Поэмы леромонтова.

Поэма – самый широко представленный жанр в творчестве поэта. Она представлена в тв-ве Лермонтова в 2 вариантах – кавказская поэма и историческая, фольклорно выдержанная поэма. Историческая поэма «Песня про Купца Калашникова…» - стилизация под песню в народном стиле. Из кавказских же поэм мы успели на прошлом занятии конкретно разобрать поэму «Мцыри». И вот здесь возникает ещё одна очень яркая звезда на лермонтовском небосклоне – это поэма «Демон». Это настолько знаковое произведение для его творчества, что даже В.Г. Белинский, который был первооткрывателем гения Лермонтова и занимался его популяризацией, счел возможным в своих статьях говорить о том, что для Лермонтова «Демон» - любимый герой, ещё одно его альтер-эго[57]. Стоит отметить, что альтер-эго – это вовсе не автобиографический герой; это герой, близкий писателю по духу. Белинский писал о том, что Лермонтов был певцом Демона, при чём Демон его не пугал, в отличие от большинства других писателей. «Демон» - центральная из поэм Лермонтова, она как бы впитывает в себя то лучшее, что было достигнуто писателем в обеих линиях его поэм – исторической и кавказской. Это произведение многими подвергалось изучению, критическому рассмотрению, тем не менее оно остаётся одним из самых загадочных и спорных. Образ демона как в этой поэме, так и в других произведениях восходит к библейскому мифу о падшем ангеле – поэтому это один из самых архетипных героев в творчестве Лермонтова в целом. Библейский миф о падшем ангеле вдохновлял в своё время многих великих писателей эпохи просвещения и романтизма, в частности – Гёте. (Есть связь демонического героя Лермонтова и с другими героями, например, с Каином[58] Байрона). Связь Лермонтова с Гёте важна: Лермонтов очень хорошо знал и любил Гёте, переводил его. Поэтому сопоставим Демона с Мефистофелем из «Фауста». После прочтения обоих произведений сразу же обнаруживается значимое различие этих двух героев.

Крупный знаток драматургии Аникст написал об этом: лермонтовский Демон гораздо более трагическая фигура (он вообще один из самых трагических образов в мировой литературе). Если Мефистофель скорее с презрением наблюдает за тем, что происходит на Земле, и не включается в трагические противостояния в земной жизни; то лермонтовский Демон оказывается главным действующим лицом (в этом лермонтовское новаторство). Вместе тем Демон во многом близок Мефистофелю в стремлении творить зло[59] - оба героя творят добро, при этом желая зла. Отличие в том, что ситуация у Демона посложнее мефистофелевской. По самому характеру Демон как персонаж олицетворяет дух зла, падшего ангела. В первых главах поэмы рисуется предыстория демона как ангела, который в своё время был причастен к божьему миру – к Раю, но за своё восстание против Бога он был низвергнут с небес. История лермонтовского демона на этом не останавливается, герой не становится духом ада, как большинство демонических персонажей в мировой лит-ре. Демон устал от зла («он сеет зло без наслажденья») и он внутренне стремится к возрождению, к возвращению в Рай – мир гармонии. Он находится во внутренней борьбе – с самим собой. Этот внутренний конфликт является основой для развития внешнего конфликта – любви демона к Тамаре как к воплощению ангельской души[60]. В Демоне происходит борьба, знакомая почти всем людям, – между силами презрения, отрицания и силами, влекущими к примирению с миром, стремлением войти с миром в гармонию. Демон находится во власти гордыни и одиночества и вместе с тем стремится к единению с миром. Таким образом, Демон воплощает основные темы лирического тв-ва Лермонтова. Когда Демон видит Тамару, в нём пробуждается стремление к позитивному, к миру гармонии, он пытается возродиться через любовь к земной девушке. Любовь духа к земной девушке, и в итоге смерть девушки от этой любви – архетипный сюжет в мировой культуре. Для Лермонтова мотив губительной силы такого существа, в которого изначально заложен мотив отрицания, важен. В тексте произведения есть деталь, которая позволяет глубже всмотреться в конфликт – при всём стремлении любить и с миром найти единение, Демон становится виновником гибели жениха Тамары. Не он губит его напрямую, но отвлекает его мысль от необходимости помолиться в часовне перед отправлением в дорогу. Возникает вполне реальная ситуация кавказской войны, когда представитель христианского народа, жених Тамары, гибнет от пули осетина. Важно, что Лермонтов выставляет представителя именно этого народа как убийцу жениха – потому что он мусульманин. Демон оказывается уже повинным в несчастиях и трагедиях Тамары, и всё равно продолжает её преследовать своей любовью, искушает её. Демон является в монастырь к Тамаре, пытаясь завладеть её душой, и встречает там ангела – это первая сцена борьбы между ангелом и демоном за душу Тамары. Когда всё-таки сопротивление Тамары ослабевает и она оказывается в руках Демона, её душа оказывается земной, но это не последняя точка развития поэмы. Лермонтов предстаёт здесь как писатель, очень хорошо понимающий христианскую идею, философию христианства (несмотря на все его проблемы с религией). Ведь главное в христианстве – идея спасения души. Это спасение – не просто уход от мира, а любовь и страдания: только тот, кто любил и страдал, может обрести спасение. Душа Тамары в конце концов при второй встречи и борьбы ангела и демона за её душу оказывается в руках ангела. Ангел говорит, что душа Тамары отправится на небеса, потому что она любила и страдала. Конечно, она не устояла перед Демоном и грешна, но тем не менее её душа будет спасена. Таким образом Лермонтов ставит в этой философской поэме вечные темы: любви и страдания, искушения и противостояния этому искушению, сохранения душевной чистоты; необходимость даже для героя с демонической душой уйти от зла, примириться с мирозданием и Богом и трагическая невозможность это совершить.

