Глава 4. Xристианство как духовный стержень европейской культуры

1. Коренное отличие христианства от языческих верований

2. Исторические предпосылки христианства

3. Основы христианской веры. Открытие личности и свободы

4. Почему христианство стало мировой религией

5. Духовные и нравственные проблемы Нагорной проповеди

5.1. Противоречие между Духом и миром

5.2. Парадоксы христианской морали

5.3. Новые критерии избранности

6. Значение христианства для развития европейской культуры

 

Христианство прошло долгий путь, прежде чем стало мировой ре­лигией и духовной основой европейской культуры. Оно зароди­лось в I веке нашей эры, которую мы отсчитываем от Рождества Христова, и вначале формировалось в лоне иудаизма, как одна из его сект. Но проповедь Иисуса из Назарета по своему содержанию выходила далеко за пределы национальной религии древних ев­реев (Менъ А. История религии. В 7 тт. — М., 1992. Т. VII: Сын Человеческий). Именно это универсальное значение христианства и сделало Иисуса Христом (Спасителем, Мессией) в глазах мил­лионов людей, находящих в христианской вере смысловую основу своей жизни (см.: Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. — М.,1977).

Читая Евангелия (буквально — Благая весть), поражаешь­ся не только изумительной мудрости, но и образной яркости еван­гельских проповедей, проникнутых единым духовным смыслом. Этот смысл выходит далеко за пределы рационального мышле­ния и потому его истолкование вызвало впоследствии ожесточен­ные споры. Но вряд ли можно отрицать внутреннее единство про­поведей евангельского Иисуса и вместе с тем их единство с его судьбой, его крестным путем.

Иногда ученые сомневаются в реальности Иисуса как исто­рического лица, ссылаясь на скудость оставшихся исторических свидетельств и противоречивость некоторых биографических де­талей в четырех Евангелиях (от Матфея, от Марка, от Луки и от Ио­анна). На наш взгляд, из сомнения в достоверности отдельных био-

графических деталей нельзя делать вывод том, что проповедник Иисус никогда не существовал как историческое лицо. В таком случае становится чудом само возникновение христианства и тот ду­ховный импульс, который (при всех частных разногласиях) объе­диняет и ведет за собой авторов Евангелий (они складывались в конце I — начале II вв н. э.) и сплачивает первые христианские об­щины. В конце концов, этот духовный импульс слишком гениален и силен, чтобы быть просто результатом согласованной выдумки.

1. Коренное отличие христианства от языческих верований

Для того, чтобы поставить вопрос об исторических предпосылках христианства, необходимо обратить внимание на черты христи­анского Бога, резко отличающие его от богов языческой Эллады. Во первых, в христианстве мы видим единого Бога, в отличие от множества богов-олимпийцев. Во-вторых, христианский Бог есть надмирный творец и властелин мира, в отличие от греческих бо­гов, олицетворяющих мировые силы и подчиненных космическо­му порядку. Но есть и еще более серьезные отличия, связанные с пониманием человека и с соотношением божественного, челове­ческого и природного.

Христианский Бог — это надмирный Дух, свободно творя­щий не только природу, но и человека. При этом человек лишь отчасти принадлежит природе, он прежде всего выступает как лич­ность, т. е. сверхприродное «я» с его свободой, уникальностью, способностью к творчеству. Личность есть образ Божий в челове­ке. Иными словами, в человеке есть что-то божественное, но это «что-то» — не природная сила, а способность быть личностью. Та­ким образом христианская культура открывает и обосновывает абсолютную значимость человеческой личности, творчества и свободы. Правда, способ осмысления и практической реализации этого духовного открытия был весьма различен на различных стадиях развития христианской культуры.

2. Исторические предпосылки христианства

Вера во всемогущего Бога берет свое начало в иудаизме — рели­гии древних евреев. Эта вера выражает трагическую историю на­рода, описанную в Ветхом Завете — собрании книг, священных как для иудаизма, так и для христианства. Ветхозаветная история исполнена скитаний и надежды, горечи вавилонского и египетско­го плена (см.: Менъ А. История религии. В 1 тт. — М. 1992. Т. V). И конечно же, такая история породила религию, в корне отличную от эллинской. Боги Эллады выражали доверие эллинов к сложив-

шемуся порядку мироздания, их надежду на достойную жизнь в одной из ниш божественного космоса. Но для древних евреев на­личный космос был миром изгнания и плена. Боги, олицетворяв­шие силы этого космоса, были подчинены его судьбе, которая для евреев была злосчастной. Люди нуждались в надежде, и дать ее мог лишь Бог, который сам был творцом мира и властелином кос­мической судьбы. Так сформировался первоначальный вариант иудаизма — самой древней монотеистической религии.

