Тема 1.2. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ НАЛОГОВОГО ПРАВА 5 страница

Тем не менее, если налогоплательщик после представления первичной налоговой декларации представит уточненную налоговую декларацию (как с большей, так и с меньшей суммой налога) в порядке ст. 81 НК РФ, то достоверной будет считаться, пока не доказано иное, последняя продекларированная сумма. Очевидно, что налоговые органы имеют право усомниться в продекларированной сумме и могут в порядке камеральной (ст. 88 НК РФ) или выездной (ст. 89 НК РФ) налоговой проверки получить сведения, на основании которых ими может быть обоснована иная сумма налога.

Другим отражением рассматриваемого принципа, в том числе, является презумпция невиновности (п. 6 ст. 108 НК РФ) – лицо считается невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке.

Следует учесть, что добросовестным (действующим законно), пока иное не доказано, считается не только налогоплательщик, но и вообще любой участник налоговых правоотношений (как публичный, так и частный). По справедливому мнению Э.Н. Нагорной, в России, как и в других развитых странах мира, предусмотрена презумпция законности действий государства и должностных лиц. Соответственно, в российском налоговом праве действует законная опровержимая презумпция добросовестности налогоплательщиков и налоговых органов[195]. Пример применения данной презумпции продемонстрирован в постановлении Президиума ВАС РФ от 8 апреля 2008 г. № 10405/07: сведения о недоимке могут содержаться в решении налогового органа, принятом по результатам налоговой проверки. До признания этого решения незаконным в установленном порядке указанные в нем сведения признаются достоверными.

Аналогичный подход имеет место в п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 25 декабря 2013 г. № 96 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с определением таможенной стоимости товаров, ввозимых на таможенную территорию Таможенного союза»: в соответствии с п. 4 ст. 65 ТК ТС таможенная стоимость товаров и сведения, относящиеся к ее определению, должны основываться на достоверной, количественно определяемой и документально подтвержденной информации. При применении данной нормы судам следует исходить из презумпции достоверности представленной декларантом информации.

При рассмотрении указанного принципа нельзя не отметить доктрину «добросовестности налогоплательщика», фактически созданную КС РФ и длительное время оказывавшую существенное влияние на практику разрешения налоговых споров. Исходя из определения КС РФ от 8 апреля 2004 г. № 168‑О, под недобросовестным налогоплательщиком следует понимать такого налогоплательщика, который с помощью инструментов, используемых в гражданско–правовых отношениях, создает схемы незаконного обогащения за счет бюджетных средств. Как правило, факт признания в суде налогоплательщика недобросовестным означал лишение последнего права на признание его исполнившим обязанность по уплате налога (определение КС РФ от 25 июля 2001 г. № 138‑О), что могло иметь место при уплате налога через неплатежеспособный банк; либо права на использование налоговых льгот и вычетов (определение КС РФ от 16 октября 2003 г. № 329‑О), что соответствовало применению налогоплательщиком так называемых «налоговых схем».

Данная доктрина, как представляется, стала реакцией государства на относительно массовые попытки осуществления бизнеса на «проблемных банках», который возник после августовского кризиса 1998 года и появления постановления КС РФ от 12 октября 1998 г. № 24‑П. Примеры имитации исполнения обязанности по уплате налога с использованием «проблемных банков» приведены в постановлениях Президиума ВАС РФ от 9 января 2002 г. № 2635/01 и от 5 апреля 2002 г. № 6917/00. Впоследствии доктрина добросовестности налогоплательщика была распространена КС РФ и на «налоговые схемы», активно применяемые и модифицируемые налогоплательщиками по настоящее время. Следствием появления доктрины стало, в частности, расширение судейского усмотрения в налоговых спорах. А. Барак предлагает следующее определение: судейское усмотрение означает полномочие, которое закон дает судье, чтобы делать выбор из нескольких альтернатив, из которых каждая законна^[196]. Discretio est scire per legem quid sit justum – усмотрение есть знание того, что является с точки зрения права справедливым^[197].

