Тема 10. Внутренняя и внешняя политика России в XVII в.

История России и Украины

(XVII — XVIII вв.)

Курс лекций.

Минск.

БГУ

2008 г.

Тема 10. Внутренняя и внешняя политика России в XVII в.

План:

1. Правление первых Романовых.

2. Раскол церкви.

3. Внешняя политика.

4. Восстание С.Разина.

5. Изменение в социально-политической жизни страны.

1.После долголетней гражданской воины в первой половине XVII в. страна медленно приходила в себя. Восстановление прежнего количества населения, а стало быть и экономики, завершилось в целом к середине века, а в некоторых наибо­лее разоренных местах только к 70-м годам столетия.

Политика правительства царя Михаила Романова (1613-1645) не достигла ни­каких заметных успехов. Завершилась неудачей попытка возвратить Смоленск, отошедший к Польше. Донские казаки отобрали у турок Азов в низовьях Дона и предложили Ми­хаилу взять этот город. Но правительство не нашло возмож­ностей завладеть этой крепостью, открывавшей выход и Азовское и Черное моря. Боясь войны с Турцией н не имея средств восстановить разрушенные укрепления Азова, прави­тельство отказалось от этой территории. Единственным удач­ным делом было строительство укрепленной линии па юге России, которая защищала южные территории страны от на­бегов крымских татар.

В 1645 г. царь Михаил умер, и па престоле оказался его сын Алексей (1645-1676). Это был юноша, который еще не имел никакого опыта в управлении государством. Поэтому на первых порах фактическая власть находилась в руках его воспитателя боя­рина Бориса Ивановича Морозова. Правительство Морозова с первых же шагов столкнулось с важнейшей проблемой — финансовой. Она заключалась в поиске путей для пополнения государственной казны, которая постоянно была пуста. С по­мощью привлеченных к делам государственного управления купцов была разработана реформа государственных финансов. Суть се заключалась в том, что в России вводились такие на­логи, какие были приняты в Западной Европе. Если раньше население выплачивало деньги непосредственно правительст­ву по поводу того или иного сбора, то теперь вводились кос­венные (непрямые) налоги, а прямые отменялись. Косвен­ные же налоги были включены в цену соли — продукта пер­вой необходимости. Богатый человек, покупавший больше со ли, платил таким образом и больший налог, а бедный, более экономный покупатель, должен был бы платить меньшую сумму. Результат реформы был неожиданным. Население резко сократило потребление соли, казна не получила прак­тически ничего. Поскольку реформа провалилась, правитель­ство, прождав два года, вернулось к прежним прямым нало­гам, и при этом заставило население уплатить то, что недо­получило в свою казну за последние два года. Эта мера под­вела страну к широким волнениям. Резкое ухудшение мате­риального положения широких масс сочеталось со злоупот­реблениями в судах, чем были недовольны и сравнительно обеспеченные слои. Летом 1648 г. в Москве вспыхнуло восста­ние, в котором приняли участие не только широкие массы горожан, но и временно собранные в столице служилые люди — провинциальные дворяне. Ряд боярских и купеческих дворов был разгромлен. Некоторые деятели правительства Морозова были растерзаны толпой. Самого Бориса Иванови­ча удалили от власти. Правительство было так напугано, что пошло па удовлетворение требовании восставших. На Зем­ском соборе 1649 г. было принято Уложение — сборник за­конов. По общему мнению, он должен был пресечь злоупот­ребления в судах. В этом же Соборном Уложении бы­ли и некоторые новые законы, содержание которых отвеча­ло требованиям восставших. По желанию дворян правитель­ство еще детальнее разработало крепостническое законодательство, закрепляя за землевладельцами крестьян и закры­вая лазейки для тех, кто хотел бы избавиться от положения крепостного. Например, если раньше беглый кре­стьянин, прожив ряд лет у своего нового хозяина, считался не подлежавшим возвращению, то теперь такого беглого мож­но было искать всю жизнь, без ограничения срока, и возвра­щать на прежнее местожительство.

После удаления Морозова ближайшим лицом к царю Алексею стал глава церкви патриарх Никон. Под его руководством была проведена важная реформа церкви, которая должна была сблизить славянскую церковь с зарубежными пра­вославными церквами. Препятствиями к тому служили неко­торые различия в богослужебных обрядах и текстах. Когда началось исправление этих обрядов, в среде церковников, а затем и всей массы верующих людей произошел раскол на сторонников реформ и их противников. Последние получили прозвище раскольников, старообрядцев.

2. Дли людей XVII в. религиозные вопросы имели первостепенную важность. Религия и обряды ими восприни­мались догматически. Истинное правоверие, по мнению лю­ден, живших в XVII в., заключалось в неизменности, незыб­лемости религиозных идей, в строгом соблюдении обрядов. То есть эта религиозность зачастую сводилась к внешней стороне, которая как раз и была понятна для неграмотной и полуграмотной части населении. Поэтому реформа Никона вызвала такую острую реакцию.

В знак протеста известный протопоп Аввакум отслужил богослужение в сарае, указывая тем самым на оскверненность храмов реформой Пикона: в «некоторое время и конюшня иной церкви лучше». И хотя церковные соборы подтвердили правоту Никона, движение раскольников продолжилось, доходя до восстаний, до крайних репрессивных мер со стороны правительства. При господстве чисто религиозных мотивов в движении раскольников существовал и некий соци­альный протест, неудовлетворенность общественным устрой­ством, ощущение жизненных тягот.

Раскол положил начало длительному — до наших дней сосуществованию господствующей церкви и раскольнической, «древлеправославной». Только с XVIII в. прекратились суро­вые гонения на раскольников. Главными районами распро­странения старообрядчества стали русский Север, Сибирь и юго-запад России.

3. Одновременно с началом церковной реформы правитель­ство молодого царя Алексея столкнулось с проблемой, кото­рую поставили перед ним представители запорожского каза­чества, просившие взять их территорию под покровительство Москвы. Восстания в Москве, а потом еще в Новгороде и Пскове, пустая казна не давали возможности вмешаться в события на Украине, где в это время разворачивалось осво­бодительное антнпольское н антикатолическое движение под предводительством Богдана Хмельницкого. Было понятно, что союз с Хмельницким «едет к войне с Польшей. Правительст­во не спешило. Только в 1653г. Земский собор вынес приговор о том, чтобы Алексей Михайлович «изволил принять под свою государскую высокую руку» Богдана Хмельницкого и Запо­рожское войско. В начале 1654 г. в небольшом городке Переяславле произошла рада (совет), на которой представители казачьих полков и ряда городов одобрили присоединение к России.

В 1654 г. началась затяжная российско-польская война. И хотя она завершилась победой России (1666 г.), государст­венные финансы были серьезно подорваны. В ходе этой вой­ны как Россия, так и Польша из-за нехватки денег в казне стали выпускать медные монеты по цене серебряных. В конце концов произошло падение первоначально назначенной государством ценности этих денег, что пагубно отразилось на товарно-денежном обращении в стране. А в Москве в 1662 г. даже вспыхнул «медный бунт» широких слоев москвичей. Правительству пришлось отказаться от использования мед­ных денег. Неумело проведенная реформа, отсутствие насто­ящего понимания нужд рынка уничтожили перспек­тивное дело. Рынок нуждался в мелкой монете. Переход от серебра к меди был в конечном счете неизбежен и произошел в XVIII в. Итогом тринадцатилетней войны, во время кото­рой пришлось пережить еще и столкновение со Швецией, было присоединение Левобережной Украины к России отошел так­же город Киев с небольшой территорией, располагавшейся на правом берегу Днепра. Запорожская Сечь оказалась в сов­местном управлении России н Польши. Кроме того, в страну возвратились смоленские земли, потерянные в результате польского вторжения в Россию в ходе Смуты. Россия все уве­реннее¹ вступала в борьбу с европейскими странами. Российская армия, привыкшая к столкновениям со специфическим про­тивником, татарами — перестраивалась па новый лад. Уже в первой половине XVII в. в ней возникли полки инозем­ного строя. На службу привлекались иностранные офицеры. В центре страны постепенно исчезали прежние воо­руженные силы в виде служилых по прибору, зато они росли в пограничных областях России. Медленно, постепенно шла перестройка армии, которая была завершена сыном царя Алексея Петром I.