Поэму преследовала духовная цензура: ведь Лермонтов не только позволил себе нарисовать нетрадиционный, неканонический для церкви образ демона, но ещё показал его и как стремящегося к примирению с Богом и не способного примириться не только из-за какого-то изначально присущего ему зла, но и по воле Бога. Получается, законы Божьи несправедливы, если тот, кто готов отказаться от зла, всё равно сделать этого не может. Демон оказывается обречен. Может ли вообще существовать гармония в мире, если всевышний не позволяет отпавшему от него ангелу вернуться в Рай?

Есть и другая интерпретация поэмы: в сущности демона заложено отрицательное начало, и именно оно не даёт демону примириться с окружающим, любить и молиться.

«Демон» в критике получил множество интерпретаций. Его пытались связать даже с социальными протестными настроениями – в этом смысле преуспели советские критики, трактуя Демона как воплощение революционного духа. Он получил и более глубокие философские трактовки.

«Демон» относится к зрелым произведениям Л. – он начал писать его в 1829 г., последняя же редакция относится к 1839 г. Опубликовать его он так и не смог – даже царская семья (княгиня любила произведения Лермонтова) не смогла помочь ему преодолеть духовную цензуру. Отдельные отрывки поэмы были напечатаны в 1844 г. в журнале «Отечественные записки», который пропагандировал лермонтовское творчество, так как ведущую роль в нём играл Белинский. Полностью она была опубликована в эпоху либерализации общественной жизни в России, после отмены крепостного права, во время так называемой «первой оттепели» в 60-е гг. До этого читатели, конечно, уже были знакомы с этим произведением в рукописи.

В то время в литературе главенствовала байроническая поэма. По этим трем поэмам («Песня про Купца..», «Мцыри», «Демон») видно, что Лермонтов постепенно отходит от этого типа. «Мцыри» наиболее близка к байронической поэме[61], но уже здесь заметно, что Лермонтов преодолевает устоявшиеся каноны в этом жанре:

1.) мир цивилизации и мир природы здесь находятся в немного других отношениях, чем обычно – Мцыри не европеец, кот. бежит, устав от цивилизации, он кавказец, который возвращается на свою Родину (это не просто бегство – а бегство-возвращение, не в поисках чего-то неизвестного, а того, к чему он привык в детстве – не случайно в поэме есть мотив-воспоминание).

2.) исповедь имеет в христианской культуре значение «покаяние». Мотива раскаяния у Мцыри нет, напротив, он говорит, что ему не в чем каяться – он не совершал грехов. Здесь у читателя появляется вопрос – «Что, в таком случае, есть грех?». Кроме того, Мцыри отказывается от раскаяния перед смертью (только младенец может уйти на тот свет без причащения и покаяния, все остальные должны каяться в своих грехах) – это показывает отдаленность героя от мира христианской цивилизации, он ему не принадлежит. В этом отличие от героев Байрона: его герои – христиане, они понимают и признают этот христианский тезис.

Таким образом, «Мцыри» - очень оригинальная поэма Лермонтова, она относится к позднему романтизму, т.к. время её появления – 1839 г.

ПРОЗА

Когда Лермонтов начинал своё творчество, поэма была главенствующим жанром, поэтому писатель отдаёт ей такую большую дань, его вклад в развитие этого жанра был очень весомым. Вместе с тем нужно не забывать о том, что 20-30е гг. 19 в. – это время прозаизации литературы. Лермонтов уже в ранние годы начинает заниматься прозой, однако первые его опыты достаточно несовершенны и вторичны по отношению к тому, что тогда уже было представлено в прозе достаточно серьёзными литературными образцами мирового масштаба. Лермонтов в первом периоде творчества пока ещё ученик, но ко второму периоду он всё больше и больше начинает двигаться в сторону прозы. Это напоминает один закон литературного развития, известный нам по авторским отступлениям к «Евгению Онегину»: «Года к суровой прозе клонят». С годами и Лермонтов всё больше начинает заниматься прозой.

