ПСИХОЛОГИЯ АДДИКЦИЙ 9 страница

Вместе с тем было бы неправильным утверждать, что сама работа доставляет работоголику большое удовольствие, т.к. производственная деятельность для аддикта - это часто

судорожная, беспокойная, постоянно тревожащая и вызывающая напряжение деятельность.

Характерная для работоголиков сверхпунктуальность сочетается с проявлением навязчивости, насильственности и ощущением того, что этот вид деятельности могут выполнить только они. Заполняя работой «дыру» в собственной психике, они успокаивают себя мыслью о необходимости полного контроля над происходящим, в связи с невозможностью поручить функцию контроля кому-нибудь другому.

Gross выделяет в работоголизме следующие стадии:

(1).В ступительная, начальная стадия, которая носит сравнительно «безвредный» характер. На этой стадии те, кто впоследствии становятся работоголиками, стараются скрывать свою деятельность, связанную с работой. Это стремление может быть связано с их нежеланием показаться чересчур серьёзными, ведущими образ жизни, резко отличающийся от более свободного стиля жизни их коллег, знакомых и сверстников. Чтобы не выглядеть белой вороной, они пытаются создавать впечатление свободного времяпрепровождения, не связанного с работой. В действительности же, в свободное время они читают в основном специальную литературу, их воображение функционирует только в производственном направлении. Так, например, перед засыпанием они отмечают наличие у себя мыслей, связанных непосредственно с работой и при этом говорят, что это позволяет им отвлекаться от неприятных переживаний. Размышления о планах на предстоящий день избавляет их от чувства неполноценности, поскольку большинство работоголиков плохо относится к себе. Так постепенно происходит втягивание в этот аддиктивный процесс.

В первой стадии у человека может наступить истощение, связанное с ещё несформировавшейся привычкой много работать. Могут регистрироваться легкие депрессивные «дистимические» колебания настроения и нарушения концентрации внимания. Gross отмечает, что начальная стадия, связанная с нарушением концентрации внимания, напоминает состояние пациента, который злоупотребляет транквилизаторами. Работоголики рассеяны, но эта рассеянность связана с поглощённостью их внимания работой. На этой стадии еще возможны периоды отдыха и временное освобождение от вышеперечисленных признаков. Пока развивающийся аддиктивный процесс контролируется, у человека присутствует критическая оценка чрезмерной производственной занятости и мысль о необходимости заняться

чем-то другим. На первой стадии смена деятельности еще возможна.

(2).К ритическая или психосоматическая стадия. Злоупотребление работой в этой фазе носит характер неконтролируемого навязчивого влечения.

«Возникает аналог с симптомом потери контроля при алкоголизме, который характеризуется тем, что после первого глотка алкоголя возникает невозможность остановиться. Работоголик испытывает такие же трудности с прекращением работы. Он трудится до полного психического и физического истощения».(Короленко, Дмитриева, 1999).

Работа настолько поглощает, что все то, что отвлекает от нее, вызывает реакцию протеста, агрессии и возмущения. Перерывы возможны лишь на короткое время. Вне работы возникает ощущение неудовлетворенности собой. Попытки контролировать ситуацию в плане сокращения рабочего времени, как правило, безуспешны. Постепенно появляются все новые и новые формы «заделий». Прежний ритм, прежние функции, в выполнении которых достигается определенное мастерство, перестают приносить удовлетворение. На этой стадии возникают усталость, истощение, сниженное настроение, проблемы с артериальным давлением, психосоматические расстройства, которые приводят к вынужденному прекращению работы на какое-то время. Отрыв от работы сопровождается симптомами отнятия.

(3).Х роническая стадия характеризуется постоянной и практически беспрерывной работой в нерабочее, часто ночное время, работой в выходные и праздничные дни. Появляются постоянные проблемы со сном, сопровождающиеся употреблением транквилизаторов и снотворных средств. Попытки реализации невыполнимых требований приводят к нарастанию напряжения и раздражительности. Деструктивность такого стиля жизни способствует возникновению серьезных сердечно-сосудистых проблем, язвенных процессов, нервных срывов различного характера, депрессий, состояний страха, головных болей, нарушения кратковременной памяти, зависимости от принимаемых препаратов.

(4). Конечная стадия работоголизма квалифицируется Gross как синдром выжигания.

Психологическое тестирование обнаруживает у работоголиков нарушение восприятия, замедленность врабатывания, значительно выраженное нарушение концентрации внимания, у них

наблюдаются депрессии, суицидные попытки и завершенные суициды.

