ВВЕДЕНИЕ 4 страница.

§ 4. ПРИНЯТИЕ ХРИСТИАНСТВА

До середины X в. господствующей религией оставалось язычество. Так, в
договоре Олега с Византией 911 г. говорится, что он заключен «межи
христианы и Русью». И далее «Русь» — язычники противопоставляются грекам —
«христианам». Но очень скоро ситуация изменилась. Договор Игоря уже не
случайно заключен «межю Греки и Русью», ибо в нем упоминаются не только
живущие в Византии «хрестеяне Руси, но и среди послов названы те, кто
«крещен или некрещен». Христианство приняла, по-видимому, и княгиня Ольга,
мать Святослава. Но это был хотя и симптоматичный, но все же личный выбор
княгини. Ее внуку Владимиру пришлось решать задачу масштабнее —
государственного религиозного выбора.
Языческая религия обожествляла силы природы, поэтому пантеон богов
прямо или косвенно был связан с выполняемыми родом и племенем
хозяйственными функциями. С усложнением общественной жизни и социальной
структуры общества, с образованием этнически неоднородного государства
язычество как религиозная система оказалось неспособным идеологически
обосновать происходящие перемены, объединить общество. Власть и общество
приобретали раннефеодальный характер, тогда как духовные и нравственные
отношения выстраивались в соответствии с родоплеменными.
Первоначально Владимир пытался преодолеть это противоречие в рамках
старой религии. Так называемая церковная реформа Владимира 980 г. имела
задачу реорганизации язычества с целью придания ей более широкого
общественно-политического звучания. Утверждение общерусского культа
«дружинного бога» Перуна, первого среди сохраненных по реформе «идолов»,
должно было упрочить идеи единодержавия, целостности государства, которые
противопоставлялись традициям племенного сепаратизма. Однако киевский
князь очень скоро отказался от реформы, признав несовместимость старой
религии с поставленными целями: простое выдвижение на первый план тех
языческих богов, которые выполняли «приоритетные» социальные функции, не
могло повлечь за собой пересмотр всей системы политеистических верований и
обрядов. Подобное реформирование не превращало язычество в социальный
интегратор и регулятор общественных отношений, в чем сильно нуждалось
общество. Язычество было лишено универсализма, который присущ
христианству.
«Повесть временных лет» содержит обширный рассказ, посвященный
истории принятия христианства. Сообщается о прибытии в Киев христианских,
мусульманских и иудейских миссионеров, о посылке Владимиром бояр для
выбора лучшей веры и о решении князя и его окружения принять христианство
византийского обряда. Вряд ли это повествование достоверно. Раннее
проникновение на Русь в качестве альтернативы язычеству именно
христианства достаточно жестко обусловило выбор новой религии. Другой
вопрос, что исследователи далеко не единодушны в том, насколько было
велико византийское влияние. Высказываются мнения о теснейших связях с
болгарской церковью, которой была свойственна широкая веротерпимость.
Разнообразные версии принятия христианства, по всей видимости, отражают
интересы различных христианских общин, ранее боровшихся за доминирование
на Руси.
Общепризнанной датой принятия христианства стал 988 год. Однако новая
религия утвердилась далеко не сразу. Процесс христианизации затянулся.
Православной церкви пришлось вести упорную борьбу с дохристианскими
верованиями. Пласты народного языческого сознания были настолько мощны,
что христианство восприняло и приспособило некоторые его черты. Культ
богов сменился культом святых с прежними «языческими функциями». Сила
дохристианских верований позволяет говорить о своеобразном двоеверии как
историко-культурном феномене народной жизни средневековой Руси.
Утверждение христианства на Руси в качестве государственной религии —
событие большого исторического значения. Древнерусское государство
упрочило свои экономические, политические, династические и культурные
связи с Византией и Западной Европой, преодолело изоляционизм, вызванный
вероисповедальными различиями. Киевская Русь стала христианской державой,
интегрирующейся в семью христианских народов и государств.
Еще большее значение христианство имело для утверждения новой
общественной системы. Ускорилось изживание местных, племенных различий,
что способствовало этнической консолидации. Православные институты
оказались в тесной связи с раннефеодальным государством и монархией,
придав им характер богоустановленности, сакральности. Страна оказалась
приобщена к христианским ценностям, на основе которых стали формироваться
принципиально новые отношения, развиваться культурная и духовная жизнь.