Первый его опыт в прозе, дошедший до нас, - это неоконченный роман «Вадим», над которым он работал в 32-34 гг. Причём тема этого романа удивительным образом сопрягалась с темой, над которой в то время работал А.С. Пушкин (о чём Лермонтов знать не мог) - это тема Пугачевщины. В случае с Пушкиным, это была работа вначале над историей Пугачева, а после – над «Капитанской дочкой». Лермонтов же параллельно Пушкину начинает писать роман «Вадим», в котором действия так же происходят во времена пугачевского восстания. В романе чувствуется ещё пока ученический почерк Лермонтова: его герои очень четко делятся на положительных и отрицательных, сюжет развивается ясно и предсказуемо. Лермонтов сам был неудовлетворен текстом и, не закончив его, решил обратиться к другому сюжету, не историческому, а современному. Он обратился к актуальному вопросу светского бытия. Можно сказать, что он сделал это под влиянием собственных впечатлений – решил поделиться своим жизненным опытом -, можно сказать, что повлияло его хорошее знание мировой литературы и тогда господствующая в ней тема современника, стремление понять характер героя времени. Так или иначе, Лермонтов в 34 году начинает работать над романом «княгиня Лиговская[62]». Этот роман явно является предшественником «Героя нашего времени», причём речь в нём идёт о том же герое – о Жорже Печорине (Жорж – петербуржский вариант имени «Григорий»). Это герой с автобиографическими чертами, даже в его любовных историях прослеживается отражение любовных историй самого Лермонтова – его любви к Варваре Лопухиной, Екатерине Сушкóвой. Этот роман – как бы петербуржская предыстория жизни Печорина. Но есть и существенное отличие двух романов, оно показывает, как в российскую прозу входят новые герои, появляются новые тенденции. Эта тенденция связана с тем, что всё больше внимания обращается не только на светское общество – наиболее образованное и вместе с тем развращенное -, но и на мелкое чиновничество. Оно уже было представлено у Пушкина в «Повестях Белкина», но ещё не стало главным героем для большинства писателей. Лермонтов всё больше внимания обращает на эту тенденцию. В «княгине Лиговской» появляется такой герой – чиновник Красильский, в какой-то мере он противостоит Жоржу Печорину.

Следующий опыт Лермонтова – единственное завершенное им произведение в прозе «Герой нашего времени». Благодаря выходу в 40-м году «ГНВ» Лермонтов сразу же стал великим прозаиком. «ГНВ» для того времени – самый высший уровень владения прозой. Внутренне Лермонтов очень долго готовился к этому произведению, первые наброски романа можно увидеть ещё в «Княгине Лиговской», наиболее усердно он работал над ним в 38-39 годах. Надо иметь в виду, что в 40-м году «ГНВ» вышел не совсем в том виде, в каком мы привыкли его читать – там не было предисловия[63]. Роман становится результатом очень серьёзного знакомства Л. с мировой литературой: писатель усваивает и перерабатывает в нечто своё, уникальное такие произведения, как «Исповедь» Руссо[64], «Исповедь сына века» (вышла в 1836 г.!!) Альфреда де Мюссе. Для русского читателя того времени не было никаких преград для прочтения только что вышедшего во Франции произведения – все интеллигентные люди прекрасно владели французским языком. Существует связь между Печориным и Октавом, главным героем романа «Исповедь сына века». У «ГНВ» есть корни и в русской литературе – прежде всего, отрывок Карамзина «Рыцарь нашего времени». Карамзин размышлял над темой героя времени, о диалектическом соотношении добра и зла в характере человека. Не только проза повлияла на Лермонтова как прозаика, но и драматургия – в частности, Шиллер и Грибоедов.

Существуют две линии в становлении романа в мировой литературе:

1. Субъективный психологический роман в духе Стерна, Руссо, Мюссе, Констана[65]. В произведениях присутствует исповедальная традиция, которая является центральным моментом в развитии характеров героев.

2. Объективный роман, где акцент делается не на монологах-исповедях героев, анализе их характеров, а где главную роль играет описание внешней жизни. В произведениях на первый план выдвигается социально-нравственная тематика. Писателя этой линии: Филдинг, Бальзак, Диккенс.

Лермонтов синтезирует эти две традиции.

Даже в прозаическом произведении Л. заметно наследие лирики. Та тонкость анализа внутреннего мира человека, которая уже была достигнута лирикой, теперь перекладывается в прозу. К тому же, в русской лит-ре того времени традиция прозы ещё не была достаточно распространена, поэтому с помощью русской лирики и Пушкин, и Лермонтов восполняли отсутствие русской прозы. Через прозаизацию лирики в русской литературе формируется психологическая философская проза.

«ГНВ» – первый в России личный психологический роман. Без Лермонтова невозможен ни Достоевский, ни Толстой, «ГНВ» - база русского романа золотого века.

Центральная проблема «ГНВ», как и вообще центральная проблема творчества Л., - проблема личности. Причем личности в эпоху её высвобождения из пут патриархальности; проблема становления личности как индивидуума, как некоего ответственного за совершаемые им поступки, и в то же время испытывающего определенный трагизм отделения от почвы, традиций, окружения. В этом выделении личности есть как положительные, так и отрицательные стороны. Лермонтов показывает многосложный процесс выделения индивидуума, причем он показывает крайнюю степень индивидуализации, доходящей до эгоизма. Но этот эгоизм – страдающий (так говорил ещё Белинский). Здесь нет самолюбования эгоиста, хотя Печорин очень часто ведёт себя надменно и жестоко. В романе поднимаются центральные философские вопросы, которые связаны с проблемой личности и, так или иначе, встают перед каждым человеком: проблема свободы воли и нравственной ответственности человека, проблема назначения/смысла жизни, проблема возможности свободы воли (каковы условия обретения свободы воли, границы её осуществления).

