Глава 4. Условия усвоения растениями питательных веществ, находящихся в почве и атмосфере. Аэрация почвы

В предыдущей главе мы установили. Что питательные вещества содержатся в почве и атмосфере в количестве превышающем потребность растений. Если бы эти вещества находились бы в легко усвояемом растениями виде, то получение обильных урожаев было бы легкой задачей. Достаточно было бы бросить в землю зерно, чтобы получить желаемый урожай.

Но, так как питательные вещества находятся в почве в большей части в неусвояемой форме, земледельцы стараются сделать их доступными, увеличивая растворимость их обработкой. Главным образом, более или менее глубокой вспашкой. Когда же такая вспашка не в силах выполнить своего назначения, тогда используются хорошо растворимые питательные вещества в виде искусственных удобрений.

Условия, при которых питательные вещества, находящиеся в почве и атмосфере, становятся доступными для растений, следующие:

1. Почва должна быть постоянно в меру влажна. При недостатке воды, или при ее избытке, возделываемые растения не могут расти. В сухой почве биологические процессы тоже становятся невозможными. При излишке же влаги происходящие процессы принимают вредное для растений направление.

2. Влага, хотя бы и распределенная надлежащим образом, будет ни к чему, если одновременно в почве не будет достаточно воздуха. Без кислорода биологические процессы разложения (нитрификации) происходить не могут. Перегнойные кислоты при недостатке воздуха перестают разлагать фосфориты, тогда как в присутствии кислорода они действуют сильнее, чем угольная кислота. Растения тоже не могут развиваться, потому что корни их также нуждаются в кислороде для дыхания. Наконец, от того, насколько воздух проникает в почву, зависит содержание влаги в ней. Только при надлежащей рыхлости почвы может осаждаться в ней дневная подземная роса (атмосферная ирригация), которая одновременно снабжает почву влагой и питательными элементами из атмосферы. Следовательно, среди других условий плодородия почвы, мы на первом месте ставим ее рыхлость.

3. Температура почвы должна быть не слишком низка, потому что тогда прекращаются процессы разложения, и не слишком высока, потому что высокая температура почвы в одинаковой степени не благоприятна, как для биологических процессов, происходящих в ней и обусловливающих ее плодородие, так и для атмосферной ирригации.

4. Угольная кислота в почве способствует растворимости ее минеральных веществ, но задерживает биологические процессы разложения. Поэтому при обработке расположение плодородного слоя должно быть таким, чтобы одновременно могли происходить и нитрификация, которую угольная кислота делает невозможной, и разложение минеральных веществ почвы, для чего угольная кислота необходима.

Только при выполнении всех указанных условий почва обеспечивает растения питательными веществами. Глубокая же вспашка делает невозможным одновременное соблюдение всех этих, на первый взгляд противоречивых, условий. Поэтому мы постоянно слышим жалобы на засуху и на истощение почвы; часто без надобности тратим деньги на покупку искусственных удобрений; напрасно ожидаем дождя или ропщем на его излишек.

Указывая на условия плодородия почвы, мы на первый план поставили ее рыхлость. Мы утверждали, что атмосфера должна иметь постоянный гарантированный доступ в почву, как непосредственная поставщица питания для растений и как фактор, при посредстве которого увеличивается подвижность питательных веществ почвы.

Чем из более крупных осколков горных пород сложена почва, тем она лучше аэрируется. С увеличением малых фракций в почве ее аэрация уменьшается. Мелкие фракции обладают настолько сильным свойством слипаться, что, например, при механическом анализе почвы, более чем десятичасовое кипячение едва только в состоянии диспергировать слипшуюся мелочь.

Однако корни растений, пронизывая почву в различных направлениях и разлагаясь, образуют естественные дрены, посредством которых воздух проникает в почву. Поэтому она становится рыхлой, не утрачивая своей капиллярности, что с точки зрения регулирования степени влажности почвы всегда важно.