Синдром выжигания напоминает картину выраженной «неврастении» или неврастенического невроза с повышенной утомляемостью, усталостью, нарушением сна, концентрации внимания, рассеянностью, раздражительностью, эмоциональной импульсивностью, сниженным фоном настроения.

В картине неврастении ранее выделяли гипостеническую фазу, которая напоминает синдром выжигания. Достоверность диагностики требует обращения внимания на то, что синдром выжигания появляется у людей вне связи с отчётливыми стрессирующими факторами. Этот диагноз ставится лицам, активно работающим в разных сферах, при отсутствии экстремальных ситуаций, провоцирующих его возникновение (Cathebras, 1991) и др.

Современными исследователями предпринимаются попытки увязать синдром выжигания с какими-то особыми социодинамическими проблемами, имеющими место в детском периоде жизни.

Некоторые авторы рассматривают этот синдром как вирусное заболевание, имеющее хроническое течение. Невозможность отнесения его к категории только психогенных синдромов объясняется тем, что отдых сам по себе не приводит к выздоровлению. Проводимая коррекция включает в себя изоляцию от производственных и семейных проблем, что дает положительные результаты, но обеспечивает лишь переменный успех. Длительность синдрома от одного до нескольких лет дает возможность диагностировать это состояние как соматизированную дистимию и пытаться лечить ее антидепрессантами, что не всегда эффективно. Gross пытался связать синдром выжигания с работоголизмом. Наличие такой связи обнаруживается не во всех случаях.

В заключение следует подчеркнуть, что работоголизм как социально акцептируемая аддикция развивается постепенно и критическое отношение к процессу как со стороны аддикта, так и со стороны его окружающих, включая близких, объективно затруднено.

В традиционных обществах со свойственными им стабильностью, небольшим количеством изменений, интергенерационной преемственностью жертвами работоголизма оказывались лица главным образом 40-50 летнего возраста (чаще 1вУЖчины). Согласно наблюдениям Killinger (1991), типичным

было медленное развитие процесса: значительная личностная дезинтеграция наступала обычно после 20 лет прогрессирования аддикции. Жены работоголиков не работали, оставаясь дома с детьми. Муж работоголик являлся главой семьи и в то же время отсутствующей фигурой. Жизнь семьи центрировалась вокруг графика работы мужа. Жены работоголиков чувствовали себя эксплуатируемыми, с ними мало считались, что приводило к развитию чувства обиды, тревоги или депрессии, особенно при возникновении конфликтных ситуаций. Выраженные черты созависимости у жен работоголиков создавали для последних тепличную обстановку и способствовали тем самым развитию аддиктивного процесса.

В современном обществе, с характерными для него быстро происходящими изменениями, отсутствием интергенерационной преемственности, непрогнозируемостью развития событий работоголизм протекает значительно скорее. Катастрофические последствия наступают обычно в 5-10 летний период. Все чаще встречаются работогольные семьи, когда молодые мужчины -работоголики женятся на молодых женщинах - работоголиках. Муж и жена имеют перспективную работу, на которой проводят весь день, а вечерами занимаются в различных кружках или в состоянии истощения смотрят телевизионные программы. Они становятся все более эгоцентричными, поглощёнными собой, некоммуникативными. Такие семьи часто распадаются, а в последующих браках ситуация повторяется с подобным же исходом.

Созависимость

Созависимость, во многом совпадающая с зависимым личностным расстройством, характеризуется следующими признаками:

1. Неспособность принимать каждодневные решения без помощи со стороны. Зависимый человек, не принимающий решений, фактически позволяет принимать эти решения за себя. Акцептируя навязанный ему чужой план жизни и чужие системы ценностей, он становится несчастным, потому, что чужой выбор обычно не соответствует внутренней собственной установке, которая может существовать даже в неразвитом состоянии. Например, выбор специальности в соответствии с желанием родителей, при котором человек заставляет себя думать, что он поступил правильно, но чувство дискомфорта от этого не исчезает.

Многие подавленные отрицательные эмоции прорываются в виде злости и агрессивности, оставляя после себя чувство вины и стыда.

2.Соглашательская позиция, проявляющаяся в согласии с окружающими без всякого сопротивления и анализа ситуации. Эта позиция, во-первых, связана с неумением отстаивать свои интересы и защищать свою точку зрения, а, во-вторых, со страхом последствий, приводящих к разрыву значимых отношений.