Вместе с тем христианство было принято в его византийском, будущем
православном варианте, что впоследствии привело к возникновению и
противоположных тенденций — политическому и культурному отчуждению от
латинской Европы, утверждению иной модели исторического развития.
С принятием христианства начали выстраиваться церковь и церковная
иерархия, занявшая важное место в древнерусском обществе. Начальная
история церкви плохо известна. Высшей властью, объединяющей всю
христианскую Русь, был митрополит Киевский и всея Руси, который, в свою
очередь, назначался и подчинялся константинопольскому патриарху. Вскоре
его митрополия стала делиться на епархии, число которых постепенно
увеличивалось. Среди них были Новгородская, Ростовская, Черниговская,
Переяславская, Полоцкая и др. Митрополиты и епископы с древнейших времен
получали от князей различные подарки и земельные владения. Наряду с белым
духовенством появляется и черное, монахи, обживающие пустыни и монастыри.
Число последних в XI — XIII вв., по летописным, достаточно спорным
известиям, достигает 70. Характерно, что расположены они главным образом в
городах или близ городов, — затянувшийся процесс христианизации побуждал
монашество жаться к городским «православным» центрам. Возникает и
монастырское землевладение, значительно уступающее еще земельным владениям
кафедр епископов. Последние до XIV в. включительно были главными
представителями несветских землевладельцев.

§ 5. ОТНОШЕНИЯ КИЕВСКОЙ РУСИ С ЕЕ СОСЕДЯМИ

Социальное, политическое и культурное развитие Древнерусского
государства проходило в тесном взаимодействии с народами окружающих стран.
Одно из первых мест среди них занимала могущественная Византийская
империя, ближайший южный сосед восточных славян. Русско-византийские
отношения IX — XI вв. — это и мирные экономические, политические,
культурные связи, и острые военные столкновения. С одной стороны, Византия
была удобным источником военной добычи для славянских князей и их
дружинников. С другой стороны, византийская дипломатия стремилась помешать
распространению русского влияния в Причерноморье, а затем попыталась
превратить Русь в вассала Византии, особенно при помощи христианизации.
Вместе с тем существовали постоянные экономические и политические
контакты. Свидетельством таких контактов служит известное нам по договору
Олега с Византией (911) существование постоянных колоний русских купцов в
Константинополе. Торговый обмен с Византией находит отражение в большом
количестве византийских вещей, найденных на территории нашей страны. После
христианизации усилились культурные связи с Византией.
Русские дружины, переплывая на кораблях Черное море, совершали набеги
на прибрежные византийские города, а Олегу удалось даже взять столицу
Византии — Константинополь (по-русски — Царьград). Менее удачным был поход
Игоря.
Во второй половине X в. наблюдается некоторое русско-византийское
сближение. Поездка Ольги в Константинополь, где она была дружески принята
императором, укрепила отношения между двумя странами. Византийские
императоры иногда использовали русские дружины для войн со своими
соседями.
Новый этап отношений Руси и с Византией, и с другими соседними
народами приходится на время княжения Святослава, идеального героя
русского рыцарства. Святослав проводил активную внешнюю политику. Он
вступил в столкновение с могущественным Хазарским каганатом, некогда
взимавшим дань с территории Южной Руси. Уже при Игоре, в 913, 941 и
944 гг., русские дружинники совершали походы против Хазарии, добившись
постепенного освобождения вятичей от уплаты дани хазарам. Решающий удар
каганату нанес Святослав (964 — 965), разгромив главные города каганата и
захватив его столицу Итиль. Разгром Хазарского каганата привел к
образованию из русских поселений на Таманском полуострове Тмутараканского
княжества и к освобождению из-под власти каганата волжско-камских болгар,
которые сформировали после этого свое государство — первое государственное
образование народов Среднего Поволжья и Прикамья.
Падение Хазарского каганата и продвижение Руси в Причерноморье
вызывали беспокойство у Византии. Стремясь взаимно ослабить Русь и
Дунайскую Болгарию, против которой Византия вела агрессивную политику,
византийский император Никифор II Фока предложил Святославу совершить
поход на Балканы. Святослав одержал в Болгарии победу и захватил город
Переяславец на Дунае. Этот результат был неожиданным для Византии.
Возникала угроза объединения в одно государство восточных и южных славян,
с которым Византии справиться уже не удалось бы. Сам Святослав говорил,
что хотел бы перенести в Переяславец столицу своей земли.
