Проблемы классификации договоров и особенности регулирования отдельных видов

Сложность социальных явлений предопределяет и множественность классификаций этих явлений. Это соображение в полной мере применимо и к договору. Многоаспектный характер договора как правового института влечет множество классификационных критериев, на основании которых выделяются различные виды договоров.

Наиболее значимые виды договоров получили закрепление в гражданском законодательстве. В то же время ряд классификаций договоров является продуктом науки гражданского права.

Классификация любого понятия предполагает его разделение. Такое разделение может быть произведено двумя способами. Первый составляет дихотомию или, иначе – «деление надвое». С ее помощью, используя последовательно определенное основание (критерий), делят понятие на две группы, из которых одну характеризует наличие этого основания, а другую – его отсутствие. Подобное деление может быть применительно к одному и тому же понятию проведено многократно при условии, что каждый раз используется другое основание.

При втором способе с помощью определенных оснований создается в принципе неограниченное число групп. В каждой из них указанные основания соответствующим образом индивидуализируются.

Исходя из последнего способа классификации, договоры в Гражданском кодексе выделены по определенным типам. Традиция формировать определенные типы договоров и регулировать их при помощи правовых норм восходит к римскому праву и основана на оценке объективной стороны отношений, складывающихся между лицами, заключающими договор. Законодатель в данном случае выступает в роли организатора гражданского оборота, моделируя те или иные типы договорных взаимоотношений и освобождая оборот от необходимости конструировать многообразные договорные нормы, опосредующие их отношения с контрагентами.

В цивилистике нет единства мнений относительно классификационного критерия деления договоров на группы и типы. Можно встретить такие критерии, как экономический (цель договора); юридический (правовой результат)[162]; содержание экономических отношений, опосредуемых договорами[163]; специфика опосредуемого договором материального отношения либо круг юридических условий, объективно необходимых для образования договорного обязательства[164]; результат, на который направлен договор[165], и др.

Вместе с тем общепризнанно, что договорное обязательство имеет определенное экономическое содержание. Полагаем, что при классификации договоров необходимо учитывать соотношение между философскими категориями "содержание" и "форма". Ведущая сторона - содержание. При этом единство формы и содержания предполагает их относительную самостоятельность и активную роль формы по отношению к содержанию. Частный случай этой концепции - экономическое содержание и правовая форма в договорном обязательстве. Исходя из указанного, считаем, что критерием классификации договоров на группы должен служить экономический критерий - результат (его направленность); на типы - "аналогичные правовые последствия, т.е. одинаковые существенные условия договоров"[166]. Виды договоров, наряду с общими для всего типа чертами, обладают специфическими особенностями, которые могут касаться субъектного состава договора, его предмета, содержания и др[167].

Как справедливо отмечает М.В. Гордон, "в единый договорный тип подпадают те отношения, по которым результатом являются аналогичные правовые последствия, то есть одинаковые существенные условия договоров". Объясняется это следующим образом, "если мы объединяем в одно целое как заем простого типа, так и сложнейшие кредитные отношения, то основания для этого мы видим в том, что при всех таких отношениях совершенно аналогичными будут существенные условия, как-то: обязанность возврата полученных денежных сумм или предметов, определенных родовыми признаками" [168].

По мнению М.В.Гордона, проблема типизации договоров возникает тогда, когда пытаются определить тип договора по тому экономическому отношению, на котором он строится, без учета правовых критериев классификации договоров. В этом случае слишком упрощенно понимается связь экономики и правовой надстройки, так как характеризовать правовые последствия по первопричине, которая лишь в отдаленной степени определяет собой правовой результат, по мнению автора, недопустимо.

Из изложенных соображений видно, что не сфера применения данного договора и не экономические особенности отношений, которые служат основой существования договора, могут быть положены в основу классификации договорных отношений. Для этой цели следует принять за основу тот признак, который является решающим при выявлении правовых последствий заключения такого договора, то есть судить о договоре по тем правовым результатам, к которым заключение такого договора приводит. Таким образом, если законодатель объединил в один тип договор аренды и договор лизинга, то основания для этого он видел в том, что для арендных и лизинговых отношений аналогичными будут существенные условия: переча непотребляемого имущества во временное владение и пользование арендатору.

Гражданско-правовые договоры, признаваемые как ГК Республики Беларусь, так и ГК Российской Федерации в качестве самостоятельных договоров, имеют различия не только по всем своим элементам: предмету, субъектам, форме, содержанию, но и по правовым результатам, к которым такие договоры приводят. Как справедливо отмечает Р.О. Халфина, "выделение самостоятельного типа договоров, дифференциация необходима и оправдана тогда, когда она определяется содержанием отношений..."^[169].

Концептуальной основой современного гражданского законодательства стала классификация договоров по критерию цели или направленности. Законодатель, формулируя нормы, посвященные отдельным видам договоров, опирается на характерные для данных договоров экономические и юридические признаки. Так, с учетом направленности договоров выделяют группы договоров, имеющие целью возмездную передачу имущества в собственность, договоры, направленные на безвозмездную передачу имущества в собственность, договоры, цель которых состоит в возмездной передаче имущества во временное пользование, и т.д. В соответствии с этой классификацией в ГК сгруппированы нормы, регламентирующие отдельные виды договоров.