В письме ВАС РФ от 11 ноября 2004 г. № С5‑7/УЗ‑1355 отмечалось, что оценка добросовестности налогоплательщика предполагает оценку заключенных им сделок, их действительности, особенно в тех случаях, когда они не имеют разумной деловой цели. Интересно то, что исходя из постановления Президиума ВАС РФ от 21 января 2014 г. № 9324/13 следует, что даже такая простейшая гражданско–правовая сделка, как выдача директором доверенности, может потребовать обоснования того, какие деловые цели он преследовал, принимая такое решение. Суд отметил, что директор выдал другому лицу доверенность с объемом полномочий, фактически равным своим. В отсутствие какого–либо обоснования подобные действия единоличного исполнительного органа, не обусловленные характером и масштабом хозяйственной деятельности общества, не могут быть признаны разумными, то есть соответствующими обычной деловой практике. В этом случае при отсутствии объективных обстоятельств, свидетельствующих о разумной возможности делегирования своих полномочий, директор должен доказать, что его действия по передаче своих полномочий другому лицу были добросовестными и разумными, а не ограничиваться формальной ссылкой на наличие у него безусловного права передавать такие полномочия любому лицу.

Примеры «налоговых схем» с сомнительными хозяйственными целями периодически рассматриваются судами. Нельзя в связи с этим не упомянуть постановление ЕСПЧ от 20 сентября 2011 г. по делу ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России. ЕСПЧ отметил, что выводы судов страны, согласно которым налоговые схемы компании были признаны незаконными в период, когда компания применяла их, не были произвольными или явно необоснованными. Применимые положения российского законодательства также были достаточно доступны, ясны и предсказуемы, так как из установленных правил было ясно, что коммерческие договорные обязательства были действительны лишь при условии, что стороны действовали добросовестно и что налоговые органы имели широкие полномочия по проверке действий сторон и оспаривания юридической квалификации примененных схем. Принимая во внимание свободу усмотрения государства и тот факт, что компания–заявитель являлась крупным бизнес–холдингом, от которого можно было ожидать обращения за профессиональной консультацией, существовала достаточно ясная правовая основа для налоговых начислений. Начисления преследовали законную цель (обеспечение уплаты налогов) и были соразмерны, поскольку налоговые ставки не были особенно высокими, и ничто не предполагало, учитывая тяжесть деяний компании, что ставки штрафов или пени возлагали на нее индивидуальное или несоразмерное бремя.

В постановлении Президиума ВАС РФ от 15 июня 2010 г. № 1810/10 была проанализирована деятельность общественной организации инвалидов, оказывающей услуги по перевозке пассажиров и грузов, платные услуги населению, общестроительные работы и использующей льготу в виде частичного освобождения от ЕСН. Суд отметил, что по данным бухгалтерского учета организации в 2007 году показатель «Выручка от реализации» составил 126 616 000 руб. При этом всего лишь 1 635 000 руб., или 0,9 % от общей суммы затрат, были направлены на реализацию социальных программ. Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что основной целью деятельности организации фактически являлось получение доходов, а не обеспечение инвалидам равных с другими гражданами возможностей участия во всех сферах общественной жизни и их общественной интеграции. Сходные выводы относительно невозможности применения данной общественной организацией инвалидов льгот по НДС сделаны в постановлениях Президиума ВАС РФ от 14 сентября 2010 г. № 1809/10, № 1812/10 и № 1814/10.

Исходя из постановления Президиума ВАС РФ от 14 февраля 2012 г. № 12093/11, общество (принципал) заключило с иностранной компанией (агентом) агентский договор, согласно которому агент обязуется совершать от своего имени, но за счет принципала действия по поиску покупателей на территории Украины на продукцию, выпускаемую обществом (путевые машины, используемые при строительстве, ремонте и техническом обслуживании железнодорожных путей), а принципал – уплатить агенту вознаграждение за оказанные услуги. Обществом и иностранной компанией составлен акт о выполнении работ по агентскому договору, согласно которому агент выполнил свою работу в полном объеме в соответствии с поручениями принципала; сумма агентского вознаграждения 905 886 долл. США. На указанную сумму расходов обществом уменьшена налогооблагаемая прибыль. Налоговый орган, а впоследствии – и ВАС РФ сочли данное действие незаконным, а налог – заниженным. Суд отметил, что каких–либо отчетов, из содержания которых усматривалось бы участие иностранной компании в поисках покупателей продукции общества, ведении переговоров и заключении договоров на реализацию этой продукции, раскрывалась бы ее роль в содействии обществу по реализации продукции либо в осуществлении иных действий в интересах общества, не представлено. Инспекцией же представлены доказательства, опровергающие участие иностранной компании в качестве агента общества в отношениях по поставке продукции украинскому предприятию. Так, инспекцией установлено, что между украинским предприятием и обществом существовали взаимоотношения, инициатива заключения контракта на поставку путевых машин исходила от украинского предприятия. Контракт на поставку продукции заключен при участии должностных лиц общества и украинского предприятия, которые непосредственно вели переговоры об условиях поставки.

