Ментальная медицина

Вот что говорит Томас Джей Хадсон в «Законе ментальной медицины»: «Подобно всем прочим законам, закон ментальной медицины универсален по своей природе. Вдобавок он абсолютно прост и понятен». Если допустить, что существует разумная энергия, контролирующая функции тела в здоровом его состоянии, то можно сделать вывод, что та же самая энергия, ослабевая, ведет к возникновению болезни. Соответственно, все, что нужно, — это поддержать данную энергию, вернув ее в привычное состояние. На это и рассчитано воздействие терапевтических средств. Все знающие врачи единодушно настаивают на том, что их задача — «помочь природе» восстановить нормальное функционирование тела.

Никто не отрицает и того, что восстанавливаемая таким образом энергия носит ментальный характер. Ибо наука говорит нам, что человеческое тело представляет собой союз разумных существ, каждое из которых ответственно и со знанием дела выполняет свои задачи. Разум присущ всем без исключения формам жизни, от одноклеточного организма до человека. Выходит, именно дентальная энергия приводит в действие каждую клетку нашего тела. Не вызывает сомнений и то, что все эти разумные организмы находятся под контролем у единого интеллекта.

Ученые-материалисты настаивают на том, что этот центральный рассудок представляет собой механическую сумму всех клеточных интеллектов, образующих человеческий организм. Другие исследователи считают его независимой единицей, способной к самостоятельному существованию после гибели тела. Так это или нет, в данном случае не важно. Достаточно знать, что такой рассудок — не выдумка и что он действительно контролирует энергию, призванную поддерживать в нормальном состоянии мириады клеток человеческого тела.

Таким образом, речь идет именно о ментальном организме, который, в случае ослабления его функций, должны стимулировать терапевтические препараты. Из этого, в свою очередь, следует, что наибольшую помощь такому организму могут оказать не какие-нибудь, но ментальные терапевтические препараты. И все потому, что ментальный организм с большей готовностью откликается на воздействие единородных с ним средств. Это не значит, впрочем, что мы должны полностью отказаться от физических препаратов. Как показала практика, они также идут во благо ментальному организму. Можно лишь утверждать, что, при прочих равных условиях, ментальные стимулы предпочтительнее физических по двум простым причинам — вследствие своей осознанности и доступности. В связи с этим нельзя не затронуть вопрос ментального внушения. Некоторые склонны утверждать, что своим воздействием материальные лекарства целиком и полностью обязаны фактору внушения. Но это, конечно, не совсем так. Единственной достоверной вещью остается тот факт, что материальные средства, если только они не вредны сами по себе, вполне могут выполнять функцию внушения (достаточно вспомнить эффект плацебо). Очевидно также, что все эти средства, будь то ментальные или материальные, должны насыщать энергией тот ментальный организм, который контролирует телесные функции. В противном случае их эффект не был бы перманентным.

Из всего этого можно сделать вывод, что терапевтическая ценность любых лекарственных средств прямо пропорциональна их способности стимулировать наш разум, возвращая его в состояние нормальной работоспособности и направляя его энергии в нужное русло. Известно, что внушение в большей мере соответствует этим требованиям, чем какое-либо другое целебное средство. Известно также, что это тот максимум, которого можно достичь в деле восстановления здоровья вне сферы хирургической медицины. Никакая сила во Вселенной не в состоянии сделать большего, чем насытить энергией тот ментальный организм, который отвечает за здоровье нашего тела.

В 1896 году профессор Клаустон, в своем инаугурационном обращении к Королевскому медицинскому обществу, сказал следующее:

Я бы хотел, чтобы этот вечер положил начало развитию того принципа, который, по моему глубокому убеждению, находит пока мало признания в практической медицине и хирургии. И это при том, что фактическая ценность его неоспорима. Речь идет о коре головного мозга, значение которой в работе всего организма трудно переоценить. По сути, именно она является основополагающим фактором в развитии любой болезни, а также исцелении любой травмы и любого недомогания. С физиологической точки зрения кора головного мозга — истинный регулировщик всех функций нашего организма. Главной ее задачей можно назвать слаженную работу всех органов, являющуюся основой для беспрепятственного протекания жизненной энергии.

Жизнь и разум — вот два основополагающих фактора этого органического единства, без которого немыслим ни один животный организм. Мозг человека являет собой вершину эволюционной пирамиды, базис которой составляет бессчетное множество бацилл и прочих одноклеточных организмов, которые можно обнаружить в самых труднодоступных уголках планеты. Складывается впечатление, что кора головного мозга — телеологическая цель всей земной эволюции, ибо по сложности своей она многократно превосходит все прочие органы, гистологической структуры.

