Криминогенность наркомании как болезни

От 40 до 90 % уголовных преступлений связаны с наркоти­ками. При этом нужно отметить, что наркотизация у нас, как правило, выявляется при задержании преступника не всегда, а случайно. Преступность преобладает в виде краж, мошенни­чества и других имущественных преступлений, но не хищений государственного, общественного имущества, в том числе пу­тем злоупотребления служебным положением.

Можно предполагать, что последнее требует достаточно ор­ганизованных действий, к чему наркоманы самостоятельно малоспособны.

Стоимость суточной дозы наркотика на сегодняшний день составляет в зависимости от региона проживания употреб­ляющего наркотики и от качества наркотика несколько тысяч рублей. Эта цифра недостоверна, она явно занижена, так как теперь в отличие от того, что было несколько лет назад, боль­ные неохотно отвечают на вопросы о своих расходах. Наиме­нее безобидный способ добывания таких денег — кражи. На какую сумму нужно украсть, чтобы от скупщика краденого, берущего вещи за бесценок, получить искомые деньги?

Учитывая стоимость наркотика, часто требуется ежеднев­ная сумма, равная 2—3-месячным заработкам, именно поэто­му многие участвуют в наркотическом «бизнесе». Обычных краж, чтобы выручить желаемые суммы, явно недостаточно.

Цены на наркотики растут, меняются и объекты краж. Рост корыстных преступлений в различных формах — от выглядя­щих уличным хулиганством до грабежей, разбойных нападе­ний — во многих случаях указывает на рост наркомании.

Криминальное поведение больных наркоманией обуслов­ливается симптомами болезни, а развивающиеся сопутствую­щие психические расстройства облегчают, упрощают совер­шение преступлений (подробнее см. главу 2.2).

Облегчающим условием криминогенности больных нарко­манией являются развивающиеся у них психические измене­ния, психический дефект. Этот дефект можно сравнить с тем, который возникает при некоторых серьезных психических бо­лезнях, например при шизофрении.

Больной наркоманией как бы сжигает запас своей эмоцио­нальности в интенсивных, частых эйфориях. В процессе бо­лезни прогрессируют черствость, бесстыдство; чувство благо­дарности очень быстро исчезает, как и сочувствие, сострада­ние, даже если эти качества до наркотизации были выражены.

Этическое снижение нельзя объяснить только ситуацией, которую создал себе больной наркоманией, ситуацией, кото­рая делает необходимостью постоянную ложь, увертки, неза­конную добычу средств. Этические качества теперь уже не поддерживаются эмоциональной функцией.

Нарушение психики, ее разорванность в состоянии опья­нения, повторяемое регулярно, бесследно не проходит. С те­чением времени, формированием наркомании как болезни развиваются прогрессирующий распад, дезинтеграция психи­ческой деятельности, легко возникают психопатические реак­ции с архаическими аффективными чувствами, неадекватны­ми по силе, длительности и, главное, несоразмерными тем об­стоятельствам, которые их вызвали.

Особенности личности наркомана: эмоциональное уплоще­ние, бесчувственность, опустошение (вплоть до слабоумия) его интеллектуальных возможностей — не позволяют ему предви­деть смысл ситуации, в которой он оказался, и последствия своих поступков; волевое снижение приобретает особый кри­минальный смысл в конкретной среде.

Остается круг знакомых по общему наркотическому инте­ресу, и здесь к связям примешиваются обман, подозритель­ность, недоброжелательность. Как правило, больной наркома­нией в отличие от больного алкоголизмом, который располо­жен к своим собутыльникам, не скажет о своих приятелях доброго слова. Следственная, оперативная работа в этой сфе­ре не должна представлять большой сложности. Здесь крайне упрощен и «торг»: при условии снисхождения, нарастания аб­стиненции больной наркоманией «сдаст» кого угодно, даже, казалось бы, самого близкого человека.

Постепенно личность становится уплощенной, опустошен­ной. Такая бесчувственность объясняет особенности насиль­ственных преступлений, совершаемых больными. В особо кровавых, излишне жестоких, на взгляд здорового человека, преступлениях может быть след наркотика — опьянения ли, дефекта ли вследствие наркомании.

