Системный подход

Понятие системы (более подробно оно будет рассмотрено в главе 5) широко используется представителями самых разных теоретических направлений и школ в науке о международных отношениях. Его общепризнанным преимуществом является то, что оно дает возможность представить объект изучения в его единстве и целостности, и, следовательно, способствуя нахождению корреляций между взаимодействующими элементами, помогает выявлению «правил» такого взаимодействия, или, иначе говоря, закономерностей функционирования международной системы. На основе системного подхода ряд авторов отличают международные отношения от международной политики: если составные части международных отношений представлены их участниками (акторами) и «факторами» («независимыми переменными» или «ресурсами»), составляющими «потенциал» участников, то элементами международной политики выступают только акторы (Кукулка. 1980. Р. 428; Баталов. 1991. С. 12; Rassett, Stan. 1981. P. 123)/
Системный подход следует отличать от его конкретных воплощений — системной теории и системного анализа. Системная теория выполняет задачи построения, описания и объяснения систем и составляющих их элементов, взаимодействия системы и среды, а также внутрисистемных процессов, под влиянием которых происходит изменение и/или разрушение системы (Braillard. 1965. Р. 17). Что касается системного анализа, то он решает более конкретные задачи, представляя собой совокупность практических методик, приемов, способов, процедур, благодаря которым в изучение объекта (в данном случае международных отношений) вносится определенное упорядочивание (В.И. Ленин и диалектика... 1982. С. 100).
С точки зрения Р. Арона, «международная система состоит из политических единиц, которые поддерживают между собой регулярные отношения и которые могут быть втянуты во всеобщую войну» (Aroti. 1984. Р. 103). Поскольку главными (и фактически единственными) политическими единицами взаимодействия в международной системе для Арона являются государства, на первый взгляд может создаться впечатление о том, что он отождествляет международные отношения с мировой политикой. Однако, ограничивая, по сути, международные отношения системой межгосударственных взаимодействий, Р. Арон в то же время не только уделял большое внимание оценке ресурсов, потенциала государств, определяющих их действия на международной арене, но и считал такую оценку основной задачей и содержанием социологии международных отношений. При этом он представлял потенциал (или мощь) государства как совокупность, состоящую из его географической среды, материальных и людских ресурсов и способности коллективного действия (там же. Р. 65). Таким образом, исходя из системного подхода, Арон очерчивает, по существу, три уровня рассмотрения международных (межгосударственных) отношений: уровень межгосударственной системы, уровень государства и уровень его могущества (потенциала).
Дж. Розенау предложил в 1971 г. другую схему, включающую шесть уровней анализа: 1) индивиды — «творцы» политики и их характеристики; 2) занимаемые ими посты и выполняемые роли; 3) структура правительства, в котором они действуют; 4) общество, в котором они живут и которым управляют; 5) система отношений между национальным государством и другими участниками международных отношений; 6) мировая система (цит. по: Rassett, Starr. 1981). Характеризуя системный подход, представленный различными уровнями анализа, Б. Рассет и X. Старр подчеркивают, что выбор того или иного уровня определяется наличием данных и теоретическим подходом, но отнюдь не капризом исследователя. Поэтому в каждом случае применения данного метода необходимо найти и определить несколько разных уровней. При этом объяснения на разных уровнях не обязательно должны исключать друг друга, они могут быть взаимодополнительными, углубляя тем самым наше понимание.
Серьезное внимание уделяется системному подходу и в отечественной науке о международных отношениях. Работы, изданные исследователями ИМЭМО, МГИМО, ИСКАН, ИВАН и других академических и вузовских центров свидетельствуют о значительном продвижении российской науки в области как системной теории (см., например: Поздняков. 1976; Система, структура и процесс... 1984), так и системного анализа. Так, авторы учебного пособия «Основы теории международных отношений» считают, что «методом теории международных отношений является системный анализ движения и развития международных событий, процессов, проблем, ситуаций, осуществляемый с помощью имеющегося знания, внешнеполитических данных и сведений, особых способов и приемов, исследования» (см., например: Антюхина-Московченко, Злобин, Хрусталев. 1988. С. 68). Отправным моментом такого анализа являются, с их точки зрения, три уровня исследования любой системы: 1) уровень состава — множество образующих ее элементов; 2) уровень внутренней структуры — совокупность закономерных взаимосвязей между элементами; 3) уровень внешней структуры — совокупность взаимосвязи системы как целого со средой (там же. С. 70).
Применительно к изучению внешней политики государства метод системного анализа включает анализ «детерминант», «факторов» и «переменных».
Один из последователей Арона Р. Боек в работе «Социология мира» представляет потенциал государства как совокупность ресурсов, которыми оно располагает для достижения своих целей, состоящую из двух видов факторов: физических и духовных.
Физические (или непосредственно осязаемые) факторы включают в себя следующие элементы:
1.1. Пространство (географическое положение, его достоинства и преимущества).
1.2. Население (демографическая мощь).
1.3. Экономика в таких ее проявлениях, как: а) экономические ре сурсы; б) промышленный и сельскохозяйственный потенциал; в) воен ная мощь.
В свою очередь, в состав духовных (или моральных, или социальных, непосредственно не осязаемых) факторов входят:
2.1. Тип политического режима и его идеологии.
2.2. Уровень общего и технического образования населения.
2.3. Национальная «мораль», моральный тонус общества.
2.4. Стратегическое положение в международной системе (например, в рамках сообщества, союза и т.п.).
Указанные факторы составляют совокупность независимых переменных, воздействующих на внешнюю политику государств, исследуя которые, можно прогнозировать ее изменения (Bsc. 1965. Р. 47—48).

