Возражения должника в процедуре банкротства 1 страница

Исходя из п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. № 25, в силу Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» для целей возбуждения дела о банкротстве учитываются только те требования об уплате обязательных платежей, которые подтверждены решениями налогового (таможенного) органа о взыскании задолженности за счет имущества должника. При этом судам следует учитывать, что решение о взыскании задолженности за счет имущества должника, а также то обстоятельство, что указанное решение не было оспорено на момент подачи заявления о признании должника банкротом, не являются безусловными доказательствами, свидетельствующими об обоснованности предъявленных требований. При заявлении должником в отношении этих требований возражений по существу уполномоченный орган должен доказать задолженность по обязательным платежам путем представления доказательств, содержащих данные об основаниях, моменте возникновения и размере недоимки.

Дальнейшее развитие данной позиции произведено в п. 23 постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. № 25: пропуск установленного ч. 3 ст. 198 АПК РФ трехмесячного срока на подачу заявления об оспаривании ненормативных правовых актов налоговых органов, представляемых уполномоченным органом в обоснование предъявленных требований, не лишает должника или арбитражного управляющего права заявить возражения в отношении этих требований в порядке, определенном ст. 71, 100 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». Данные возражения подлежат рассмотрению по существу.

На практике подобный способ защиты прав был реализован, например, в деле, которое рассмотрено в постановления Президиума ВАС РФ от 21 июня 2012 г. № 17140/11. ВАС РФ отметил, что само по себе решение налогового органа об имеющейся задолженности общества перед бюджетом не является обстоятельством, освобождающим налоговый орган от обязанности доказать факт такой задолженности. В нарушение приведенных положений суды освободили инспекцию от доказывания обстоятельств, свидетельствующих о наличии установленных законом оснований для начисления и взыскания спорной суммы, и не рассмотрели возражения должника по существу.

Соответственно, вне зависимости от оспаривания решений о взыскании налога за счет имущества и предшествовавших им ненормативных правовых актов, должник (налогоплательщик) имеет право возражать против требований налоговых органов и обосновывать отсутствие задолженности (либо невозможность ее принудительного взыскания), а налоговый орган вынужден будет доказывать ее наличие и возможность принуждения к уплате, вне зависимости от давности ее возникновения и способа фиксации. Трехмесячный срок на обжалование а также обязательное административное досудебное обжалование в данном случае также не будут иметь значения в силу опровержения презумпции законности ненормативных правовых актов в рамках иной процедуры.

Безусловно, отрицательной стороной такого способа защиты прав является сама процедура банкротства, которая может быть применена к организации или индивидуальному предпринимателю.

Следует отметить, что в постановлении Президиума ВАС РФ от 17 марта 2011 г. № 14044/10 выражена правовая позиция по следующему «пограничному» вопросу. Процедуры банкротства в отношении организации были прекращены в связи с погашением задолженности перед кредиторами (в том числе перед бюджетом), после чего организация обжаловала уже исполненное решение налогового органа о взыскании налогов за счет денежных средств на счетах в банках. По мнению организации, взысканная задолженность не являлась текущей и не могла быть принудительно взыскана, вследствие чего решение незаконно. Суд заключил, что несоблюдение порядка взыскания обязательных платежей с предприятия, находящегося в стадии банкротства, могло бы нарушить права и законные интересы кредиторов. Однако данных о таких нарушениях в материалах дела не имеется. Наоборот, все требования кредиторов в ходе процедуры внешнего управления были удовлетворены. В рассматриваемом деле с учетом установленных фактических обстоятельств обращение предприятия в арбитражный суд свидетельствует о направленности действий предприятия не на защиту нарушенных прав, а исключительно на уклонение от исполнения обязанности по уплате налогов, пеней и штрафов, взысканных на основании признанного законным в судебном порядке решения налогового органа.

Приведенный перечень способов защиты прав налогоплательщиков и иных частных субъектов не является исчерпывающим. Очевидно, могут быть выделены и иные способы защиты прав, более или менее актуальные в конкретной ситуации.