С развитием болезни меняется характер сексуальных пре­ступлений. При первых пробах наркотика наряду с гетеросек­суальными насилиями в опьянении нередко случаются груп­повой промискуитет и, учитывая незрелый возраст начинаю­щих принимать наркотики, групповые же гомосексуальные отношения. В последующем гомосексуальные склонности за­крепляются, человек остается на раннем этапе сексуальной эволюции, поэтому гомосексуальное насилие оказывается ве­роятным. Еще более низкая ступень индивидуального сексу­ального развития проявляет себя педофилией. В известных нам случаях принимающие наркотики, совершающие такие Преступления, злоупотребляли стимуляторами. Вне зависимо­сти от вида наркотика, от своих склонностей многие подраба-ьшают как пассивные гомосексуалисты-проститутки. При том, как и следует из близости с больными наркоманией, клиент рискует быть ограбленным и убитым, ей МикР°сРеде (семья, работа, друзья) больной наркомани-1— это человек, на которого ни в каком отношении рассчитывать нельзя, а можно ждать только неприятностей и ущер­ба. В макросреде (общество) он представляет (особенно в на­ши дни) крайнюю социальную опасность. «Подкармливая» его желанным наркотиком, его можно подвести к соверше­нию любого преступления, вплоть до выполнения террори­стических действий. Правда, ненадежность больного наркома­нией делает его одновременно и опасным свидетелем. После использования, выполнения разового задания его обычно ли­квидируют. Иногда в особо жестких, построенных на воин­ской дисциплине бандах обнаруженных больных наркоманией в собственной среде уничтожают (а не изгоняют) заранее. Та­кие убийства обычно не расследуются, поскольку обусловли­ваются передозировкой наркотика и выглядят как ожидаемая смерть потребляющего его.

Самыми частыми преступлениями, которые сопутствуют наркотизму, являются не просто корыстные, а те, которые по­зволяют получить сиюминутную корысть. Необходимость дос­тать наркотик — основной категорический мотив жизни боль­ного наркоманией, превышающий потребность в еде и питье. Измененное состояние сознания, эмоциональные расстрой­ства снимают поведенческий контроль и высвобождают при­митивные инстинкты агрессии, насилия. Нарушения воли легко делают наркотизирующегося пассивным орудием пре­ступления, а нарушение интеллекта накладывает отпечаток на совершаемые действия. И нередко характер преступления, особенно его исполнения, дает основание предполагать «нар­котическую окраску» события. Опытный эксперт, зная осо­бенности воздействия различных веществ, может даже ретро­спективно предположить группу, вид наркотического вещест­ва, которое использовал преступник.

Разные наркотики, как показывают клинические и жиз­ненные наблюдения, обусловливают неодинаковую кримино-генность. Особенно опасны больные, злоупотребляющие опийными препаратами и стимуляторами, интеллектуальный дефект у которых менее выражен, чем у тех, кто принимает седативные средства и фантастики. Состояние влечения обо­стряет их психические возможности, они начинают лучше со­ображать, концентрироваться, становятся целеустремленны­ми, изобретательными (как говорят сами, «откуда что берет­ся»), убедительно лгут, способны обмануть и опытных, про­ницательных людей. Но нередко к своей цели идут прямоли­нейно, напролом, что зависит от силы влечения и способно­сти к самообладанию, маскировке. Преступления с насилием над личностью свойственны злоупотребляющим снотворны­ми, гашишем, стимуляторами. Для злоупотребляющих стиму­ляторами характерны сексуальные преступления, педофилия, гомосексуализм. Кровавые массовые преступления времен ре­волюции и Гражданской войны в России небезосновательно соотносят с широким потреблением самогона, кокаина и мор­фия обеими противоборствующими сторонами. Кровавые со­бытия 1989 г. в Узбекистане показали употребление не опия, а именно гашиша для организации коллективных агрессивных действий. События в Чечне сопровождаются злоупотреблени­ем гашишем и опиатами.

Европейцы имеют свой опыт знакомства с агрессией опья­ненной толпы: викинги (норманны) шли в сражения, отведав настойки особого сорта мухоморов. Во времена Крестовых походов европейцы встретились с сектой исмаилитов, приво­дивших себя в боевое состояние гашишем (hashish — трава, ассасин во многих европейских языках — наемный жестокий убийца).

Следует сказать, что с течением наркомании криминоген-ность больного наркоманией снижается. Если он не умирает (передозировка, введение грязного, фальсифицированного наркотика, несчастные случаи, присоединяющиеся болезни типа СПИДа, гепатита, сепсиса и др., убийство его как неже­лательного свидетеля и при дележе наркотика — перечень можно продолжать), то наступающее энергетическое опусто­шение делает его неспособным ни к каким поступкам, в том числе преступным.

Антисоциальный аспект наркомании в обществе определя­ется и подростками-токсикоманами. Правонарушения подро­стков в большей своей части характеризуются разрушительно­стью и жестокостью. Эти особенности усиливаются и под не­посредственным действием одурманивающих средств, и в ре­зультате искажения личности при постоянной наркотизации. Помимо спонтанных противоправных импульсов, поведение подростка диктуется группой. Более того, такие подростки легко вербуются взрослыми преступниками, дополнительно повышая уровень криминальности в обществе. К сожалению, как несложно предположить, подростковая преступность сего­дня означает рост взрослой преступности завтра. Особая со­циальная опасность подростковой наркотизации в том, что распространение в их среде злоупотребления происходит ши­роко и очень быстро.

