Реклама стационарных зазывал. Разумеется, тексты стационарных зазывал не слишком отличались от мигрирующих «криков улиц» — они рождались в общем бурлении фольклорной стихии

Разумеется, тексты стационарных зазывал не слишком отличались от мигрирующих «криков улиц» — они рождались в общем бурлении фольклорной стихии. Отличие в том, что в добавление к завлекающим, убеждающим звукам и фразам прибавлялись настойчивые жесты: мимо идущих хватали за рукав, чтобы затащить в свою лавчонку или тавер­ну, подчас просто-таки не давая пешеходу спокойно продолжать свой путь. Вот как описывают эту картину два голландских путешественника, побывавших на издревле знаменитом Центральном парижском рынке, запечатленном позднее в романе «Чрево Парижа» французским клас­сиком Э. Золя.

«...Мы видели ветошный ряд, каковой находится возле Рынка. Это большая крытая галерея на столбах из тесаного камня, в которой поме­щаются скупщики и продавцы старого тряпья... Там дважды в неделю бывает открытый рынок... В какое бы время ты там ни проходил, тебе досаждают их непрерывные крики — о добром деревенском плаще, о пре­красном камзоле — и подробности, с какими они расписывают свой то­вар, хватая людей за руки, дабы затащить в свои лавки...»¹³.

Активность зазывал отразил в знаменитом «Видении Уильяма о Пет­ре-Пахаре» классик английской литературы Уильям Ленгленд:

«Повара и их слуги кричали:

"Горячие пирожки, горячие!

Хорошие поросята и гуси!

Пойдемте обедать, пойдемте!"

Трактирщики говорили то же самое: Белое вино из Эльзаса

и красное вино из Гаскони,

с Рейна и из Рошели,

чтобы переварить жаркое"»¹⁴.

Среди заурядных зазывал — торговцев и трактирщиков — встреча­ются и своего рода «интеллигенты» Средневековья — публичные писцы. Они располагались в самых людных местах, преимущественно на цент­ральных площадях крупных городов, и наглядно выставляли на всеоб­щее обозрение свой каламарий (чернильницу), связки отточенных пе­рьев, стопки дорогого пергамента, а с XIV века — уже бумаги. Как пишет О. Добиаш-Рождественская, такой писец «...будет зазывать мимоходящих, которые пожелали бы завещать, продавать, вчинять иски; он будет всячески возбуждать к тяжбам и бумажным прениям...»¹⁵.

Роль зазывалы постепенно отделялась от ведущих продавцов в со­лидных торговых точках, от тех, кто непосредственно осуществлял пред­лагаемую услугу. Но это произойдет позже — тому будет много способ­ствовать развитие театрализованных зрелищ, отчасти приходящих на смену публичным казням и турнирам. Театральные зазывалы-дек­ламаторы получат наименование театральных герольдов на Западе, а в России -«балаганных дедов».

Это произойдет ближе к «осени Средневековья». Пока же в разли­чных регионах Европы стремятся урезонить чрезмерную жестовую и вербальную активность зазывал, переходящую в рекламную агрессию.

В австрийском городке Мурау оглашается распоряжение: «Там, где пекари или их подмастерья торгуют рядом на площадях или в лавках, запрещается переманивать друг у друга покупателей, тянуть их к себе, утверждая, что у него, дескать, лучший хлеб. Необходимо, чтобы никто не создавал препятствий другому продавать его хлеб, но позволял бы покупателю, не зазывая его, брать хлебу того, у кого тот захочет»¹⁶.

Еще одним подтверждением попыток регламентации агрессии зазы­вал является раздел приводившегося ранее Регистра ремесел и торгов­ли: «Никто не может и не должен зазывать, ни привлекать покупате­ля, который стоит у другого прилавка или у другого дома; а если кто так делает, он платит королю 5 су штрафа и 5 су братству»¹⁷. Строго запрещалось приставать к прохожим в центральных городских кварта­лах владельцам «приличных» магазинов, фешенебельных заведений. Нетрудно догадаться, что запреты по-прежнему упорно нарушались. Впрочем, проблемы эффективной регламентации рекламной деятель­ности не решены и в настоящее время.

13 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв. В 3 т. // Игры обмена. Т. 2. — М., 1998. С. 20.

14 Ленгленд У. Видение Уильяма о Петре-Пахаре. — М.-Л., 1941. С. 62-63.

15 Добиаш-Роджественская О. Из жизни мастерских письма (преимуществен­но на французском севере) // Средневековый быт. — Л., 1925. С. 237.

16 Jaritz U. Zwischen Augenblick und Ewigkeit. – Wien-Koln, 1989. P. 122.

17 Регистры ремесел и торговли г. Парижа // Средние века. Вып. 10 — М., 1957. С. 197.