Образ Печорина – художественное открытие Лермонтова, очень самостоятельная фигура в истории литературы и истории психотипов вообще. Лермонтов специально выбирает такую фамилию своему герою – река Печора протекает рядом с рекой Онегой – т.е. Онегин и Печорин как бы братья-близнецы. Но несмотря на наличие общей основы, между героями есть очень много отличий, эти отличия формируются под влияниям другой эпохи, в которой представлен и создан Печорин: Печорин – голос поостдекабристского поколения 30-х гг – эпохи общественной депрессии, Онегин же сформировался в преддекабристское время, время надежд. Это налагает отпечаток на их характеры. Печорин представитель того поколения, к которому принадлежит и сам Лермонтов. Если вспомнить статью Белинского о «ГНВ», там есть очень важное сопоставление Печорина и Онегина: П., в отличие от О., не впадает в апатию, а бешено гоняется за этой жизнью.

Лермонтов явно углубляет представления о реальной сложности природы человека. В годы создания «ГНВ» очень популярна была идея о столкновении естественного и социального в человеке – того, что идёт от нашей связи с миром природы, и того, что дала человеку его социальность. Это движение от абсолютно естественного состояния к человеку, способному к рефлексии и саморефлексии. Рефлексия – высшая форма сознания человека. Развитая душа может быть и у естественного человека, но вот развитый интеллект, как правило, не может L.

Бэла – олицетворение детей природы, гор, которые живут своими страстями и инстинктами (перекличка с Мцыри). Этот человек ни при каких обстоятельствах не подвергает ничего сомнению и осмыслению, не требует анализа ни от себя, ни от окружающих. НО при всей любви к Печорину Бэла никогда не изменит своей вере – это показывает абсолютный консерватизм мышления Бэлы: она не может принять никаких перемен, требующих сознательной перестройки души, верований. В этом смысле она заложница традиций. Когда её оставляет Печорин, она не пытается даже самой себе объяснить, с чем это связано; она печалится, переживает, готова умереть, но тем не менее не испытывает потребности к анализу ситуации. Этот человек чужд рефлексии. Печорин в этом смысле – полная её противоположность. Для Печорина рефлексия не является самоцелью, но при этом он не может от неё отрешиться – это тот атрибут развитого характера, который уже присутствует в нём вне зависимости от его желания – и это черта европейского сознания. Печорин именно европеец, и это очень хорошо понял критик Шевырев. Шевырев в 40-е годы приближается к славянофильскому сознанию, и Печорин для него в своём европеизме противен. Он говорит, что Печорин – это маленький демонический герой, который является отсветом большого зла, которое торжествует в душах западных людей. Это, конечно, несправедливая оценка Печорина, но сама суть – что Печорин несёт в себе европейское сознание – была верно подмечена.