Следует учесть, что далеко не во всех случаях ВАС РФ соглашается с позицией налоговых органов по квалификации деятельности налогоплательщика, как «схемы». Например, в постановлении Президиума ВАС РФ от 9 апреля 2013 г. № 15570/12 Суд не согласился с доводами налогового органа о том, что общество произвело «дробление» бизнеса в целях применения ЕНВД по деятельности в виде общественного питания. По мнению ВАС РФ, в рассматриваемом деле имело место не разделение бизнеса (разделение, направленное на снижение предельных показателей до установленных законодательством, позволяющих применять специальный налоговый режим в каждом из хозяйственных обществ), а прекращение этой деятельности с организацией ее на базе вновь созданного юридического лица.

В п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53 «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды» было введено обобщенное понятие: под налоговой выгодой понимается уменьшение размера налоговой обязанности вследствие, в частности, уменьшения налоговой базы, получения налогового вычета, налоговой льготы, применения более низкой налоговой ставки, а также получение права на возврат (зачет) или возмещение налога из бюджета. В постановлениях Президиума ВАС РФ от 30 июня 2009 г. № 2635/09, от 25 февраля 2010 г. № 12670/09 конкретизировано, что постановление Пленума № 53 принято в целях установления единообразной судебной практики в делах с признаками уклонения от налогообложения.

Постепенный отход от концепции добросовестности налогоплательщика продемонстрирован в постановлении Президиума ВАС РФ от 28 октября 2008 г. № 6272/08. Суд обратил внимание на то, что в постановлении Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53 арбитражным судам предложено оценивать доводы налоговых органов о занижении сумм налогов на основе конкретных законодательных положений, а не таких субъективных понятий, как «недобросовестный налогоплательщик».

В связи с этим представляет интерес позиция Т.А. Гусевой о том, что поиск разграничения законного налогового планирования и уклонения от уплаты налогов в своем развитии прошел уже несколько этапов: от использования категории «недобросовестный налогоплательщик» до введения в оборот категории «необоснованная налоговая выгода». Термин «недобросовестный налогоплательщик, часто используемый в судебной практике с 1998 по 2005 годы, критиковался за его неопределенность. В основе использования категории «налоговая выгода» уже положен критерий деловой цели сделки, экономическая обоснованность наличия помимо налоговой, хозяйственной цели[198]. Соответственно, через переход от доктрины «недобросовестного налогоплательщика» к доктрине «налоговой выгоды» фактически произошло сужение судейского усмотрения путем его нормативной регламентации (объем постановления Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53 значителен по сравнению с объемом положений актов КС РФ, содержащих соответствующие правовые позиции). То, что рассматриваемая концепция, как и «добросовестность налогоплательщика», основана на судейском усмотрении, подтверждается позицией А.Г. Першутова: при оценке доказательств обоснованности налоговой выгоды судейское усмотрение должно быть основано на здравом смысле[199]. В то же время, сам факт существования указанных судебных доктрин позволяет утверждать, что действующее в России нормативно–правовое регулирование пока не дает достаточной правовой определенности субъектам налоговых правоотношений. Интересна и современная позиция Н.А. Шевелевой относительно того, что постановление Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53 уже исчерпало себя. Сейчас актуален вопрос о доказательствах реальности хозяйственной операции, расходов налогоплательщика[200].

Применительно к разграничению законного налогового планирования и уклонения от уплаты налогов представляется правильным мнение P.P. Вахитова о том, что в России толкование закона часто используется, как способ обойти закон, игнорировать какие–то его положения, а не как способ найти действительную суть законоположений[201]. В то же время, nemo potest facere per obliquum quod non potest facere per directum – никто не может сделать окольным путем то, что ему не разрешено сделать прямо[202]. В ч. 3 ст. 17 Конституции РФ постулируется, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. В некоторых странах предпринимаются попытки введения общего нормативного запрета на злоупотребление в налоговом праве. Так, ст. 42 Положения о налогах и обязательных платежах ФРГ от 16 марта 1976 г. (Abgabenordnung) установлено, что злоупотребление имеет место, если выбранное юридическое оформление сделки привело к получению налогоплательщиком или третьим лицом не предусмотренного законом налогового преимущества, которое не возникло бы в случае выбора юридического оформления сделки, соответствующего ее экономическим результатам. Это правило не применяется, если налогоплательщик представит неналоговые обоснования, значимые в общей схеме отношений[203].