4. В начале 1670-х гг. правительство столкнулось со вспыш­кой социальной борьбы — восстанием казаков, крестьян и горожан под предводительством Степана Разина. В XVII в. область расселения донского казачества постоянно пополня­лась пришедшими на Дон людьми. Мотивы бегства за преде­лы государственной территории были разнообразны: усиле­ние крепостнического режима, рост налогового гнета и дру­гие трудности, испытанные во время долгой российско-польской войны, жизненные неудачи. Население казачьих городков по­полнялось, а прокормиться там стало довольно трудно. Турки взяли под свой контроль устье Дона, перегородив его це­пями у Азова. Прекратились походы казаков на юг, в глуби­ну турецко-татарских территорий. Турки часто перегоражи­вали Дон сетями, из-за чего ухудшился лов рыбы. Поскольку земледелия у казаков не было, сокращение рыбного улова резко обострило проблему продовольствия. Царское прави­тельство использовало казачество в военных целях, для без­опасности южных границ, для проводов дипломатических по­сольств через южные земли за пределы страны. Оно посылало казакам жалованье в виде хлеба и пороха, оружия. В нелегкие для государства годы российско-польской войны это жалованье оскудело. Поэтому первоначально Степан Разин, выходец из верхушки казачества — казачьей старшины, оказался предводителем похода казаков на Каспийское море.

Во время этого похода казаки грабили побережье Ирана. Их возвращение на Дон с богатой добычей произвело боль­шое впечатление. Резко вырос авторитет Разина, сформиро­валось «его войско» — так он рассматривал участников по­хода и ту часть казачества, которая присоединялась к ним, надеясь на новые удачные предприятии.

Следующий поход Разина па Волгу имел не только гра­бительский характер. В нем проявлялись и социальные мо­тивы: «С Волги идти в Русь против государевых неприятелей н изменников, чтоб... из Московского государства вывести из­менников бояр и думных людей и в городах воевод и приказ­ных людей». Весной 1670 г. разницы двинулись па Волгу. Они захватили Царицын и Астрахань. Затем пошли вверх по Вол­ге, обращаясь к населению с помощью открытых писем и под­нимая его па борьбу против местной администрации. Всюду, где появлялись разницы, сжигались документы властей, лик­видировалось старое управление и вводились казачьи поряд­ки. По уездам происходили убийства помещиков. Войско Ра­зина раздробилось на отряды, которые расходились от маги­стральной линии движения по Волге и вовлекали в движение довольно широкие районы. Крайней точкой продвижения ра­зницей стал город Симбирск. Они безуспешно пытались штур­мовать его, а подошедшие к Симбирску войска окончательно отбросили разинцев от этого города. Сам Разин отошел на Дон, хотел овладеть там положением и продолжить борьбу, но весной 1671 г. был схвачен старшинами, отвезен в Моск­ву, где и был казнен. Весной же 1671 г. сподвижники Разина попытались повторить его поход по Волге, но уже летом вы­нуждены были отступить. Глубокой осенью 1671 г. пала Аст­рахань, последний оплот движения.

5. Архаические казачьи порядки, которые насаждали разни­цы, воплощали в себе общинный демократизм. Соблазните­лей для широких масс был раздел имущества богатой вер­хушки городов и администрации, в котором проявлялись об­щинные уравнительные традиции. В актах мести по отноше­нию к казненному воеводе или помещику удовлетворялось чувство справедливости. Однако каких-то новых обществен­ных отношений восставшие не устанавливали. Как и во всех народных волнениях, решение социальных проблем шло по наиболее простому, примитивному пути. Обреченность, бес­перспективность движения не снимает вопроса о его законо­мерности. Трудное положение основной массы населения не могло не проявляться в таких актах отчаяния и мести как восстание, народная расправа и .т. п. Гражданская война в начале XVII в., городские «бунты» и движение Разина гово­рят о том, что социальная борьба с ее периодическими вспышками стала заметным условием развития страны.

Между тем в результате целенаправленных действий пра­вительства и зачастую стихийной деятельности народных масс шло расширение территории России: на западе она вы­росла за счет смоленских и украинских земель, на востоке благодаря продвижению в Сибирь охотников, служилых лю­дей, крестьян она дошла до границ с Китаем. В состав Рос­сии включались территории с разными природно-климатическими условиями, что создавало перспективы для развития широких торговых связей, соединявших отдаленные местно­сти. Мех сибирского соболя высоко ценился как в России, так и за рубежом. Вместе с тем сибирские крепости, будущие города, нуждались в продуктах ремесла. Так возник обмен товарами между центром страны, Сибирью и Архангельском, куда приезжали английские и голландские купцы. Выросла роль таких ярмарок, на которые приезжали из дальних кра­ев русские и зарубежные торговцы: Московской, Архангель­ской, Нижегородской, Ирбитской, через которую шли меха из Сибири, Свенской — близ границы с Польшей и Украи­ной. Выросли численность и значение купечества в экономической, общественной и политической жизни страны.

Принципиально новым явлением в хозяйственной жизни России было появление новой организации производства — мануфактуры. Это были промышленные предприятия, осно­ванные, как и ремесленные мастерские, па ручном труде. Од­нако, в отличие от этих мастерских, на мануфактурах было разделение труда между работниками, что и давало крупный выигрыш в производительности этих предприятий. Мануфак­туры основывались при поддержке и в интересах правитель­ства. Они обслуживали потребности государства и продавали свою продукцию именно ему. Когда впервые возникла такая мануфактура, созданная па деньги голландских купцов, ее хозяева думали привлечь па работу наемную силу. Однако в России не было слоя людей, которые бы имели привычку работать по найму, видели бы в этом важный источник бла­госостояния. Пришлось правительству приписывать к этой мануфактуре государственных крестьян. Они в порядке вы­полнения повинностей отрабатывали положенное время на мануфактуре. Таким образом, мануфактура оказалась осно­ванной на крепостном труде и не смогла стать источником развития раннебуржуазных порядков в России.

Новые явления в социально-экономической жизни Рос­сии, говорящие о ее подъеме во второй половине XVII п., не должны заслонять главного: российское общество оставалось земледельческим обществом, в котором господствовало нату­ральное хозяйство. Не ежедневная, постоянная, а периодич­ная, ярмарочная торговля характеризовала торговое оживле­ние в стране. Купечество не имело узкой специализации в своих занятиях. Оно было вынуждено для придания устойчи­вости своему делу торговать практически всем, чем придется: не удастся продать одно, так повезет сбыть другое. Мануфак­тура не влияла ни па развитие рынка, пи на формирование людей наемного труда. Подавляющую массу населения сос­тавляло крестьянство, в хозяйстве которого не происходило принципиальных изменений.

Итак, в XVI—ХVII вв. Россия стала главной зоной суще­ствования православно-христианской цивилизации, так как все остальные православные страны оказались под властью завоевателей. Образование единого государства, ликвидация политической раздробленности создали новые условия для ее развития. Резко усилилось воздействие правительства па разные стороны жизни населения. В стране формировалась неограниченная монархия. Правительство давало средства для развития культуры, но оно же во времена Ивана Грозно­го душило всякую свободную мысль. В это время происходит постепенная переориентация внешней политики государства, социальных ценностей в сторону западноевропейских стран. Присоединение Украины, испытавшей сильное влияние поль­ской культуры, не могло не сказаться па ознакомлении про­свещенных кругов России с достижениями Запада в области искусства и научных знаний. Преимущества в предметах роскоши, в торговле, производстве, вооружении, организации ар­мии, в наличии флота становились все более притягательны­ми для правящих слоев. А некоторые достижения стран христианско-католической цивилизации были настоятельно не­обходимыми для России, особенно в военном деле. Средневе­ковая православная цивилизация достигла полного развития и вместе с тем подошла к своему закату.