Я уже говорила о том, что это произведение становится таким вершинным, подводящим какие-то промежуточные итоги всему творчеству Лермонтова, потому что там звучит много мотивов, которые поднимались и ранее в лирике, в том числе и тема одиночества, и тема избранничества, тема обретения внутренней гармонии в единении с природой, все основные мотивы лирики опять же прослеживаются. [Очень советует перечитать]. Обратите внимание, все эти мотивы очень явственны и в словах повествователя, или повествователей, которые являются одним из центральных инструментов построения художественного произведения, но главное – это слова самого Печорина, мотивы, которые очень характерны для его мировосприятия и, соответственно, для понимания этой личности. Центральной философской проблемой в романе становится проблема личности, которую Лермонтов решает в очень широком плане, он ставит её гораздо более масштабно, чем даже Пушкин в ЕО, этом вершинном произведении в предшествующей русской литературе, и пытается рассмотреть все сложности природы человека. Природа человека связана с борьбой двух начал: столкновением естественного и социального, физиологического и духовного в человечеством сознании, мировосприятии, бытии. Два момента: то, как мы воспринимаем мир, и то, как мы себя в нем ведем, поведенческие характеристики и характеристики нашего самосознания. Я говорила, что два полюса можно выделить: человек, приближающийся или недалеко ушедший от этого состояния естественности, от мира природы, и человек, личность которого более определяется рефлексией, способность к самопознанию, не только к пониманию психологии другого человека, но и очень серьезному анализу собственных душевных стремлений. В этом смысле Лермонтов – мастер психологического анализа, один их основоположников психологического романа в мировой литературе, тем более в русской. Рефлексия, и отсюда – рефлексирующий герой, это – главный предмет размышления Лермонтова. Причем рефлексия воспринимается им е как одна из форм сознания, а как высшая форма сознания. Когда личность пытается дать отчет самой себе в том, какие мысли её посещают, какие идеи она исповедует и какие характеристики её отличают. Рефлексия связана с таким понятием, как самосознание. При этом Лермонтов не просто представляет это самосознание, он в своих повествовательных размышлениях эстетизирует рефлексию, она становится не то что компонентом, её как определенный художественный прием в свое произведение. Конечно же, он здесь во многом первооткрыватель, но он опирается на предшественников, к том числе, и на тех, кого я перечисляла на прошлой лекции [имеются в виду, видимо, Мюссе, Констан и т.п.]. Надо сказать, что рефлексия бывает осмысленной, она – определенный высший этап развития сознания личности, но может и принимать болезненные формы. Это очень важный поворот темы, потому что Лермонтов, потому что Лермонтов рассматривает именно болезненные формы рефлексии, которые возникают, как правило, в моменты, когда человек сознательный не может свою систему ценностей реализовать в действительности, и это очень важная и серьезная проблема. Проблема социальной апатии, когда герой, наделенный этим сознанием, оказывается неспособным самореализоваться. Рефлексия для него – никогда не самоцель, а ели это самоцель, то это тоже болезненная форма рефлексии. Конечно, для Печорина рефлексия – не самоцель, он стремится к действию, но найти эту сферу приложения своих сил не способен по ряду или объективных причин, или субъективных причин. Вот тут как раз очень серьезное размышление Лермонтова, и философский смысл романа заключается в том, что он пытается показать нам, как идет внутренняя борьба героя и показать, что он не способен себя достойным образом реализовать, это и его вина, и его беда. Он субъективно виноват в том, что он становится почти палачом, «топором в руках судьбы», с другой стороны, это его беда, потому что объективно нет той сферы деятельности, где он бы мог найти свой идеал, своё дело жизни. И это, конечно, очень четко связывает героя с эпохой 30-х годов, периодом общественного спада, и в этом смысле он герой времени с точки зрения автора. С другой стороны, он – более широкий тип, явление, герой не только 30-х годов, как очень точно писал Набоков в предисловии к французскому изданию ГПВ [советует прочитать]. Он «составлен из пороков всего нашего поколения в полном их развитии», Набоков вполне справедлив говорит, что это пороки не только поколения Лермонтова. Да, действительно, как говорили многие критики, он – герой безвременья, «потерянного поколения», как говорит Хемингуэй уже про своё поколение. Это проблема и глобальная, и конкретно историческая.

Обратите внимание: Печорин – военный, основное действие развивается в Кавказских горах во время Кавказской войны. Но для него и этот путь не подходит, он говорит, что пытался обрести своё предназначение, но и война не стала целью его жизни. Она стала временным потрясением, сменой места, но очень скоро и это ему прискучило. Этот момент неудовлетворенности ничем и неспособности найти предмет служения – главная движущая сила Печоринского характера. Деятельность он не может найти в социальной сфере и, соответственно, всё обращается в похождения в частной жизни. Поэтому мы видим его в основном не на службе, даже когда он бросается на отчаянный поступок [Фаталист], он думает не о долге, а о том, сможет ли он этот момент преодолеть страх смерти, предопределена она или нет, он думает о философских материях, а вовсе не о конкретной социальной обязанности, ответственности. Для него служба не становится сутью жизни.

Таким образом, его жизнь превращается в некую цепь любовных похождений, в этом смысле в Печорине некоторым образом отражается Дон Жуанский комплекс. Он проводит достаточно рискованный эксперименты и над собой, и над другими, и во втором случае проявляется его крайний эгоцентризм.

Нужно попытаться осмыслить природу индивидуализма Печорина. Понятно, что, с одной стороны, это следствие суверенизации личности, выделения личности как «Я», отход от патриархального типа мышления. Отсюда возникает и самоанализ личности, которая, хоть и находится в окружении, но всё-таки самоценна. Это, с одной стороны, вполне закономерное и позитивное следствие суверенизации личности, без осознания себя как индивидуальности вообще не возможно развитие человечества. Оборотной стороной суверенизации личности становится её эгоцентризм, когда всё мыслится в отношении к себе, все оценки происходят в связи с собственным пониманием, желанием и стремлением. Этот эгоцентризм очень четко проявляется в Печорине, например, когда он говорит, что он, конечно, страдал и видел страдания других, но всегда смотрел на них сквозь призму собственного «Я». Альтруистическое сочувствие невозможно для героя, подобного Печорину. Альтруизм находится за гранью для него, он думает обо всем в отношении «а что это даст мне?». Этот эгоцентрический момент не может быть принят с точки зрения высоких нравственных идеалов, но вместе с тем надо понимать, что эгоизм – вполне закономерное следствие суверенизации личности, и, во-вторых, эгоизм Печорина очень сильно отличается от пошлого эгоизма, например, Грушницкого, и вот это противопоставление Печорина Грушницкому очень важно. Если вы вспомните слова Набокова, хотя он преувеличивает, но тенденцию замечает очень точно, что Печорин есть романтическое отражение души самого Лермонтова, не просто автобиографический образ, а идеализированное отражение собственного «Я», то Грушницкий выступает как пародия, как снижение Печоринского комплекса индивидуализма, в отличие от Печорина, который не находит и от этого страдает, переживает это глубоко и трагически, у Грушницкого есть цель в жизни, если вдуматься в его слова и поведение, он хочет прежде всего чинов и богатой невесты, очень примитивное желание вполне в духе светской толпы. Он ничем от неё по сути не отличается, кроме стремления сыграть роль, принять некую романтическую позу; отсюда его солдатская шинель. Он хочет себя представить как некоего страдальца, а на самом деле, те цели, которые он ставит перед собой, вполне достижимы, вот и вся разница между Печориным и Грушницким.