«Не подлежит сомнению, пишет Доктор Карпинский, что оставшиеся после уборки корни в земле, высыхая и перегнивая, образуют целую сеть канальцев, по которым воздух может свободно циркулировать в почве и оказывать положительное влияние на ускорение ее деятельности».

«Следует вспомнить, пишет доктор Вагнер, о важном влиянии сидеральных растений, в особенности о глубоко укореняющихся, на что обратил внимание земледельцев доктор Шульц. Именно он заметил, что эти растения, в особенности люпин, пуская глубоко корни не только сами извлекают пользу из подпочвенных запасов влаги и минерального питания, но они делают возможным тоже самое и для следующих за ними растений с короткими корнями, как картофель и др.

Действительно, глубоко проникшие корни люпина, после его запашки, постепенно разлагаются, образуя каналы, по которым проникают вглубь почвы корни следующих за ними растений с короткими корнями. Последствием бывает та легкость, с которой переносят засуху укоренившиеся таким образом растения. Так, например, в 1893 году картофель, посаженый на поле после запаханного люпина, возделываемого как удобрение, укоренился так глубоко, как достигали корни люпина, вследствие чего не будучи подвержен пагубному действию засухи, случившейся в этом году, он почти не пострадал, тогда как рядом лежащие поля картофеля, произрастающего без удобрения люпином, было сильно повреждено ею, картофель мелко укоренился и урожай был ничтожным».

«Глубоко укореняющиеся бобовые растения, предназначенные на зеленое удобрение, оказывают замечательное влияние на следующие за ними и плоско сидящие растения».

Приведенное мнение Вагнера следует дополнить, так как каждое поколение растений все равно бобовых или колосовых, которые также могут глубоко пускать корни, как это мы увидим дальше, оставляет целую сеть канальцев, которые облегчаю распространение корням нового поколения растений.

Не следует только разрушать эту ценную сеть корней более или менее глубокой вспашкой, как это мы во вред себе делаем, одновременно уничтожая и сеть корневых канальцев и те многочисленные канальцы, которые в рационально обрабатываемых почвах образуют дождевые черви указал в своем сочинении Дарвин.

Следовательно, при обработке почвы мы должны стремиться к тому, чтобы:

1. атмосфера не была отрезана от сети находящихся в почве канальцев, образующейся на поверхности коркой;

2. чтобы созданные разлагающимися корнями и дождевыми червями естественные каналы и дрены не были бы уничтожены более или менее глубокой вспашкой или любой другой обработкой (культиваторы, груббером и др.)

Глубокая вспашка разрушает созданные разлагающимися корнями и дождевыми червями каналы и растирает почву в порошок, из которого после первого хорошего дождя образуется тесто, затем засыхающее и растрескивающееся как кирпич. При таких условиях ни процессы минерализации не могут нормально протекать, ни растения расти надлежащим образом.

Что высыхание и образование трещин в почве достигает той глубины, на какую вспахано поле, это доказал Костычев. С другой стороны вывернутая наверх почва более склонна к образованию корки, что окончательно закрывает доступ воздуха в почву и подвергает земледельца известным расходам.

Расходы эти, однако, вполне заслуженное наказание, за преступления в обработке, которые служат непосредственной причиной образования корки и уплотнения почвы.

Земля, предоставленная сама себе в степях, лугах, лесах, не покрывается коркой. Защищает ее от этого органические остатки, содержание которых в почве увеличивается от нижних слоев к верхним (за немногим исключением). Потому, что корни растений кверху толще, а на поверхности остаются надземные части растений; что, вместе взятое, образует верхний перегнойный слой, гарантирующий постоянное проникновение воздуха в почву, проницаемую на значительную глубину, благодаря многочисленным разлагающимся корням и каналам, созданным деятельностью дождевых червей.

При мелкой двухдюймовой вспашке верхний слой, богатый органическими веществами и действующей наподобие лесной подстилки, не образует корки. Воздух, же циркулирующий по каналам созданным разлагающимися корнями растений, вызывает быстрое рыхление на значительную глубину мелко вспаханной почвы и, вследствие этого, отлично приспособленной к произрастанию не только злаков и бобовых, но даже корнеплодов, под которые мы всего привыкли пахать глубоко.