Например, в постановлении Президиума ВАС РФ от 22 июня 2010 г. № 2408/09 была рассмотрена ситуация, в которой с налогоплательщика (института) судебными актами была взыскана задолженность по налогам, доначисленная налоговым органом по результатам налоговой проверки. Впоследствии КС РФ признал положения законодательства, ставшие основанием для доначисления, неконституционными. ВАС РФ отметил, что право лица может быть нарушено ненормативным правовым актом, принятым на основании закона, признанного в последующем не соответствующим Конституции РФ. Поскольку по делам об оспаривании ненормативных правовых актов, в признании которых недействительными судом было отказано, принудительное исполнение не осуществляется, то восстановление права лица, не являвшегося участником конституционного судопроизводства, производится путем прекращения исполнения указанного акта государственным органом, принявшим этот акт. Несовершение государственным органом действий, направленных на прекращение исполнения, может быть обжаловано в порядке, установленном гл. 24 АПК РФ. Учитывая вынесение по спорному налоговому правоотношению судебного акта о взыскании обязательных платежей, институт вправе был после принятия КС РФ постановления от 22 июня 2009 г. № 10‑П обратиться с заявлением о прекращении исполнения названного судебного акта применительно к ч. 1 ст. 327 АПК РФ.

Тот же подход можно видеть в п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 37 «О некоторых вопросах, возникающих при устранении ответственности за совершение публично–правового правонарушения»: после устранения ответственности исполнительное производство, возбужденное на основании исполнительного документа арбитражного суда, подлежит прекращению арбитражным судом в порядке, определенном ст. 327 АПК РФ. Принимая во внимание указанное обстоятельство, в случае, если на основании судебного акта, предусматривающего взыскание соответствующей санкции, исполнительный лист еще не был выдан, после даты устранения ответственности исполнительный лист на основании такого судебного акта не выдается.

Еще один пример: в постановлении Президиума ВАС РФ от 14 декабря 2010 г. № 3809/07 рассматривалась ситуация, в которой налогоплательщик, исполняя решение суда, впоследствии отмененное, уплатил в бюджет штраф, наложенный налоговым органом. Как указал Суд, предусмотренный в ст. 325 АПК РФ институт поворота исполнения судебного акта призван восстановить права ответчика, которые были нарушены в результате исполнения судебного акта, впоследствии отмененного судом вышестоящей инстанции или тем же судом, пересмотревшим дело по вновь открывшимся обстоятельствам. Лицо, чьи права нарушены, вправе требовать их защиты любыми способами, установленными законом, в том числе и путем предъявления заявления в порядке, предусмотренном ст. 325 АПК РФ, о повороте исполнения судебного акта, в связи с этим налогоплательщик вправе был обратиться как с самостоятельным требованием к инспекции о возврате из бюджета неосновательно полученных денежных средств, так и направив заявление о повороте исполнения решения суда.

Достаточно интересный способ защиты прав частных субъектов рассмотрен в постановлении Президиума ВАС РФ от 23 ноября 2010 г. № 6763/10. С одной стороны, Суд, проанализировав ст. 1069 и 1099 ГК РФ, пришел к выводу, что невозможно возмещение морального вреда предпринимателю за вред, причиненный публичной властью. С другой – основываясь на статьях 34, 35 и 55 Конституции РФ, Суд заключил, что если орган государственной власти допустил незаконное вмешательство в осуществление лицом предпринимательской деятельности, такое лицо должно иметь возможность получить справедливую денежную компенсацию причиненного ему нематериального вреда. В рассматриваемом случае имело место грубое нарушение охраняемых Конституцией РФ прав истца со стороны должностного лица государственного органа, и отказ в присуждении такой компенсации означал бы отказ в правосудии. Следует отметить, что термин «нематериальный вред» применительно к юридическим лицам упомянут, например, в определении КС РФ от 4 декабря 2003 г. № 508‑О.