Схема дает наглядное представление как о достоинствах, так и о недостатках данной концепции. К достоинствам можно отнести ее операциональность, возможность дальнейшей классификации факторов с учетом базы данных, их измерения и анализа с применением компьютерной техники. Что же касается недостатков, то, по-видимому наиболее существенным из них является фактическое отсутствие в данной схеме (за исключением п. 2.4) факторов внешней среды, оказывающих существенное (иногда решающее) воздействие на внешнюю политику государств.
В этом отношении гораздо более полной выглядит концепция ф. Брайара и М.Р. Джалили (ВтШагск, ЩаИИ. 1988. Р. 65—71).

Физические факторы внутренних независимых переменных включают:
— географическое положение государства (А.1);
— его природные ресурсы (А.2);
— свойственную для него демографическую ситуацию. В
свою очередь, в состав структурных факторов входят:
— политические институты (Б. 1);
— экономические институты (Б.2);
— способность государства использовать свою физическую и социальную среду, или, иначе говоря, его технологический, экономический и человеческий потенциал (Б.З);политические партии (Б.4);
— группы давления (Б.5);
— этнические группы (Б.6);
— конфессиональные группы (Б.7);
— языковые группы (Б.8);
— социальная мобильность (Б.9);
— территориальная структура: доля городского и сельского населения (Б. 10);
— уровень национального согласия общества (Б. 11).
Наконец, культурные и человеческие факторы содержат:
— культуру (В.1):
систему ценностей (В. 1.1); язык (В. 1.2); религию (В. 1.3);
— идеологию (В.2):
самооценка властью своей роли (В.2.1); ее самовосприятие (В.2.2); ее восприятие мира (В.2.3); основные средства давления (В.2.4);
— коллективный менталитет (В.З):
историческая память (В.З. 1); образ «другого» (В.3.2);
линия поведения, касающаяся международных обязательств (В.3.3);
особая чувствительность к проблеме национальной безопасности (В.3.4); мессианские традиции (В.3.5);
— качества лиц, принимающих решения (В.4):
восприятие своего окружения (В.4.1); восприятие мира (В.4.2); физические качества (В.4.3); моральные качества (В.4.4). Как видно из схемы, данная концепция, обладая всеми достоинствами предыдущей, преодолевает ее основной недостаток. Ее главная идея — тесная взаимосвязь внутренних и внешних факторов, их взаимовлияние и взаимозависимость в воздействии на иностранную политику государства. Кроме того, в рамках внутренних независимых переменных эти факторы представлены здесь гораздо более полно, что значительно снижает возможность упустить какой-либо важный нюанс в анализе. В то же время схема обнаруживает, что сказанное гораздо меньше относится к внешним независимым переменным, которые на ней лишь обозначены, но никак не структурированы. Данное обстоятельство свидетельствует, что при всем «равноправии» внутренних и внешних факторов авторы все же явно отдают предпочтение первым.
Следует подчеркнуть, что и в том, и в другом случаях авторы отнюдь не абсолютизируют значение факторов в воздействии на внешнюю политику. Как показывает Р. Боек, вступив в 1954 г. в войну против Франции, Алжир не обладал большинством из указанных факторов, и тем не менее ему удалось добиться поставленной цели.
Действительно, попытки наивно-детерминистского описания хода истории в духе Лапласовской парадигмы — как движения от прошлого через настоящее к заранее заданному будущему — с особой силой обнаруживают свою несостоятельность именно в сфере международных отношений, где господствуют стохастические процессы. Сказанное особенно характерно для нынешнего — переходного — этапа в эволюции мирового порядка, характеризующегося повышенной нестабильностью и являющего собой своеобразную точку бифуркации, содержащую в себе множество альтернативных путей развития и, следовательно, не гарантирующую какой-либо предопределенности.
Такая констатация вовсе не означает, что никакие прогнозы в сфере международных отношений в принципе невозможны. Речь идет о том, чтобы видеть границы, относительность, амбивалентность прогностических возможностей науки.