Корням корнеплодов легко пробивать сеть корневых канальцев, вследствие чего получаются прекрасные экземпляры, длинные толстые, без бобовых отростков, что больше всего удивляло посещающих наше хозяйство.

В 1895 году гости уничтожили у меня небольшую плантацию свеклы, потому что каждый из них хотел видеть, как эта свекла может расти на 2-дюймовой пахоте и каждый считал необходимым вырвать более десятка корнеплодов.

Господин Мацыев, который образцы моих растений в июле 1897 года посылал в министерство земледелия, говорил мне, что там больше всего внимания было обращено на кормовую морковь, которая на 2-дюймовой пахоте выросла длинная, ровная и без боковых отростков.

Я обращаю внимание, что такие результаты на 2-дюймовой пахоте получаются потому, что уже 4-5 – дюймовая пахота уничтожает сеть канальцев и этим затрудняет распространение корней.

Что мелкая 2-дюймовая вспашка вызывает быстрое улучшение почвы на значительную глубину, заметили Блэк, Швезер, Коне, Розенберг- Липинский и др.

Из наших земледельцев интересные наблюдения над разрыхлением мелко вспаханной почвы сделал С. Лиховский, доклад которого по этому вопросу, прочитанный на II Киевском съезде, был напечатан в 1895 году в земледельческой газете.

Действительно, для почвы, пронизанной многочисленными корнями, не только глубокая вспашка, культиватор, груббер, разрушающие созданные корнями и дождевыми червями канальцы, но даже почвоуглубитель может быть вредным.

Это последнее орудие может помочь почве с твердой, непроницаемой и непронизанной корнями подпочвой. Но и в этом случае, почвоуглубитель станет не только лишним, но и вредным с того момента, как только разрыхленная им подпочва прорастет сетью корней.

О роли почвоуглубителя для уничтожения многолетних сорных растений с длинными корнями, как осот или вьюнок полевой, мы поговорим в соответствующем месте.

Кроме всего, когда школа Либиха окончательно выяснила, что растения питаются веществами неорганической природы и когда теория перегноя пала, а химические анализы показали, что почва содержит больше минеральных веществ, чем верхний слой, то тогда и появилось стремление выворачивать подпочву наверх в надежде увеличить плодородие. Глубокая вспашка стала идеалом обработки, основанном, как казалось, на научных данных.

Но богатая минеральными запасами подпочва принимает участие в питании растений и там, где земледелец не выворачивает ее на поверхность глубокой вспашкой. Корни растений часто эксплуатируют почву на громадной глубине, вынося элементы питания на поверхность. Кроме этого, благодаря капиллярности грунта, их подпочвы к верхним слоям поднимаются элементы питания вместе с водой.

Однако приверженцы глубокой вспашки не удовлетворились такой ролью подпочвы и питали надежду внезапным переворотом вырвать все, содержащейся в ней, элементы питания. Но глубоко вспаханная земля родить не хотела и многие из сторонников глубокой вспашки оказались в положении человека, который, убивши курицу, несущую ему золотые яйца, думая сразу разбогатеть.

Нет сомнения, что так называемая «глубокая вспашка», практикуемая у нас в имениях, обходится нам дорого, а выглядит довольно жалко, в сравнении с той глубиной, до которой доходят корни растений, даже перечисляемых к числу мелкоукореняющихся.

«В бернском музее, пишет г. З. Говрецкий, хранят, как феноменальную редкость, корень люцерны в 16 метров длиной. Гаспарин видел корень люцерны в 16 метров длиной. Елиш в черноземных степях России находил корни длиной в 10 футов».