Еще одна классификация (не противоречащая нашим выводам) предложена Е.А. Батлером и систематизирована С.В. Овсейко[170].

Классификация договоров в гражданском праве

Таблица 3

К наиболее значимым классификациям на основе дихотомии можно отнести следующие: 1) односторонние и двусторонние договоры; 2) возмездные и безвозмездные договоры; 3) основные и предварительные договоры; 4) договоры в пользу их участников и договоры в пользу третьих лиц;5) публичные договоры и 6) договоры присоединения.

Данные классификации в большей или меньше степени нашли отражение в ГК, однако имеются и другие виды договорных отношений, которые не отражены в ГК, но имеют существенное значение для регулировании экономических отношений.

Проблемы преддоговорных споров.

1. В практике нередко можно встретить случаи, когда стороны заключают так называемые соглашения о намерениях (протоколы о намерениях, протоколы о взаимопонимании и т.п.), в которых участники оборота в принципе договариваются заключить договор в будущем, но при этом не согласовывают условия, которые позволяют обеспечить их интересы (не заключается договор о заключении договора, не предусматривается санкций за неисполнение намерений).Предусмотренная в настоящая время в ГК модель предварительного договора не наделяет такие соглашения юридической силой, что, в общем, верно, однако ГК не предусматривает и специальных правил о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo), фактически открывая широкие возможности недобросовестным участникам оборота участвовать в переговорном процессе в ущерб имущественным интересам добросовестного лица.

В соответствии с п. 1 ст. 399 ГК по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором.

Из предлагаемого законодателем определения можно выделить ряд отличительных черт предварительного договора:

1) он предполагает обязанность заключения основного договора в будущем, то есть договора, который непосредственно будет регулировать отношения сторон в рамках определенного обязательства, например купли-продажи, аренды, оказания услуг, выполнения работ и т.п. Подчеркнем также наличие обязанности у сторон заключить основной договор, что, в свою очередь, является в некоторой степени ограничением принципа свободы договора (ст. 2 ГК), действие которого предполагает свободу для граждан и юридических лиц заключить договор. Однако из данного принципа в указанной статье имеется исключение, состоящее в том, что понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена законодательством или добровольно принятым обязательством. Поскольку стороны, заключая предварительный договор, добровольно пришли к фиксированию обязанности для них заключить основной договор, следовательно, они добровольно приняли на себя данное обязательство. Заключение же основного договора "в будущем" должно быть определено временным промежутком действия обязанности к заключению договора или конкретной датой, когда основной договор должен заключаться. Иначе, если такой срок в предварительном договоре не определен, основной договор подлежит заключению в течение года с момента заключения предварительного договора (п. 4 ст. 399 ГК);

2) основной договор заключается на условиях, предусмотренных предварительным договором. Сам же предварительный договор должен содержать условия, позволяющие установить предмет, а также другие существенные условия основного договора (п. 3 ст. 399 ГК). Тем самым в предварительном и основном договорах существенные условия совпадают по содержанию, и, представляется, изменение допускается только по взаимному согласию сторон договора;

3) кроме того, форма предварительного договора должна соответствовать форме основного, а если форма основного договора не установлена, то в письменной форме. Нарушение этого правила влечет его ничтожность (п. 2 ст. 399 ГК)[171].

По содержанию предварительный договор выполняет своего рода обеспечительную функцию, поскольку фактически служит «способом обеспечения заключения будущего основного договора»[172].

Следует обратить внимание на п. 6 ст. 399 ГК, в соответствии с которым обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен и ни одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор. Тем самым, если в договоре установлен срок его заключения либо если не установлен, но исходя из норм ГК основной договор должен быть заключен в течение года с момента заключения предварительного договора, и при этом стороны не изъявили желания заключить основной договор, и одновременно ни одна из сторон не потребовала его заключения в том числе в судебном порядке, в такой ситуации обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются.

Таким образом, намерение заключить договор нетождественно обязанности его заключить в смысле предварительного договора.

В целях сокращения недобросовестного поведения в ходе переговорного процесса на стадии заключения договора для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, следует на законодательном уровне предусмотреть специальные правила о так называемой преддоговорной ответственности, которые бы предполагались к использованию в отсутствие договорного отношения.

Преддоговорная ответственность имеет свою специфику и может быть рассмотрена в качестве самостоятельной разновидности гражданско-правовой ответственности. В некоторых странах принята доктрина culpa in contrahendo. Данный вариант преддоговорной ответственности есть в праве Германии, Австрии, Швейцарии, Греции, Франции, Италии, где он выступает развитием принципа добросовестности применительно к переговорному процессу. Не во всех этих странах соответствующие нормы есть в законодательстве. Например, во Франции ответственность за culpa in contrahendo признана доктриной, а в Гражданском кодексе таких положений нет. Вместе с тем широкое признание в странах континентальной Европы culpaincontrahendo послужило ориентиром для включения в Принципы УНИДРУА ст. 2.1.15 "Недобросовестные переговоры".

