ВВЕДЕНИЕ 21 страница

§ 4. НОВШЕСТВА В БЫТУ

Новшества в быту царь начал вводить одними из первых. Петру хотелось,
чтобы его подданный внешне был похож на европейца. Когда царя,
возвратившегося из заграничного путешествия в Москву, 26 августа 1698 г.
прибыли поздравлять бояре, он схватил ножницы и самолично начал обрезать
им бороды. Первым лишился бороды генералиссимус А. С. Шеин, за ним
следовал Ф. Ю. Ромодановский и др. Позже, в 1705 г., последовал указ,
вводивший налог за право носить бороду: борода дворянина и приказного
оценивалась в 60 руб. в год, купца — 100 руб., прочего посадского люда —
30 руб. Крестьянин должен был платить при въезде в город по 2 деньги.
За бородой пришел черед одежде. 4 января 1700 г. последовал указ о
запрещении носить длиннополое платье. Вместо него дворянам и горожанам
предложено было обрядиться в венгерские и немецкие кафтаны. У горожан, не
успевших сменить гардероб, брали пошлину либо укорачивали платье прямо на
улице.
Существенным изменениям подвергся семейный уклад. Указ 1702 г.
установил новый порядок бракосочетания: старомодные смотрины были заменены
обручением, которому предшествовала личная встреча жениха и невесты. При
заключении брака главными действующими лицами становились жених и невеста.
Указом 5 января 1724 г. царь запретил заключение браков по принуждению, в
том числе и со стороны господ. При вступлении в брак руководствовались
традиционной принадлежностью жениха и невесты к одной социальной среде.
Впрочем, и здесь встречались, правда редко, отступления от обычая. Пример
показал сам царь, когда выбрал себе в супруги неразведенную жену шведского
солдата, пленницу, к тому же женщину низкого происхождения.
Воспитание детей тоже было охвачено влиянием новшеств. Дворянин
должен был отличаться от окружающих не только внешностью, но и изысканными
манерами, респектабельностью, образованностью и т. д. При Петре издавались
наставления о правилах воспитания и поведения детей. Первое из них, на
протяжении XVIII в. много раз переиздававшееся, было опубликовано в
1717 г. под названием «Юности честное зерцало или показание к житейскому
обхождению». Это компилятивное сочинение, составленное из текстов,
заимствованных у западноевропейских авторов, задачу воспитания излагает в
традиционном духе смирения и послушания Богу, царю и родителям. Вместе с
тем «Юности честное зерцало» допускает прекословие сына родителю, но при
этом надлежало говорить «благочинно, учтиво, вежливо». Внушалась мысль о
трудолюбии, под которым подразумевалось выполнение служебных обязанностей,
обучение грамоте, танцам, верховой езде и всему, что пристойно дворянину.
«Юности честное зерцало» наставляет правилам поведения не только в
семье, но и в обществе: уделялось внимание даже мелочам: походке и осанке
молодого человека, умению правильно вести себя за столом.
Заключительные страницы «Юности честного зерцала» излагают правила
поведения девиц. Если молодой человек должен был обладать тремя
добродетелями («смирен, приветлив и учтив»), то девице их надлежало иметь
десятка два: страх перед Богом, смирение, трудолюбие, милосердие,
стыдливость, бережливость, целомудрие, верность, молчаливость,
чистоплотность и т. д. У девиц ценилось умение краснеть, что считалось
показателем нравственной чистоты и целомудрия.
Другим руководством для воспитания детей служило сочинение
Ф. Прокоповича «Первое учение отрокам». Автор исходил из мысли, что
нравственные основы человека закладываются в отроческом возрасте: «каков
кто отрок есть, таков и муж будет». Отсюда обязанность родителей
наставлять детей «от младых ногтей в страхе божии, благочестии и
добронравии». Обязанность родителей состояла в заботах об образовании
детей, чтобы они в будущем в соответствии со своими способностями и
склонностями могли обеспечить себя материально.
Изменилось представление о дворянском досуге. Была введена новая
форма публичного общения — ассамблея. В отличие от обычаев предшествующего
столетия, когда мужчин принимали отдельно от женщин, ассамблеи являлись
собраниями, в которых женщины участвовали на равных с мужчинами. Тем самым
женщине — затворнице терема — была предоставлена возможность появляться в
публичном месте: отменялся поцелуйный обряд и раздельное застолье мужского
и женского общества. Впрочем, даже у Меншикова жена и дети садились за
общий стол в порядке исключения.
