Предметы, перевернутые вверх дном

Возьмем модель, в которой одна из осей в высшей степени пре­валирует над всеми остальными. Если эту модель развернуть на 180 градусов, то она приобретет другой облик, даже если геометрическая форма останется прежней. Поворот на 180 градусов воспринимается не как отклонение от вертикального положения, а скорее как новая модель со своим собственным устойчивым основанием. В сюрреалистических фильмах человеческие лица зачастую показываются перевернутыми. В результате возникает чувство страха. Даже если мы и осознаем этот режиссерский трюк, тем не менее, невозможно отделаться от впечатления, что перед нами новый тип лица, разновидность какого-то чудовища, у которого рот расположен выше его собственных глаз, веки закрываются не сверху вниз, а наоборот, волосы же растут где-то внизу. Представление о том, что перед нами новый тип лица, подтверждается и его собственной симметрией, так как оно выглядит вполне самостоятельным и имеющим правильную ориентацию. Менее яркие примеры могут быть найдены повсюду, например, в случае с равнобедренными треугольниками (рис. 62). Даже если двум фигурам присущи основные свойства треугольника, все же их формы могут восприниматься весьма различно. Фигура, обозначенная буквой «а», возвышается на прочном основании и имеет острую вершину. Широкий верх фигуры «b»тяжело и рискованно балансирует на одной точке, расположенной в основании.

Рис. 62

Почему изменение ориентации ведет к изменению формы предмета, его внешнего облика? По-видимому, в зрительной области головного мозга преобладает какая-либо одна из ориентации, а именно та, которая называется вертикальной. По всей вероятности, в пределах данной ориентации существует преобладание определенного направления, которое способствует отличию верха от низа. При восприятии вертикальная линия образует ту базу, с которой соотносится все остальное: так, например, симметрия модели полностью осознается только тогда, когда ее оси расположены вертикально. Скрипка будет казаться наиболее симметричной, если она воспринимается расположенной вертикально. Помимо этого, существует различие в форме между скрипкой, находящейся в вертикальном положении (грифом кверху), и скрипкой, перевернутой грифом вниз.

Мы не должны упускать из виду и тот факт, что вертикальная ориентация выделяется в физическом пространстве также потому, что она совпадает с направлением силы притяжения и, что гравитационные силы также содействуют асимметрии направления в пределах этой ориентации. Подниматься вверх означает идти против силы притяжения, а опускаться вниз — значит подчиняться силе гравитации. Следовательно, можно утверждать, что данное явление это не следствие внутренних свойств механизма восприятия, а результат нашего наблюдения над физическим миром. Предметы, которые мы привыкли видеть в разнообразных положениях в пространстве (зонт, кость, ключ, музыкальная труба), узнаются нами в любой системе ориентации, более свободно, чем те, которые обычно находятся только в одном положении (сидящий кот, кролик, игрушечная пушка, дамская шляпа от солнца). Однако было обнаружено, что в повседневной жизни чувство ориентации приобретается не так быстро, как это происходит при специальном обучении ориентации.

Маленькие дети обращают мало внимания на эти различия в ориентации. Нет никаких оснований предполагать, что они не ви­дят этих различий, хотя они и не возражают против разглядывания картинки, перевернутой вверх ногами. Очевидно, ориентация начинает играть роль лишь к годам шести. Эксперименты наталкивают на мысль, что поворот текста на 90 градусов сказывается на скорости его прочтения в меньшей степени у детей в одиннадцать лет, чем у взрослого человека. Рисунки маленьких детей, состоящие из отдельных частей, не свидетельствуют о понимании ими единого пространства, несмотря на то, что части часто размещаются с удивительным чувством ритма и равновесия. Изолированные фигуры растекаются во всех направлениях, а в некоторых случаях различные части тела беспорядочно разбросаны по всему пространству рисунка. Дети рисуют перевернутые вверх ногами фигуры самопроизвольно и, не обращая внимания на изменение ориентации, свободно переворачивают лист бумаги. Представление об общей пространственной структуре у них вырисовывается постепенно.

Все эти факты довольно трудно поддаются объяснению. Возможно, что мы имеем здесь дело скорее с результатом «повзросления», то есть с развитием нервной системы, обусловленным психологическим созреванием, а не с обучением. Однако равнодушное отношение к ориентации наблюдалось также у взрослых людей, стоящих на первобытном уровне развития. Курт Коффка [2] пишет, что негры племени банту воспринимали и понимали рисунки известных им предметов с одинаковой легкостью независимо от положения последних. Об их индифферентности к ориентации говорит и тот факт, что те из них, которые умели читать, при предъявлении им перевернутого текста не изменяли скорости своего чтения.

При определенных условиях могут действительно происходить некоторые изменения в субъективной ориентации. В известном эксперименте Джордж М. Стрэттон в течение недели носил очки, которые давали перевернутое изображение. После этого он начал видеть предметы в их нормальном положении. В других ситуациях, когда сравнение с окружающей средой, обладающей различной ориентацией, фактически не исключается (как это имело место в эксперименте Стрэттона), но ограничивается концентрацией внимания на относительно самостоятельном объекте, по-видимому, возникает тот же самый результат, то есть перевернутый предмет воспринимается в его нормальном состоянии. Курт Левин в своем исследовании обнаружил, что перевернутые буквы или слова воспринимаются в их нормальном положении, если они предъявляются в течение долей секунды достаточное число раз. Он приводит пример с наборщиком, который воспринимал рисунок для обоев в его нормальном изображении, в то время как в печатной машине рисунок двигался в перевернутом виде.