Промежуточное положение и специфика ответственности culpa in contrahendo в сравнении с деликтной и договорной ответственностью ярко прослеживается в нормах Регламента 593/2008 от 17.06.2008 "О праве, применимом к договорным обязательствам" (Рим 1) и Регламента 864/2007 от 11.07.2008 "О праве, применимом к внедоговорным обязательствам" (Рим 2). В частности, в Рим 2 специально оговорено, по каким вопросам culpa in contrahendo могут и не могут применяться коллизионные нормы о внедоговорных обязательствах.

Основные отличительные признаки преддоговорной ответственности по culpa in contrahendo, что и заставляет отделять ее от договорной и деликтной ответственности, связаны с тем, что рассматриваемая ответственность особого рода наступает за причинение ущерба в связи с еще не состоявшимся договором. В рамках отечественной правовой системы соответствующих норм в гражданском законодательстве нет. Вполне вероятно, что белорусский суд откажет в применении иностранного права о culpa in contrahendo по оговорке о публичном порядке[173].

2. Модель предварительного договора, предусмотренная ГК, не покрывает собой еще один институт, широко распространенный на практике, однако не получивший специального законодательного оформления, а именно, так называемых рамочных соглашений и договоров, нередко также именуемых организационными договорами.

Отмечается, что "при поставках нередко применяются так называемые рамочные (организационные) договоры, в которых отсутствуют условия о количестве и ассортименте покупаемых товаров. В них определяются лишь порядок согласования количества и ассортимента товаров, подлежащих поставке в течение длительного периода, и условия поставки"[174].

Поскольку вновь возникающие отношения требуют своей правовой регламентации, это обусловливает разработку соответствующих правовых норм. Отметим, что в Российской Федерации в рамках Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, разработанной во исполнение Указа Президента Российской Федерации от 18.07.2008 N 1108 "О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации"[175], одной из новелл гражданского законодательства планируется закрепление самостоятельной договорной конструкции - рамочного договора, который в свою очередь не порождает обязательство заключить договор в будущем (что типично для предварительного договора), а представляет собой договор, который уже заключен, но условия которого подлежат применению и детализации в будущем. Иными словами, это своеобразный договор с "открытыми" условиями, подлежащими согласованию в будущем.

Так, предлагается включить в ГК Российской Федерации статью, которая регламентирует рамочный договор или договор с открытыми условиями. Таковым признается договор, определяющий общие условия обязательственных взаимоотношений сторон, которые могут быть конкретизированы и уточнены сторонами при заключении отдельных договоров на основании или во исполнение рамочного договора. При этом к отношениям сторон, не урегулированным ими при заключении отдельных договоров, подлежат применению общие условия, содержащиеся в рамочном договоре (ст. 429-1 проекта Федерального закона Российской Федерации "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации").

Данная новелла, вероятность появления которой более чем велика, на наш взгляд, позволит субъектам урегулировать не только отношения, непосредственно связанные с предпринимательской деятельностью, но и корпоративные отношения.

Предложение. Допустить правовую возможность в нормах белорусского законодательства заключения рамочных договоров, которые определяли бы общие условия обязательственных взаимоотношений сторон и соответственно могли быть конкретизированы и уточнены сторонами при последующем заключении отдельных договоров на основании или во исполнение рамочного договора.

Проблемные вопросы заключения и расторжения договора

Заключение договора. По общему правилу стороны свободны в заключении договора (п. 1 ст. 391 ГК), но одновременно договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законодательством (п. 1 ст. 392 ГК). Тем самым действие принципа свободы договора ограничивается, поскольку в силу законодательства договор одновременно должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом, то есть императивным нормам[176]. В связи с этим логично возникает вопрос о правильности отнесения таких императивных норм к числу существенных условий договора. По поводу некорректного закрепления в законодательстве существенных условий договоров справедливо утверждение Витушко В.А.: "Нельзя считать условиями договоров требования публичного законодательства о необходимости отражения в договорах сведений, необходимых для целей налогового, таможенного контроля и иные, даже если в соответствующем законодательстве относительно таких условий используется выражение "существенные условия"[177].

В связи с этим можно предположить, что договорные отношения регулируются императивными нормами, исключающими возможность непосредственного согласования их содержания, и такие нормы лишь технически подлежат включению в текст договора, если последний заключается в письменной форме.

Приведенные рассуждения представляются особенно важными, когда необходимо установить факт наличия договора или факт его заключенности или незаключенности.

В соответствии со ст. 402 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее - ГК) договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законодательстве как существенные, необходимые или обязательные для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение (п. 1 ст. 402 ГК).

Из указанного пункта следует, что, во-первых, момент заключения договора является моментом достижения между сторонами соглашения по всем существенным условиям договора (содержание), во-вторых, соглашение должно быть достигнуто в требуемой форме (форма). Тем самым при соблюдении содержания и формы имеет место договор как юридический факт. В-третьих, перечень условий, относящихся к существенным, включает:

1) условие о предмете договора;

2) условия, которые названы в законодательстве как существенные, необходимые или обязательные для договоров данного вида. Интересный факт применительно к данному условию состоит в том, что в такой редакции оно появилось с внесением соответствующих изменений в ГК Законом Республики Беларусь от 20.06.2008 N 347-З "О внесении дополнений и изменений в Гражданский кодекс Республики Беларусь" и своей целью ставило обеспечение единообразного толкования различных юридико-технических приемов при определении условий договоров (например, в законодательстве как раз не всегда усматривалось отнесение того или иного условия к существенному, чаще законодатель использовал категории типа "в договоре должны быть определены", "сторонам необходимо согласовать", "в качестве обязательных в договоре должны быть предусмотрены" и т.п.) и соответственно правовых последствий их несогласования;

3) все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

При недостижении соглашения по всем существенным условиям договор буквально не считается заключенным (такой незаключенный договор иногда называют "правовое ничто", поскольку его фактически не существует).