Ассамблеи ломали старый обычай, обусловленный местническими
традициями, — на них наряду со знатью присутствовали рядовые дворяне,
богатые купцы и даже корабельные мастера. По идее на ассамблеях должны
были царить веселье и непринужденность: деловые разговоры могли
чередоваться с танцами и играми. «Хозяин, — написано в указе, — не повинен
гостей ни встречать, ни провожать, ни подчивать». Его обязанность состояла
в обеспечении гостей напитками для утоления жажды, табаком и курительными
трубками, столами для игры в шахматы, а также просторной комнатой для
танцев.
Современники отметили, что на ассамблеях на первых порах гости
находились в плену скуки и скованности: дамы сидели и молча глазели друг
на друга, не клеился светский разговор и у мужчин.
Изменился характер публичных празднеств. До преобразований они носили
церковный характер: победы на театре войны отмечали колокольным звоном,
крестным ходом, молебном. При Петре такие празднества приобрели светский
характер: они сопровождались торжественным шествием победителей через
триумфальные арки, пушечной пальбой, фейерверками. Первое празднество было
устроено 30 сентября 1696 г. по случаю овладения Азовом.
Северная война давала множество поводов для такого рода празднеств: 1
января 1704 г. отмечалось овладение Нотебургом и Ниеншанцем, в том же году
праздновали взятие Нарвы; Лесная, Полтава, Гангут, Гренгам и менее
значительные победы непременно отмечались парадным шествием войска,
демонстрацией пленных и трофеев, красочными фейерверками. Современник
считал, что на овладение прибалтийскими крепостями было израсходовано
меньше пороха, чем на празднества, посвященные этим событиям. Особенно
пышно и торжественно отмечалось заключение Ништадского мира. Маскарад в
Петербурге по этому случаю продолжался несколько недель, в нем участвовало
свыше 1000 масок. Зимой празднества были перенесены в старую столицу, где
по заснеженным улицам двигались поставленные на сани макеты кораблей, на
палубах которых размещались участники маскарада в масках и специальных
костюмах. Публичными торжествами отмечались спуски на воду кораблей, а
также события в жизни членов царской семьи.
Перестраивая быт дворян и горожан, царь не оставил без изменений и
быт двора. Новшества здесь были связаны с всепьянейшим собором. Подобно
тому как Алексей Михайлович составил «Урядник сокольничья пути», так Петр
разработал подробнейший «Устав всепьянейшего собора». В нем были
перечислены все чины, входившие в его состав, обязанности каждого из них,
церемония приема новых членов, правила поведения и т. д. В собор
принимались пьяницы и обжоры с уродливыми физиономиями. Большую часть года
соборяне проводили в кельях, поклоняясь Бахусу. Из келий пьяные компании
выползали в дни маскарадов и святок. Тогда к ним присоединялись царь и его
окружение, число участников достигало 200 человек, и это сборище в санях,
запряженных свиньями, медведями, козлами, отправлялось славить бояр и
богатых купцов. Незваных гостей хозяин должен был угощать и одаривать.
Некоторые ученые в деятельности собора то пытаются обнаружить
глубокий смысл, выражающийся в пародировании иерархии сначала
католической, а после смерти последнего патриарха Адриана в 1700 г. —
православной церкви, то придают собору нравоучительно-воспитательное
значение — все должны были видеть, каким отвратительно-безобразным
становится пьяный человек. Думается, что, так сказать, идейный смысл в
этом диком разгуле отсутствовал, это была дань варварству и низким
культурным запросам соборян и самого царя.
В итоге преобразований быт претерпел существенные изменения. Однако
они охватили тонкую прослойку верхов феодального общества: дворян,
чиновников, население двух столиц и отчасти провинциальных городов. В
толщу сельского населения новшества либо не проникли совсем, либо
пробивали себе путь с большим трудом: крестьяне и крестьянки продолжали
носить ту же холщовую одежду летом и зипуны из сермяжного сукна зимой,
пользовались сыромятной кожей для изготовления обуви и грубо выделанными
овчинами, мужчины не расставались с бородой. Неизменным оставался и
дневной рацион крестьянской и посадской семьи. Если за обеденным столом
столичного дворянина все чаще появлялись различного рода пряности и
заморские напитки, то главными продуктами питания крестьян и большей части
горожан оставались хлеб, похлебка из муки, квас, а также овсяная и
ячменная каши. Широко использовались овощи: свежая и квашеная капуста,
свежие и соленые огурцы, репа и др. Мясо в рационе трудового населения
занимало весьма скромное место, причем источником его являлся не крупный
рогатый скот, а овцы и свиньи.