Представьте себе структуру каждого нейрона с сотнями его волокон и тысячами дендритов, а также характер взаимоотношения их друг с другом. Теперь представьте ту роль, которую корковый аппарат играет в универсальной системе нервной энергии, с ее абсолютным единством и функциями, призванными воздействовать на работу разума и чувств, а также на характер движения, питания, восстановления и очищения организма. Эта картина не оставляет никаких сомнений в том, что именно кора головного мозга доминирует в иерархии органов, играя существенную роль в развитии и исцелении любой болезни.

В журнале «Ланцет» описывается случай с пациенткой доктора Баркаса. Эта женщина, которой тогда было 58 лет, страдала серьезным расстройством различных органов, что причиняло ей постоянную боль. Никакие лекарства ей уже не помогали. И лишь применение чисто ментального средства позволило добиться серьезных успехов. Будучи уверенной, что впереди ее ждет неминуемая смерть и что спасти ее может лишь регулярное применение нового лекарства, женщина приступила к лечению. Каждый день в 7, 12, 17 и 22 часа (с точностью до секунды) ей давали ложку такого лекарства, которое на самом деле было дистиллированной водой. Через три недели боли прекратились, недуги отступили, и женщина вновь обрела былое здоровье. Пример этот интересен тем, что лечение производилось исключительно с помощью ментальных средств, без привлечения обычных лекарств. И это в очередной раз доказывает решающую роль ментального фактора.

Доктор Моррисон из Эдинбурга рассказал о женщине, которая страдала от жестоких приступов истерии. Как оказалось, эта особа отдала свое сердце одному мужчине, а руку — другому. В данном случае заменой для дистиллированной воды стала небольшая беседа, призванная пробудить в пациентке здравый смысл. После этого приступы истерии полностью прекратились.

Некоторые полагают, что Ментальный и Духовный методы способны исцелить одни лишь нервные заболевания. Но вот что рассказывает в «Силе разума» доктор медицинских наук Альфред Т. Шофилд:

В опубликованном списке излеченных недугов, общее число которых достигает 250, мы находим пять случаев «чахотки», одно «повреждение бедра», пять «абсцессов», три «расстройства желудка», четыре «заболевания внутренних органов», две «горловых язвы», семь случаев «нервного расстройства», девять — «ревматизма», пять — «больного сердца», два случая «усохшей руки», четыре «бронхита», три «раковых опухоли», два «паралича руки», три случая «слабого зрения», один «перелом позвоночника» и пять «мигреней». И все это — за год практики в маленькой часовне на севере Лондона.

А как насчет «исцелений» в водолечебницах с их бесконечным кругом серных и железистых вод?

Неужели врач, руководящий этими процедурами, искренне верит в то, что так тщательно документируемые им случаи исцеления объясняются одними только водами, или сочетанием вод и диеты, или даже сочетанием вод, диеты и целебного воздуха? Или он все-таки считает, что здесь должно быть «что-то еще»? Но вернемся к обычной практике. Неужели в своем лечебном кабинете каждый доктор не сталкивается время от времени с такими болезнями и исцелениями, объяснить которые он не в силах? И не бывает ли так, что, продолжив лечение, безуспешно проводимое доселе каким-нибудь местным врачом, наш доктор с удивлением обнаруживает, что его усилия увенчались успехом? Это при том, что пользовался он теми же лекарствами, что и его предшественник.

Неужели серьезный врач-практик в состоянии подвергать сомнению силу ментального воздействия? Разве не знаком он с ингредиентом «веры», который, будучи добавлен к врачебным предписаниям, способен творить настоящие чудеса? Наверняка он на собственном опыте убедился в том, что стоит уверить пациента в целебной силе тех или иных лекарств, как тот и в самом деле стремительно идет на поправку.

Но раз эта сила так хорошо нам знакома, почему же мы предпочитаем игнорировать ее? У нее есть свои нормы и свои ограничения, и ее можно обернуть как во благо, так и во зло. Так почему бы студенту-медику не узнавать об этом от своих учителей, вместо того чтобы самостоятельно собирать по крупицам разрозненные сведения?

Впрочем, есть все основания полагать, что в умах современных медиков понемногу происходит подлинный переворот и что в скором времени на место учебников, трактующих ментальное исцеление как нечто не заслуживающее серьезного внимания, придут совсем другие книги. И в них уже будут изложены взгляды более достойные того века, в котором мы живем.