Для ослабления русского влияния в Болгарии Византия использовала
печенегов. Этот тюркский кочевой народ впервые упоминается в русской
летописи под 915 г. Первоначально печенеги кочевали между Волгой и
Аральским морем, а затем под давлением хазар перешли Волгу и заняли
Северное Причерноморье. Главным источником богатства печенежской племенной
знати были набеги на Русь, Византию и другие страны. То Руси, то Византии
время от времени удавалось «нанимать» печенегов для нападений на другую
сторону. Так, во время пребывания Святослава в Болгарии они, видимо по
наущению Византии, совершили набег на Киев. Святославу пришлось срочно
возвращаться, чтобы разгромить печенегов, но вскоре он снова отправился в
Болгарию; там началась война с Византией. Русские дружины сражались
ожесточенно и храбро, однако силы византийцев слишком превосходили их по
численности. В 971 г. был заключен мирный договор: дружина Святослава
получила возможность вернуться на Русь со всем своим вооружением, а
Византия удовлетворялась обещанием Руси не совершать нападений.
По дороге, на днепровских порогах, видимо, получившие от Византии
предупреждение о возвращении Святослава печенеги напали на него. Святослав
погиб в бою, а печенежский князь Куря, по летописному преданию, сделал из
черепа Святослава чашу и пил из нее на пирах. По представлениям той эпохи,
в этом проявилось, как это ни выглядит парадоксально, уважение к памяти
павшего противника: считалось, что воинская доблесть владельца черепа
перейдет к тому, кто пьет из такой чаши.
Новая стадия русско-византийских отношений приходится на время
княжения Владимира и связана с принятием Русью христианства. Незадолго до
этого события византийский император Василий II обратился к Владимиру с
просьбой помочь вооруженными силами в подавлении восстания полководца
Варды Фоки, который захватил Малую Азию, угрожал Константинополю и
претендовал на императорский престол. В обмен за помощь император обещал
выдать за Владимира замуж свою сестру Анну. Шеститысячная дружина
Владимира помогла подавить восстание, причем сам Варда Фока был убит.
Однако император не спешил с обещанным браком. Брак же этот имел
важное политическое значение. Всего за несколько лет до того германскому
императору Отгону II не удалось жениться на византийской принцессе
Феофано. Византийские императоры занимали самое высокое место в феодальной
иерархии тогдашней Европы, и женитьба на византийской принцессе резко
поднимала международный престиж Русского государства. Чтобы добиться
выполнения условий договора, Владимир осадил центр византийских владений в
Крыму — Херсонес (Корсунь) и взял его. Императору пришлось выполнить свое
обещание. Только после этого Владимир принял окончательное решение
креститься. Русь стала в один ряд с крупнейшими христианскими державами
средневековой Европы.
Это положение Руси нашло отражение в династических связях русских
князей. Так, Ярослав Мудрый был женат на дочери шведского короля Олафа —
Индигерде. Дочь Ярослава — Анна была замужем за французским королем
Генрихом I, другая дочь — Елизавета стала женой норвежского короля
Гаральда. Венгерской королевой была третья дочь — Анастасия. Внучка
Ярослава Мудрого — Евпраксия (Адельгейда) была супругой германского
императора Генриха IV. Один из сыновей Ярослава — Всеволод был женат на
византийской принцессе, другой сын Изяслав — на польской. Среди невесток
Ярослава были также дочери саксонского маркграфа и графа Штаденского.
С Германской империей Русь связывали и оживленные торговые отношения.
Даже на отдаленной периферии Древнерусского государства, на территории
нынешней Москвы, была найдена относящаяся к XI в. свинцовая торговая
пломба, происходящая из какого-то прирейнского города.
Постоянную борьбу Древней Руси приходилось вести с кочевниками.
Владимиру удалось наладить оборону против печенегов, тем не менее их
набеги продолжались. В 1036 г., воспользовавшись отсутствием в Киеве
Ярослава (уехал в Новгород), печенеги осадили Киев. Ярослав быстро
вернулся и нанес печенегам жестокое поражение, от которого они так и не
смогли оправиться. Их вытеснили из причерноморских степей другие
кочевники — половцы.
Половцы (иначе — кипчаки или куманы) — тоже тюркская народность — еще
в X в. жили на территории Северо-Западного Казахстана. В середине X в.