Последующая конкретизация идей о нематериальном вреде произведена в постановлении Президиума ВАС РФ от 17 июля 2012 г. № 17528/11. По мнению Суда, по смыслу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ любое вмешательство государства в осуществление этих прав может иметь место только на основе федерального закона и только для достижения определенных в названной статье целей. Произвольное вмешательство в частные дела не допускается (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Следовательно, если орган государственной власти, иной субъект допустил незаконное вмешательство в осуществление лицом предпринимательской деятельности и в результате вмешательства был причинен вред деловой репутации данного лица, такое лицо должно иметь возможность получить справедливую денежную компенсацию причиненного ему нематериального вреда в соответствии с действующим законодательством. С учетом изложенного и на основании п. 2 ст. 1099 ГК РФ подлежит компенсации нематериальный (репутационный) вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права юридического лица. Следовательно, юридическое лицо, чье право на деловую репутацию нарушено действиями по распространению сведений, порочащих такую репутацию, вправе требовать возмещения нематериального (репутационного) вреда при доказанности общих условий деликтной ответственности (наличия противоправного деяния со стороны ответчика, неблагоприятных последствий этих действий для истца, причинно–следственной связи между действиями ответчика и возникновением неблагоприятных последствий на стороне истца), за исключением условия о вине ответчика, поскольку действующее законодательство (ст. 1100 ГК РФ) не относит вину к необходимым условиям ответственности за вред, причиненный распространением сведений, порочащих деловую репутацию. При этом с учетом специфики рассматриваемого спора необходимо учесть, что противоправный характер действий ответчика должен выражаться в распространении вовне (сообщении хотя бы одному лицу), в частности посредством публикации, публичного выступления, распространения в средствах массовой информации, сети «Интернет», с помощью иных средств телекоммуникационной связи, определенных сведений об истце, носящих порочащий (направленный на формирование негативного общественного мнения о деловых качествах истца) и не соответствующий действительности характер. Для подтверждения наступления неблагоприятных последствий в виде нематериального вреда деловой репутации истца необходимо установить факт сформированной деловой репутации истца, а также факт утраты доверия к его репутации, следствием чего может быть сокращение числа клиентов и утрата конкурентоспособности. При выявлении причинно–следственной связи между действиями ответчика и возникновением неблагоприятных последствий на стороне истца суды должны учитывать наличие реальной возможности влияния действий ответчика на формирование мнения об истце у третьих лиц.

Впрочем, ст. 151 ГК РФ не исключает возможности взыскания компенсации морального вреда, причиненного в том числе действиями органов публичной власти, (определения КС РФ от 24 января 2013 г. № 125‑О, от 3 июля 2008 г. № 734‑О‑П, от 16 октября 2001 г. № 252‑О и др.).

В п. 11 ст. 7 Закона РФ «О налоговых органах Российской Федерации» установлено, что налоговым органам предоставляется право предъявлять в суде и арбитражном суде иски о признании сделок недействительными и взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам. Данная неоднозначная норма уже фактически полностью нивелирована сложившейся судебной практикой. В частности, в постановлении Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. № 22 Суд разъяснил, что требование налогового органа о применении предусмотренных ст. 169 ГК РФ последствий недействительности сделки, обосновываемое тем, что данная сделка совершена с целью уклонения от уплаты налогов, выходит за рамки полномочий налогового органа, так как взыскание в доход Российской Федерации всего полученного (причитавшегося) по сделке не является мерой, направленной на обеспечение поступления в бюджет налогов (п. 6). В постановлении Президиума ВАС РФ от 6 ноября 2012 г. № 8728/12 отмечается, что обращение инспекции в суд с требованием о признании сделки недействительной по основанию ее совершения от имени контрагента налогоплательщика неустановленным лицом выходит за рамки полномочий налогового органа, а заявленный иск не подлежит удовлетворению. Из доводов, заявленных инспекцией при рассмотрении настоящего дела, следует, что целью обращения в суд с требованием о признании спорной сделки недействительной являлось доказывание факта ее несовершения и отсутствия реального выполнения работ со стороны контрагента налогоплательщика. Однако указанные выводы, сделанные на основе установленных в ходе налоговой проверки обстоятельств, свидетельствующих, по мнению инспекции, об отсутствии у контрагента налогоплательщика реальной возможности выполнения работ, могли быть сделаны при рассмотрении материалов налоговой проверки вне зависимости от признания спорной сделки ничтожной и в дальнейшем проверены судом в рамках налогового спора при оспаривании вывода налогового органа о получении обществом необоснованной налоговой выгоды.