Итак, реформами быта были охвачены верхи феодального общества:
принадлежность к господствующему сословию можно было без труда определить
по внешнему виду человека — его одежде, отсутствию усов и бороды, а также
по манерам поведения. Впрочем, не все новшества тотчас внедрялись и среди
верхов. Браки без давления со стороны родителей и барина многие
десятилетия оставались благим намерением законодателя.
Что касается основной массы населения, то его быт практически
оставался неизменным.
С новшествами в быту при Петре Великом известный публицист и историк
второй половины XVIII в. кн. М. М. Щербатов связывал повреждение нравов в
России. XVII столетие представлялось ему идеальным, оно привлекало его
патернализмом: и барин и его крестьянин ели практически одну и ту же пищу,
одевались в одежды, сшитые из одинакового материала, пользовались почти
одинаковыми колымагами и т. д.
Все изменилось при Петре. Лицо барина лишили растительности, обрядили
в платье иноземного покроя, в то время как крестьянина оставили с бородой
и в старомосковской одежде. Простолюдин употреблял незамысловатую пищу и
напитки, добытые в собственном хозяйстве, а на столе барина появились
заморские блюда и вина. Вместо колымаги барин стал пользоваться роскошными
каретами, привезенными из-за рубежа. Немудреные столы и лавки были
заменены изделиями заморской работы, роскошными креслами, вместо
домотканого сукна баре стали пользоваться привозными.
Заморские диковинки стоили больших денег, помещик стремился добыть их
у крестьян, увеличивая размер взимаемых повинностей, что разрушало
существовавшие патриархальные отношения между барином и его крепостным. Но
ничто так не повлияло в худшую сторону на нравы, как введение ассамблей. С
выходом женщин из терема на ассамблеи Щербатов связывал разврат при дворе
и разорительную тягу представительниц прекрасного пола к роскоши: дамы
стали соревноваться в богатых нарядах и дорогих украшениях, стоивших
больших денег. Мужья, доставая их, пускались во все тяжкие: либо
проматывали состояния, либо стали вымогать взятки и заниматься
казнокрадством. Эти пороки, поразившие поначалу двор, распространились
среди вельмож и столичного дворянства.
Доля истины в памфлете Щербатова имеется, но автора следует упрекнуть
в том, что изображенная им идиллическая картина быта и нравов XVII в.
далека от действительности и резкое противопоставление быта допетровской
Руси времени Петра Великого неправомерно. Кареты, кресла и стулья
иностранной работы, заморские напитки появились в дворянском обиходе до
Петра. Истоки взяточничества и казнокрадства надо искать в системе
кормлений, сложившейся еще в XVI в. Развратничали и раньше, до ассамблей:
известно, например, что царевна Софья пренебрегла затворнической жизнью в
тереме и имела по крайней мере двух фаворитов, а супруга брата Петра Ивана
Алексеевича родила трех дочерей не от болезненного мужа.
Несомненно, однако, что при Петре новшеств появилось значительно
больше и они стали доступны широкому кругу дворянства и городского
населения. Впрочем, некоторые новшества, например европейская одежда,
несмотря на настойчивые и суровые меры царя, внедрялись медленно,
встречали сопротивление. В 1708 г. в Москве были разбросаны письма, в
которых неизвестный автор извещал царя об игнорировании знатью указа о
русском платье: «Как ты придешь к Москве — и при тебе ходят в немецком
платье, а без тебя все боярские жены ходят в русском платье и по церквам
ездят в телогрейках...»

Глава XVI

Со дня смерти Петра I и до воцарения Екатерины II на троне сменилось
шесть государей и государынь. Это были лица разных возрастов, несхожих
характеров и вкусов, тем не менее они имели много общего. Прежде всего
никто из них не отличался высоким интеллектом, большинство оказалось на
троне по воле случая. И еще одно объединяло их — в годы их правления
абсолютная власть монарха была использована не во благо нации и
государства, а для удовлетворения личных прихотей.
Петр считал себя слугой государства. Цель служения — достижение
общего блага. Вся его жизнь и кипучая деятельность была подчинена этой
цели. Преемники Петра хотя изредка и говорили об общем благе, но делали
это по инерции или в силу внешнего подражания. Личное участие в управлении
государством не простиралось далее того, что относилось к нарядам и
развлечениям, жизни двора и удовлетворениям капризов и вкусов фаворитов.