С процессуальной точки зрения в законодательстве Республики Беларусь не предусмотрена возможность обращения в суд с требованием о признании договора незаключенным[178]. В соответствии с ч. 6 п. 16 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 23 декабря 2003 года N 12 "О внесении изменений и дополнений в постановление Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 16 декабря 1999 года N 16 "О применении норм Гражданского кодекса Республики Беларусь, регулирующих заключение, изменение и расторжение договоров", если при рассмотрении дела об изменении, расторжении договора хозяйственный суд установит, что договор не заключен, хозяйственный суд выносит решение об отказе в удовлетворении заявленных исковых требований об изменении или расторжении договора. Согласно п. 3 вышеуказанного постановления при рассмотрении хозяйственным судом спора, вытекающего из договора, согласование существенных условий которого не нашло своего подтверждения, суд на основании соответствующей нормы закона, не позволяющей считать подобный договор заключенным, должен указать на данное обстоятельство в мотивировочной части судебного решения.

Тем самым, если стороны не включили в договор условие, содержащееся в императивных нормах, очевидным правовым последствием должно быть отсутствие договора.

По мнению Тузова Д.О., "стремясь через введение дополнительных существенных условий косвенно санкционировать, при их несогласовании, "незаключенность" договора, законодатель не всегда учитывает то обстоятельство, что понятие существенных условий все же имеет определенные границы и в него нельзя включать чуждое ему содержание"[179]. В качестве примера названный автор рассматривает нормы Гражданского кодекса Российской Федерации о дополнительном существенном условии договора продажи жилого помещения - перечне лиц, сохраняющих по закону право пользования этим помещением, с указанием их прав на пользование. Тузов Д.О. подчеркивает, что в данном случае подобные сведения не имеют никакого отношения к существенным условиям и в целом к содержанию договора, что исключает их согласование.

В данном случае указанные выше сведения выполняют не свойственную существенным условиям функцию - информирования о правах лиц, сохраняющих по закону право пользования жилым помещением, поэтому отнесение таких сведений, как и в примере с инвестиционным договором - условия об отказе от исполнения договора, к существенным условиям излишне.

Обозначим еще один немаловажный аспект, который связывает согласование того или иного нормативно установленного в качестве существенного условия с наступлением при его включении в договор правовых последствий, прямо влияющих на содержание договорных обязательств сторон, отличающих заключенный сторонами договор от договоров данного вида. В качестве примера можно привести договор купли-продажи, заключаемый лизингодателем и (продавцом) (поставщиком) во исполнение договора лизинга, заключенного, в свою очередь, с лизингополучателем. Так, в соответствии с п. 5 Положения о лизинге, утвержденного постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 04.06.2010 N 865 "О Положении о лизинге" (далее - Положение о лизинге), помимо существенных условий, установленных законодательством для договора купли-продажи (поставки), дополнительным существенным условием договора купли-продажи (поставки) имущества, приобретаемого для последующей передачи в качестве предмета лизинга, является указание на то, что имущество приобретается для передачи в лизинг.

Отличительные особенности такого договора при приобретении товара с последующей передачей в лизинг состоят в обязательствах продавца и покупателя, поскольку ряд прав, принадлежащих покупателю по общему правилу, в данном договоре реализуется лизингополучателем, а при передаче предмета лизинга в сублизинг по договору сублизинга права требования к продавцу возникают также и у сублизингополучателя (п. 9 Положения о лизинге). Кроме того, если договором лизинга не установлено иное, то риск невыполнения продавцом обязанностей по договору купли-продажи предмета лизинга несет сторона, которая выбрала продавца (п. 11 Положения о лизинге).

В отсутствие же в договоре купли-продажи в качестве существенного условия о приобретении товара с последующей передачей его в лизинг данный договор должен считаться незаключенным, и он действительно не влечет возникновения прав и обязанностей у сторон (как у продавца, так и у покупателя-лизингодателя), однако, полагаем, согласование существенных условий договора купли-продажи влечет возникновение взаимных обязательств для продавца и покупателя на основании общих норм ГК о купле-продаже. Тем самым в отсутствие в договоре купли-продажи условия о том, что имущество приобретается для передачи в лизинг, для такого договора не создается специальный правовой режим со всеми вытекающими из законодательства о лизинге правовыми последствиями.

Таким образом, в каждом конкретном случае при рассмотрении договорных споров необходимо исходить из характеристики существенных условий договора, установленных законодательством, самими сторонами, а также учитывать императивные нормы, изменить которые стороны не вправе. Более того, такие обязательные для применения нормы вообще спорно относить к числу существенных условий договора, поскольку при их невключении в договор последний расценивается как незаключенный, а если они закреплены в законодательстве и являются императивными нормами, то они будут действовать независимо от договора.