Следует учесть, что вопросы уплаты налогов через неплатежеспособные банки не охватываются концепцией налоговой выгоды. По этой причине, при возрождении бизнеса на «проблемных банках», доктрина «недобросовестного налогоплательщика» вновь будет востребована, что и продемонстрировано в постановлении Президиума ВАС РФ от 27 июля 2011 г. № 2105/11. При этом указанная доктрина существует в виде правовой позиции КС РФ, вследствие чего исчезнуть она может только по воле данного суда.

Кроме того, представляет интерес то, что ФНС России анализирует и обобщает соответствующий опыт (в том числе в письме от 31 октября 2013 г. № СА‑4‑9/19592 «О направлении обзора практики рассмотрения жалоб налогоплательщиков и налоговых споров арбитражными судами по вопросам необоснованной налоговой выгоды»).

Принцип публичной цели (демократизма). В основе права должны лежать общие блага, общеполезность; законы должны выражать волю большинства членов общества. Hominum causa jus constitutum est – право учреждено для пользы человечества[204]. Статья 18 Конституции РФ устанавливает, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. В соответствии с п. 1 ст. 8 НК РФ налог взимается в целях финансового обеспечения деятельности государства и (или) муниципальных образований. В силу п. 3 ст. 45 НК РФ налоги уплачиваются в бюджетную систему РФ. Исходя из ст. 6 БК РФ бюджет – форма образования и расходования денежных средств, предназначенных для финансового обеспечения задач и функций государства и местного самоуправления.

При этом государство (муниципальное образование) является особой организацией, созданной обществом и, вообще говоря, не имеющей иных задач, кроме как стоящих перед обществом. А.П. Куницын полагал, что государство есть общество, учрежденное для всегдашней защиты всех прав человеческих в пределах известного пространства земли противу всякого рода опасностей[205]. Как справедливо отмечает С.Н. Егоров, единственной целью существования (функционирования) государства должно быть обеспечение безопасности людей[206]. По мнению А.В. Демина, в идеале никаких собственных государственных интересов помимо публичных интересов всего общества у государства быть не должно^[207]. Известный русский финансист Н.И. Тургенев в работе «Опыт теории налогов», впервые изданной в 1818 г., утверждал, что налоги суть средства к достижению цели общества или государства, т.е. той цели, которую люди себе предполагают при соединении своем в общество или при составлении государств[208]. Е.В. Порохов полагает, что целью существования одностороннего принудительного обязательства является не лишение обязанной стороны каких–либо благ, не принуждение ее к совершению определенных действий, а удовлетворение посредством этих благ и действий потребностей управомоченной стороны[209]. В научной (учебной) литературе по налоговому праву данный принцип может обозначаться как принцип публичности налогообложения[210].

Кроме того, в ст. 57 Конституции РФ содержится положение о законно установленных налогах, т.е. установленных через органы законодательной (представительной) власти законно избранными представителями народа. В ст. 12 Декларации прав человека и гражданина 1789 г. предусмотрено, что для гарантии прав человека и гражданина необходима государственная сила; она создается в интересах всех, а не для личной пользы тех, кому она вверена. Статья 14 Декларации предусматривает, что все граждане имеют право устанавливать сами или через своих представителей необходимость государственного обложения, добровольно соглашаться на его взимание, следить за его расходованием и определять его долевой размер, основание, порядок и продолжительность взимания.

В соответствии с постановлением КС РФ от 17 декабря 1996 г. № 20‑П, налог – необходимое условие существования государства, поэтому обязанность платить налоги, закрепленная в ст. 57 Конституции России, распространяется на всех налогоплательщиков в качестве безусловного требования государства. В этой обязанности налогоплательщиков (в том числе граждан, занятых предпринимательской деятельностью с образованием юридического лица) воплощен публичный интерес всех членов общества. Поэтому государство вправе и обязано принимать меры по регулированию налоговых правоотношений в целях защиты прав и законных интересов не только налогоплательщиков, но и других членов общества. В определении КС РФ от 8 ноября 2005 г. № 438‑О разъяснено, что публичные интересы, перечисленные в ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ, могут оправдывать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения адекватны социально необходимому результату.