Никто из них, подобно Петру Великому, не законодательствовал, не вел
дипломатических переговоров, не водил войска на поле брани, не составлял
регламентов, личным примером не воодушевлял подданных на подвиги в труде и
ратном деле, не помышлял о будущем страны.
На первый взгляд в эти оценки деятельности преемниц и преемников
Петра I не укладываются такие меры, как ограничение срока службы дворян,
отмена внутренних таможенных пошлин, основание Московского университета,
секуляризация церковного имущества и т. д. Но какое отношение ко всем этим
акциям имели Анна Иоанновна, Елизавета Петровна или Петр III? Во все 37
лет, о которых речь ниже, фактически страной правили не те, кто занимал
трон, а те, кто находился у его подножия — вельможи и фавориты. Роль
государыней и государей сводилась к тому, что они в соответствии со своими
вкусами, симпатиями и антипатиями комплектовали «штат» фаворитов и
вельмож.
Такой фаворит Петра II, как Иван Долгорукий, не способен был
заботиться об интересах государства, в его власти было пристрастить
императора к охоте и развлечениям, не свойственным возрасту отрока. Отец
Ивана Алексей Долгорукий сосредоточил все свои заботы на том, чтобы стать
тестем императора.
Любимец грубой и жестокой Анны Иоанновны Бирон, такой же мстительный
и невежественный, как его повелительница, всегда готовая выполнять любую
прихоть фаворита, правил страной вместе с немецкой камарильей во главе с
Андреем Ивановичем Остерманом. Этот делец и карьерист, человек с
безграничным честолюбием был хорош в качестве исполнителя чужой воли. Он
отличался немецкой педантичностью и исключительной работоспособностью.
Интриги возвели чиновника на вершину правительственной пирамиды, где ему
надлежало нести непосильную ношу генератора идей и разработчика планов их
реализации. Остерман предстает не государственным мужем, а чиновником.
Это, однако, не мешало ему возглавлять правительство 14 лет — со времени
опалы Меншикова в 1727 г. до своего падения в 1741 г., т. е. в течение
трех царствований.
Иного плана вельможи окружали трон Елизаветы Петровны. Фаворит из
бывших пастухов и певчих украинец Розум, пожалованный императрицей
графским титулом (стал Разумовским), был, как и повелительница, человеком
незлобным, доброжелательным и настолько ленивым, что не вмешивался в дела
управления. Он заботился только о своей многочисленной родне, наделяя ее
вотчинами, чинами и званиями. Сменивший Разумовского фаворит императрицы
Иван Иванович Шувалов отличался многими редкостными в те времена
качествами: бескорыстием, образованностью, мягким характером.
Ни в какое сравнение с Остерманом не шли и вельможи, на долю которых
выпала роль первых лиц в управлении государством: А. П. Бестужев-Рюмин и
особенно родственник фаворита Петр Иванович Шувалов, человек хотя далеко и
не бескорыстный, но плодовитый прожектер, в котором просматриваются черты
крупномасштабного государственного деятеля.
Елизавету Петровну сменил ее племянник Петр III. За полугодовое
царствование он не успел обзавестись вельможей, одолевшим всех своих
соперников и подобным Остерману и Шувалову, оказывавшим безраздельное
влияние на монарха. Его фаворитка Елизавета Романовна Воронцова — личность
серая, не блиставшая ни умом, ни красотой, тем не менее так очаровала
императора, что тот намеревался отправить свою супругу в монастырскую
келью, чтобы жениться на ней. Воронцова не претендовала на роль
Помпадурши, и ее влияния на внутреннюю и внешнюю политику не
прослеживается.
Конечно, те, кто занимал трон, их фавориты и вельможи придавали
определенный колорит царствованиям, но при всем том их влияние на ход
событий было ограниченным — надо помнить, что жизнь текла своим чередом
независимо от того, кто царствовал, Петр Великий или его бездарный внук
Петр III: крестьянин возделывал пашню, купец торговал, в канцеляриях
скрипели перья, чиновники ездили на службу и вымогали взятки, солдаты
проводили время в казармах или на поле брани.