З.Неспособность составлять и претворять в жизнь собственные планы и инициативы. Уже само составление плана вызывает затруднения и сомнения типа «Как это будет оценено другими?». Мысль о плохой оценке совпадает с мыслью о том, что этого делать не следует. Такой человек может начать какую-то активность, но необходимость постоянно советоваться с окружающими приводит к тому, что советы, дающиеся людьми, не желающими вникать в проблему, приводят к остановке собственных действий. Таким образом, человек не реализовывает себя.

Созависимые люди часто делают то, что им делать неприятно, но они убеждают себя в необходимости такой деятельности, направленной на то, чтобы понравиться другим. Так проявляется связь стремления понравиться с созависимостью, вследствие которой они делают всё, чтобы быть незаменимыми, чтобы окружающие знали, что они могут положиться на них и ценили их за это. Возникающее чувство дискомфорта в момент одиночества способствует приложению значительных усилий, чтобы его избежать. Постоянная необходимость поддерживать отношения с другими, без которых они чувствуют себя растерянными и тревожными, заставляет вступать в сомнительные деструктивные контакты. В случае нарушения даже этих, непродуктивных отношений, лица с созависимостью чувствуют себя опустошёнными, переживая разрыв как драматическое событие, с потерей точки опоры, растерянностью, невозможностью правильно оценить реальность. Такое поведение сопровождается поисками новых контактов, которые могут оказаться ещё более разрушительными. Находясь в созависимом контакте, такие люди испытывают постоянный страх того, что эти непродуктивные отношения будут разрушены. Освободиться от этого страха невозможно в силу отсутствия способности к самостоятельности, которая очень пугает. С этим связан страх отрицательных оценок, ранимость к критике и реализация активностей, направленных на избегание критики.

Характеристики созависи мости

Внешняя референтность созависимых людей, проявляющаяся прежде всего в том, что это - аддикция отношений. Созависимые лица используют отношения с другим человеком так же, как химические или нехимические аддикты используют аддиктивный агент. Процесс возникает на фоне отсутствия у созависимых лиц по-настоящему развитой концепции self (селф), выражающейся в отсутствии чувства внутреннего собственного значения. Поэтому им необходима внешняя референция, как психологический контакт с другими, позволяющий избежать чувства внутреннего хаоса. Поскольку созависимые лица не чувствуют себя, у них возникают трудности с самовыражением в интимных отношениях. Отсутствие концепции собственного селф не даёт возможности проявить свои глубинные истинные чувства, что приводит к трудностям в установлении интимных, независимых отношений с другими людьми. Ограниченность их выбора приводит к тому, что они оказываются в ограниченном поле контактов в основном с аддиктивными лицами.

Для созависимых лиц характерны отношения «прилипания», примыкания к другому, без которого они не могут выжить. Эта связь обеспечивает чувство безопасности, за которую аддикт готов платить любую цену. Отношения прилипания очень своеобразны, они не имеют развития, статичны, так как исключают возможность взаимного обогащения. В этих отношениях соаддиктивный человек себя не выражает и не реализует. Существование такой схемы отношений требует больших затрат энергии и времени.

Внешняя референтность проявляется в отсутствии границ. Созависимые лица не знают, где заканчивается их личность и где начинается личность другого человека. Не имея способности по-настоящему переживать свои эмоции, они оказываются под очень сильным влиянием тех эмоций, которые возникают у других людей. Это относится к таким эмоциям, как депрессия, злость, озабоченность, раздражение, счастье, заимствуемых ими от других, находящихся в непосредственной близости.

Собственное состояние не позволяет созависимым лицам дифференцировать «полученные» от других эмоции. Так, если член семьи приходит домой в состоянии угнетения, соаддиктивный человек испытывает аналогичное состояние, не понимая того, что угнетение «принадлежит другому». Он не научен пользоваться собственным эмоциональным состоянием.

Такому растворению границ способствуют не только дисфункциональная аддиктивная семья, но и многие явления, происходящие в обществе, в школе, на работе и в других институциях, которые учат человека думать и чувствовать так, как ему говорят, фактически, обеспечивая культуральный тренинг созависимости.

Разные культуры вовлечены в этот процесс в большей или меньшей степени. Человек при этом обучается тому, что точка отсчёта, референтности для мышления, чувств, восприятия, знания является всегда внешней по отношению к селфу. Такой культуральный тренинг воспитывает людей без достаточного чувства границ, потому что для того, чтобы иметь переживание границ собственного селф, человек должен начать с внутренней точки отсчёта, с себя. Ему необходимо научиться знать то, что он чувствует и думает изнутри и затем относиться к миру с этой позиции.