Источники:

1. Законодательные акты Русского государства второй половины XVI-первой половины XVII в. Л, 1986.

2. Россия XV-XVII в.в. глазами иностранцев. Л., 1989.

3. Российское законодательство X-XXв.в.: в 9т. Т.З. М., 1985

4. Соборные Уложения 1649г. Тексты. Комментарии. Л., 1987

Исследования:

1. Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в. М., 1981

2. Кристенин С.О. История России XVII в. Обзор исследований и источников. М., 1989

3. Никольский Н.М. История русской церкви. Мн., 1990.

4. Плохий С.Н. Папство и Украина: Политика римской курии на украинских землях в XVI-XVII в.в. к., 1989

5. Поршнев Б.Д. Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. М., 1976

6. Россия, Польша и Причерноморье в XV-XVII в.в.М., 1979

7. Семененко В.И., Родченко Л.А. История Украины с древнейших времен до наших дней. Харьков, 1999.

8. Чистяков Е.В., Соловьев В.М. Степан Разин и его соратники. М., 1988

9. Отечественная военная история с древнейших времен до наших дней. М., 2003

10. Каргалов В.В. Московские воеводы XVI-XVII в.в.М., 2002.

11. Коняев Н.М. Первые Романовы: Загадки и мифы династии. М., 2002

12. Пчелов Е.В. Романовы. История династии. М., 2001

Тема 11: Становление Империи:

Время Петра I (конец XVIII – первая четверть XVIII в.)

План:

1. Начало правления Петра I
2. Северная война

3. Восточная политика России.

4. Российская империя: управление.

5. Социальная борьба в первой четверти XVIII в.

1. Петр, как и пушкинский Борис Годунов, «достиг высшей власти» только в семнадцатилетнем возрасте: родившийся в 1672 г. и провозглашенный царем в 1682 г., он семь лет был им лишь номинально — страной до 1689 г. управляла его старшая сестра Софья. Приоритетным направлением в дея­тельности Петра после прихода к власти стала область, где проблемы были заметнее и решить их можно было, казалось, быстро — внешняя политика России.

Внешняя политика России в 80-е гг. XVII в. была тесно связана с решением общеевропейских проблем, главной из которых была борьба с османской экспансией. В 1684 г. в ответ на продвижение турецких войск вглубь Европы Австрия, Речь Посполитая и Венеция образовали так называемый Священный союз. Однако, стремление «пристегнуть» к союзу Россию автоматически не могло быть реализовано: передан­ный по Андрусовскому перемирию только на два года Киев Россией Речи Посполитой не возвращался. Урегулированию этого и других спорных вопросов были посвящены российско-польские переговоры, завершившиеся подписанием в 1686 г. в Москве «вечного мира». По договору, взамен на оставление Киева в составе России последняя обязывалась начать войну против Крымского ханства. Тем самым «священные союзни­ки» надеялись открыть второй фронт против Турции, чьим вассалом был Крым, и отвлечь османов от попыток продви­жения в Центральную Европу. Эта задача облегчалась и тем, что Московское государство с 1677 г. находилось в состоянии войны с Турцией. Однако Крымские походы 1687 и 1689 гг., прошедшие под некомпетентным командованием князя В. В. Голицына и при плохой организации войск, не увенчались успехом. Поэтому не случайно первая крупная внешнеполи­тическая акция Петра I была связана с Турцией.

В качестве объекта для нападения была избрана крепость Азов; находящийся на берегу одноименного моря город вхо­дил непосредственно в османские, а не в крымские владения, дорога к нему шла через населенные русскими местности, а не по безлюдной степи, как в Крым. 1-й Азовский поход, со­стоявшийся в 1695 г. показал крайне плохую боевую выучку (в особенности, инженерную). Достаточно сказать, что мина, предназначенная для уничтожения противника, убила трид­цать собственных солдат. К счастью, характерной чертой лич­ности Петра было умение учиться па неудачах, поэтому тща­тельно и всесторонне подготовленный второй поход в 1696 г. завершился успешно: Азов сдался, а вскоре на Азовском мо­ре была основана российская крепость Таганрог. Казалось, ис­полнилась вожделенная мечта не одного правителя России. Но уже вскоре стало ясно, что владение азовскими портами не давало полноценной возможности развития торговли и тем более влияния на европейскую политику — ведь для то­го, чтобы попасть из того же Таганрога, например, в Марсель нужно было пройти турецкими территориальными водами не одну сотню миль. Необходим был иной путь и иное море. Этим морем могло быть только Балтийское. Выход к Балти­ке преграждал мощный блок шведских владений.

В одиночку воевать со Швецией было невозможно. Поиск ве­роятных союзников стал одной из задач отправившегося в мар­те 1697 г. в Западную Европу Великого посольства. Следует, правда, отметить, что официально главной целью посольства было расширение и укрепление антитурецкой коалиции, а иными задачами, по замечанию сподвижника Петра П. П. Шафирова, «видеть политическую жизнь Европы, по приме­ру европейских стран устроить свое государство в политиче­ском порядке, своим примером побудить подданных к путе­шествиям в чужие края».

Сам институт посольств к концу XVII в. не был чем-то не­обычным: и на Русь приезжали иностранные послы, и российские ездили за границу. Но впервые посольство было столь многочисленным (более 250 человек), и впервые за ру­беж ехал царь. Инкогнито Петра I — он путешествовал под именем бомбардира Петра Михайлова — было раскрыто почти сразу же, и Европа немало подивилась, наблюдая за столь нетрадиционно ведущим себя властителем таинственной Московии. Итоги более чем годичного путешествия царя по Лифляндии, Курляндии, Пруссии, Голландии, Англии, Саксо­нии; Австрийской империи и Речи Посполитой, не считая кораблестроительных успехов Петра, были противоречивы: с одной стороны, стало ясно, что расширить антитурецкую коа­лицию достаточно сложно (Голландия, например, не желая портить отношения с союзницей Турции Францией, отказа­лась в нее войти), но зато поддержка Россией на выборах в короли Польши саксонского курфюрста Августа (против французского принца Конти) помогла найти в его лице воз­можного союзника против Швеции.

Однако начинать новую войну, находясь в состоянии вой­ны с Османской империей, было невозможно. Поэтому рос­сийские представители приняли участие и Карловицком кон­грессе 1698—1699 гг., призванном разработать шпили мирный договор между- ленами «Священного союза» и Портой. Проходивший на основе принципа uti possidetis, конгресс не удовлетворил притязаний России на Керчь, поэтому Моск­ва и Стамбул подписали только перемирие сроком на два года. Это никак не могло удовлетворить Петра, и уже осенью того же, 1699 года, русское посольство прибыло в Стамбул. Дипломатическое искусство возглавлявшего делегацию дья­ка Е. И. Украинцева привело в конце концов к подписа­нию 3 июля 1700 г. мирного договора: Азов и Таганрог оста­вались за Россией, но укрепленные городки по Днепру она согласилась срыть.

Руки были развязаны, борьба за Балтику началась.

2. Прежде чем непосредственно обратиться к событиям 1700—1721 г.., необходимо оценить геополитическую ситуа­цию на Балтике во второй половине XVII в., поскольку иначе невозможно понять причины Великой Северной войны.