Перейдем к рассмотрению событий на троне. Петр I после
продолжительной болезни скончался 28 января 1725 г., не воспользовавшись
изданным им Уставом о наследовании престола: преемника он не успел
назначить. Старая знать хотела видеть на престоле сына царевича Алексея,
малолетнего Петра. Но эта кандидатура не сулила ничего хорошего вельможам,
выдвинувшимся при Петре I и принимавшим активное участие в розыске по делу
царевича Алексея и суде над ним. В противовес Петру они поддерживали
кандидатуру жены умершего императора — Екатерины. Спор о преемнике решили
гвардейские полки. Дворянские по своему составу, они с этого времени
превратились в основное орудие борьбы за власть между соперничавшими
группировками.
Выдвинувшаяся при Петре I новая знать, заручившись поддержкой
вызванных ко дворцу гвардейских полков, возвела на престол Екатерину. Эта
была женщина недалекая, неграмотная, не способная управлять огромной
империей, но пользовавшаяся популярностью, благодаря своей доброте часто
выступавшая ходатаем перед суровым супругом за лиц, подвергшихся опале, и
умевшая укрощать его гнев. Практически власть оказалась, однако, в руках
умного и честолюбивого князя А. Д. Меншикова. При императрице, в 1726 г.
был создан Верховный тайный совет, в состав которого, помимо
представителей новой знати во главе с Меншиковым, был включен также
олицетворявший родовитую аристократию князь Д. М. Голицын.
Верховный тайный совет стал высшим учреждением в государстве, ему
были подчинены три первые коллегии (Военная, Адмиралтейская и Иностранных
дел), а также Сенат. Последний потерял титул правительствующего и стал
называться высоким.
После смерти Екатерины I в 1727 г. императором согласно ее завещанию
был провозглашен внук Петра I — Петр II, а к Верховному тайному совету
перешли функции регента. Столь резкое изменение позиции Меншикова, ранее
не желавшего слышать о сыне казненного царевича Алексея, было связано с
планом женить малолетнего императора на своей дочери. Но не знавшее границ
честолюбие временщика вызвало недовольство даже у его недавних союзников.
Накануне смерти Екатерины I против него готовился заговор, возглавлявшийся
Толстым. Заговорщики были разоблачены и поплатились ссылкой. Но расправой
с Толстым Меншиков расчистил путь к власти для аристократии, что в
конечном счете ускорило его собственное падение. В сентябре 1727 г.
Меншиков был арестован, сослан в далекий Березов, где вскоре и умер. Его
колоссальные владения, насчитывавшие свыше 100 тыс. крепостных, были
конфискованы.
Падение Меншикова означало фактически дворцовый переворот. Во-первых,
изменился состав Верховного тайного совета, в котором из вельмож
петровского времени остались лишь Остерман и Головкин. Большинство в
Верховном тайном совете приобрели представители аристократических семей
Голицыных и Долгоруких. Во-вторых, изменилось положение Верховного тайного
совета. 12-летний Петр II вскоре объявил себя полноправным правителем;
этим был положен конец регентству Верховного совета.
Добившись преобладающего влияния в Верховном тайном совете,
аристократическая группировка имела в виду пересмотреть преобразования и
отчасти восстановить порядки, существовавшие в России до их проведения.
При дворе большое влияние приобрел Алексей Долгорукий, недалекий
интриган, выдвинувшийся благодаря бесшабашному сыну, проводившему время с
Петром II в попойках, охоте и грубых развлечениях. Долгорукие, подобно
Меншикову, пытались закрепить свое влияние осуществлением нового проекта
брачного союза. Они были близки к цели — на середину января 1730 г. была
назначена свадьба Петра II и дочери А. Г. Долгорукого, но император во
время очередной охоты простудился и скоропостижно умер. Сенаторы,
генералитет, члены Синода, гвардейцы, а также многочисленные представители
провинциального дворянства, прибывшие в столицу на ожидаемые торжества,
стали участниками важных политических событий.
Верховники на тайных заседаниях обсуждали возможных кандидатов на
престол. Выбор пал на Анну Иоанновну, дочь брата Петра I — Ивана
Алексеевича. Петр I выдал замуж Анну Иоанновну за герцога курляндского, но
она тут же овдовела и 20 лет провела среди чужого ей курляндского
дворянства. В глазах верховников герцогиня была наиболее подходящей
кандидатурой, которой можно предложить корону с ограниченной властью. Анна
Иоанновна, по мнению верховников, давно покинув Россию, не имела здесь
сторонников, на которых могла бы опереться. В глубокой тайне Д. М. Голицын
с В. Л. Долгоруким составили кондиции, т. е. условия вступления Анны
Иоанновны на престол.
