Законы общества, государства и социальная технология

Законы общества и государства часто рассматриваются как тождественные. Однако это не так, поскольку они имеют совершенно разную природу: первые объективны, формируются как результат дей­ствий больших масс людей, вторые обусловлены волей и сознанием правителей и немногочисленных законодателей.

Общественные законы выражают последовательность развития явлений, их устойчивые, необходимые связи и отношения, а законы государства, подразумевающие запреты, обязанности, права и свободы людей, могут определяться случайными или временными конъюнктурными связями в конкретной правовой ситуации.

Государственные юридические законы, во-первых, являются «законами долженствования» (такая оценка встречается у И. Канта). Они — суть правила, которые людям надлежит соблюдать. И.А. Ильин по этому поводу писал: «Каждый раз, как живой человек действует или совершает известный поступок, он может делать свое дело лучше или хуже. При этом если он живет сознательной жизнью, он имеет возможность обдумывать свой образ действий, выбирать лучший пуль и решать в его пользу. Во всех этих случаях человек имеет перед собою известные правила, которые указывают ему искомый лучший жизненный путь. Эти правила говорят не о том, что существует на самом деле; но о том, как следует жить, действовать и поступать. Эти правила могут быть названы законами потому, что они указывают постоянный и необходимый порядок, который людям надлежит осуществить в их деятельности».

Во-вторых, в силу того что законы государства — это законы нормативные, человек всегда оценивает их, «примеряет на себя». Поэтому разработка законов (законотворчество) издавна волновала человека. Ведь закон для него может быть «хорошим» и «плохим», «правильным» и «неправильным». В зависимости оттого, что принима­ется за основу законотворчества, дается объяснение принципам разработки законов, позволяющим их сделать такими, чтобы и право­порядок соблюдался, а индивиды были свободны.

Существует два основных подхода к рассмотрению этой проблемы.

Первый подход исходит из исследования самого процесса законотворчества, стремящегося к определенному идеалу. Так, И.А. Ильин утверждал, что для формирования «правильных» законов необхо­димо иметь «верное и отчетливое» представление о том, что есть лучшее. Однако у каждого свое представление о лучшем. Для художника лучшее — это красота, для этика — добро, и т.д. Поэтому правопоря­док в обществе как «элементарную обеспеченность и духовную полноту жизни», по И.А. Ильину, могут обеспечить законы, имеющие в своей основе «юридическое лучшее» — справедливость.

Второй подход вытекает из материалистического понимания истории, исследующего законотворчество как процесс отражения требований законов общественного развития. С этой точки зрения за­коны общественного развития рассматриваются как объективные, несмотря на то, что творят их люди. Под определяющей силой развития общества понимается способ производства материальных благ как единство производительных сил и производственных отношений. Он не навязывается какой-то чуждой силой, «мировым духом» или «мировой волей», а создается самими людьми, но в конкретных исторических условиях, не зависящих от их воли и сознания. Поэтому способ производства определяет всю политическую и духовную жизнь, он формирует потребности, интересы, моду, юридические нормы. Другими словами, каков способ производства, таковы и юридические законы, а смена способа производства неизбежно влечет за собой изменение не только форм собственности, но и юридических форм ее закрепления — законов.

Что, собственно, и подтверждает историческая практика. В 1917 г. была сделана ставка на диктатуру пролетариата, якобы призванную политически и юридически обеспечить построение социалистического общества, установить самые справедливые законы. В 1992 г. наше общество было брошено в пучину «первоначального накопления капитала», что потребовало изменения законов — кто при социализ­ме считался жуликом, спекулянтом, превратился в предпринимателя, бизнесмена.

Общественные законы — это законы действия больших масс людей, а результаты общественной и индивидуальной деятельности во многом зависят от степени расхождения или совпадения их интере­сов, поэтому требование учета интересов людей в процессе законотворчества является наиважнейшим. Чтобы эти интересы реализовать и защитить, важно не только понять ближайшие и отдаленные цели, которые организуют деятельность людей, но и законодательно их отразить.