Принцип публичной гласности – деятельность органов государственной (муниципальной) власти отрыта и доступна (за исключением прямо установленных законом случаев). Данный принцип деятельности публичных органов представляет собой «зеркальную» противоположность по отношению к требованию неприкосновенности частной жизни (опять же, за исключением случаев, установленных в законе).

Пункт 2 ст. 24 Конституции РФ устанавливает, что органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом. Исходя из ч. 2, 3 ст. 8 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149‑ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» гражданин (физическое лицо) имеет право на получение от государственных органов, органов местного самоуправления, их должностных лиц в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы. Организация имеет право на получение от государственных органов, органов местного самоуправления информации, непосредственно касающейся прав и обязанностей этой организации, а также информации, необходимой в связи с взаимодействием с указанными органами при осуществлении этой организацией своей уставной деятельности. Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 152–ФЗ «О персональных данных» устанавливает (ч. 1 ст. 14), что субъект персональных данных вправе требовать от оператора уточнения его персональных данных, их блокирования или уничтожения в случае, если персональные данные являются неполными, устаревшими, неточными, незаконно полученными или не являются необходимыми для заявленной цели обработки, а также принимать предусмотренные законом меры по защите своих прав.

Соответственно, в силу подп. 10 п. 1 ст. 32 НК РФ налоговые органы обязаны представлять налогоплательщику, плательщику сбора или налоговому агенту по его запросу справки о состоянии расчетов указанного лица по налогам, сборам, пеням, штрафам, процентам и справки об исполнении обязанности по уплате налогов, сборов, пеней, штрафов, процентов на основании данных налогового органа. Справка о состоянии расчетов по налогам, сборам, пеням, штрафам, процентам передается (направляется) указанному лицу (его представителю) в течение пяти рабочих дней, справка об исполнении обязанности по уплате налогов, сборов, пеней, штрафов, процентов – в течение десяти рабочих дней со дня поступления в налоговый орган соответствующего запроса.

Статья 33 Конституции РФ предусматривает, что граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления. В силу подп. 1 и 2 п. 1 ст. 21 НК РФ налогоплательщики имеют право получать по месту своего учета от налоговых органов бесплатную информацию (в том числе в письменной форме) о действующих налогах и сборах, законодательстве о налогах и сборах и принятых в соответствии с ним нормативных правовых актах, порядке исчисления и уплаты налогов и сборов, правах и обязанностях налогоплательщиков, полномочиях налоговых органов и их должностных лиц, а также получать формы налоговых деклараций (расчетов) и разъяснения о порядке их заполнения; получать от Министерства финансов РФ письменные разъяснения по вопросам применения федерального законодательства о налогах и сборах, от финансовых органов субъектов РФ и муниципальных образований – по вопросам применения соответственно законодательства субъектов РФ о налогах и сборах и нормативных правовых актов муниципальных образований о местных налогах и сборах.

Кроме того, налогоплательщик имеет право получать от налогового органа в четко регламентированные сроки и без специальных запросов ненормативные акты, имеющие к нему отношение: налоговое уведомление (п. 2 ст. 52 НК РФ), требование об уплате налога (ст. 69, 70 НК РФ), акт налоговой проверки (п. 5 ст. 100 НК РФ), решение по результатам выездной (камеральной) налоговой проверки (п. 9 ст. 101 НК РФ) и др., а также получать от налоговых органов иную информацию в порядке, установленном НК РФ.

Принцип ответственности за вину(применения штрафной ответственности только за виновно совершенные нарушения законодательства (субъективное вменение)). Применение наказания к лицу, нарушившему законодательство, имеет смысл (в целях предупреждения правонарушений в будущем) и может быть обоснованно только в случае, если нарушение совершено виновно. Nemo prudents punit, quia peccatum est, sed ne peccetur – всякий разумный человек наказывает не потому, что был совершен проступок, но для того, чтобы он не совершался впредь[211]. Сходную позицию занял, например, Верховный суд США в деле 2007 года «Панетти против Куортермана»[212]: обвиняемый не может быть подвергнут наказанию, если он не понимает сути ожидающего его наказания, т.е. в частности, не видит прямой связи между совершенными им деяниями и вынесенным приговором.