В силу наличия «горизонтальных» налоговых правоотношений не исключаются и соответствующие споры частных (публичных) субъектов между собой, в том числе в судах. Например, исходя из постановлений Президиума ВАС РФ от 28 октября 1997 г. № 171/97 и от 18 сентября 2012 г. № 3139/12 (частные «горизонтальные» налоговые споры) не исключено истребование с контрагента убытков, представляющих собой пени и штрафы, начисленные налоговым органом по результатам налоговой проверки. В соответствии с определением ВС РФ от 19 июля 2011 г. № 41–В11‑4 с поручителей – физических лиц, как убытки были взысканы суммы налоговых доначислений, которые относились к юридическому лицу.

Еще вариант – ст. 231 НК РФ, возлагающая на налоговых агентов по НДФЛ квазипубличные функции по возврату налога, излишне удержанного из выплат налогоплательщику, сама по себе предполагает возможность подобных споров между налогоплательщиком и налоговым агентом. Не исключено, что агент, возвративший на основании решения суда общей юрисдикции налогоплательщику излишне удержанный с него и перечисленный в бюджет НДФЛ, решит воспользоваться своим правом, закрепленным в п. 1 ст. 231 НК РФ и истребовать налог из бюджета в порядке ст. 78 НК РФ, обратившись к налоговому органу. В этой ситуации, как представляется, актуальна позиция, изложенная в постановлении Президиума ВАС РФ от 19 апреля 2011 г. № 16312/10. При наличии вступившего в силу решения суда общей юрисдикции, обязавшего агента возвратить НДФЛ налогоплательщику, налоговый орган обязан возместить агенту данную сумму, вне зависимости от своей позиции по вопросу излишнего удержания НДФЛ агентом. Впрочем, в определении ВС РФ от 9 апреля 2013 г. № 204‑КГ13‑2 был рассмотрен спор между налогоплательщиком – физическим лицом и налоговым агентом о взыскании излишне удержанного НДФЛ.

Другие примеры частных налоговых споров. В силу п. 3 ст. 168 НК РФ при реализации товаров (работ, услуг) налогоплательщик НДС обязан выставить покупателю счета–фактуры не позднее пяти календарных дней, считая со дня отгрузки товара (выполнения работ, оказания услуг). Споры, связанные с неисполнением обязанности по выставлению счетов–фактур, рассматривались, например, в постановлении Президиума ВАС РФ от 30 марта 2004 г. № 101/04, в постановлениях ФАС ВВО от 15 мая 2009 г. № А17‑5439/2008 и № А17‑5438/2008.

Также следует отметить, что становятся достаточно обычным явлением споры по поводу взыскания НДС одним частным субъектом с другого (п. 8, 9 информационного письма Президиума ВАС РФ от 10 декабря 1996 г. № 9 «Обзор судебной практики применения законодательства о налоге на добавленную стоимость»; п. 15 информационного письма Президиума ВАС РФ от 24 января 2000 г. № 51 «Обзор практики разрешения споров по договору строительного подряда», постановления Президиума ВАС РФ от 9 апреля 2009 г. № 16318/08 и от 29 сентября 2010 г. № 7090/10, от 6 ноября 2012 г. № 7141/12).

