Уровни научного познания

«Наука – это организованное знание».Этот тезис, служащий вариантом ответа на вопрос «Что такое наука?», сформулировал английский философ-позитивист Герберт Спенсер (1820-1903). Такой ответ направляет любого вопрошающего на поиски основных существенных признаков – или атрибутов – научного знания. Три таких атрибута впервые указал Аристотель.

Первый атрибут научного знания – его доказательность. Повторим еще раз, что по определению самого Аристотеля, наука есть вид бытия, способный доказывать. Само же доказательство может быть доказательством только о том, что не может происходить иначе, т.е. о необходимом, а также об общем. Таким образом, научные утверждения – законы, аксиомы, теоремы и т.д. – характеризуются необходимостью своего содержания и всеобщностью своего применения. Лучшая иллюстрация этому тезису – закон всемирного тяготения.

Второй атрибут – способность объяснения: научное знание успешно выполняет объяснительную функцию. Например, объясняет, почему происходят затмения Луны и Солнца, почему небо голубое, а деревья зеленые, почему происходят экономические кризисы и т.д.

Третий атрибут – системность, системная организация научного знания, т.е. его единство в сочетании с подчинением одних знаний другим[36]. Системность научного знания имеет множество аспектов. Рассмотрим важнейший из них.

В структуре научного знания выделяют три основных уровня: эмпирический, теоретический и мировоззренческий (специалисты чаще используют сегодня термин «метатеоретический»).

Эмпирический уровень включает научные факты, различные формы их упорядочения (систематика, классификация и т.п.) и эмпирические законы – устойчивые связи между явлениями. Эти факты и законы устанавливаются посредством эмпирических методов– наблюдений, измерений и экспериментов. Уместно напомнить афоризм великого русского физиолога И.П. Павлова: факты – это воздух ученого.

Теоретический уровень включает гипотезы, модели, теории и другие формы научного знания, выполняющие функции объяснения и предсказания(прогнозирования). Некоторые научные законы приобретают статус принципов (начал).

Ценность принципа определяется количеством фактов, которые он объясняет, писал Р.У. Эмерсон. Однако научная теория не описывает непосредственно окружающий мир; она описывает идеальные объекты (например, материальные точки, идеальный газ и т.п.), их свойства и отношения. И тем не менее, теоретические законы позволяют понять свойства реальных объектов. Чарльз Пирс утверждал, что это становится возможным благодаря взаимодействию эмпирического и теоретического знания, благодаря их самокоррекции.

Взаимодействие эмпирического и теоретического знания в процессе конкретного исследования, в ходе историко-научного или методологического анализа познавательной деятельности – одна из главных и труднейших проблем философии науки. Научная революция в физике на рубеже XIX-XX вв., отмечал А. Эйнштейн, убедительно доказала, что нет прямого пути от опыта к теории. В создании фундаментальных научных теорий заметную роль играют философско-мировоззренческие, метафизические идеи, образы, категории.

Мировоззренческий или уровень научной картины мира (НКМ). В понимании его природы нет согласия среди специалистов. Некоторые исследователи (например, В.С. Степин) характеризуют этот уровень как основания науки, включающие: идеалы и нормы исследования, НКМ и философские основания науки[37]. Такой подход многим специалистам представляется не вполне логичным, поскольку указанные компоненты рассматриваются как рядоположенные, независимые. Другие авторы дополняют эти компоненты совокупностью методологических принципов (таких, например, как принципы наблюдаемости, простоты и т.п.), третьи как определенный этап в развитии данной научной дисциплины и т.д. Многообразие подходов свидетельствует о недостаточной изученности, о проблемности оснований научного знания.

Необходимо подчеркнуть, что в процессе научного познания все указанные уровни организации постоянно взаимодействуют друг с другом, совместно выполняя различные познавательные функции. Например, в истории физики многократно воспроизводились ситуации, в которых первичная гипотеза, в соответствии с которой планировались экспериментальные исследования, была «подсказана» физической картиной мира.