Эгоистическое начало в Печорине приводит к тому, что, как я уже говорила, он позволяет себя ставить эксперименты над другими. Этот отказ от нравственных ценностей лежит и в основе сюжета, потому что каждая их повестей – это некая проверка Печориным и Печорина в определенных обстоятельствах. Проверяются нравственные ценности, которые установились в обществе, и этому во многом поспособствовал Пушкин, и это высокая любовь и высокая дружба. Классическая русская литературе вообще по сути эти ценности утверждает.

Все 5 повестей исследуют способность Печорина реализовать эти правила игры, ценности в своей жизни. В «Бэле» это естественная любовь, любовь европейца к дикарке, сюжет, который лег в основу трех романтических поэм Пушкина, эта любовь его быстро утомляет, дает смысл жизни на очень небольшой промежуток времени. В повести «Тамань» любовь другая, это вариант любви к загадочной девушке ундине, даже имени которой не произносится, и опять же не удача, опять же всё заканчивается достаточно пародийно. Следующий любовный сюжет связан с «Княжной Мери», и ещё один вариант любовных отношений - -так называемая светская любовь, как в произведениях, вошедших в предыдущую контрольную работу. И тут – опять неудача, герой даже не смотря на своё желание не может полностью отдаться этой любви, он начинает спрашивать себя, а не влюбился ли он, он тут же повергает это сомнению, а в конце отказывается и даже готов выглядеть светским невеждой в её глазах, когда отказывает и говорит, что она не может рассчитывать на любовные отношения с ним. Это отрицание светской любви, и то же самое происходит с дружбой, она тоже оказывается нереализуема. Уже во второй повести, «Максим Максимыч», оказывается, что на распростертые объятия он отвечает рукопожатием, то есть для него ММ не может стать другом, причем это вполне психологически объяснимо, действительно ММ – человек из другого мира, который ему не ровня в плане не только социальном, но и интеллектуальным.

Есть и другой вариант в «Княжне Мери», который ему ровня, это Грушницкий и Вернер, и всё равно ничего близкого к дружбе не намечается, хотя с Вернером можно говорить о приятельстве, но не более того. Вот эта неспособность к дружбе формулируется Печориным в его знаменитом афоризме, что в дружбе всегда один – раб, другой – хозяин, ни тем, ни другим он быть не хочет. Что ха этим стоит? Да просто обыкновенное непонимание, нежелание понять, что такое истинная дружба, потому что как раз истинная дружба – это единение равных, к этому равенству как раз и не готов Печорин, который на всё смотрит свысока своего «Я», он не ощущает себя частью космоса, он ощущает себя над космосом человеческих отношений. И в этом как раз и беда, в свете отношений с Вернером подчеркивается, что он – ровня в интеллектуальном плане, а когда он не может найти искреннего чувства в себе к Вернеру, это признак эгоцентрического сознания. У него всё-таки есть желание обрести эти ценности, это тоже надо учитывать. Он неоднозначный герой, не герой зла, не герой добродетели, как говорили и про Онегина. Это герой очень противоречивый, если хотите, амбивалентный.

Он не отвергает ценности, он отвергает их существование. В этом отношении очень характерны 2 момента. Во-первых, в повести «Фаталист» [убедительно просит дочитывать роман до конца]. Она неслучайно венчает это произведение, хотя по фабуле, если говорит о системе событий, она не последняя, получается кольцо в построении произведения. Но точка в романе ставится именно после рассказа об истории с пьяным казаком и проверки Печориным своей неуязвимости или уязвимости перед лицом смерти. «Фаталист», таким образом, имеет высочайшее философское значение в повествовании, она и по жанру философская повесть, и название её – тот, кто верит в предопределение.