«Хлебные злаки, продолжает г. Говорецкий, как вообще все травянистые растения, считаются растениями, корни которых не уходят глубоко. Между прочим, я уже два раза в жизни имел случайную возможность лично убедиться в несправедливости и такого взгляда. Я два раза видел рожь, посеянную на горе, которая с одной стороны обвалилась. Когда частички земли, оставшиеся на отвесной стене высохли и осыпались, то можно было видеть что-то наподобие висящего занавеса, образовавшегося из тонких, как волосы, корешков ржи. Длина этого занавеса достигала в первый раз около сажени, а во второй – около 2 аршин. Причем, так как гора обвалилась только на эту глубину, то очень может быть, что еще более длинные корешки остались в земле».

Известный в свое время чешский земледелец Торский показал посещающим его хозяйство, после одной из Венских выставок, экземпляры ржи с корнями длиной в 70 см.

Ввиду такой длины корней практикуемая у нас так называемая «глубокая вспашка» на 10-15 дюймов, может принести только вред, а не пользу, что мы ниже посмотрим более подробно.

Действительно, глубокое оборачивание земли паровым плугом часто портило ее окончательно. Так было более десяти лет назад в Подольской губернии в имении Браилово (тогда собственность барона Мекка) и многих других.

«В имении Валево, пишет г. Лигоцкий, на площади в 3 десятины я сам три раза перекал свеклу и весьма плохим результатом. На этом месте, как на косогоре, слой чернозема был, тонкий, а паровой плуг, вследствие завышенной глубины пахоты, вывернул наверх из подпочвы неразложившуюся землю. Еще более чувствительный убыток, на площади 20 десятин, понесли, по той же причине, в имении Завадовка. Здесь, несмотря на пересев несколько раз, свеклы совсем не было, так как слой чернозема в указанном имении значительно тоньше. На лучших же почвах если результат такой глубокой пахоты (40см) не был таким плачевным, в отношении урожая свеклы, то только исключительно благодаря мощности украинского чернозема».

В исключительных случаях глубокая вспашка может быть использована единовременно, как средство улучшения почвы. Например, если нужно перемешать верхний песчаный слой с нижним глинистым (или наоборот). Но никогда глубокая вспашка не должна применяться как постоянная система обработки.

Отрицательные результаты глубокой пахоты, казалось бы, должны были способствовать отказу от нее. Но такой шаг для ее приверженцев оказался слишком простым. Как метафизик, который, упавши в яму, не хотел вылезать из нее с помощью веревки, ввиду того, что способ слишком простой, так и сторонники глубокой пахоты начали подыскивать более хитрые способы, как вывернуться из беды.

Советовали: постепенную припашку нижних слоев, проведение вспашки поздней осенью, использование больших доз удобрений одновременно с припашкой почвы. Когда же приваленные подпочвой органические остатки разлагались медленно, а почва то разжижалась после дождевой, то покрывалась коркой и засыхала, как кирпич, во время засухи, то кроме всего еще оказалось необходимым использование громадного количества извести.

Можно ужаснуться тем рецептам глубокой вспашки, которые предписывают ее приверженцы, как, например, Лекуто в своем сочинении об «улучшающей» обработке почвы.

При применении т.н. вспомогательных средств, вывороченная наверх подпочва должна давать хорошие результаты. Но, если бы сторонники такой системы обработки засыпали бы землей и удобрениями голую скалу, то на ней выросли бы растения, но никто не имел бы право утверждать, что скала плодородна.

Обильное удобрение может уменьшить отрицательные последствия глубокой пахоты, но для большинства наших хозяйств такая система предварительной порчи и последующего исправления почвы недоступна, даже если бы она и окупались.

Стремление к глубокой пахоте не ослабло и тогда, когда место потерявшей доверие минеральной теории питания, заняла теория минерально - органическая, самым видным представителем которой является Грандо. Ему мы обязаны выяснением условий плодородия почвы. Оно зависит не от абсолютного содержания в почве минеральных веществ, а от соотношения их с почвенным перегноем, с его миллиардами живых организмов, которые, однако, по - прежнему зарывается глубокой вспашкой.