Более взвешенный подход к применению последствий отсутствия в договоре соглашения по всем существенным условиям наблюдается в судебной практике Российской Федерации, где отмечается зависимость исполнения договора как факта его заключенности. В частности, в постановлении ФАС Северо-кавказского округа от 12.03.2008 N Ф08-827/08 (дело N А32-10016/2006-49/315) применительно к договору строительного подряда отмечено, что вопрос о незаключенности договора строительного подряда ввиду неопределенности условий о его предмете и о сроках выполнения работ может обсуждаться до его исполнения, поскольку неопределенность данных условий может повлечь невозможность исполнения договора. Несогласованность воли сторон при заключении договора исцеляется его реальным исполнением, поэтому, если договор исполнен, условие о его предмете не считается несогласованным, вопрос о сроках выполнения работ утрачивает какое-либо значение, а договор должен быть признан заключенным в исполненной части.

Таким образом, в рамках действующего белорусского права для заключения договора не только недостаточно намерения заключить договор или совершения той или иной стороной действий, указывающих на предложение заключить договор (оферта путем совершения фактических действий) и принятие такого предложения опять-таки путем ответных действий или молчания, но напротив, стороны должны недвусмысленно достигнуть согласия по всем существенным условиям подлежащего к заключению договора, а кроме того, так или иначе выразить вовне факт достижения подобного согласия, в частности, путем формализации оферты и акцепта либо через форму самой сделки, возникающей в результате обмена оферты и акцепта.

Указанный жесткий подход к регламентации вопросов заключения гражданско-правового договора имеет вполне понятную политико-правовую логику: с одной стороны, формализовать процесс совершения двухсторонних сделок и тем самым исключить какие-либо ссылки на то, что конкретное лицо не понимало, какого рода действия оно совершало, а с другой стороны, исключить возможные злоупотребления при согласовании условий договоров и не перекладывать на суды бремя восполнения того, что стороны договора недвусмысленно и четко могли согласовать, но не сделали по тем или иным причинам.

Однако оборотной стороной подобного подхода, среди прочего, явилось то, что отдельные недобросовестные участники оборота, как, например, недобросовестные должники, уклоняющиеся от исполнения ранее принятых на себя обязательств, стали использовать указанный формализм в целях, которые законодатель изначально не имел в виду: указанные лица в судебном порядке добиваются признания конкретных договоров незаключенными со ссылкой на то, что между сторонами не было достигнуто соглашения по отдельным существенным условиям договора.

В целях стабильности договорных отношений, достижения баланса интересов обеих сторон договора, обеспечения более гибкого и дифференцированного регулирования отношений по поводу заключения гражданско-правовых договоров необходимо несколько скорректировать указанный формалистичный подход и допустить случаи, при которых либо соответствующий договор признавался бы заключенным в любом случае, либо в законодательном порядке лишить стороны договора возможности ставить вопрос о незаключенности договора после наступления определенных обстоятельств.

В РФ в целях недопущения некорректного использования на практике общих норм, посвященных порядку заключения договора и определению момента его совершения сформулированы следующие предложения[180]:

1. Следует законодательно определиться с самой возможностью заявления исков о признании договоров незаключенными (допускать ли такой иск как самостоятельное средство правовой защиты или ограничить право стороны, принявшей исполнение от контрагента по договору на предъявление такого иска), а также определить правовые последствия признания договора незаключенным, например, через возврат всего полученного как неосновательного обогащения или с использованием иных институтов гражданского права.

2. Предусмотреть в ГК положения, которые лишали бы стороны договора права ставить вопрос о незаключенности договора, в том числе заявлять соответствующие иски, направленные на признание договора незаключенным, после наступления определённых обстоятельств, например, после начала исполнения обязательства по договору или принятия исполнения, в том числе частичного.

3. Предусмотреть в общем виде возможность суда, рассматривающего подобного рода споры, в которых возникают вопросы недостаточной формализации достигнутых ранее договоренностей, восполнять по собственному усмотрению недостающие или недостаточно явные условия договора, при этом подобное право суда может быть обставлено рядом ограничений (предпринимательский характер спора, типичность договора, распространенность на практике общего подхода при регулировании отдельных вопросов и др.).

Изменение и расторжение договора.

В настоящее время общие положения об изменении и расторжении гражданско-правового договора предусмотрены ст. 420-423 ГК. Кроме того, в ГК имеются специальные правила, устанавливающие особенности изменения и расторжения (прекращения) договоров, относящихся к определённым договорным конструкциям: договору присоединения (п. 2 ст.398); - а также к отдельным видам и разновидностям договорных обязательств.

В ГК предусмотрены три различных способа изменения или расторжения договора: по соглашению сторон (п. 1 ст. 420); по требованию одной из сторон в судебном порядке (п. 2 ст. 420); путём одностороннего отказа от исполнения договора (п. 3 ст. 420).

Необходимо отметить, что законодатель Республики Беларусь, аналогично как и законодатели большинства государств мира, придерживается принципа "договор должен исполняться" (pacta sunt servanda).

Иными словами, для законодателя Республики Беларусь важным представляется стабильность отношений в сфере имущественного оборота, а раз так, то ГК точно указывает те основания, которые могут лечь в основу изменения или расторжения договора.