Таким образом, человеческая жизнедеятельность имеет две стороны: объективную и субъективную. Первая детерминирована объективными условиями. Вторая зависит от свойств социального субъекта — воли, профессионализма, нравственных качеств, ценностных установок и т.д. Но обе эти стороны связаны с правом.

Находить в самой социальной действительности, в ее природе источник и силы ее преобразования — в этом и состоит суть перевода требований законов общественного развития на язык законов государства и социально-технологических программ их реализации. Платон эту идею (применительно, правда, к природе человека) хорошо выразил в диалоге «Аксиох». Клиний просит Сократа успокоить умирающего Аксиоха, и Платон описывает, как Сократ утешил умирающего: надо понять природу вещей, которую скрывает и выявляет закон. Жизнь человека неизбежно завершается смертью. Смерть — закон жизни, и ее надо воспринимать как бессмертие. Точно так же и общественные яв­ления надо понять, увидеть их постоянные, устойчивые, существенные, необходимые связи, которые выступают в форме законов. Лишь зная эти законы, можно воздействовать на подчиненные им явления не методом «проб и ошибок», а на научной основе.

Право обязательно вовлекается в политику — экономическую, социальную, национальную, религиозную и др. А всякая широкомасштабная политика должна быть не личностной, а инструментальной. В этом отношении право является мощным технологическим инструментом общественного развития, но только в том случае, когда оно (право) научно обосновано.

Отмечают два подхода к исследованию проблемы соотношения законов государства и социальной технологии: марксистский и либерально-сциентистский. Согласно первому, политическая власть осуществляет контроль над всей деятельностью общества, проектируя эту жизнь посредством права, выражающего требования законов общественного развития. Второй подход, который, в частности, от­стаивал К. Поппер, предполагает свободу действия социальных институтов и частных лиц, предоставляемую им в определенных, необходимых для достижения целей пределах.

Очевидно, что с точки зрения демократического управления предпочтительнее второй подход, ибо он исключает администрирование. Но это вовсе не означает, что государство «самоустраняется» от регу­лирования и контроля общественной жизни. По мнению К. Поппера, «принцип государственного невмешательства в экономику (nonintervention), на котором основывается неограниченная законодательно экономическая система капитализма, должен быть отброшен. Если мы хотим защищать свободу, то должны потребовать, чтобы политика неограниченной экономической свободы была заменена плановым вмешательством государства в экономику... Именно это и произошло в действительности. Экономическая система, описанная и подвергнутая критике Марксом, прекратила свое существование функции государства в экономической сфере распространяются далеко за пределы защиты собственности и «свободных договоров»Развитые страны (США, Швеция, Германия) широко используют инструментальное вмешательство государства не только в экономику, но и в другие сферы общественной жизни. Однако оно осуществ­ляет это не импульсивно, не волюнтаристски, а опираясь на юридические законы и используя социальную технологию. Причем социальная технология постепенно занимает в жизни общества все более важное место.

Использование технологии (от древнегреческого — учение об искусстве, умении, мастерстве) предполагает умение формировать самые разные явления на основе знания путей развития этих явлений. Технология, по Аристотелю, — это область знания о том, как происходит сознательное создание вещей.

Российскому обществу для эффективного осуществления социально ориентированных реформ необходимо сильное правовое государство. Но реализовать свои задачи оно сможет, лишь опираясь на научную технологию в сфере права. А для того чтобы эта технология влияла на общество, необходимо такое важное условие, как правовой контроль над властью самого государства.

Итак, закон — это форма жизни, конкретизация и реализация права. Право, и только оно, должно быть законом, а закон должен быть правовым. В понимании закона и права нет места ни юридическому позитивизму, для которого закон есть «приказ официальной власти», ни правовому нигилизму, считающему, что «если очень хочется, то все можно».