Пример публичного «горизонтального» налогового спора приведен в постановлении Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2010 г. № 10490/10: муниципальное образование заявляло требование о взыскании с Российской Федерации в лице Минфина РФ убытков, причиненных незаконными действиями налогового органа, выразившихся в необоснованном возврате из бюджета земельного налога. В постановлениях Президиума ВАС РФ от 11 ноября 2008 г. № 6870/08 и от 23 ноября 2010 г. № 10062/10 муниципальное образование требовало признать незаконными действия налогового органа, выразившихся в возврате за счет местного бюджета налогоплательщику земельного налога.

Не менее интересный вариант публичного «горизонтального» налогового спора приведен в постановлении Президиума ВАС РФ от 11 февраля 2014 г. № 13839/13: орган местного самоуправления, сочтя, что установленная комиссией по рассмотрению споров о результатах определения кадастровой стоимости рыночная стоимость спорного земельного участка недостоверна и необоснована, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании незаконным и отмене решения комиссии. По мнению Суда, несмотря на то, что органы местного самоуправления не являются непосредственно участниками процесса по определению кадастровой стоимости земельного участка, а также не являются участниками комиссий по рассмотрению споров о результатах определения кадастровой стоимости, кадастровая стоимость является налоговой базой земельного налога, который представляет собой один из доходов городских округов, зачисляемый в местные бюджеты по нормативу 100 %. Поэтому результаты определения кадастровой стоимости земельных участков, находящихся на территории муниципального образования и являющихся объектами налогообложения, затрагивают права в сфере экономической деятельности не только правообладателей земельных участков, но и муниципалитетов. Таким образом, орган местного самоуправления, на территории которого находится объект недвижимости, имеет правовой интерес в участии в судебном процессе, связанном с оспариванием решений комиссий по рассмотрению споров о результатах определения кадастровой стоимости об установлении кадастровой стоимости в размере рыночной, в том числе наделен правом на самостоятельное оспаривание таких решений.

Еще примеры публичных «горизонтальных» налоговых споров можно обнаружить в ряде иных актов высших судебных органов (в т.ч. в определении КС РФ от 5 февраля 2004 г. № 71‑О, в определениях ВС РФ от 6 октября 2004 г. № 80–Г04‑9, от 27 октября 2004 г. № 38–Г04‑15, от 9 февраля 2005 г. № 58–Г04‑56 и от 14 июня 2006 г. № 47–Г06‑88). В делах данной категории органы местного самоуправления сочли недостаточными установленные областной властью нормативы отчислений от регулирующих налогов, причитающиеся соответствующему местному бюджету. Указанные споры имеют отношение к частным субъектам, поскольку в них рассматривается вопрос, какому именно публичному субъекту налогоплательщик уплачивает налог и в какой доле.

Как показывает практика, и в отсутствие изменений в законодательстве с течением времени будут появляться иные способы защиты прав частных субъектов, а актуальность современных способов будет изменяться. Так, исходя из постановлений Президиума ВАС РФ от 18 марта 2003 г. № 8156/02, от 11 мая 2005 г. № 16507/04 налогоплательщик не имеет возможности влиять на содержание лицевых счетов, который ведет налоговый орган в отношении этого плательщика и уплачиваемых им налогов. Суд счел, что сама по себе информация, отраженная в лицевых счетах, прав налогоплательщика не нарушает. Но в решении от 25 декабря 2009 г. № ВАС‑17582/08 Суд, рассматривая правила ведения лицевых счетов налоговыми органами, пришел к выводу, что их применение налоговыми органами приводит к нарушению прав и охраняемых законом интересов налогоплательщика. В постановлении Президиума ВАС РФ от 13 апреля 2010 г. № 17372/09 Суд сделал вывод, что отражение по лицевому счету определенной недоимки препятствовало защите прав налогоплательщика. Как следует из п. 80 постановления Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. № 57, налогоплательщик вправе обжаловать действия (бездействие) налогового органа (должностного лица), выражающиеся в неосуществлении зачета (учета) уплаченных сумм, поскольку неверное отражение налоговым органом на лицевых счетах налогоплательщика состояния его расчетов с бюджетом существенно ограничивает возможности данного лица в сфере экономического оборота.