Я хочу поговорить о предыдущих повестях в связи с проблемой Веры. Когда я говорила о любовных историях, я не упомянула только одну героиню. Это один из интереснейших персонажей и по роли, которую она играет в романе, и просто в истории русской литературы в связи с отражением женского характера. Вера, вместе с тем, в том числе Белинским и Набоковым, который вообще считал, что Лермонтову не удавались женские типы, но, так или иначе, Вера играет очень серьёзную роль. И само её имя неслучайно. На протяжении всей повести «КМ» упоминается, что это одна женщина, которая сумела его понять, полюбить, таким какой он есть на самом деле, а не придумать, как Татьяна Ларина. Вера любит истинного Печорина, а не вымышленную фигуру, со всеми его пороками и недостатками. Она умеет его оценить. Это важно в понимании его характера, она поняла максимум из того, что можно было понять в его характере. Мало того, у неё знаковое имя. Не случайно он загоняет лошадь в погоне именно за Верой, когда хочет проститься с ней не заочно через письмо, а очно увидеть её в последний раз. Вот это стремление к героине с таким именем тоже знаково, символично. Здесь – стремление обрести Веру и невозможность и в силу объективных обстоятельств – эпохи, времени, собственного характера, и в силе его вины, потом что он сам в свое время отпустил Веру, отказался от Веры. Это ощущение того, что он устремлен к Вере и не может её обрести, она недостижима для него, это ощущение рождается при внимательном, серьёзном чтении.

Вместе с тем и в «Фаталисте» он прямо признается, что ему отнюдь не чуждо стремление к неким убеждениям. Прежде всего должны вспомнить о его внутреннем монологе, который играет величайшую роль в развитии психологической ткани романа. Когда он идет после разговора с испытавшим судьбу, до того, как увидел зарезанную свинью, он размышляет о звездах и произносит такую очень важную фразу, упоминая о предшествующих поколениях, которые верили, что звезды участвуют в их судьбах, верили в предначертание в высшем мире. Дальше он об этом говорит с некоторой иронией, с предшественниками, дремучими и грубыми, ничего не понимающими по сравнению с современными просвещенными людьми. Он говорит: «А мы – их жалкие потомки», которые скитаются по Земле без четких представлений о ценностях. Он ощущает не только превосходство над предшественниками, но и известную зависть к ним, известное ощущение падения от божественного промысла, оставленности Богом человека, это тоже оказывается важным элементом сознания Печорина.

Таким образом, он действительно жаждет истинных ценностей, но не может их обрести и удержать своё сознание. Это опять действие до болезненности развитой рефлексию, когда в человеке как бы 2 существа; один действует и ищет этих ценностей, а другой всё подвергает скептическому анализу и отрицанию. Это демоническое разрешительное начало в нем чрезвычайно важно. Его совершенно закономерно сопоставляют с образом демона. В этом двойственность образа – герой с большой буквы и герой жертва своего времени, он приносит много зла в мир.

Он ставит эксперименты над людьми, и это происходит в первую очередь в первой повести, где рассказчик – ММ, изображается подход Печорина к жизни как игрока. Он пытается разыграть партию с Бэлой, и заканчивается это трагически. Он начинает партию с действительно искренним желанием найти любовь в жизни, но в «КМ» в возможность реальной искренней любви он только похожу дела вникает, а изначально затевается интрига. Он думает только об одном, чтобы доставить себе удовольствие, развлечение. Он не думает о последствиях. Черта эгоистической личности – безответственность в отношениях к другим. Но и ещё 2 мотива у него есть: найти прикрытие для флирта с Верой, тоже эгоистический мотив, он использует невинную девушку, и ещё он хочет показать Грушницкому его реальное место. Получается таким образом игра, которая приводит к трагическим последствиям, в первую очередь для Грушницкого. Но он во многом виноват, не надо видеть в нем абсолютную жертву. Прочитайте роман и увидите все точки обвинения.

Один момент: повествователь в КМ – Печорин, и все оценки, которые даются Груншицкому, дает ему Печорин, они не авторские впрямую. Но Печорин пишет записки для себя, поэтому они искренние и вряд ли он хочет приписать ему те пороки, которые он не имел.

Грушницкий становится жертвой, а Печорин – палачом, хотя он очень благороден, пытается предложить мировую, но палачом становится изначально, когда затевает эту интригу, зная своё превосходство. Это провокация. Он доводит Гр. до состояния, когда тот уже не может уйти от дуэли, демонстрирует всю свою жестокость.

Очень неоднозначно фигура Печорина вырисовывается в этом романе, чрезвычайно много вопросов о вечных ценностях здесь поднимается на очень высокохудожественном уровне, не дидактично. Понятно, что Печ. противопоставляется ММ, это ещё одна конструктивная модель. Он не случайно появляется в первой повести, где он является рассказчиком, тем, кто знакомит читателя в Печорины, и в последней он играет немаловажную роль. Во-первых, он возвращает читателя от почти детективной брутальной истории с насилием и приключениями к философским смыслом, в том числе в плане понимания некоторых метафизических идей. Метафизика – понятие, в XIX веке разнозначное философии, то, что стоит над физикой, над естественными законами, которые могут быть поняты с помощью эмпирических опытов и анализов, то, что не способно рациональное знание дать. Метафизический разговор затевает Печорин с ММ – это финал романа, последние строки. ММ со своей чуждостью метафизическим прениям совершенно четко отвечает ему, что ружья часто осекаются. Вот вам сведение высокого философского разговора на уровень материалистического понимания. Он иронически снижает метафизический пафос и в то же время показывает разницу уровней мышления, разрыв между высоким сознанием Печорина и обыденным ММ. Перед читателем ставится вопрос, кто ему ближе, кто герой с большой буквы. Надо сказать, что ММ большинством критиков того времени был признан тем, кто действительно должен стать героем романа. Это был в первую очередь Швырев, он скептически отнесся к герою времени, он считал, это не русский тип, лишь призрак скептицизма Запада. Конечно же, рефлексия и этот тип самосознания, скептически относящийся к высочайшим нравственным ценностям во многом связан с проблемами западной цивилизации, но и Россия к тому моменту стала её частью. Поэтому говорить о том, что печоринство не свойственно русскому характеры, - всё равно, что биться с ветряными мельницами. Это закономерно в развитии русского интеллектуала. Можно его критиковать, видеть пороки, но это вовсе не значит, что мы должны отвергнуть его как нечто не свойственное России. Вместе с тем ММ тоже нельзя идеализировать, он очень милый, трогательный, простодушный, но и мир у него ограниченный, при всей симпатии к нему как к носителю естественного добра мы видим и его ограниченность.