половцы двинулись в степи Северного Причерноморья и Кавказа. После того
как они вытеснили печенегов, под их властью оказалась огромная территория,
которую называли Половецкой степью, или (в арабских источниках)
Дешт-и-Кипчак. Она простиралась от Сырдарьи и Тянь-Шаня до Дуная. Впервые
половцы упоминаются в русских летописях под 1054 г., а в 1061 г. произошло
первое столкновение с ними: «Придоша половци первое на Русьскую землю
воевать». Вторая половина XI — XII в. — время борьбы Руси с половецкой
опасностью.
Итак, Древнерусское государство было одной из крупнейших европейских
держав и находилось в тесных политических, экономических и культурных
отношениях со многими странами и народами Европы и Азии.

§ 6. КУЛЬТУРА, ОБЩЕСТВЕННАЯ МЫСЛЬ И БЫТ КИЕВСКОЙ РУСИ

Для Киевской Руси был характерен высокий по средневековым меркам
уровень культуры. Славянская письменность, созданная Кириллом и Мефодием
во второй половине IX в., уже в X в. проникает на Русь. Так, договор
911 г. между Олегом и Византией был написан на двух языках — греческом и
славянском. К середине X в. относится и первая надпись кириллицей на
найденном во время раскопок в Гнездове (под Смоленском) обломке горшочка.
В начале XI в. грамотность уже проникает в среду феодалов. Так, Ярослав
Мудрый, по словам летописи, «книгам прилежа и почитая е (т. е. книги)
часто в нощи и в дне». Он создал княжеские мастерские по переписке книг и
переводу с греческого языка на русский. Еще раньше Владимир, по сообщению
летописца, «у нарочитой чади», т. е. у дружинников, собирал детей и «даяти
нача на учение книжное». Летописец говорит, что матери этих детей «плакаху
по них... акы по мртвеци», так как еще не утвердились в вере. Вероятно, из
этих детей должны были готовить кадры будущих церковных иерархов.
Поскольку православные епископы и архиепископы должны быть монахами, монах
же официально считался «живым мертвецом», матери оплакивали судьбу своих
детей, которым суждено было стать монахами.
«Почитание книжное» в Киевской Руси считалось престижным. Недаром
летописец отмечает любовь к чтению (естественно, «священных» книг) как
положительную черту Ярослава. Его дочь Анна, королева Франции, умела
читать и писать (сохранилась ее подпись), в отличие от своего мужа,
французского короля, ставившего вместо подписи крест. Подлинный гимн
знанию, культуре можно найти в «Поучении» Владимира Мономаха. Убеждая
своих детей не лениться, Владимир Мономах советует им не забывать того
«доброго», что они умеют, а чего не умеют, «тому ся учите», ставя в пример
своего отца, который «дома седя, изумеяше 5 язык, в том бо честь есть от
инех земель».
О широком распространении грамотности свидетельствуют владельческие
записи на шиферных пряслицах, кувшинчиках и других ремесленных изделиях
XI — XII вв., колодки с именами заказчиков, надписи на стенах церквей,
наконец, новгородские берестяные грамоты, содержащие записи для памяти и
письма, начиная с XI в.
К XI в. относятся первые дошедшие до нас русские книги. Книг,
естественно, сохранилось не очень много. Средневековая культура была
элитарной. Прежде всего исключительно дорог был материал для книг. Это был
пергамен, специально выделанная кожа, на Руси — обычно телячья.
Дороговизна материала побуждала писцов к особо тщательной, медленной
работе. В древнерусских рукописях каждая буква не столько выписана,
сколько даже нарисована, по строгим правилам — уставу. Отсюда и название
основного типа русского письма XI — XIII вв. — устав. Заказчиками книг
могли быть только самые богатые люди, поэтому не жалели средств на
украшения, великолепные иллюстрации, заставки разных цветов с
использованием золота, изысканные и затейливые инициалы. Среди древнейших
дошедших до нас русских рукописей — «Изборники» 1073 и 1076 гг., сделанные
для сына Ярослава Мудрого князя Святослава. В «Изборниках» собрано много
разнообразных произведений — религиозных, философских, поучительных и
т. д.