При этом под изменением договора следует понимать такую его трансформацию, которая приводит к изменению одного, нескольких или даже практически всех условий договора без изменения его предмета или способа исполнения. В последнем случае речь необходимо вести не об изменении договора, а о прекращении обязательств по договору путем новации: в силу п. 1 ст. 384 ГК обязательство прекращается соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения. В соответствии с п. 2 ст. 423 ГК при изменении договора обязательства сторон продолжают действовать в измененном виде[181].

Под расторжением договора следует понимать досрочное прекращение обязательств по договору, которые надлежащим образом не исполнены сторонами договора. В силу п. 1 ст. 423 ГК при расторжении договора обязательства сторон прекращаются.

Расторжение договора следует отличать от законодательно урегулированных в гл. 26 ГК оснований прекращения обязательств по договору. Расторжение договора также не имеет ничего общего с правовой конструкцией "недействительность сделок", урегулированной в параграфе 2 "Недействительность сделок" главы 9 "Сделки" ГК.

Последнее основывается на том, что расторжение договора приводит к прекращению обязательств по законно совершенному и исполняемому хотя бы в течение какого-то промежутка времени договору; недействительность же договора как в силу признания ее таковой судом ("оспоримая сделка"; "оспоримый договор"), так и независимо от такого признания ("ничтожная сделка", "ничтожный договор") означает то, что договор не влечет за собой юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с его недействительностью; при этом он недействителен уже с момента его совершения. (Правда, в силу п. 1 ст. 168 ГК в случае, если из содержания договора (сделки) вытекает, что он может быть лишь прекращен на будущее время, суд, признавая договор недействительным, прекращает его действие на будущее время.)

1. Изменение или расторжение договора по соглашению сторон является для законодателя Республики Беларусь самым важным основание и самым желанным, так как законодатель Республики Беларусь помещает его в п. 1 ст. 420 ГК.

При этом законодатель исходит из того, что подобное изменение или расторжение договора наименее болезненно для сторон договора, в силу того что происходит исходя из их самостоятельного волеизъявления и, таким образом, в отличие, например, от второго основания не приводит, а точнее, не должно приводить к нежелательным для сторон договора (а точнее, для одной из них) последствиям.

Наделение сторон правом по собственной воле не только заключать договор, но и определять его дальнейшую судьбу, в том числе по соглашению между собой решать вопросы, связанные с его расторжением или изменением отдельных условий договора, является одним из выражений принципа свободы договора. Поэтому применительно к указанному способу изменения или расторжения договора законодатель избегает определения оснований и порядка изменения или расторжения договора, имея в виду, что по своему соглашению стороны вправе в любом случае и во всякое время прекратить или изменить договор, за исключением только, если иное не предусмотрено ГК, законодательством или договором.

Вместе с тем соглашение о расторжении или изменении договора представляет собой двух- или многостороннюю сделку (договор), поэтому оно должно соответствовать общим правилам о совершении сделок (гл. 9 ГК) и о заключении договоров (гл. 28 ГК).

2. Напротив, регулируя основания и порядок расторжения (изменения) договора по требованию одной из сторон, законодатель преследует цель обеспечения стабильности заключаемых договоров и устойчивости имущественного оборота. По требованию одной из сторон договор может быть изменён или расторгнут в судебном порядке и только при существенном нарушении договора другой стороной либо в иных случаях, предусмотренных ГК и иными актами законодательства или договором (п. 2 ст. 420). При этом требование об изменении или расторжении договора может быть заявлено стороной в суд только после получения отказа другой стороны на предложение изменить или расторгнуть договор либо неполучения ответа в установленный срок (п. 2 ст. 422).

Существенным признается нарушение договора одной из сторон, влекущее для другой стороны такой ущерб, в результате которого она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

3. Третье основания изменения или расторжения договора предусмотрено в п. 3 ст. 420 ГК. Анализируя п. 3 ст. 420 ГК, необходимо отметить, изменения или расторжения договора в силу положений ст. 420 ГК может быть предусмотрено:

- либо в акте законодательства;

- либо в договоре (соглашении сторон).

В связи с указанным также необходимо учитывать то обстоятельство, что в соответствии со ст. 291 ГК по общему правилу односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, но в указанной статье предусмотрены и изъятия из изложенного выше общего правила в виде возможности установления иного в силу законодательства или договора. Таким образом, положения анализируемого нами п. 3 ст. 420 ГК скорреспондированы с положениями ст. 291 ГК.[182]

При этом, рассматривая указанное основание применительно к соглашению сторон, нельзя, опять же, не отметить то, что законодатель не устанавливает каких-либо пределов для применения данного основания.

Иными словами, в конкретном договоре могут быть предусмотрены любые случаи (основания), которые дают возможность соответствующей стороне договора на односторонний отказ от исполнения договора полностью или односторонний отказ от исполнения договора частично. Мало этого, стороны в конкретном договоре могут просто предусмотреть право одной из них или всех сторон договора на односторонний отказ от исполнения договора полностью и (или) односторонний отказ от исполнения договора частично вообще без всяких оснований.