В то время Балтийское море омывало территории Шве­ции и ее владений в Лифляндии, Эстляндии и Финляндии; Речи Посполитой, в том числе вассальной ей Курляндии, а также Дании и небольших немецких государств. Россия по Столбовскому мирному договору 1617 г, выход к морю потеряла и балтийской державой непосредственно не являлась. Поэтому борьба за гегемонию па Балтике велась между Шве­цией, Данией и Речью Посполитой. В 1655— 1660. гг. противостояние между ними вылилось в 1-ю Север­ную войну, в ходе которой шведы получили удобные морские границы на юге Скандинавского полуострова (область Ско­пе), но одновременно выявилась серьезная зависимость Шве­ции от великих держав: под давлением Англии она должна была вернуть датчанам уже захваченные у них норвежские порты Тронхейм и Берген. А неудачное участие в 1665 г. в войне по против Габсбургов, Нидерландов и Бранденбурга, показавшее нехватку денег, подвигло короля Карла XI на серьезные реформы в управлении государством. В начале 80-х гг. в Швеции проводится редукция (сокращение) дво­рянских земель и, как следствие, увеличиваются государст­венные владения, а кроме того, осуществляется военная ре­форма. Теперь периодические рекрутские наборы были заме­нены повинностью крестьян содержать личный состав коро­левских войск. Крестьянские дворы объединялись в «роты», каждая из которых полностью содержала солдата-пехотинца, Офицеры же должны были проживать рядом на выделенных усадьбах, жалованье им платилось также из крестьянских средств. Эта система военных поселений (индельнинг) про­держалась в Швеции до конца XIX в., позволив решить проб­лему финансирования армии. Последствия не замедлили ска­заться — шведы начинают восстанавливать крепости по гра­нице с Данией, готовясь к войне.

Камнем преткновения в шведско-польских отношениях бы­ла Лифляпдия. Выступавшие против политики ополячива­ния, лифляндцы в 1660 г. поддержали переход страны под покровительство Швеции, однако попытка Стокгольма распространить редукцию дворянских земель и на пользующую­ся автономней Прибалтику заставила их сменить ориентацию па пропольскую. Ситуацию усугубило избрание, в 1697 г. польским королем саксонского курфюрста Августа с условием возвращения Лифляндии под юрисдикцию Варшавы. Распро­пагандированный посланцем лифляндского дворянства Пат кулем* и подталкиваемый шляхтой, Август П начал гото­виться к войне со Швецией.

Что касается великих держав, то они готовились к войне за испанское наследство, которая и разразилась в 1700 г. после смерти бездетного испанского короля Карла II Габс­бурга. Англия, Нидерланды и Австрия выступили против Франции и поэтому оказывать влияние на ситуацию на Бал­тике в полном объеме, не могли.

Таким образом, к 1700 г. Россия получила двух союзни­ков — Данию и Саксонию, ибо воевать за возвращение Лифляндии Речи Посполитой должны были именно саксонские войска — один из многих дипломатических парадоксов эпо­хи. В ноябре 1699 г. Петр I ратифицировал договоры с Авгу­стом II и датским королем Фредриком IV, тем самым закон­чилось формирование Северного союза.

Силы сторон к началу военных действий были таковы. Швеция обладала вторым в Европе после Нидерландов фло­том, имевшим в своем составе более 50 крупных судов с 13 тысячами матросов. Сухопутная армия достигала в воен­ное время 410 тысяч человек, артиллерия была вооружена 8-и и 16-фунтовыми гаубицами и 3-фунтовыми полевыми пушками.

В России только в 1699 г. началась военная реформа — 8 ноября был подписан указ «О приеме на службу в солдаты из всяких вольных людей». Этот первый рекрутский набор дал Петру не менее 35 тысяч новобранцев, однако обучение их требовало значительного времени. Что касается старой ар­мии, то стрелецкие полки в 1698 г. были распущены, а так называемые «полки нового строя», достигая численности в 90 тысяч, уступали шведам в выучке. Кроме того, к июню было собрано 12-тысячное дворянское ополчение и около 10 тысяч казаков. Флота у России практически не было.

Армия Данин составляла около 20 тысяч солдат и офице­ров, страна обладала достаточно крупным флотом. Саксония могла выставить до 25 тысяч человек. Таким образом, совокупные силы Северного союза превосходили шведскую армию.

Военные действия в Северной войне начались 12,февраля 1700 г. вступлением войск Августа II в Лифляндию. Вскоре началась осада Риги. Однако почти полугодовая осада оказалась неудачной: шведы, получавшие подкрепле­ния и продовольствие по морю, успешно сражались. Напро­тив, саксонцы, фактически лишенные командования (и Ав­густ, и непосредственный командующий генерал Я.-Г. Флемминг проводили время в развлечениях), скоро утратили боевой дух. 15 сентября осада была снята.

В марте начали военные действия датчане. Фредрик IV иступил в принадлежащее Швеции герцогство Гольштейн-Готторп. Но европейские державы, безучастно следившие за происходящим в далекой Лифляндии, по иному отнеслись к событиям в близкой им Германии: под сильным нажимом не только шведских войск, но и англо-голландской дипломатии Дания вскоре вышла из войны. Уже 7 августа был подписан Травендальский (замок близ Любека) мирный договор. Большинство историков оценивали договор как невыгодный для Дании. Между тем исследователь вопроса В. Е. Возгрин показал, что это не совсем так: у Да­нии сохранялся флот; Швеция выводилась из гарантов до­говора и не могла в случае нарушения датско-гольштейнского мира автоматически начать войну; наконец, Швеция вы­нуждена была держать на границе сДанией 20-тысячную армию.

Начало войны для российской армии было крайне неудачным. 19 ноября 1700 г. у Нарвы 8 тысяч шведов при 87 орудиях наголову разбили 34 тысяч русских при 145 орудиях. Причи­ной тому и плохая выучка части российской армии, и недоста­ток снарядов для пушек, и несогласованность в действиях солдат и командиров, и полководческое искусство Карла XII, и, наконец, погода — сильный ветер со снегом, дувший в ли­цо русским. Логическим продолжением должно было бы стать вступление Карла па территорию России, и тогда ход войны был бы совсем иным. Но этого не случилось. Полагая, что российскаяармия полностью деморализована и не скоро сможет восстановить силы, шведский король увел свои полки в Польшу, где втянулся в затяжные бой с саксонцами.

А между тем, в результате гигантских усилий, в 1701— 1702 гг. в России было изготовлено более двух сотен орудий, в Архангельске построили несколько кораблей, переправлен­ных волоком на Ладожское озеро. В 1702 г. закладываются верфи на р. Свирь и на берегах Ладоги. Продолжался набор Новобранцев и их обучение. Все эти меры не замедлили ска­заться. Первой победой над шведами принято считать сражение при Эрестфере в Лифляндии 29 декабря 1701 г. Одна­ко уже 4 сентября того же года российский отряд захватил пе­реправу через р. Выбовка, пленив 80 человек и взяв в каче­стве трофеев 2 пушки, 3 знамени и весь обоз неприятеля. 1702—1704 гг. также были наполнены победами русских войск: Гуммельсгоф, Нотебург, Ниеншанц, Дерпт, наконец, снова Нарва, - все они оказались «по зубам» петровскому солдату. «Чиню тебе известно, — доносил фельдмаршал В. П. Шереметев Петру, — что Всесильный Бог н Пресвя­тая Богоматерь желание твое исполнили: больше того, непри­ятельской земли разорять нечего, все разорили и запустошили без остатку... толь и осталось целого места Пернов да Ревель и меж ими сколько осталось около моря от Реве­ля к Риге, да Рига, а то все запустошено и разорено в ко­нец,... Прибыло мне печали: где мне взять полный полон?»

16 мая 1703 г. на Заячьем острове в устье Невы был заложен Петербург, несколькими днями позднее на о. Котлин — Кроншлот (Кронштадт).

Тем временем, в 1702 — 1703 гг. Карл XII овладел Крако­вом, Торунью, Львовом, Варшавой. Однако мирный договор Август не подписывал. При неудачах он укрывался в Саксонии. Путь туда из Польши лежал через Силезию, входившую в состав Священной Римской империи, следовательно, Карл не мог вступить на ее территорию, не затронув интересы вхо­дивших в империю Австрии и Пруссии. Поэтому шведами было найдено иное решение: воспользовавшись антивоенны­ми настроениями поляков, которые сами в войне не участвовали, но терпели тяготы от происходящих между саксонцами и шведами сражений, под давлением Карла специально создан­ная Варшавская конфедерация 14 января 1704 г. низложила Августа с польского престола и возвела на него креатуру шведов Станислава Лещинского, Однако не все поляки согласились с подобным решением — уже в мае не без влия­ния российских войск) созывается Сандомирская конфедерация, подтверждающая нрава Августа на польский трон. Результа­том этого явилось заключение 19 августа 1704 г. российско-поль­ского договора, согласно которому Речь Посполитая через два года обязалась выставить 48-тысячную армию против Швеции, а Россия должна была эту армию содержать до конца военных действий.