Соответственно, не исключено, что рано или поздно в судах может появиться новая категория дел – «информационные споры» по заявлениям налогоплательщиков об оспаривании содержания учетных данных налоговых органов. Одна из предпосылок к этому – ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152‑ФЗ «О персональных данных»: субъект персональных данных вправе требовать от оператора уточнения его персональных данных, их блокирования или уничтожения в случае, если персональные данные являются неполными, устаревшими, неточными, незаконно полученными или не являются необходимыми для заявленной цели обработки, а также принимать предусмотренные законом меры по защите своих прав.

Следует, однако, учитывать, что некоторые способы защиты прав в налоговых правоотношениях пока не признаются в качестве возможных. Так, в постановлении Президиума ВАС РФ от 25 января 2011 г. № 8624/10 рассматривалось требование банка к налоговому органу о взыскании неосновательного обогащения, возникшего, по мнению банка, в результате того, что банк был вынужден по решению суда возместить своему клиенту убытки в виде сумм налогов, списанных с расчетного счета на основании ошибочно оформленных инкассовых поручений. По мнению Суда, обязанность по восстановлению на счете клиента незаконно списанных денежных средств является мерой гражданско–правовой ответственности банка за нарушение условий договора банковского счета, основанного на риске повышенной ответственности банка. Следовательно, перечисленная банком предприятию денежная сумма во исполнение решения арбитражного суда составляет убыток, возникший в результате неправомерных действий самого банка. Из положений ст. 1102 ГК РФ не следует, что факт привлечения банка к такой ответственности создает условия для квалификации спорной суммы как неосновательного обогащения третьих лиц (в данном случае – инспекции) за счет его собственных средств. Иное толкование указанной нормы права допускало бы возможность возложения на третьих лиц обязанности по возмещению убытков, возникающих из ненадлежащего исполнения банком договора банковского счета.

Кроме того, лицо, несогласное с судебным актом, в т.ч. и по налоговому спору, может обжаловать именно этот судебный акт в установленном порядке, но не действия суда (судьи), как государственного органа. В постановлении Президиума ВАС РФ от 26 мая 2009 г. № 1939/09 отмечается, что предъявленное обществом требование о признании незаконным бездействия суда, выразившегося в отказе выдачи копии дела, не относится к спорам материально–правового характера, поэтому арбитражный суд как орган судебной системы не мог являться ответчиком по данному делу, так как обжалование решений и действий (бездействия) судей, связанных с рассмотрением конкретного дела, возможно лишь в порядке инстанционного обжалования. Действующее законодательство не предусматривает возможности оспаривания действий (бездействия) суда, связанных с рассмотрением конкретного дела, в том числе касающихся нарушений процессуальных прав стороны спора, отдельно от производства по данному делу. В постановлении КС РФ от 18 октября 2011 г. № 23–П разъяснено, что вступивший в законную силу, не отмененный и не измененный судебный акт не может рассматриваться как неправосудный, поскольку отсутствие подтверждения в установленном порядке незаконности и необоснованности этого судебного акта вышестоящей судебной инстанцией презюмирует его правосудность.

В современном арбитражном процессе существенно ограничены права прокурора по защите прав конкретного налогоплательщика. В п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. № 15 «О некоторых вопросах участия прокурора в арбитражном процессе» разъяснено, что если при рассмотрении заявления прокурора об оспаривании ненормативного правового акта арбитражный суд установит, что оно предъявлено в интересах конкретного лица (лиц), в отношении которого акт принят, суд со ссылкой на п. 1 ст. 150 АПК РФ прекращает производство по делу об оспаривании ненормативного правового акта. В этом случае заинтересованное лицо вправе самостоятельно обратиться в арбитражный суд с заявлением на основании ст. 4 и ч. 1 ст. 198 АПК РФ.