Гейден, выщелачивая пахотную землю, богатую органическими веществами, и подпочву нашел следующее количество растворимых в воде (следовательно доступных для растений) соединений фосфора, самых главных после азота питательных веществ.

В этом опыте следует обратить внимание на то, что в подпочве фосфорной кислоты было бы меньше, чем в верхнем слое, что делает значение перегноя еще более заметным.

Еще лучше осветили этот вопрос исследования Грандо, который выполнил целую серию больших опытов и точно установил в каком количестве различные виды земли содержит фосфориты, а также в какой зависимости находится их растворимость от перегноя почва. Анализ четырех видов почвы (чернозема, известковой, торфяной и песчаной) показал, что плодородие почвы зависит от соотношения между перегноем и фосфоритами, а не от абсолютного содержания фосфоритов в почве. Так, например, земля из Габленвиля содержит в себе почти в 7 раз больше соединений фосфора, чем Уладовский чернозем. Несмотря на это, чернозем родит без удобрений, а Габленвильскую землю нужно удобрять.

Предпринимаемые испытания всегда подтверждали выше приведенное положение. Перегной занял, как и во времена Тера, главное место в пахотном слое из-за его опосредованного и непосредственного значения в питании растений после его разложения, а его Дегерену, даже и до окончания этого процесса.

Приверженцы глубокой вспашки не могли не знать важного значения перегноя, но вместо того, чтобы оставлять его постоянно наверху, они старались перемещать его с пахотным слоем. Доказательства необходимости такого смешивания, как овса с сечкой для корма лошадей, одинаково можно услышать как из уст практиков, так и встретить в сочинениях по земледелию.

Однако совершенно правильно говорит Грандо, которому мы обязаны указанием роли перегноя, что «простая смесь извести, глины, песка и перегноя, в пропорции, соответствующей содержанию их в пахотной почве, вовсе не будет почвой. Плодородная земля составляет одно целое, значительно отличающееся своим составом и свойствами от более или менее тщательной смеси составных ее частей». Потому что никакое смешивание не в состоянии создать, или заменить, те естественные дрены и каналы, которые образуют корни и дождевые черви, не уничтожая при этом капиллярности почвы, что имеет важное значение для распределения влаги в почве.

Действительно, результаты смешивания почвы с перегноем бывают часто такие, что пожнивные остатки, крупные корни растений и куски навоза, целыми годами в почве, не разлагаясь, и часто извлекаются на поверхность последующей вспашкой.

Причина этого явления – недостаточная аэрация почвы, вызываемая чаще всего образующейся на поверхности почвы коркой. При обработке парового поля корку можно уничтожить бороной или другими орудиями, но после посева уничтожение корки становится возможным только при одновременном повреждении возделываемых растений (исключение – корнеплоды).

Новая система земледелия потому имеет громадное значение для растений, что:

1) не уничтожает каналов, образуемых корнями и дождевыми червями

2) прикрывает почву слоем рыхлой перегной земли, которая защищает ее от образования корки, действуя подобно лесной подстилке

3) не лишает почвы капиллярности

4) дает возможность ухаживать за посеянными хлебами посредством конного полольника до тех пор, пока они сами затенять почву.

Известно, что затенение почвы влияет на нее так же благотворно, как и рыхление полольника или мотыгой.

При глубокой же вспашке и посеве по обычной системе корка образуется чрезвычайно легко и бывает настолько непроницаемой, что воздух совершенно не проникает в почву. Наряду с этим уничтожаются каналы, созданные корнями и дождевыми червями, вследствие чего после первого дождя из глубоко вспаханной почвы образуется тесто, засыхающее впоследствии как кирпич. В почве не хватает кислорода для разлагающих органические остатки бактерий, вследствие чего куски навоза и пожнивные остатки лежат годами без изменения.

Более того, препятствуя доступу воздуха в почву, механически вывернутая наверх подпочва часто содержит в себе водный раствор окиси железа, которая соединяется с кислородом и переходит в окисляющие элементы. Вследствие вывернутая подпочва отнимает кислород у почвы и химическим способом.