Последний вывод подтверждается тем, что в п. 3 ст. 420 ГК указывается на возможность одностороннего отказа от исполнения договора полностью или односторонний отказ от исполнения договора частично в случае, когда такой отказ допускается соглашением сторон, а раз так, то для наличия права на такой отказ достаточно предусмотреть в самом договоре указанное право, не обуславливая его какими-либо дополнительными обременениями[183].

Причем изложенное последним отнюдь не означает, что стороны соответствующего договора не могут предусматривать в договоре право на односторонний отказ от исполнения договора полностью и (или) право на односторонний отказ от исполнения договора частично лишь при наличии определенных обстоятельств.

Иными словами, лишь от сторон договора зависит, обуславливать им право на односторонний отказ от исполнения договора полностью и (или) право на односторонний отказ от исполнения договора частично какими-либо обстоятельствами.

Кроме того, в связи с указанным нельзя не отметить, что из положений п. 3 ст. 420 ГК не вытекает какой-либо запрет на установление в договоре порядка (процедуры) одностороннего отказа от исполнения договора полностью и (или) одностороннего отказа от исполнения договора частично.

Таким образом, стороны в конкретном договоре могут, например, предусмотреть необходимость заблаговременного уведомления (за определенный период времени) одной стороной договора другой стороны договора об одностороннем отказе от исполнения договора полностью и (или) одностороннем отказе от исполнения договора частично.

При этом в связи с отсутствием в законодательстве каких-либо требований об обязательном наличии указанного порядка (процедуры) он может и отсутствовать в конкретном договоре.

Переходя к законодательно установленным случаям (основаниям) одностороннего отказа от исполнения договора полностью или частично, необходимо указать на следующее:

- в соответствии со ст. 493 ГК односторонний отказ от исполнения договора поставки полностью или частично (или одностороннее его изменение) допускается в случае существенного нарушения договора одной из сторон. При этом существенное нарушение договора определяется в соответствии с правилами п. 2 ст. 420 ГК, а кроме того, в п. 2 и 3 ст. 493 ГК раскрывается понятие существенного нарушения договора именно для сторон договора поставки. В связи с указанным нельзя не отметить, что в силу ст. 493 ГК существенное нарушение условий договора поставки одной из его сторон приводит не только к возможности обращения второй стороны в суд за расторжением или изменением договора, но и к возможности его расторгнуть или изменить без такого обращения, так как, как отмечено выше, в силу п. 3 ст. 420 ГК односторонний отказ от исполнения договора полностью или частично приводит к его соответственно расторжению или изменению;

- на основании подп. 1 п. 2 ст. 445 ГК в случае существенного нарушения требований к качеству товара (указанные нарушения отражены выше) покупатель вправе по своему выбору отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за товар денежной суммы. Таким образом, и применительно к данным отношениям существенное нарушение договора может приводить не только к праву стороны на обращение в суд за расторжением договора, но и к праву стороны на односторонний отказ от исполнения договора;

- в соответствии с п. 2 ст. 503 ГК в случае, когда убытки, причиненные поставщику (исполнителю) в связи с выполнением государственного контракта, не возмещаются в соответствии с государственным контрактом, поставщик (исполнитель) вправе отказаться от выполнения государственного контракта и потребовать возмещения убытков, вызванных расторжением государственного контракта;

- в соответствии с п. 1 ст. 517 ГК в случае, когда абонентом по договору энергоснабжения выступает гражданин, использующий энергию для бытового потребления, он вправе расторгнуть договор в одностороннем порядке при условии письменного уведомления об этом энергоснабжающей организации и полной оплаты использованной энергии;

- в силу п. 1 ст. 517 ГК в случаях, когда абонентом по договору энергоснабжения выступает юридическое лицо, энергоснабжающая организация вправе отказаться от исполнения договора в одностороннем порядке по основаниям, предусмотренным подп. 1 п. 3 ст. 493 ГК, за исключением случаев, установленных законодательством;

- на основании п. 3 ст. 669 ГК, если во время исполнения работы станет очевидным, что она не будет выполнена надлежащим образом, заказчик вправе назначить подрядчику разумный срок для устранения недостатков и при невыполнении подрядчиком в назначенный срок этого требования отказаться от договора (либо поручить исправление работы другому лицу за счет подрядчика), а также потребовать возмещения убытков;

- в силу п. 3 ст. 676 ГК, если отступление в работе от условий договора подряда или иные недостатки результата работы в установленный заказчиком разумный срок не были устранены либо являются существенными и неустранимыми, заказчик вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения причиненных убытков;

- в соответствии со п. 1 ст. 736 ГК заказчик вправе отказаться от договора возмездного оказания услуг (речь идет именно об одностороннем отказе от исполнения данного договора, так как ст. 736 ГК именуется: "Односторонний отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг") при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов;

- в силу п. 2 ст. 736 ГК исполнитель вправе отказаться от исполнения обязательств по договору возмездного оказания услуг лишь при условии полного возмещения заказчику убытков;

- в соответствии со ст. 759 ГК любая из сторон вправе отказаться от исполнения договора транспортной экспедиции, предупредив об этом другую сторону в разумный срок; при одностороннем отказе от исполнения договора сторона, заявившая об отказе, возмещает другой стороне убытки, вызванные расторжением договора;

- в силу подп. 1 п. 1 и п. 2 ст. 867 ГК доверитель вправе прекратить договор поручения путем отмены поручения (речь в данном случае идет об одностороннем отказе от исполнения договора);

- др.