На то, что ММ – образ нравственного человека, указывал и Белинский, но с симпатией отзывался и о Печорине [почитайте его статью].

Характер ММ не может рассматриваться вне его социального статуса. Очень любопытно, что Николай I при всей своей нелюбви к Лермонтову (он про него сказал «Собаке – собачья смерть»), так или иначе он с большой симпатией отнесся к образу ММ, потому что по социальному статусу, по жизненным поведенческим стратегиям это образ служаки, который не думая подчиняется приказам, на этом держится любое государство, но не развивается, не идет вперед.

Когда вы знакомитесь с чьими-то реакциями на произведение, всегда думайте, а почему он именно так его оценил.

Конечно же, ММ, как и все повествователи, создает интригу в композиции произведения: придает особенность, своеобразие художественному построению.

Надо отметить, что изначально Лермонтов писал отдельные повести, хотя в замысле было крупное полотно, но начал с повестей, не романа из глав. Его повести самоценны, самостоятельны.

Здесь Лермонтов идет по принципу циклизации повестей (как у Гоголя и Пушкина), и есть один собиратель этих повестей. Что касается Лермонтова, он издает произведение единым романом, оно обретает целостный вид, отличительное свойство – есть один главный герой, абсолютное единство. Это важно для задачи раскрытия внутреннего мира главного героя. Он не просто сквозной персонаж.

Вместе с тем это роман так называемой фрагментарной композиции, отдельные повести как высшие точки в истории Печорина. В то же время композиция кольцевая, она замкнута на ситуации с крепостью, в которой командует ММ и служит Печорин.

Лермонтов отказывается и от хроникального сюжета и от хронологического типа композиции. Повести стоят не в той последовательности, в которой развивались события. Один из крупнейших исследователей творчества Лермонтова, Борис Михайлович Эхенбаум, очень точно написал, что «Фаталист» завершает сюжет, но не фабулу, и это дает некую оптимистическую ноту в конце, произведение не заканчивается похоронным маршем. Нехроникальный сюжет, с пропусками, каждая повесть вполне самостоятельна [найти, как хронологически располагались бы повести].

Надо отметить, что он не только нарушает своей композицией некие принципы, но и следует определенным традициям романтического произведения, байронической поэмы, в том числе в принципе построения композиции. Это проявляется в том, что герой показывается сначала с разных точек зрения через рассказы других персонажей, а потом «объектив» высвечивает главного персонажа, который сам о себе говорит, начинается исповедь. В ГНВ мы сначала видим героя глазами ММ, а потом ещё и автора-повествователя, путешествующего офицера, а потом мы видим журнал Печорина, исповедь. Это – принцип вершинной композиции.

Вместе с тем каждая повесть вполне самоценна, не зря они печатались как отдельные произведения. Здесь Лермонтов опять же наследует и вместе с тем проводит эволюцию традиций жанра, с чем мы знакомы на примере повестей писателей второго ряда. В «Бэле» абсолютно явны традиции кавказской повести, в основе которой – любовь дикарки к европецу. И есть элемент путешествия. Во второй повести, «ММ», мы видим портретные очерки, там психологический портрет Печорина, данный глазами человека, гораздо более близкого в нему по социальному статусу, чем ММ. Идет приближение, по ситу Лермонтов предощущает принцип наезжающей телекамеры. Взгляд ММ – крупный план, а потом камера приближается, вот взгляд автора-повествователя, человек интеллектуально близкий, из той же социальной группы. Следующий этап – журнал Печорина, где он рассказывает о себе.

Мы видим традиции разных повествовательных жанров от светской повести до философской и до романтических набросков. При этом он преследует одну главную цель – раскрытие внутреннего мира Печорина, психологический роман создает по жанру своему. Когда в предисловии он говорит, что хочет показать историю души человеческой, то к этим словам нужно относиться с большой долей осторожности. История не означает развитие, она означает рассказ. Потому что мы не видим развития характера Печорина, как в ЕО, его фигура достаточно статична, но раскрывается всё более глубоко и глубоко.

При этом он использует и романтические традиции, и реалистические в типизации, в обобщении, объяснении причин.

Лекция от 1 апреля.