К XI в. относится и зарождение русской литературы. В первой половине
XI в. (по мнению ряда ученых — в конце X в.) возникает русское
летописание. Древнейшая дошедшая до нас летопись, основанная на
предшествующих текстах, — «Повесть временных лет» была создана около
1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, у которого было,
однако, немало предшественников. Основная идея «Повести временных лет»
глубоко патриотична — единство русской земли. Летописец безоговорочно
осуждает княжеские усобицы и кровавые распри. Разумеется, мировоззрение
его — феодальное. Князь для него — носитель высшей идеи законности,
дружинники — его боевые друзья.
Нестор был одним из крупнейших древнерусских писателей. Ему
принадлежит «Житие» основателя Киево-Печерского монастыря Феодосия,
наполненное множеством реалистических бытовых деталей. В частности,
описывая мать Феодосия, которая негодовала на христианское смирение и
аскетизм сына, Нестор пишет, что она была «телом крепка и сильна, яко же и
муж», и замечает, что тот, кто только слышал ее голос, а не видел ее, мог
подумать, что это говорит мужчина.
Другое произведение Нестора — одно из первых житий Бориса и Глеба —
«Чтение о житии и о погублении» этих князей. Внимание древнерусских
авторов к житиям собственно русских, а не византийских «святых» было
связано со стремлением подчеркнуть самобытность, самостоятельность своей
страны, с ростом национального самосознания.
Подъем национального чувства ярко проявился в деятельности Илариона,
первого киевского митрополита — русского, а не византийца по
происхождению. В своем «Слове о Законе и Благодати» (ок. 1049),
написанном, видимо, тогда, когда Иларион еще был священником, он
восхваляет не только князя Владимира, крестившего Русскую землю (это, как
будто, основная задача произведения), но и всю Русскую землю, которая
«ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли». Не только христианин
Владимир, но и язычники — «старый Игорь» и «славный Святослав»
прославляются им как мужественные воины, известные «в странах многах».
Новый жанр представляло собой «Хождение» игумена Даниила — описание
его путешествия в «святую землю» Палестину, совершенного в 1106 — 1108 гг.
«Игумен Данил Русския земля», как себя называет автор, подробно описывает
природу Палестины, христианские реликвии. В своих описаниях он неизменно
стремится к особой точности, приводя в саженях и даже пядях размеры тех
или иных сооружений. Даниил чувствовал себя в Палестине представителем
всей Руси, от имени Русской земли он поставил свое «кандило» у «гроба
Господня».
Высокого уровня достигла в Киевской Руси и архитектура. К сожалению,
памятники древнерусского деревянного зодчества до наших дней не
сохранились. Немного дошло и каменных сооружений, поскольку значительная
их часть была разрушена во время Батыева нашествия. Каменное строительство
началось на Руси в конце X в. после принятия христианства. На Руси не было
еще опыта возведения каменных построек, а потому первые сооружения из
камня были возведены приезжими византийскими мастерами. Уже в 989 г. князь
Владимир заложил в Киеве храм Успения Богородицы, так называемую
Десятинную церковь. Десятинной она называлась потому, что на ее содержание
была отпущена церковная десятина, т. е. десятая часть доходов князя.
Строительство было завершено в 996 г. Она была разрушена во время Батыева
нашествия в 1240 г. и долго стояла в руинах, пока на ее месте в XIX в. не
возвели новую церковь. Раскопки Десятинной церкви позволили выяснить, что
это было мощное сооружение, воздвигнутое из тонкого кирпича — плинфы с
вкраплениями из дикого камня, украшенное резным мрамором, мозаикой,
глазурованными керамическими плитами, фресками. Полагают, что храм был
многокупольным. Рядом с Десятинной церковью были воздвигнуты здания
княжеского дворца, от которого до наших дней сохранились только
фундаменты.
Византийскими же архитекторами при Ярославе Мудром, вероятно, ок.
1037 г. был построен сохранившийся до наших дней (впрочем, значительно
перестроенный снаружи) Софийский собор в Киеве. Строительство собора в
честь святой Софии имело важное политическое значение: ведь собор св.
Софии был главным храмом Константинополя. Киев тем самым как бы
провозглашал свое равенство с Константинополем. Софийский собор —
замечательный памятник не только зодчества, но и изобразительного
искусства. Великолепные мозаики прекрасно сохранились во внутренних
помещениях собора. Мозаичным был и пол. Очень интересны и фрески, часть
которых, возможно, принадлежит уже русским мастерам или, во всяком случае,
написана на русские сюжеты. Так, здесь изображены семья Ярослава Мудрого,
бытовые сцены (борьба ряженых, охота на медведя и т. д.).