Анна Иоанновна должна была управлять государством не в качестве
самодержавной императрицы, а совместно с Верховным тайным советом, без
ведома которого ей запрещалось объявлять войну и заключать мир, вводить
новые налоги, награждать чином выше полковника, жаловать или отнимать
вотчины без суда. Командование гвардией переходило к Верховному тайному
совету. Таким образом, кондиции ограничивали самодержавие, но не в
интересах всего дворянства, а в пользу его аристократической верхушки,
заседавшей в Верховном тайном совете.
Слух о «затейке» ограничить «самодержавство» проник в дворянскую и
гвардейскую среду и вызвал там явно враждебную реакцию. В противовес
кондициям верховников различные группы дворянства составили свои проекты с
изложением взглядов на политическое устройство страны. Если кондиции
верховников имели в виду интересы небольшой кучки аристократов, то авторы
дворянских проектов требовали сокращения срока службы, отмены ограничений
в наследовании недвижимого имущества, облегчения условий службы в армии и
на флоте путем организации специальных учебных заведений для подготовки
офицеров, более широкого привлечения дворян к управлению и т. д.
Анна Иоанновна, безропотно подписавшая кондиции в Митаве, после
прибытия в Москву быстро обнаружила, что «затейка» верховников не
пользуется поддержкой ни у массы дворян, ни у гвардейцев. В их присутствии
и при их поддержке она надорвала лист бумаги с подписанными ею кондициями.
Этим самым она провозгласила себя самодержавной императрицей. Верховный
тайный совет был упразднен, а членов его (Голицыных и Долгоруких) под
разными предлогами выслали из столицы, чтобы несколько лет спустя
подвергнуть казням.
Ленивая и невежественная, отличавшаяся высоким ростом и чрезвычайной
полнотой, императрица, которую приводили в восторг грубые шутки карлиц, не
проявляла никакого интереса к государственным делам. Вместо упраздненного
Верховного тайного совета при ней было организовано примерно такое же по
компетенции учреждение, но под новым названием — Кабинет министров. Новым
был и состав Кабинета министров, куда вошли доверенные лица императрицы.
Анна Иоанновна тяготилась участием в государственных делах и в
1735 г. издала указ, которым подпись трех кабинет-министров объявлялась
равноценной императорской подписи.
В царствование Анны Иоанновны небывалых размеров достигло влияние
иностранцев. Наплыв их в Россию начался еще с конца XVII в., однако до
воцарения Анны Иоанновны они не играли существенной роли в политической
жизни страны. Иным стало их положение при Анне Иоанновне. Тон при дворе
задавал невежественный фаворит императрицы, курляндский немец, бывший
конюх, Бирон, не занимавший официальных постов, но пользовавшийся
безграничным доверием Анны Иоанновны. Под его покровительством проходимцы
из иностранцев занимали высшие и хорошо оплачиваемые должности в
административном аппарате и армии. Многие из них безнаказанно грабили
казну.
В годы бироновщины, а вернее остермановщины, ибо правил страной
Остерман, иностранцы пользовались преимуществами при назначении на
доходные должности и продвижении по службе. Это вызывало протест со
стороны русского дворянства, лишенного части доходов и ущемленного в
национальных чувствах.
Выразителем его стал кабинет-министр А. П. Волынский, вместе с
кружком единомышленников разработавший «Проект о поправлении внутренних
государственных дел». Волынский требовал дальнейшего расширения привилегий
дворянства, заполнения всех должностей в государственном аппарате — от
канцеляриста до сенатора дворянами, командирования дворянских детей за
границу для обучения, «чтобы свои природные министры со временем были».
Духовные пастыри от сельских священников до высших должностей в церковной
иерархии тоже должны замещаться выходцами из дворянства. Резкие отзывы об
Анне Иоанновне («Государыня у нас дура, и как-де ни докладываешь,
резолюции от нее никакой не добьешься»), осуждение действий Бирона и его
окружения привели в 1740 г. Волынского и его сообщников на плаху.