К началу 1706 г. русско-саксонско-польско-литовская ар­мия расположилась тремя группировками вдоль польско-ли­товской границы, но уже в феврале Карл разбил превосходя­щие силы саксонцев при Фрауштадте н вскоре оккупировал Саксонию, нарушив-таки границы империи. Великие державы, занятые войной на западе Европы, не стали противодей­ствовать явному нарушению международного плана. Результатом оккупации явился мирный договор, заключенный двоюродными братьями Карлом и Августом (их матери были родными сестрами) 13 сентября 1706 г. в замке Альтрандштадт близ Лейпцига. Август согласился признать Станислава королем Польши; шведы получили зимние квартиры в Саксонии; все пленные шведы, а так же российские подданные, проживающие на территории Саксонии, выдавались, тем самым Август отказывался от союза с Россией. Северный союз распался, российская армия осталась наедине со шведской. Но это была уже не армия, потерпевшая поражение под Нарвой: 18 окября 1706 г. в Калишском сражении А.Д. Меншиков пленил 5 тысяч шведов, потери русских составили всего 84 человек — с такой армией можно было противостоять Карлу. Но поскольку для решающего сражения сил не хватало, принимается решение, укрепляя армию, «томить неприятеля». Реализацией этой стратегии был посвящен весь 1707 год. по замечанию Н.И. Павленко, «ничем не примечательный» в истории России. «Военных действий не велось, крепости не осаждались. Внутренняя жизнь страны тоже не ознаменовалась какими-либо существенными событиями». Это был год черновой работы. Но эта «черновая работа» в конечном счете и подготовила Полтаву.

В 1708 г., покончив с Августом, Карл XII вторгся на территорию России, надеясь скоро разгромить последнего про­тивника и закончить войну полной победой. Но уже под Смоленском его постигла неудача: вынужденный перейти к обороне он ожидал подхода отряда генерала А. Левенгаупта с огромным обозом. Однако ожидания его оказались напрасными; 28 сентября Меншиков разгромил Левенгаупта при Лесной, захватив обоз. Лишенный припасов, Карл вынужден был направить свою армию на юг: именно там, на Украине при поддержке перешедшего на его сторону гетмана И. С. Ма­зепы *, он надеялся укрепить боевой дух своих солдат.

Решающее сражение состоялось у Полтавы, тогда небольшого города-крепости, привлекшего шведов большим коли­чеством провиантских складов. К этому времени потрепан­ная в мелких стычках, деморализованная шведская армия была, безусловно, слабее российских войск. 27 июня 1709 г. 42-тысячная армия Петра при 72 орудиях буквально разгро­мила 24-тысячную армию Карла XII.

Полтава знаменовала переход инициативы в руки Петра I и, тем самым, коренной перелом в войне. Не замедлили и международные последствия: уже 15 июля в Потсдаме под­писывается оборонительное соглашение между Пруссией, Саксонией и Данией. А затем, в 1709—1710 гг. Петр подпи­сывает четыре соглашения с европейскими державами, тем самым восстановив Северный союз на новом уровне с боль­шим числом участников. К Дании и Саксонии теперь факти­чески присоединялась Пруссия, а также Ганновер. Одним из условий вступления в войну Дании и Саксонии было перене­сение военных действий в Финляндию и Прибалтику, и уже в октябре 1709 г. фельдмаршал Б. П. Шереметев осадил Ригу.

«С божьей милостью мне удалось с главным лифляндским городом Ригой, который до сего времени никогда и никакими средствами не был взят и во всей Европе неприступной дев­ственницей считался, обручиться и привести его, как невесту, к честному соглашению», — витиевато, в духе века, сообщал Шереметев Петру в июле 1710 г. Более чем полугодовая осада Риги завершилась успешно: русские учли ошибки саксонцев в кампании 1700 г. и ни одно подкрепление допущено к осажденным не было. Вслед за Ригой в августе—сентябре пали Пернов, Ревель, Выборг и Кексгольм. Вся Лифляндия, Эстляндия и Ингермаиландия были освобождены от швед­ских войск. Казалось, на очереди Финляндия, но — вмешался случай в лице неугомонного Карла XII.

Разместившийся с остатками своего войска в турецких Бендерах, Карл на протяжении 1709—1710 гг. не оставлял попыток подвигнуть Османскую империю на войну с Россией. И хотя явное усиление России, наметившееся после Полтавы, было невыгодно Турции, султан Ахмед III, учитывая влия­ние прорусской партии при дворе, вначале Карлу отказывал, соблюдая тем самым Константинопольский мирный договор 1700 г. Ситуация изменилась с приходом к власти в Стамбуле великого везира Нумана-Кёпрюлю-паши, открыто ставшего па сторону Швеции. А поскольку, как сообщал посол Петра при Порте П. А. Толстой, «султан, ныне обретается в Ту­рецком государстве, яко истукан; все свои дела положил на крайнего везира», то Карл приобрел сильного союзника. По­водом для войны послужило намерение турок дать Карлу XII для сопровождения в Померанию до 40 тысяч татар. Этот «эскорт», чтобы попасть в Прибалтику и доставить тем са­мым шведского короля в корпус генерала Крассау, должен был пройти через союзную России Польшу. Неоднократные просьбы Петра не делать этого были расценены в Стамбуле как признак слабости России и 20 ноября 1710 г. последова­ло объявление войны.

Война с Турцией, получившая из-за кратковременности название Прутского похода, оказалась неудачной для Рос­сии. Ввиду плохого согласования планов между Петром и Шереметевым 38-тысячная русская армия в июле 1711 г. по­пала в окружение более чем в три раза .превосходящих по численности османов. 12 июля был заключен мирный трактат, по которому все завоевания России на Черном и Азовском морях возвращались Турции. Следует отметить, что мир был неустойчив, и в 1712 г. Порта, подталкиваемая Карлом французами, еще дважды объявляла войну России, правда, до военных действий не доходило. Окончательно мирный до­говор был подписан только 13 июля 1713 г.

В 1711 —1713 гг. военные действия па Севере велись преимущественно в Померании и Гольштейне, причем кампании 1711 —1712 гг. были неудачными для участников Северного союза и только 31 января 1713 г. шведская армия фельдмар­шала М. Стенбока была разбита. Разгром не удалось завер­шить из-за грязи («понеже такая была вязка грязь, что не только со всех солдат обувь стащило, но у многих лошади подковы выдрало», — сообщает Поденная записка Петра). Стенбок бежал в гольштейнскую крепость Тоннинген, где после осады сдался 4 мая. Вскоре был захвачен остров Рюген, а в сентябре Меншиков взял Штеттин, переданный затем Пруссии, что окончательно привлекло ее к Северному союзу. Параллельно разворачивающиеся действия в Финляндии при­вели к занятию адмиралом Ф. М. Апраксиным Гельсинг­форса и Або. К июлю 1714 г. после, битвы при Лаппола и взятия Нейшлота практически вся Финляндия была очищена от шведских войск. Как с иронией писал Петр Екатерине, «объявляю Вам, что господа шведы нас зело стыдятся, ибо нигде лица своего нам казать не изволят».

Но оставался еще шведский флот, господствовавший па Бал­тике. Судьба одного из его соединений была решена в знаме­нитом Гангутском сражении 26—27 июля 1714 г., когда, вос­пользовавшись преимуществами гребных галер и скампавей в штиль в узких фьордах и шхерах, флот во главе с Петром и Апраксиным частью уничтожил, а частью пленил эскадру адмирала Н. Эреншельда. Петр придавал огромное значение Гапгутской победе, сравнивая ее с Полтавой. Долгое время эта оценка не подвергалась сомнению, лишь Т. И. Павленко показал, что в отличие от Полтавы, где Карл поте­рял почти всю сухопутную армию, при Гапгуте была разгром­лена только незначительная часть флота, поэтому победа имела не столько стратегическое, сколько морально-психоло­гическое значение: впервые русские одержали крупную побе­ду на море.