Киев окружали деревянно-земляные укрепления, однако в деревянной
стене были построены в 30-х гг. XI в. каменные Золотые ворота с надвратной
церковью Благовещенья, которая была украшена и мозаикой и фресками.
Остатки ворот сохранились до наших дней. Также в XI в., уже после
киевского Софийского собора, были построены храмы в Полоцке, Чернигове,
Вышгороде, киевских монастырях — Выдубицком и Киево-Печерском.
Самым замечательным из этих произведений искусства является Софийский
собор в Новгороде (1045 — 1050). Хотя существует явная преемственность
между двумя Софиями — Киевской и Новгородской, более того, высказывается
предположение, что оба храма построила одна и та же артель мастеров, между
ними есть существенные различия: в архитектурном облике Новгородской Софии
уже угадываются некоторые черты будущего новгородского архитектурного
стиля. Этот храм значительно строже киевского. В отличие от живописно
раскинувшихся 13 глав киевского собора здесь всего пять куполов,
расположенных в четком симметричном порядке. Гораздо мощнее несколько
мрачноватые стены, сложенные не из кирпича, а из местного известняка. В
интерьере нет ярких мозаик, а только фрески, опять-таки более суровые и
спокойные. София стала символом Великого Новгорода. Недаром говорили:
«Къде святая София, ту Новгород».
Большие успехи были достигнуты в металлообработке. Русские кузнецы из
железа, которое «варили» в небольших домницах, изготавливали всевозможные
сельскохозяйственные орудия, свой собственный кузнечный инструментарий —
молоты, клещи и т. д., гвозди. Приступили и к изготовлению собственного
оружия. Хотя большая часть мечей дружинников была привозной из Западной
Европы, довольно рано появились рукояти из меди особого, специфически
русского типа. К середине XI в. относится и первый известный меч с русской
надписью: «Людота коваль» (т. е. кузнец Людота). Русские мечи в XI в.
встречаются в Прибалтике, Финляндии и Скандинавии. Следовательно, они уже
появились на мировых рынках. Изготовлялись и русские сабли.
Высокого развития достигло гончарное искусство. В X в. появляется
гончарный круг. Великолепные шиферные пряслица (грузики для веретен)
распространяются по всей стране.
Велики были достижения древнерусских ювелиров. Русские златокузнецы
изготовляли разнообразные украшения — серьги, подвески-колты, кольца,
ожерелья и т. д. Использовалась очень сложная техника. Многие украшения
выполнены в технике зерни, когда на изделие напаивался узор, состоящий из
множества, порой тысяч, мельчайших шариков. Применяли также скань:
орнамент или рисунок наносили тонкой золотой или серебряной проволокой,
которую также напаивали на металлическую поверхность. Скань сочеталась с
эмалью: промежутки между сканными перегородками заполняли разноцветной
эмалью; получалась так называемая перегородчатая эмаль. Более дешевой была
выемчатая эмаль: краской заполнялись выемки в литых изделиях. В
древнерусских кладах находят большое количество ценных ювелирных
украшений.
Характерной чертой русского быта периода Древнерусского государства
было возникновение существенной разницы между образом жизни феодальных
верхов и основной массы населения. Крестьяне жили в небольших домах. На
юге, в лесостепной зоне, это были полуземлянки (т. е. жилища, пол которых
был ниже уровня почвы) с земляными полами, с покрытой сверху слоем земли
крышей, концы которой подчас опускались до самого низа. На севере это были
срубные, наземные постройки, с деревянными полами. Печи бывали то
глинобитными, то каменными, но еще не кирпичными, топились они по-черному.
Окна были маленькими. Иными были жилища горожан. Даже на юге почти не
встречались полуземлянки. Стояли, как правило, срубы, нередко двухэтажные,
причем нижний этаж был часто хозяйственным, а верхний — жилым. На юге
первый этаж иногда был углублен в землю. Здания состояли подчас из
нескольких комнат.
Совсем иными были жилые помещения знати. На территориях обширных
боярских усадеб площадью от 250 до 1000 и более квадратных метров стояли
боярские хоромы, избы для слуг, холопов, ремесленников. Боярские и
княжеские хоромы представляли собою целый комплекс срубных построек,
соединенных сетью затейливых переходов, с галерейками, крыльцами и с почти
обязательным теремом — деревянной башней. Были и каменные княжеские
дворцы.