Бог древних евреев, Бог Ветхого Завета был прообразом хри­стианского Бога. Собственно говоря, для христианства это один и тот жеБог, меняются лишь его отношения с человеком. Так ветхо­заветная вера рассматривается как подготовка к Новому Завету, т. е. новому союзу человека с Богом. И действительно, несмотря на су­щественные различия представлений Ветхого и Нового Завета, именно у ветхозаветных мудрецов впервые появляются те духов­ные запросы, на которые смогло ответить христианство. Но внача­ле остановимся на различиях.

Если Бог Ветхого Завета обращен ко всему народу в целом, то Бог Нового Завета обращен к каждой личности. Ветхозаветный Бог большое внимание уделяет исполнению сложного религиозного зако­на и правилам повседневной жизни, многочисленным ритуалам, со­провождающим каждое событие. Бог Нового Завета обращен прежде всего к внутренней жизни и внутренней вере каждого человека.

Однако уже в Ветхом Завете мы видим жажду человека под­линной встречи с Богом и стремление духовно освободиться от под­чинения внешней стороне жизни. Эти мотивы прежде всего выра­жены в книге Иова и книге Экклезиаст (Менъ А. История религии. В 7 тт. — М., 1993. Т.VI, гл. 11—13). Это стремление к духовному преодолению внешней стороны бытия особенно проявляется на ру­беже нашей эры, ибо народ вновь попадает под власть чужеземцев, которыми на этот раз стали римляне. В ветхозаветной истории Бог исполнил свое обещание, дал народу место для самостоятельной жизни. Теперь же оставалось только ждать Спасителя, который, по верованиям древних иудеев, должен был спасти весь народ и стать во главе царства. Но Спаситель (по гречески — Христос) не прихо­дил, и оставалось только задуматься: а может быть, ожидаемое спа­сение будет иметь вовсе не национально-государственный, а ду­ховный характер? Именно с такой проповедью и выступил Иисус.

3. Основы христианской веры. Открытие личности и свободы

Человек создан Богом по «образу и подобию Божию», т. е. явля­ется личностью, обладающей свободой и творческой способнос­тью. Свобода личности связана с тем, что она воплощает в себе надмирный дух, происходящий от Божественного Духа. Перво-

родный грех Адама и Евы нарушил богоподобие человека и отда­лил его от Бога, однако образ Божий остался неповрежденным в человеке. Вся дальнейшая история рассматривается христиан­ством как история воссоединения человека с Богом.

Ветхий Завет выражает внешнюю связь между человеком и Богом, осуществляемую через закон (закон регулирует внешние отношения, внешнее бытие человека). Собственно христианство начинается с Иисуса, дающего Новый Завет и восстанавливающе­го внутреннюю связь человека с Богом (см: Лосский В. Очерк мис­тического богословия Восточной церкви; Догматическое богосло­вие // Мистическое богословие. — Киев, 1991).

Высшей религиозной целью христианства является спасение. Специфика христианского понимания спасения выражается в догма­тах триединства и Боговоплощения. Бог извечно имеет три равноцен­ных лица (личности) — Отец, Сын, Святой Дух, — объединенных еди­ной божественной сущностью («природой») и имеющих единую волю. При этом христианское богословие требует «не смешивать лиц и не разделять сущности». Спасителем (Христом) выступает одно из лиц единого Бога (Бог-Сын). Бог-Сын воплощается в человеческую при­роду («вочеловечивается») и становится Иисусом из Назарета, чтобы искупить первородный грех и создать условия для восстановления богоподобия человека. «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом», говорили отцы Церкви (правда, человек призван стать не Бо­гом «по природе», а «богом по благодати»). Спасение требует от чело­века духовных усилий, и прежде всего веры, но самостоятельно спас­тись невозможно, для этого требуется обращение к Иисусу Христу и действенное вмешательство самого Спасителя. Путь Спасения — это путь уподобления Иисусу: духовное слияние с личностью Христа и (с Его помощью) очищение и преображение своей (греховной) природы, что ведет человека к окончательному избавлению от власти греха и смерти. Однако (в силу последствий первородного греха) человек не может избегнуть телесной смерти. Однако душа человека и его лич­ность (духовное «я») бессмертны.