Как следует из изложенного, современное законодательство на основании ст. 45 Конституции РФ предоставляет возможность защиты прав частного субъекта, а в определенных случаях – несколькими способами, что позволяет в большей степени обеспечить реальную защиту прав. Не исключена и возможность одновременного применения нескольких способов защиты прав. Nemo prohibetur pluribus defensionibus uti – никому не запрещается защищаться различными способами[884]. В постановлении Президиума ВАС РФ от 4 октября 2005 г. № 7445/05 отмечается, что выбор конкретного способа судебной защиты своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов принадлежит заинтересованному лицу. Однако, как это разъяснено в постановлении Президиума ВАС РФ от 26 мая 2009 г. № 1939/09, из права каждого на судебную защиту его прав и свобод, как оно сформулировано в ст. 46 Конституции РФ, не следует право выбора гражданином по своему усмотрению той или иной процедуры судебной защиты – их особенности применительно к отдельным видам судопроизводства и категориям дел определяются исходя из Конституции РФ федеральным законом.

Но нельзя не отметить, что защита прав, в том числе различными способами – само по себе право налогоплательщика (иного частного субъекта налоговых правоотношений). Вполне справедлива позиция В.П. Малахова о том, что права человека провозглашает гражданское общество, но не гарантирует их; гарантами являются самостоятельность и активность самого человека[885]. При этом, немецкий правовед Р.ф. Иеринг не без оснований считал, что каждое право – право народа, как и право отдельного человека, – предполагает постоянную готовность к его отстаиванию. Интересу управомоченного в уважении и сохранении права всегда противостоит интерес другого в неуважении этого права^[886]. В сходном ключе сформулирована, например, ст. 12 Конституции Японии: свободы и права, гарантируемые народу настоящей Конституцией, должны поддерживаться постоянными усилиями народа^[887].

На практике являются достаточно распространенными ситуации, в которых налогоплательщики, даже будучи полностью уверенными в незаконности действий налоговых органов, предпочтут проигнорировать нарушение своих прав. Это может происходить, например, в том случае, если «цена вопроса» несущественна по отношению к общим активам налогоплательщика, а прогнозируемые временные и прочие затраты на защиту прав несопоставимы с объемом их нарушения. Но и число ситуаций, в которых защита своих прав для налогоплательщиков является принципиальным вопросом выживания, более чем значительно. По этой причине наличие достоверной информации об актуальных в данный момент времени и соответствующих особенностям ситуации способах защиты прав является важным элементом деятельности большинства налогоплательщиков.

[1] Латинские юридические изречения. – С. 256.

[2] Бастиа Ф. Грабеж по закону / Пер. с англ. – Челябинск, 2006. – С. 232.

[3] Латинские юридические изречения. – С. 190.

[4] Брызгалин А.В., Берник В.Р., Головкин А.Н. Налоги. Люди. Время. … или этот безграничный Мир Налогов. / под ред. А.В. Брызгалина. – Екб., 2008 – С. 461, 465.

[5] Аллахавердян Д.А. Финансы и социалистическое воспроизводство. – М., 1971. – С. 270.

[6] Советское финансовое право: Учебник / Под. ред. Л.К. Вороновой, Н.И. Химичевой. – М., 1987. – С. 221; Аллахавердян Д.А. Указ. соч. – С. 268.

[7] Порохов Е.В. Теория налоговых обязательств: Учебн. пособие. – С. 47.

[8] Порохов Е.В. Налоговая обязанность. Налоговая правосубъектность. // Очерки налогово–правовой науки современности. – Москва–Харьков, 2013. – С. 280.

[9] Казанцев Н.М. Деньги как знак прав, ценность и метод. // Тезисы основных докладов Международной научно–практической конференции «Денежное обращение и право» 26 апреля 2013 г. – М., 2013. – С. 19.

[10] Меллингхофф Р. Указ. соч. – С. 40.

[11] Запольский С.В. Дискуссионные вопросы теории финансового права: монография – С. 35.

[12] Гаджиев Г.А. Принципы права и право из принципов // Сравнительное конституционное обозрение. – 2008. – № 2.

[13] Янжул И.И. Основные начала финансовой науки: учение о государственных доходах. Золотые страницы финансового права России. Т. 3. – М., 2002. – С. 53.