Незадолго перед смертью императрица назначила себе преемника — сына
дочери своей племянницы Анны Леопольдовны (герцогини Брауншвейгской),
причем регентом грудного ребенка была определена не мать, а Бирон. В
условиях всеобщего недовольства Бироном и ропота гвардии, которую регент
пытался «раскасовать» по армейским полкам, Миниху, президенту Военной
коллегии, без особого труда удалось совершить очередной дворцовый
переворот (8 ноября 1740 г.), лишивший Бирона прав регента, которыми он
пользовался всего три недели. Миних провозгласил регентом Анну
Леопольдовну — даму недалекую, чуравшуюся всяких забот об управлении
государством, как и ее предшественники. Чуждая русскому дворянству, она,
запершись, проводила время в обществе своей фрейлины.
Переворот не мог удовлетворить интересов широких кругов русского
дворянства, так как он сохранил за немцами руководящее положение в
государстве. Влиятельным лицом в стране стал фельдмаршал Миних, чрезмерно
честолюбивый и столь же бездарный полководец. Он мечтал то о получении
звания генералиссимуса русской армии, то о должности первого министра.
Из-за интриг ловкого Остермана, конкурировавшего с фельдмаршалом в борьбе
за власть, Миних не получил чина генералиссимуса, о котором мечтал, и ушел
в отставку. Фактическая власть оказалась в руках Остермана.
Распри между немцами ускорили падение их влияния при дворе. Во время
очередного переворота, совершенного 25 ноября 1741 г. в пользу дочери
Петра I — Елизаветы, были арестованы воцарившиеся на престоле
представители Брауншвейгской семьи: маленький император Иван Антонович,
его мать и отец. Свергнутого императора Елизавета Петровна и Екатерина II
держали в строгом заточении вплоть до 1764 г.
Вступление на престол Елизаветы Петровны сопровождалось двумя
особенностями: претендентка на трон сама отправилась добывать корону, сама
возглавила отряд гвардейцев, свергнувших Брауншвейгскую фамилию. Вторая
особенность переворота состояла в стремлении привлечь к нему иностранные
государства — Швецию и Францию. По согласованию с Елизаветой Петровной
Швеция объявила России войну. Подлинная цель войны — пересмотр условий
Ништадтского мира — была завуалирована заботой об освобождении России от
немецкого засилья. Предполагалось, что в Петербурге заговорщики при
подходе шведских войск поднимут восстание, на троне окажется Елизавета
Петровна, в благодарность за оказанную помощь готовая подписать выгодный
для Швеции мир. Цесаревна, однако, отказалась подписать обязательство
вернуть Швеции земли, отвоеванные ее отцом. Переворот был совершен без
участия в нем шведских войск и дипломатов Франции.
Переворот 1741 г. сопровождался, кроме того, арестом Миниха,
Остермана и других влиятельных немцев и ссылкой их в Сибирь. Рота
Преображенского полка, участвовавшая в событиях, стала называться
лейб-компанией. Участники переворота получили щедрые награды крепостными.
Те из них, кто не имел дворянского звания, были возведены в дворянство.
Новая императрица упразднила Кабинет министров, восстановила Главный
магистрат, ликвидированный Верховным тайным советом. Были возрождены также
Мануфактур- и Берг-коллегии, слитые ранее с Коммерц-коллегией, и объявлено
о том, что Сенату возвращается вся полнота власти, которой он располагал в
петровское время. Однако и Елизавета Петровна не могла обойтись без
учреждения, несколько напоминавшего Верховный тайный совет и Кабинет
министров, — во время Семилетней войны возникло постоянно действовавшее
совещание, стоявшее над Сенатом и названное Конференцией при высочайшем
дворе. В работе Конференции участвовали руководители военного и
дипломатического ведомств, а также лица, специально приглашенные
императрицей.
Современники отмечали необычайную красоту Елизаветы Петровны. Более
всего ее интересовали заботы о своей внешности, маскарадах, балах и
фейерверках. Двор утопал в роскоши, расходы на его содержание были столь
велики, что императрица порой не знала, как расплатиться по мелким счетам.
Беззаботная, жившая в свое удовольствие Елизавета Петровна, лишь изредка
вспоминала, что у императрицы кроме права иметь 15 тысяч платьев были еще
и обременительные обязанности. В последние годы жизни ей было ненавистно
всякое упоминание о делах и приближенным приходилось по нескольку недель
выжидать удобной минуты, чтобы она подписала указ. Опасаясь дворцового
переворота, она предпочитала в ночные часы бодрствовать, а спать днем.
Безалаберная жизнь рано свела ее в могилу — она умерла в конце
1761 г. в возрасте 52 лет. Ее сменил Петр III — внук Петра Великого, сын
его дочери Анны Петровны и герцога Голштинского. Волею случая он стал
наследником трех корон: герцога Голштинского, Швеции и Российской империи.