Недостаток воздуха (кислорода) делает невозможным нитрификацию, вызываемую бактериями, которых открыли в 1877-78 гг. Шлесинг и Мюнтц. Эти бактерии способствуют превращению аммиака в азотнокислые соединения, а затем в азотную кислоту.

Вследствие прекращения деятельности этих бактерий, требующих для жизнедеятельности кислорода (аэробы), начинают свою деятельность другие бактерии, обходящиеся без кислорода воздуха (анаэробы) и превращающие азотнокислые соединения в аммиак и в газообразный азот, т.е. они обедняют почву азотом. Вредную деятельность анаэробов в почве констатировал в 1882 году Дегерен, а также Гайен, Дюнет, Макен.

Нитрификация может происходить только в надлежащей влажной почве и в присутствии воздуха. В глубоко вспаханной почве во время засухи нитрификация невозможна из-за недостатка воды. Когда же глубоко вспаханная почва впитывает в себя, как губка, после сильного дождя воду, то последняя уничтожит и займет все каналы, по которым воздух мог бы проникнуть в почву. В результате излишка влаги и недостатка воздуха начинаются анаэробные процессы, приводящие к потер азотнокислых соединений теряется для целей земледелия. Опыты Штреккера, Эдлера и Керна показали, что земля, рыхлившаяся в горшках (аэробные условия) теряла 48% азота, не рыхлившаяся (анаэробные условия) – 64%.

При новой системе обработки почва никогда не может пересохнуть так, как при глубокой вспашке. В самую острую, продолжающуюся несколько месяцев, засуху, она имеет запас влаги, достаточный для развития корней, всходов и для деятельности бактерий. С другой стороны, самые обильные дожди не могут перенасытить почву влагой и задержать поступление воздуха в почву.

Кроме того, при глубокой вспашке не только прерывается процесс разложения перегноя, но и уже образовавшиеся перегнойные кислоты при недостатке воздуха перестают действовать на минеральную часть почвы, а именно: не растворяют фосфиты, несмотря на то, что при достатке кислорода действуют на них в 10 раз сильнее, чем угольная кислота.

При недостатке воздуха (реже при недостатке еще одного необходимого фактора нитрификации – кальция) перегнойные кислоты считаются вредными для растительности, и сторонники глубоко пахоты ведут с ними упорную борьбу такими энергичными средствами, как известкование или даже выжигание. Известь, уничтожая кислоты, одновременно способствует растворению калийных соединений, но на растворимость фосфитов положительно не влияет.

Для правильного разложения перегноя чаще бывает нужен доступ воздуха в почву, чем известкование. В достаточно рыхлой почве нитрификация проходит энергично и без добавления извести. Даже в самом худшем случае, при действительном недостатке кальция в почве, необходимое количество вносимой извести на одну десятину, как это рекомендуют сторонники глубокой пахоты, преувеличивая значение известкования.

«Во всех почти руководствах по сельскому хозяйству, пишет Грандо, мы встречаем утверждение, что развитие растений из семейства бобовых, зависит от содержания кальция в почве. На почвах очень бедных кальцием и кислых, вообще советуют удобрение мергелем или известью, как первую работу при создании лугов хорошего качества (богатых бобовыми растениями). Вместе с тем, г. Мондесир доказал возможность получения хороших урожаев кормовых растений на почвах, почти совершенно лишенных кальция, при условии внесения в достаточном количестве нужной для этих растений фосфорной кислоты.

Луг фермы Болье совершенно заболочен и до такой степени кислый, что на холоде разлагает около 3 г углерода извести на один килограмм земли. На первый взгляд этот луг кажется покрытый растениями, но растения эти развиваются плохо. В самой худшей его части , не дающей ни сена, ни выпаса, г. Мондесир выбрал три участка по 10 акров каждый. В конце осени первая делянка получила 100 кг фосфата, вторая такое же количество фосфата и 20 кг хлористого калия, третья – 700-800 кг извести. С наступлением весны, к глубокому изумлению владельца, первые две опытные делянки покрылись ковром желтого клевера 30-40 см высотой и такого густого, что большая часть его полегла. Делянка же, удобренная известью, не показала никакого улучшения. Такие результаты получаются постоянно уже четыре года.