Женщины более консервативны: они придерживаются пра­вил и норм, соблюдают традиции, усваивают предрассудки. В любом обществе и в любое время распределение крими­нальности по полу показывает подавляющее преобладание мужчин-преступников; они легче отвергают нормы. Для того чтобы женщина преступила закон, требуется больше побуж­дающих причин. В психиатрическом аспекте предрасположе­нием служат личностные девиации. Злоупотребление нарко­тиками, вызывающее последовательно снижение личности, психопатизацию на фоне усугубляющегося слабоумия, оказы­вается таким предрасположением. Специальное исследование подтвердит или опровергнет наши клинические наблюдения: характер преступлений женщин и мужчин при наркоманиях сходен и в мотивах, и по форме. Женщины также совершают корыстные преступления в поисках средств для покупки нар­котиков. При этом они не ограничиваются воровством и про­ституцией: нередки грабежи и разбои, т. е. преступления, со­пряженные с насилием. Преступность женщин производит особо тягостное впечатление на окружающих не только пото­му, что, как и некоторые другие девиации (пьянство, нарко­тики), в нашем субъективном представлении не пристала женщинам. При всех формах злоупотребления у женщин бы­стро угасает материнский инстинкт, что также категорически не принимается обществом.

Не менее криминогенна и разовая интоксикация, чем та, которая проявляется у сформированных наркоманов. Необхо­димо помнить, что прием наркотика вызывает нарушение соз­нания.

Помрачают сознание седативные (успокаивающие, сно­творные) вещества, которые нередко принимают дополни­тельно к другим наркотикам, но они всегда (даже в комбина­ции) сохраняют свое оглушающее действие. Так как наркоти­ки, помрачающие сознание, одновременно нарушают двига­тельную сферу, то возможности человека оказываются огра­ниченными и, следовательно, уменьшается количество пре­ступлений. Чаще при этом противоправными действиями ока­зываются драки, нанесение телесных повреждений (особенно в семье или компании), грабежи, т. е. действия импульсив­ные, сиюминутного побуждения без предварительного плани­рования и осмысленной заботы о сокрытии улик. Разумеется, крайне опасен человек, принявший наркотик оглушающего действия, за рулем, на производстве (движущиеся механизмы, работа с токсичными веществами и т. д.).

Суженное сознание позволяет лицам, употребляющим наркотики, планировать, ставить цель, но при этом они не принимают в расчет, не учитывают в необходимой степени дополнительные обстоятельства, которые могут препятство­вать преступлению (обстоятельства остаются за пределами лу­ча, «в темноте»). Это нарушение характерно для принявших опиаты, опиоиды (героин, метадон), стимуляторы (кокаин, эфедрин, экстази и т. п.). Такое состояние сознания облегча­ет решение совершить не только грабеж, но и разбойное на­падение, взломы квартир, изнасилование и др. Следует отме­тить, что изнасилования, в том числе коллективные, харак­терны при первых приемах наркотика и в начале формирова­ния болезни, так как наркотик обостряет половое влечение, что усиливается индукцией группы и снятием этических и интеллектуальных задержек. В дальнейшем половое влечение гаснет, переходя в импотенцию, а насильственные действия приобретают целевой корыстный характер — добыча денег на растущее влечение к наркотику, которого требуется все боль­ше и больше.

При употреблении веществ, вызывающих фантастическое изменение сознания, — гашиша, ЛСД, мескалина, псилоци-бина, летучих наркотических веществ типа клея «Момент» — опьяневший в большей степени опасен не только для окру­жающих, но и для себя. Под влиянием наплыва иллюзий, галлюцинаций, бредовых представлений нередки несчаст­ные случаи, самоповреждения. Описано, как в опьянении от ЛСД люди членовредительствовали вплоть до вырывания се­бе глаза, вышагивания из окон, совершали нелепые, необъ­яснимые для окружающих поступки. Преступления под дей­ствием этих наркотиков производят странное, малопонятное впечатление своими мотивами и исполнением, неожиданно­стью.

Весомую криминогенную роль играют эмоциональные на­рушения при разовом опьянении. Наркотики дают повыше­ние настроения, веселье, благодушие и тому подобные ощу­щения, определяемые термином «эйфория». Это верно, но опьяневший испытывает не только положительные пережива­ния. На высоте опьянения наркотики-фантастики и стимуля­торы могут вызывать страх, ужас, убежденность в том, что опьяневшему грозит опасность, и он начинает защищаться, проявлять агрессию по отношению к окружающим. На спаде опьянения любым наркотиком нередки переживания депрес­сии, раздражительности, дисфории (напряженной злобности, агрессивности, возбудимости). Здесь возможны насильствен­ные действия вплоть до убийства («она меня раздражала»). Возможны и «расширенные самоубийства». Но в последнем случае обычно требуются дополнительные мотивы., как, на­пример, у некоторых сектантов.