В статье 106 НК РФ определено, что налоговым правонарушением признается виновно совершенное противоправное (в нарушение законодательства о налогах и сборах) деяние (действие или бездействие) налогоплательщика, налогового агента и иных лиц, за которое НК РФ установлена ответственность.

Следует учитывать, что является достаточно непростой история признания данного принципа в современном налоговом праве. Ответственность, установленная до 1 января 1999 г. в Законе РФ «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» рассматривалась ВАС РФ, как применяемая вне зависимости от вины налогоплательщика (п. 3 информационного письма от 23 ноября 1992 г. № С‑13/ОП‑329). Ситуация изменилась после принятия постановления КС РФ от 17 декабря 1996 г. № 20‑П, в котором разъяснено, что при производстве по делу о налоговом правонарушении подлежат доказыванию как сам факт совершения такого правонарушения, так и степень вины налогоплательщика.

Межотраслевые принципы налогового права относительно немногочисленны. Охарактеризуем некоторые из них.

Принцип предельного ограничения права собственности федеральным законом. Вообще говоря, налог потенциально может быть исчерпывающим образом урегулирован не только законом, но и иным нормативным актом, в том числе актом органа исполнительной власти (например, указом Президента РФ, приказом Минфина России). Более того, само по себе принятие нормативного акта в виде федерального закона не гарантирует ни его актуальности, ни высокого уровня юридической техники. Например, вполне справедливо мнение Р.С. Бевзенко о том, что в нашем так называемом «инвестиционном законодательстве» нет ничего, кроме лозунгов о том, как государство любит инвесторов, клянется всячески их защищать и не обижать, в нем на самом деле нет норм, то есть, нет конкретных правил поведения[213]. По этой причине понятна правовая позиция, следующая из ряда постановлений Президиума ВАС РФ (от 6 сентября 2011 г. № 4784/11, от 24 января 2012 г. № 11450/11, от 5 февраля 2013 г. № 12444/12, от 2 июля 2013 г. № 1039/13, от 23 июля 2013 г. № 1541/13): понятие «инвестиции» не имеет собственного строгого или общепризнанного юридического содержания, а потому при использовании в наименованиях договоров оно может обозначать разнообразные отношения, складывающиеся между участниками гражданского оборота.

Однако в силу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Именно на ч. 3 ст. 55 Конституции РФ в обоснование установленного порядка взыскания налогов сослался КС РФ в постановлении от 17 декабря 1996 г. № 20‑П. Справедлива позиция В.В. Михайлова: следует обратить внимание на диалектическую двойственность социальных ограничений, заключающуюся в том, что каждое социальное ограничение соответствует какой–нибудь социальной свободе. Любой системе социальных ограничений зеркально соответствует и система социальных свобод[214].

Соответственно, поскольку одно из проявлений налога – ограничение права собственности (путем установления обязанности по безвозмездной передаче части собственности – денежных средств публично–правовому образованию), предельный размер налогового бремени должен устанавливаться федеральным законом. В п. 2 ст. 1 ГК РФ предусмотрено, что гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

С одной стороны, А.В. Малько признает, что не исключена характеристика юридических обязанностей, как правовых ограничений[215]. С другой стороны, Н.М. Казанцев обосновывает, что налогообложение, строго говоря, не является ограничением права собственности. Любое ограничение права – ограничение состава либо правомочий этого права, либо предметов применения правомочий права, которое действует при условии сохранения титульного права. Поэтому ограничение права собственности имеет место лишь тогда, когда при сохранении права владения ограничивается право распоряжения и пользования каким–либо имуществом, как, например, в отношении пользования оружием. Налог – это отчуждение собственности государству[216]. В связи с этим следует заметить, что характеристика «ограничение права собственности» по отношению к налогу действительно применяется на практике недостаточно корректно, но она означает именно отчуждение части собственности. Данный вывод подтверждается в постановлении КС РФ от 22 июня 2009 г. № 10‑П: налоги являются необходимой экономической основой существования и деятельности государства, условием реализации его публичных задач, представляют собой форму отчуждения собственности в целях обеспечения расходов публичной власти.