Тем временем изменилась военно-политическая обстанов­ка на западе Европы: после завершения в 1713 г. войны за испанское наследство Англия, Франция и Голландия стали уделять больше внимания военным действиям на востоке. Они решили воспользоваться победами России для обеспечения свободного торгового судоходства по Балтийскому морю В 1715—1716 гг. заключаются соглашения о помощи Петербургу Англией, Голландией и Мекленбургом. Франция, на против, поддерживала Швецию.

В эти же годы Карл XII, возвратившийся, наконец, из Турции потерял последние владения па континенте — Штральзунд и Висмар. Казалось, открыта дорога на Скандинав­ский полуостров. Действительно, план ведения военных дей­ствии на 1715 г. предполагал высадку союзного десанта в Скопе, но из-за погодных условий и несогласованности меж­ду союзниками она не состоялась. К тому же, усиление могущества России испугало ее непостоянных компаньонов — они предпочитали скорее состояние равновесия па Балтике, чем гегемонию явно идущей на смену Швеции России. Поэтому уже в 1717 г. Дания, Ганновер и Англия отказывают Петру в поддержке. Чтобы спасти Северный союз и попытаться по­лучить новых союзников, Петр выехал в свою вторую боль­шую поездку по Европе. В августе 1717 г. в Амстердаме был заключен российско-французский договор: Франция лишала Швецию субсидий и признавала все приобретения России на балтийском побережье. Петр заручился также поддержкой Пруссии. Потеряв французскую помощь, Швеция осталась без союзников, а в одиночку войну вести она уже не могла, несмотря на гигантские усилия, предпринимаемые Карлом по набору новой армии. Следствием этого, явилось открытие и мае 1718 г. на о. Сундшер в Аландском архипелаге мирно­го конгресса. К сентябрю были согласованы условия мирно­го договора — к России должны были отойти все завоеванные ею территории, исключая Финляндию. Но внезапная ги­бель в Норвегии Карла XII и приход к власти в Стокгольме его проанглнйски настроенной сестры Ульрики-Элеоноры не позволили подписать договор, в 1719 г. военные действия возобновились. Теперь они протекали преимущественно на море и заключались, в основном, в разведках скандинавского побережья и высадках десантов севернее и южнее шведской столицы. Столь откровенный показ силы вызвал ответные демонстрации — в июне 1720 г. англо-шведская эскадра адми­рала Д. Норриса три дня стояла на рейде Ревеля и ушла, лишь получив известие о высадке русских в Умео, на севере Швеции. А 27 июля русские вновь показали преимущества галерного флота в шхерах: при о. Гренгам отряд генерала М. М. Голицына разгромил эскадру адмирала Ф. Шёблада.

Разрешению патовой ситуации, сложившейся к 1721 г., спо­собствовал приход к власти в Швеции более трезвомысляще­го, чем его супруга, короля Фредрика I, а также миссия в Россию французского посла Ж.-Ж. Кампредона, чьи доне­сения о высокой боеспособности российских войск стали широко известны в европейских столицах. Несмотря на дрейфующую у о. Борнхольм эскадру Норрнса, в мае-июле последовали новые высадки десанта к северу от Стокгольма, а адмирал Апраксин предпринял разведки фарватера к шведской сто­лице. Стало ясно, что следующим шагом будет высадка в Стокгольме. В этих условиях 30 августа 1721 г. в финляндском городе Ништадте был подписан мирный договор. Рос­сия получала Лифляпдию, Эстляидию с Моонзундским архи­пелагом, Ингерманландию и южную часть Карелии с Выбор­гом. Северная часть Карелии и Финляндия оставались шведскими, кроме того, ей выплачивалось 2 миллиона ефимков за уступленные земли.

В результате Северной войны кардинальным об­разом изменилась геополитическая ситуация в прибалтийской Европе: Швеция утратила гегемонию, напротив, произошло усиление России. Следует отметить, что война отразилась и на внутреннем устройстве двух государств. В Швеции на протяжении пятнадцати лет вообще лишенной короля ибо Карл ХII скитался по Европе, а затем управлявшейся незна­чительными личностями, произошло ослабление абсолютной монархии и была принята конституция, начался долгий, но удачно завершившийся путь к постоянному нейтралитету. Уменьшилось и влияние Англии па шведскую внешнюю поли­тику. Поэтому говорить о безусловно отрицательных последствиях войны для Швеции, видимо, неправильно.

Россия, получив выход к морю, смогла серьезно расширить торговые и культурные связи с Западом, что, наряду с реформами, дало мощный толчок к ее экономическому развитию.

3. Безусловно, усилия, предпринимаемые Россией для вы­хода к морю на северо-западе, не позволяли ей вести такую же активную внешнюю политику па Востоке. Но это не озна­чает, что Средняя Азия и Кавказ вообще выпали из поля зрения Петра I.

Так, в 1716 г. снаряжается экспедиция князя А. Бековича-Черкасского. Ему поручалось склонить хивинского хана в российское подданство, бухарского эмира к дружбе, а так­же проверить достоверность слухов о золотых россыпях внижнем течении Аму-Дарьи и найти водный путь в Индию, Столь обширная программа проистекала, конечно, из слабых представлений о географии и политическом положе­нии Средней Азии. Уже вскоре по выходе из Астрахани от­ряд, разделенный руководителем па пять частей, был рас­сеян хивинцами, а сам Бекович-Черкасский казнен.

Более удачной оказалась закавказская политика Петра. Этому способствовало ухудшение к началу 1720-х гг. внут­реннего положения в Персии: в 1722 г. вождь афганских пле­мен Мир-Махмуд овладел столицей страны Исфаханом, шах был убит. Младший сын шаха Тохмас-Мирза укрепился на севере страны и обратился за помощью к России. Одновременно вспыхнули междоусобицы в Азербайджане, Дагестане н Армении, итогом чего был переход хана Дагестана и Ширвана Даудбека под протекторат Турции. А поскольку султан, заявляя об отсутствии у персов законного мусульманского царя, сам предъявил претензии на исфаханский престол, то создалась опасность серьезного усиления влияния Турции в регионе, что привело бы к созданию нового фронта в проти­востоянии Османской и Российской империй. В этих условиях Петр принимает решение об организации Каспийского (или Персидского) похода, целью которого была оккупация при­каспийских земель, «ибо турок тут допустить не можем».

Следует особенно подчеркнуть, что, хотя военные действия велись большей частью на территориях Персии или от нее зависимых, но направлены они были против турок или их союзников и вассалов.

18 июля 1722 г. из Астрахани вышел флот, возглавляемый самим царем. Одновременно на Терек вышли казачьи отряды. Вскоре совместными усилиями было разгромлено сухопутное войско местного хана Утемышского и без боя взят Дербент. Однако засушливые степи Северного Дагестана не позволили тогда развить наступление на Баку и, заложив на р. Сулак крепость Св. Креста и оставив гарнизон в Дербенте, Петр вернулся в Астрахань, а в декабре в Петербург.

Тем временем османы начали военные действия в Закавказье, захватили Тбилиси, приняв лезгин в подданство. В ответ на наступление турок и их вассалов летом 1723 г. астраханская флотилия вновь вошла в Каспийское море и в середине июля подошла к Баку. После четырехдневного обстрела Бакинская крепость сдалась и вскоре, продвинувшись вверх по течению Куры, российские войска приблизились к занятым турками территориям. Петр I, стремясь предотвратить непосредственное военное столкновение с османами обратился к ним с предложением остановить войска на занятых позициях. Начавшееся укрепление европейских границ с Турцией, в том числе закладка новых судов для Донской и Днепровской флотилий, заставило султана в начале 1724 г. признать русские завоевания в Прикаспье, а 12 сентября 1723 г. заключили в Петербурге договор с Россией, признав южное и западное побережье Каспийского моря русским.