Основным видом одежды и мужчин, и женщин, и знати, и
непривилегированных слоев общества была рубаха: длиннее у женщин, короче у
мужчин, из дорогих тканей у знати, домотканая («власяница») у простых
людей, с вышивкой у женщин. Кроме рубахи, мужчины носили под рубахой узкие
длинные штаны — «порты», а женщины поверх рубахи — юбку. Верхней одеждой у
простых людей была свита — длинное, плотно облегающее одеяние. Носили
также разнообразные плащи. Плащи знати были из дорогих, часто восточных
материй, парчовые, шитые золотом. Княжеские плащи — «корзно» — длинные,
застегивающиеся на одном плече дорогими золотыми застежками, часто с
драгоценными камнями. Простые шубы — «кожухи», достаточно защищавшие от
холода, носили крестьяне и ремесленники. Знать носила дорогие кожухи,
шитые золотом, из дорогих мехов.
Лапти — лыченицы были крестьянской обувью, кожаная у них встречалась
редко. Горожане чаще носили кожаную обувь: сапоги или туфли — поршни. Но у
знати «черленые сапоги» (их упоминает Даниил Заточник) были из дорогой
кожи, покрытые инкрустацией, подчас даже с золотой вышивкой, как,
например, у галицкого князя Даниила.
Развлечением знати была охота («ловы») и богатые дружинные пиры, на
которых, кроме обильного местного угощения, встречались и «овощеве (т. е.
фрукты) разноличные» из южных краев. Столы были уставлены дорогой посудой,
не только кубки, но и ложки были серебряными, деревянными же есть было
непрестижно даже рядовым дружинникам. Значительно менее изысканными были
общинные пиры-братчины. Однако и на тех, и на других обязательными гостями
были скоморохи. Церковь тщетно выступала против «играния и бесовского
пения» на «мирских» пирах и вынуждена была лишь советовать священникам
уходить с пиров своих прихожан, если такое «играние» должно начаться.
Христианство еще не смогло глубоко проникнуть в мировоззрение
феодалов и народных масс. Языческие обряды по-прежнему существовали под
слоем новых, христианских. Даже церковный брак не всегда был обязательным.
Известны случаи многоженства среди князей-христиан. Так, князь Ярослав
Осмомысл даже завещал престол своему сыну от наложницы.
«Отцы духовные» редко были примером высокой нравственности для своих
прихожан. Речь идет не только о людях вроде ростовского епископа Федора
(летописец презрительно называет его «Феодорцем»), который прославился
тем, что ограбил множество людей, был мучителем, «головы порезывая и
бороды, иным же очи выжигая и язык урезая, а иныя распиная по стене и муча
немилостиве: именья бо бе несыт акы ад, хотя исхитити от всех именье».
Феодорец, конечно, был исключением. Но мздоимец в епископском облачении
встречался более или менее часто. Недаром в начале XIII в. летописец,
желая доказать особую святость епископа Пахомия, отметил как его особые
качества то, что он был не волк и не похищал «от чюжих домов богатства».
Ограниченное влияние христианства прослеживается и в живучести
старых, дохристианских имен. В языческую эпоху народными славянскими
именами были либо так называемые двуосновные имена (типа Всеволод,
Святослав, Ярослав, Ратибор, Остромир, Житомир и т. п.), которые носили в
основном князья и верхушка знати, либо имена, которыми могли становиться
любые существительные, прилагательные и их сочетания (Добрыня, Перенег,
Сновид, Волчий Хвост и т. д.), другой части населения. Крещение непременно
включает в себя наречение именем, причем употребляется обязательно имя
одного из христианских святых. Тем не менее многие люди как XI в., так и
более позднего времени, хотя получали при крещении христианские имена, в
быту именовались «мирскими», нехристианскими. Это касалось и князей,
большинство из которых были известны как Ярославы, Всеволоды, Рюрики,
Мстиславы и т. д. «Мирские» имена встречались даже в среде духовенства,
которое, казалось бы, должно было быть настроено непримиримо к
отступлениям от церковных порядков. Так, в 1047 г. в Новгороде Великом
переписал церковную книгу местный священник, который сам в записи писца
назвал себя мирским и весьма неблагозвучным именем — Упирь Лихой.