Г. де Мондесир совершенно не сомневался в благотворном влиянии известкования на кормовые растения. Но интересные его опыты доказывают, что эти растения довольствуются кальцием, соединенным с перегнойной кислотой, если в почве достаточно для их развития фосфатов и калия. Кальция органических соединений хватает для кормовых растений даже тогда, когда его нет в почве в достаточном для насыщения этих веществ количестве. Это последнее утверждение, заканчивает Грандо, является самым интересным и вместе с тем менее всего ожидаемым».

Мелкая, двухдюймовая пахота, обеспечивая аэрацию почвы, делает чаще всего излишним употребление этого арсенала дорогостоящих средств, без которых не могут обойтись (следуя логике заблуждений) приверженцы глубокой вспашки, при которой внесение извести влияет косвенным образом, увеличивая уничтоженную глубокой пахотой способность почвы к аэрации.

«Известкование тяжелых почв, говорит Дегерен, не редко дает превосходные результаты. Иначе, однако, действует известь на легких почвах. В Тригноне я обрабатываю почву, которая больше страдает от засухи, чем от дождей. Самые лучшие урожаи получаются на ней в дождливые годы. Во всей окрестности никто не применяет известь. Однако, несколько лет назад я пробовал удобрить известью некоторые делянки опытного поля. Полученные результаты были самые плачевные – урожаи уменьшились в течение нескольких лет.

Каким образом можно объяснить несколько разные результаты на тяжелых и легких почвах? Почему на тяжелой почве Блярингема действие извести дает хорошие результаты, а на легких почвах Тригнона плохие? Правда, в последнем случае почва обеспечена кальцием лучше, чем в первом, но только разница в содержании кальция не может объяснить этих противоположных результатов.

Действие извести на почву еще не выяснено надлежащим образом, однако на основании точного опыта Шлесинга можно сформулировать гипотезу. Когда бросают в воду не содержащую кальций, глинистую землю и, взболтав, оставляют в покое мутную жидкость, она не очищается. Правда, песок садится на дно, но глина остается в смеси с водой в течение нескольких дней. Однако, мутную воду не трудно очистить за короткое время – достаточно добавить к ней извести или морской соли. Тогда глина коагулирует. Образуя хлопья, которые в скором времени оседают на дно, образуя слой глины, а вода становится прозрачной. Это опыт чрезвычайно занимателен, так как он не только дает возможность понять, почему известковые воды прозрачные, а не содержащие кальций мутные, а также, почему прозрачны воды океана, но в равной степени этот опыт объясняет образование дельт в устьях больших рек. Мутная вода рек, смешиваясь с морской водой, осаждает глину и образует наслоения ила, через которые река с трудом пробивает себе дорогу и вследствие этого образуется дельта. Таким образом, Нил, Гонг, Красная река (в Тонкине), Ориноко, Рона, Рейн и другие реки впадают в море дельтами.

Разве опыт Шлесинга не может объяснить пользы известкования тяжелой почвы и вреда, какой она приносит легким почвам? Этот вопрос следует нам рассмотреть.

Тяжелая, богатая глиной почва малопроницаема для воды и воздуха. Вследствие недостатков дренов такую почву следует обрабатывать грядами, чтобы облегчить сток воды. Излишек влаги пагубен для глинистой почвы, которая в этом случае представляет как бы губку, пропитанную водой. Известь же образует в глине отдельные хлопья, она как бы становится более проницаемой, более рыхлой, меньше сжимается, т.е. известкование тяжелой почвы бывает полезным.