Но владение Россией этими территориями оказалось во многом формальным. Рассеянные по крепостям Мазандерана и Гиляна, страдавшие от жары и болотной лихорадки, войска не могли реально контролировать ситуацию в регионе. Это привело, в конечном итоге, к возвращению в 1732 -1735 гг. прикаспийских земель персам при условии недопу­щения туда османов.

Таким образом, итоги восточной политики были небезус­пешны, но главная ее проблема — российско-османское противостояние — оставалась нерешенной еще многие годы.

Основной результат внешней политики Петра — создание империи, разумеется, не мог бы быть достигнут без кропот­ливой работы внутри страны. Именно там, а не на полях сра­жений, произошла революция сверху, изменившая спокой­ное течение жизни православной московской цивилизации.

4. В XVII—XVIII вв. в Европе существовали абсолютистские государства разных типов. К первому относятся Англия и Франция, в которых отсутствовало крепостничество; при силь­ной власти короля (в Англии до революции 1640-х гг.) более или менее регулярно функционировали представительные уч­реждения (особенно британский парламент); раньше, чем в других монархических странах, началось буржуазное разви­тие. Второй тип представлен Австрией и Пруссией. Для этих стран характерно сохранение и даже усиление в XVII—XVIII вв. крепостничества (так называемое «второе издание»), де­коративный вариант представительных учреждений. Сильная власть монарха возникла в этих странах не столько как след­ствие внутренней эволюции, сколько как реакция не внеш­ние раздражители, коими для германских государств явились как неудачный итог Тридцатилетней войны, так и постоянная угроза османских (турецких) завоеваний. Абсолютизм в этих странах был вынужденной мерой для само спасения, слабое государство перед лицом внешней угрозы не выстояло бы. При относительно слабой экономике этот центрально-европейский абсолютизм фактически приобрел характер восточ­ных деспотии.

Становление Российской империи началось в петровскую эпоху, завершение этого процесса относится к более позднему времени.

Итогом административных реформ Петра 1710—1720-х гг. XVIII в. явилась новая система управления государством, с некоторыми изменениями просуществовавшая до 1917 года.

Во главе государства стоял император. Введенный в 1721 г., этот титул лишь формально был новым для русских царей, поскольку акт его принятия оказался логическим за­вершением развития идеи старца Филофея: «Москва — тре­тий Рим», высказанной еще в конце XV века и провозгласив­шей московских правителей преемниками византийских императоров (собственно, и слово «царь» — сокращение от «цезарь» т. е. император). А если в качестве критерия им­перии брать размеры присоединенных территорий, то монар­хи XVII в. имеют много больше оснований называться импе­раторами. В самом деле, разве сравнишь площадь Сибири и Восточной Прибалтики? Но, конечно, переименование монархического титула именно по окончании Северной войны не случайно — теперь территориальные приобретения носили качественно иной характер. Прибалтика принадлежала хри­стианской Швеции, значительно превосходившей в начале XVIII в. Россию по уровню развития (не секрет, что Петр на­зывал шведов своими учителями), поэтому, победив ее, госу­дарство само как бы становилось па новую ступень, а монарх, победивший королей, разумеется, мог быть только императо­ром. Эти «сравнительные» мотивы звучали при Петре и поз­же. Так, в 1723 г. после аннексии Дербента при въезде царя в Москву была установлена триумфальная арка со следую­щим текстом: «Сию крепость соорудил сильный или храбрый, но владеет ею сильнейший и храбрейший». «Сильным или храбрым» был Александр Македонский.

Императорский титул был наследственным. Причем не же­лавший перехода трона к сыну-царевичу Алексею, Петр в 1722 г. принял «Указ о наследии престола», позволяющий мо­нарху назначать себе любого наследника». Следует отметить, что за рубежами России императорский ти­тул царя был признан далеко не сразу — его признание европей­скими и азиатскими правителями затянулось фактически на весь XVIII век.

Кроме наследственного титула, Петр носил еще и своеоб­разный личный титул, названный Е. В. Анисимович, «харизматическим», — титул «отца отечества», преподнесенный самодержцу Сена­том одновременно с императорским в 1721 г. Действительно, Петр, как никто более из российских монархов нового време­ни подходил для подобной дефиниции.

Высшим государственным учреждением являлся Сенат.Учрежденный Петром перед отправлением в Прутский поход 22,февраля 1711 г. н названный Правительствующим, Сенат представлял собой коллегиальный орган (состоял из 9 человек), имевший, в основном, законосовещательные функции. Главной задачей Сената был надзор за правительственным, аппаратом и должностными лицами. В отличие от Боярской Думы, состав Сената был не наследственным, а назначенным. Сенату подчинялась разветвленная сеть фискалов, свое­го рода тайная полиция, выведывающая случаи нарушения законов.

Следует отметить, что первоначально, пока шла Северная война, Сенату были приданы даже законодательные функ­ции — он издавал указы, имевшие силу законов. Но с окончанием войны такая практика была прекращена, а в 1722 г, вводится специальная должность главы Сената: генерал-про­курор. Назначенный на этот пост П. И. Ягужинский обла­дал почти неограниченными правами по отношению к сенато­рам и деятельности учреждения.

По реформе 1718—1720 гг. были упразднены почти все приказы и вместо них созданы коллегии. Вначале создава­лось 9 коллегий: 1. Иностранных дел, 2. Камер-коллегия (казенных сборов), 3. Юстиц-коллегия, 4. Ревизией, 5. Воен­ная, 6. Адмиралтейская, 7. Коммерц, 8. Штатс-контор-коллегия (ведение всех государственных расходов), 9. Берг- и Мануфактур коллегия.

Наиболее важными были Коллегия иностранных дел, Во­енная и Адмиралтейская. Возглавлялись они ближайшими сподвижниками Петра Г. И. Головкиным, А. Д. Меншиковым и Ф. М. Апраксиным. Особое значение приобрели при Петре финансовые органы. Вынужденное нести большие расходы па войну, правительство в 1718 г. изменило систему сбора прямых налогов — вместо подворного было введено по­душное обложение. Теперь налог собирался с так называемой «ревизской души» мужского пола, для определения числа ко­торых проводили ревизские переписи (первая прошла в 1719—1724 гг.). Причем, если «душа» убегала, умирала и т. п., то налог все равно платился до следующей переписи. Подушное обложение касалось только лиц мужского пола «даточных сословий» н не распространялось па дворянство и духовенство. Надзор за ревизией осуществлялся Сенатом, по непосредственный учет поступлений в казну осуществлял­ся Камер-коллегией.

Как сами коллегии, так и их структура были фактически копией шведского государственного устройства. Каждая кол­легия состояла из присутствия (общего собрания) и канце­лярии. В общее собрание входило 10—11 человек. Возглав­лялась коллегия президентом, назначавшимся царем. Для наблюдения за деятельностью коллегий в 1722 г. была вве­дена должность прокурора. Большинство же членов присут­ствия составляли советники и асессоры.

Службу чиновничества регламентировала Табель о ран­гах, (введенная в 1722 г. По этому документу все государственные служащие, как штат­ские, так и военные, делились па 14 классов, или рангов, в зависимости от занимаемой должности или звания, а также от стажа работы. Поступление па службу по гражданскому ведомству давало право на получение личного дворянства с 14 класса коллежский регистратор), а потомственного — с X класса (коллежский асессор). Военным Петр предоставил большие привилегии: уже 14 класс (фендрик, затем прапор­щик) давал право па потомственное дворянство. Система, введен­ная Табелью о рангах, просуществовала с изменениями вплоть до 1917 г.

В начале XVIII н. продолжали сохраняться и некоторые приказы: Дворцовый, Ямской и др. Особое значение приоб­рел Преображенский приказ, он и после переезда правитель­ства в Петербург в 1713 г. оставался в Москве и кроме рас­следования государственных преступлений занимался управ­лением гвардией н полицией, первопрестольной. Для более оперативного решения «секретных дел» в Петербурге в 1718 г. была создана специальная Тайная канцелярия. Канцелярия вела дела по указу от 24 января 1715 г., который обязывал подданных «доносить» по следующим пунктам: «1. О каком злом умысле против персоны его царского величества или измены; 2. О возмущении или бунте; 3. О похищении казны.»