Путь к спасению и вечной жизни в единстве с Богом для чело­века лежит через физическую смерть; этот путь проложен крестной смертью и телесным воскресением Иисуса Христа. Спасение возмож­но лишь в лоне Церкви, которая есть «тело Христово»: она объединя­ет верующих в одно мистическое тело с «обоженной», лишенной гре­ха человеческой природой Христа. Богословы сравнивали единство Церкви с единством любящих супругов, сливающихся любовью в од­ну плоть, имеющих одни желания и волю, но сохраняющих себя как свободных личностей. Христос есть глава этого единого, но многоли­кого церковного тела, подобно тому, как муж есть глава брачного сою­за (отсюда самоназвание монахинь: «невесты Христовы»).

Христианская нравственность исходит из самоценности лич­ности (личность есть «образ Божий» в человеке) и неразрывной свя­зи добра, истины и свободы. «...Познаете истину и истина сделает

вас свободными», «Всякий, делающий грех, есть раб греха», — го­ворил Иисус (Ин. 8:32,34). При этом добро и истина выражаются не в безличных формальных правилах, а в самой личности Иисуса Христа; отсюда — принципиальная неформализуемость христи­анской нравственности, которая по самой своей сути есть нравст­венность свободы. Выражая свободу человека, подлинно христиан­ская вера держится не на страхе и внешнем долге, а на любви, на­правленной к Христу и к каждому человеку как носителю образа Божия: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1-е Коринф. 13:13).

Добро творится человеком на путях применения свободной воли во имя личности и любви: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8). Иное применение свобод­ной воли оборачивается ее самоотрицанием и духовной деградаци­ей человека. Таким образом, в человеческой свободе содержится не только возможность добра, но и риск зла. Зло есть ложное примене­ние свободы; истиной свободы является добро. Поэтому зло не име­ет самостоятельной сущности и сводится лишь к отрицанию добра: все якобы самостоятельные определения зла на поверку оказыва­ются лишь определениями добра, взятыми с обратным знаком.

Зло родилось как неправильное решение свободного духа, но через первоначальное грехопадение укоренилось в человеческой природе, «заразило» ее. Отсюда специфика христианского аске­тизма: он борется не с самой по себе природой человека, но с живу­щим в ней греховным началом. Сама по себе человеческая природа богоподобна и достойна одухотворения и бессмертия (этим христи­анство отличается от платонизма, гностицизма и манихейства). Че­ловека ждет телесное воскресение; после Страшного Суда правед­никам уготовано телесное бессмертие в новых, преображенных те­лах. Поскольку человеку трудно совладать с укоренившимися в его природе греховными желаниями, он должен смирить гордыню и вручить свою волю Богу; в таком добровольном отказе от своеволияи обретается подлинная, а не мнимая свобода.

В христианстве нравственные нормы обращены не к внеш­ним делам (как это было в язычестве) и не к внешним проявлениям веры (как в Ветхом Завете), а к внутренней мотивации, к «внутрен­нему человеку». Высшей нравственной инстанцией является не долг, стыд и честь, а совесть. Долг выражает внешнее отношение между человеком и Богом, человеком и обществом; стыд и честь вы­ражают внешнюю целесообразность природы и общества. Совесть же есть голос свободного духа, делающего личность независимой от природы и общества и подчиняющего ее только собственной выс­шей правде. Можно сказать, что христианский Бог — это высшая правда человеческой совести, олицетворенная и обожествленная как благодатный смысл всего бытия: «...Закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин. 1:17); «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и

истине» (Ин. 4:24). Поэтому человек должен приобщиться к духов­ной истине, как бы заново родиться от нее: «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух... Должно вам родиться свыше» (Ин. 3:6—7).

Вера в бессмертие души и в Страшный Суд играет огромную роль в христианской религиозности. Возвышая человека как сво­бодное и богоподобное надмирное существо, христианство не мо­жет освободить человека от необходимости жить и умирать в мире, где нет справедливого воздаяния за добро и зло. Вера в бессмертие души и загробное воздаяние призвана дать человеку не только зна­ние, но и непосредственное ощущение абсолютной силы нравст­венных норм христианства.

Важнейшей составной частью христианства является эс­хатология — учение о конце света, втором пришествии Христа, телесном воскресении мертвых и Страшном Суде, после которого на новой земле под новым небом должно утвердиться царство праведников.

На протяжении двух тысячелетий в христианстве возника­ли различные направления. Из них наиболее известны три: като­лицизм, православие, протестантизм.Наряду с названиями (а так­же внутри них) существует множество более мелких церквей, сект и культов.








Дата добавления: 2015-08-04; просмотров: 830;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.007 сек.