Еще одно психическое расстройство, присущее состоянию наркотического опьянения, интеллектуальное; оно также кри­миногенно. Мышление в опьянении утрачивает целостность, становится фрагментарным, застревающим на одном месте, мысли связываются случайными, поверхностными ассоциа­циями, течение мыслительного процесса прерывается перио­дами прострации. Если речь сохранена и опьяневшему пре­доставить возможность монолога, то эти расстройства мышле­ния наглядно выступают.

При легкой интоксикации эти расстройства выражены не столь ярко, однако больной остается интеллектуально ущерб­ным, неспособен заранее обдумывать свои поступки, предви­деть возможные опасности и разоблачения. Он оставляет ули­ки, у него не бывает правдоподобного алиби. Невозможны образование цели и плана действий, однако вероятны дейст­вия пассивные, по инструкции со стороны.

Появляется риск совершения преступления не только в си­лу неспособности осмыслить ответственность ситуации. Боль­ной наркоманией, не только подросток, легко становится ору­дием другого преступника за счет возросшей внушаемости, подчиняемости; такой наркотик, как гашиш, вызывает опья­нение, сходное с состоянием гипноза: возникшее чувство или побуждение к действию у одного лица практически мгновен­но, как в стаде животных, охватывает обкурившихся соседей. В связи с тем что в начале наркотизации прием наркотика обычно (за крайне редким исключением) происходит в груп­пе, индукция, внушаемость всегда повышаются. При употреб­лении снотворных и транквилизаторов осложняет выполнение полученного задания то, что опьяневший с трудом, после не­скольких повторений, осмысляет обращенные к нему слова и не может долго удерживать их в памяти, отвлекаем, не спосо­бен к сосредоточению. Это особенно выражено при употреб­лении седативных (снотворных и успокаивающих) средств, фантастиков, наименее — при употреблении опиатов (герои­на) и стимуляторов (кокаина).

Облегчает преступное поведение такое расстройство интел­лектуальной сферы, как полное исчезновение и ранее незна­чительных критических способностей, способностей оцени­вать свои и окружающих действия, их содержание и последст­вия.

Роль наркотиков (не только опьяненных толп, но и нарко­бизнеса) в северокавказских событиях предстоит еще устано­вить, поведение толпы футбольных и музыкальных фанатов, рокеров всем хорошо известно. Это делает понятным, что и волевая сфера — способность противостоять стороннему влия­нию, определять и завершать собственные, индивидуальные действия — глубоко (вплоть до полного выпадения) нарушает­ся в состоянии наркотического опьянения.

Опасность разового приема наркотически действующих средств наглядна в показателях дорожного травматизма и смертности. «Человек за рулем такой же, как в жизни, только хуже». Прием опьяняющих средств еще больше усугубляет си­туацию. Известно, что аварийности особо способствуют такие черты личности водителя, как агрессивность, нетерпеливость и нетерпимость, гиперактивность, психическая незрелость, недостаточная способность к подчинению (недисциплиниро­ванность), любовь к созданию рискованных ситуаций (к «ад-реналинчику»). Эти психопатические особенности часты в преморбиде больных наркоманией и развиваются в процессе наркотизации, усиливаются при интоксикации. В состоянии интоксикации расстраивается восприятие реальности — оцен­ка пространства, расстояния, размеров, скорости. Каннабио-лы в крови жертв автокатастроф обнаруживаются в 3—5 раз чаще, чем при других популяционных обследованиях. Степень риска курильщиков марихуаны сопоставима с таковой у тяже­лых пьяниц. Даже при разовом приеме терапевтической дозы транквилизатора здоровый человек в 5 раз чаще становится участником ДТП вследствие замедления психомоторных реак­ций. Столь же пагубен прием наркотических средств для про­изводства (нарушение правил технологических процессов, брак, порча оборудования, травматизм). По некоторым источ­никам, интоксикация только транквилизаторами, без учета алкоголя и других наркотически действующих средств, уста­новлена в 12,8 % травматизма (бытового, производственного и дорожного).

Наркотики, одурманивающие препараты применяются преступниками-ненаркоманами как средство преступления с откровенно криминальными целями. Так, психоделические вещества используются для ограбления и даже убийств; нар­котики с выраженным эйфорическим действием — для растле­ния подростков обоего пола и организации соответствующего промысла. Уровень криминальности в обществе тем самым, опосредуясь даже случайной наркотизацией, повышается.