Предусмотрительно его нарекли Петром Фридрихом: Петром, на тот случай если
он займет трон в России, и Фридрихом — если в Швеции. Воцарившаяся
Елизавета Петровна поспешила срочно доставить его в Петербург, где он
принял под именем Петра Федоровича православие и был объявлен наследником
престола.
Отрок, еще будучи в Киле, проявлял болезненную страсть к экзерцициям.
Эту привязанность он сохранил и в годы, когда стал взрослым. Устойчивыми у
вздорного императора были три качества: неприязненное отношение к народу,
которым он должен был управлять, пренебрежение к православию, третирование
духовенства и подобострастное отношение к Фридриху II, которого он
боготворил и которому пытался безуспешно подражать. Большую часть времени
он проводил в попойках, в игре в карты и вахтпарадах.
Супруга Петра III, ангальтцербтская принцесса, до принятия
православия именовавшаяся Софьей Фредерикой Августой, нареченная
Екатериной Алексеевной, была полной противоположностью своему нелепому
супругу. Умная, энергичная и образованная, она после приезда в Россию из
немецкого захолустья вынашивала мечту занять престол и умело завоевывала
популярность у двора и столичного дворянства.
В противоположность Петру III, гримасничавшему в храмах во время
богослужения, она демонстрировала набожность и горячую приверженность к
православию. Супруг издевался над русскими обычаями, супруга, напротив,
неукоснительно их придерживалась. Вспыльчивому нраву и самодурству
Петра III Екатерина противопоставляла спокойствие и рассудительность. В
итоге Петр III своими непредсказуемыми поступками вызывал у придворных и
вельмож неуверенность в будущем. Это облегчало Екатерине путь к трону.
Возглавляемые ею гвардейцы-заговорщики 28 июня 1762 г. низложили
Петра III. Началось 34-летнее царствование Екатерины Великой.
Итак, трон на протяжении 37 лет после Петра I занимали либо дети,
либо дамы, совершенно не подготовленные к управлению огромной империей.
Жизнь, однако, шла своим чередом, и чем бесталаннее были лица, занимавшие
трон, тем менее заметное влияние, замедляющее или ускоряющее, они
оказывали на течение этой жизни. Сельское хозяйство, как известно, менее
всего поддавалось правительственной регламентации. Здесь наблюдался
традиционный экстенсивный путь его развития: ни в орудиях труда, ни в
агротехнике сколько-нибудь заметных изменений не произошло. Главным
источником увеличения производства зерна оставалось освоение новых земель
в Северном Причерноморье и Предуралье. Зерно еще не шло на экспорт, его
товарные излишки использовались преимущественно в винокурении.
Более существенные сдвиги произошли в промышленности. Главное
новшество состояло в изменении социальной структуры владельцев мануфактур:
падал удельный вес казенных мануфактур и соответственно росло значение
частных предприятий.
Из десятилетия в десятилетие увеличивалось число мануфактур и
выпускаемой ими продукции. Так, выплавка чугуна выросла с 800 тыс. пудов в
1725 г. до 3663 тыс. пудов в 1760 г. Раздвинулись границы уральской
металлургии на юг, на земли Башкирии. Бесспорны успехи в развитии
текстильной промышленности, где в 1763 г. насчитывалось 205 мануфактур
вместо 39 в 1725 г. Здесь важно отметить, что если в петровское время
текстильное производство сосредоточивалось преимущественно в Москве, то
теперь предприятия переместились на периферию, поближе к источникам сырья;
заметными в текстильной промышленности стали мануфактуры, принадлежавшие
дворянам.
Если в промышленной политике преемники Петра в основном
придерживались норм, установленных в годы преобразований, особенно в сфере
обеспечения предприятий принудительным трудом, то внешнеторговый тариф
1731 г., действовавший до 1757 г., значительно снизил ввозные пошлины,
установленные покровительственным тарифом 1725 г., — здесь налицо
отступление от политики Петра, вызвавшее менее активный торговый баланс.
Так, торговый договор с Англией, заключенный в 1734 г. не без участия
Бирона, за взятку покровительствовавшего английским купцам, нанес урон
русской торговле. Он хотя и ставил отечественных и английских купцов в
равное положение, но так как иностранцы были богаче и организованнее, то и
извлекали из этого «равенства» пользу.