В отличие от первых двух способов расторжения или изменения договора, правовое регулирование расторжения (изменения) договора путём одностороннего отказа от его исполнения страдает тем недостатком, что оно не предусматривает ни какой-либо порядок действий сторон, направленных на прекращение договора, ни момент его расторжения (изменения) и при этом допускает односторонний отказ от договора (исполнения договора) при отсутствии каких-либо серьёзных к тому оснований. Для этого достаточно, чтобы возможность подобного расторжения или изменения договора (т.е. право стороны на односторонний отказ от исполнения договора) в принципе допускалась бы законом или соглашением сторон.

Кроме того, оговорив для себя при заключении договора право на односторонний отказ от его исполнения, соответствующий контрагент (как правило, сильная сторона в договоре) держит другую сторону договора в состоянии неопределённости и, стало быть, зависимости в течение всего срока действия договора. Такое правовое регулирование не способствует стабильности договорных отношений и нуждается в соответствующей коррекции.

В целях обеспечения защиты добросовестной стороны в договоре, контрагент которой пользуется правом одностороннего отказа от договора (исполнения договора), и внесения определённости в отношения сторон в подобной ситуации может быть использован имеющийся опыт регулирования соответствующих отношений. В частности, Принципы международных коммерческих договоров (ст. 3.12, 3.13) предусматривают случаи, когда сторона, управомоченная на одностороннее расторжение договора, в ходе исполнения договора утрачивает своё право на односторонний отказ от договора. Соответствующие правила могут быть включены и в ГК Республики Беларусь.

Так, правовое регулирование расторжения или изменения договора путём одностороннего отказа от его исполнения (п. 3 ст. 420 ГК) возможно дополнить следующими положениями:

- односторонний отказ от договора (исполнения договора) возможен только по основаниям, предусмотренным ГК, иным законодательством или договором;

- право стороны на односторонний отказ от договора (исполнения договора) реализуется путём уведомления другой стороны; договор считается прекращённым с момента получения такого уведомления;

- в случае, когда при наличии основания для отказа от договора (исполнения договора) сторона, имеющая право на отказ от договора (исполнения договора), подтверждает действие договора, в том числе путём принятия от другой стороны предложенного последней исполнения обязательства, отказ от договора (исполнения договора) не допускается.

Последствия расторжения или изменения договора состоят в том, что при расторжении договора обязательства сторон прекращаются, а при изменении – сохраняются в изменённом виде (п. 1 и 2 ст. 423 ГК).

В силу п. 3 ст. 423 ГК обязательства считаются измененными или прекращенными в случае соответственно изменения или расторжения договора:

- при наличии соглашения сторон - с момента достижения соглашения об изменении или расторжении договора, в случае если иной момент не указан непосредственно в самом соглашении или не вытекает из характера изменения договора;

- при наличии соглашения сторон и указания в нем на момент изменения или расторжения договора - с указанного момента;

- при наличии соглашения сторон и определения в нем характера изменений договора таким образом, что в силу данного обстоятельства и определяется момент изменения обязательства, - с указанного момента;

- при расторжении или изменении договора в судебном порядке - с момента вступления в законную силу решения суда о расторжении или изменении договора.

При этом п. 3 ст. 423 ГК ничего не говорит о моменте расторжения или изменения договора (прекращении или изменении обязательств по договору) в связи с односторонним отказом от исполнения договора полностью или односторонним отказом от исполнения договора частично.

Представляется, что указанный момент определяется моментом получения второй стороной договора уведомления об одностороннем отказе от исполнения договора полностью или одностороннем отказе от исполнения договора частично (при условии, конечно же, что в договоре (соглашении сторон) или уведомлении не указано на иной момент).

Добросовестная сторона вправе требовать от стороны, допустившей существенное нарушение условий договора, что и послужило основанием для его расторжения или изменения, возмещения убытков, причинённых соответственно расторжением или изменением договора (п. 5 ст. 423 ГК).

В определённом уточнении нуждается норма, определяющая судьбу исполненного по договору, согласно которой стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон (п. 4 ст. 423 ГК).

Дело в том, что в ситуации, когда договор расторгается в связи с тем, что одна из его сторон не исполнила договор, отказ в удовлетворении требования другой стороны, добросовестно исполнившей своё обязательство, о возврате имущества, переданного контрагенту во исполнение договора, выглядит явно несправедливым. В этом случае на стороне недобросовестного контрагента образуется неосновательное обогащение, подлежащее устранению по правилам о кондикционных обязательствах.

Судебной практикой выработан подход, позволяющий суду, рассматривающему в подобной ситуации исковое требование добросовестной стороны о расторжении договора и возврате имущества, переданного контрагенту, не исполнившему встречного обязательства, квалифицировать требование (в части возврата имущества) в качестве требования, вытекающего из обязательства вследствие неосновательного обогащения, что позволяет его удовлетворить в рамках рассматриваемого иска. Представляется, что соответствующая возможность суда поступать подобным образом, должна быть предусмотрена непосредственно в тексте анализируемой нормы (п. 4 ст. 423 ГК).