В легких же почвах преобладает песок. При выпадении далее обильного дождя на такую почву, вода быстро впитывается (проваливается) и уже часа через два бывает доступна для воздуха. Когда же известь соберет в хлопья то небольшое количество глины, то которое содержат такие почвы, то она еще меньше будет удерживать оду, что увеличит недостатки легкой почвы. Вот почему результаты известкования таких почв получаются плачевные.

Итак, известкование применяется главным образом с целью увеличить рыхлость почвы. Но так как при новой системе обработки рыхлость гарантирована, то потребность в известковании в большинстве случаев совершенно исключается, ограничиваясь только теми редкими случаями, когда в почве обнаруживается абсолютный недостаток кальция.

При мелкой двухдюймовой пахоте верхний перегнойный слой оказывает земледелию неисчислимые услуги. Нитрификация в этом случае происходит быстро и в нужном направлении.

В Индии, где энергично проходят процессы образования нитратов и где это может быть легко наблюдаемо, нитраты всегда осаждаются на поверхности почвы.

Каждый из нас знает, что деревянные столбы построек, закрытые в землю, гниют гораздо больше у поверхности земли, чем внизу.

Продукты интенсивного разложения перегноя, растворенные в воде или щелочных жидкостях, промываются дождями к подпочве, проникают в нижний слой и оказывают или косвенное влияние на растворимость питательных веществ, или непосредственно сами участвуют в питании растений. Такое влияние перегнойного горизонта на питание растений оказывается несравненно большим в том случае, если он находится сверху, чем если бы перегнойный слой глубокой вспашкой смешали бы с подпочвой.

Искусственные удобрения, как правило мелко размолоты и просеяны через сита, но, несмотря на это, как показали опыты Мерккера и других, они действуют гораздо сильнее, когда вносят в почву в водных растворах.

Органические остатки не разделаны так мелко, они лежат в почве большими фрагментами и, следовательно, тем более не могли бы проявить полного своего действия, даже если бы воздух беспрепятственно поступал в почву. Растворяющиеся в верхнем слое продукты разложения перегноя пропитывают каждую частичку почвы, прекрасно подготавливая ее к питанию растений.

Не менее важно и то, что состоящий из органических остатков и пористый как губка, верхний слой никогда не может ни заплывать, ни образовывать корки. После каждого теплого дождя разложение перегноя ускоряется, верхний слой вместо того, чтобы уплотняться, как это бывает при глубокой вспашке, разрыхляется, растет, как на дрожжах и гарантирует постоянный доступ воздуха к нижним слоям. В нижних слоях под могучим влиянием атмосферы разлагаются органические остатки, осаждается роса, поглощаются газы, размельчаются обломки скал, что все вместе взятое усиливает плодородие почвы и дает такие громадные урожаи, каких приверженцы глубокой вспашки не могут представить даже в мечтах.

Конный поломник, используемый постоянно при новой системе земледелия даже при выращивании хлебных злаков, еще больше способствует аэрации почвы.

Одним словом, нет сомнения, глубокая вспашка и прежняя система посева не могут даже частично обеспечить почву той рыхлостью и, следовательно, тем плодородием, какое ей гарантирует новая система земледелия.

Засухи, уничтожающие культуры в степях, которые когда-то были покрыты густой растительностью, это наказание за разрушение глубокой вспашкой естественного строения верхнего плодородного слоя, также за уничтожение верхнего перегнойного горизонта, действующего на полях и в степях подобно лесной подстилке. Сгребание подстилки губит лес, погребение в подпочве верхнего слоя губит плодородие. Сбивание скотом, а также коса довершают пагубное действие в степях и лугах, подобно глубокой вспашке на полях, и вот перед нами готовое явление неурожая, а часто и голода.

Мы объясняем это, согласно учению Либиха, истощением почвы, а также уничтожением лесов. Однако главная причина состоит в том, что, уничтожая верхний слой, мы вместе с тем уничтожили и рыхлость почвы. Поэтому стало невозможным поглощение почвой водяных паров из воздуха (ирригация атмосферная), а вместе с этим нарушаются и другие процессы, которые обеспечивают получение урожая.