Среди коллегий особое место занимала Духовная, или Святейший Правительственный Синод. Изменение управления церковью началось еще в 1700 г., когда после смерти патриарха Адриана новый патриарх избран не был, а вместо пего назначен местоблюститель патриаршего престола (им стал Митрополит Рязанский и Муромский Стефан Яворский*). Для руководства финансовыми делами церкви был воссоздан Монастырский приказ. Такая система просущест­вовала до 1721 г., когда ей на смену пришла синодальная. Тем самым церковь стала частью государства, а ее служители превращены в чиновников. А поскольку обер-прокурор (глава) Синода подчинялся царю, то получалось, что реаль­ным главой церкви, как в Англии, стал царь. И действитель­но, Петр не раз вмешивался в церковные, в том числе рели­гиозные, дела. Было сокращено число священнослужителей (полагалось иметь одного священника па 100—150 дворов, все лишние в лучшем случае занимали вакантные места в других приходах, в худшем — записывались в подушный оклад), те же, кто остался, вынуждены были подчиняться весьма необычным указам Синода, изданным часто по ини­циативе царя. Самый «необычный», грубо нарушавший хри­стианскую догматику, датирован 17 мая 1722 г. Им предписывалось всем священникам, узнавшим во время исповеди о какой-либо крамоле, немедленно донести в соответствующее учреждение. Тем самым нарушалась тайна исповеди: не прид­ти же к исповеди было нельзя — с 1716 г. она была обязан­ностью подданных, не реже раза в год они должны были ис­полнить это таинство. Таким образом отношение к церкви было чисто рацио­нальное.

Безусловно дискриминационным было отношение к рас­кольникам: если они оставались в расколе, их уделом стано­вилась выплата двойного подушного оклада. Отличить же старообрядца было просто — всем им предписывалось носить на верхней одежде особый лоскут красного сукна с желтой нашивкой. Подлежали уничтожению старообрядческие книги, всячески препятствовалось исполнение богослужений. Петру пыли безразличны вопросы веры — раскольники выбивались из системы, следовательно, их ожидало наказание.

Наряду с центральными были созданы и новые местные учреждения. В 1708 г. началось проведение губернской ре­формы, было создано 8 губерний, затем организовано еще 3. Огромные по площади, губернии возглавлялись губернатора­ми, а пограничные с Швецией и Турцией Петербургская и Азовская — генерал-губернаторами. Губернии делились на уезды во главе с комендантами.

Однако практика управления вскоре показала, что губер­нии столь большой площади трудно управляемы, и в 1719 — 1720 гг. они были разделены на несколько провинций. Общее число провинций достигало 50. И хотя губернии продолжали существовать, реальная власть переместилась в провинции, даже губернатор осуществлял свои полномочия только на провинцию губернского города. Более того, в наиболее важ­ные провинции были назначены свои губернаторы и даже генерал-губернаторы, хотя большинство возглавлялось воево­дами. Вместо уездов образовывались округа, или дистрикты во главе с земскими комиссарами. Особенностью петровского местного управления было также присутствие в провинциях представителей коллегий.

Таким образом, к середине 20-х гг. XVIII в. в России за­кончился переход от сословно-представительской монархии к абсолютной с мощной бюрократической системой.

Характерные черты сформировавшегося в России абсолютизма следующие:

1) Представление о монархическом государстве как выс­шем этапе политической организации общества, в котором только и возможно осуществление «общего блага», т.е. бла­годенствия всех подданных, независимо от их общественного положения, отождествление понятий «общее благо и государственная польза»;

2) Отождествление государства с верховной властью, с "монархом, власть которого не может и не должна никем и ничем ограничиваться, она непогрешима и безгранична;

3) Вера во всемогущество монарха и его законодательной деятельности. К этому следует добавить, что стремление Петра к мельчайшей регламентации жизни придало абсолю­тизму характер «регулярного», бюрократического государст­ва. Как справедливо подчеркивает Н. И. Павленко, «идеальными Петру представлялись учреждения, уподобленные казарме, а служи­тели учреждений -•- военным чинам, с такой же неукоснительностью выполняющим указы, 'как солдаты и офицеры выполняли военные уставы».Каждый подданный и даже любая мысль этого поддан­ного должны были учитываться и, главное, соответствовать государственно разрешенным, должны были вписываться в систему.

5. Социальная борьба — столкновения между разными со­циальными группами или внутри одной группы. Проявления ее были различны и, что не совсем обычно, касались практи­чески всех слоев общества. Наряду с восстаниями казаков и крестьян (Булавинское движение), горожан (Астрахань) элементы фронды были заметны среди духовенства (проти­востояние С. Яворского и Ф. Прокоповича) и даже среди дво­рянства (дело царевича Алексея). Столь широкий охват не случаен - реформы касались каждого подданного и реакция населения на катаклизмы была всеобщей.

Отрицательная реакция части правящего класса вылилась в так называемое дело царевича Алексея. Алексей, сын Пет­ра и Евдокии Лопухиной, был нелюбим отцом. И хотя воспи­танному в старинном духе, находившемуся под сильным влиянием православного духовенства Алексею поручались некоторые государственные дела (в 1708 г. он набирал ре­крутов в Смоленске, в 1709 г. привел пять полков в Сумы), он ими явно тяготился. В 1711 г. Алексея женили на немецкой принцессе Софии-Шарлотте, но она так и не приняла российской жизни; родив дочь, а затем сына — будущего Петра II — она в 1715 г. умерла.

Петр I пытался привлечь сына к участию в военных действиях, направлял его на фронты в Польше и Финляндии, однако окружение царевича и сформировавшийся у него ста­ромосковский менталитет мешали Алексею участвовать в войне и в реформах на совесть, а не за страх, как было па деле. Постепенно главным чувством царевича по отношению к Петру становится именно страх, он стремится как можно реже встречаться с отцом, ищет предлоги, чтобы подольше оставаться за границей. Петр, в свою очередь, все больше склоняется к мысли о лишении сына права наследования ко­роны. Когда же у царя родился младший сын, также наз­ванный Петром, намерение это переросло в уверенность.

В этих условиях измученный страхом царевич в конце 1716 г. бежал в Вену, к своему шурину императору Карлу VI. Бывшее до этого семейным, дело приобрело характер меж­дународного скандала. Алексей находился за границей (в замке Эренберг в Альпах, а затем в Неаполе) более года. Потом, подчинившись уговорам посланников Петра П. А. Тол­стого и А. И. Румянцева, а также последней спутницы сво­ей Ефросиньи, Алексей возвратился в Россию. «Розыск», про­веденный весной и летом 1718 г., показал «многия вины» ца­ревича и его окружения. Специально созданным судебным, присутствием он был приговорен к смертной казни.

Следует подчеркнуть, что Алексей, не всегда, видимо, то­го желая, стал символом контрреформ, символом, созданным представителями духовенства и старомосковской аристокра­тии. Ведь даже близкие соратники Петра князь Д. М. Голилицын, князь В. В. Долгорукий, фельдмаршал Б. П. Ше­реметев сочувственно относились к Алексею, некоторые, сос­тояли с ним и переписке. Князь Долгорукий прямо говорил царевичу: «Ты умнее отца; отец твой хоть и умен, да людей не знаит, а ты умных людей знать будешь лучше». Под «умными» подразумевались прежде всего родовитые, которым теперь пришлось состоять в одной когорте с выскочками ти­па А. Д. Меншикова. Подобные настроения были распростра­нены в обществе, поэтому репрессии затронули не только ближайшее окружение Алексея. Казни не один день продол­жались в обеих столицах.

Странность судьбы Алексея и таинственность его смерти (и сейчас неясны ее обстоятельства) привели к тому, что име­нем его воспользовались самозванцы гренадер Александр Семиков в Почепе на Украине, солдат Евстифей Ар