Анализ объясняет причину трудностей, испытываемых созависимыми людьми в проявлении своих чувств. Чтобы быть интимным, необходимо иметь развитое чувство собственного Я. При его отсутствии приближение к другому человеку создаёт опасность быть им «поглощённым». Отсутствие ощущения границ собственного Я делает невозможным здоровое функционирование, полноценный контакт с другим человеком, так как это приводит к спутанности, смешению и «поглощению». Созависимые лица с расплывчатыми границами стремятся персонализировать всё происходящее вокруг, усматривая в этом явления, имеющие к ним прямое отношение. Они принимают на себя ответственность за всё происходящее, например, ощущение вины за плохое настроение у другого члена семьи.

Для созависимых людей характерно стремление к созданию впечатления. В связи с отсутствием внутренней точки отсчёта, (эффективной внутренней референтности), для них абсолютно необходимо, чтобы другие воспринимали их так, как бы они этого сами хотели. Им свойственно желание «быть хорошими» в связи с наличием внутренней убеждённости в способности контролировать других людей, если эти люди будут воспринимать их как уступчивых, незаменимых и пр. Жизнь созависимых структурируется вокруг мысли, связанной с тем, что другие подумают о них. Главной целью является попытка угадать желание окружающих и удовлетворить его. В этом они преуспевают в связи с развитыми способностями знать и чувствовать то, что нравится и не нравится другим. Их жизненное

кредо исходит из того, что если им удастся стать такими, какими их хотят видеть окружающие, они будут чувствовать себя в безопасности.

В созависимых отношениях подстраивание и подыгрывание оказывает созависимым плохую услугу, позволяя аддиктам развиваться в статусе наибольшего благоприятствования. Созависимые лица таким образом создают «оранжерейную» среду для прогрессирования аддикций у их партнёров.

Для созависимых характерно проявление заботы об окружающих. Для реализации этой цели они делают себя незаменимыми, играя роль мученика. Эгоцентричность созависимых лиц отличается от эгоцентричности других аддиктов наличием впечатления об её отсутствии. Окружающие воспринимают поведение созависимых людей как поведение альтруистов. Наиболее частой формой эгоцентричности созависимых лиц является внутренняя уверенность в том, что всё происходящее со значимым другим зависит от действий созавиеимого человека, считающего себя центром «вселенной». Принимая на себя ответственность за происходящее, персонализируя её, они ставят себя в центр событий, с постоянным и непомерным расширением круга этой ответственности. Они берут на себя ответственность за чувства других, за содержание их мыслей, за их жизнь. Это - мягкая, «заботящаяся», но в то же время «убийственная» эгоцентричность.

Несмотря на кажущуюся мягкость, созависимые лица проявляют такое качество, как ригидность, выражающуюся в том, что их чрезвычайно трудно в чём-либо убедить, предложить им альтернативу.

Специалисты, дающие характеристики созависимым лицам, отмечают их нечестность, отсутствие у них морали. Нечестность созависимых людей проявляется в стремлении создать впечатление отсутствия проблем, кризиса в отношениях, дисфункциональности в семье, что оказывает негативное влияние на детей, обучающихся необходимости вести двойную жизнь, скрывая от своих сверстников и знакомых события, происходящие в семье.

Отсутствие морали, очевидно, связано с тем, что у созависимых людей слабо выражена духовность, им свойственна излишняя приземлённость. Они погрязают в значимых для них деталях и не могут позволить себе трату времени на духовное развитие. У многих из них подавлено религиозное чувство, хотя внешне они производят впечатление мучеников. В этом проявляется их лицемерие. Поэтому неправильной является оценка аддикта и

созавиеимого человека с позиции лучше-хуже. Проблемы есть и у того и у другого. Важно понимать, что созависимость является более тяжёлой формой аддикций, чем аддикция к конкретной активности или агенту.

Рассматривая основные особенности аддиктивного процесса, следует отметить факт совпадения ряда характеристик у аддиктов и созависимых лиц. Как тем, так и другим свойственны нечестность и отсутствие морали, отсутствие «здоровых отношений» с собственными эмоциями, проявляющееся в «замороженности» эмоций, отсутствии контакта с собственными чувствами. Характерна спутанность, заключающаяся в непонимании аддиктом последствий своего поведения. Выстроенная ими модель основывается на формально логической схеме, которая не вписывается в реальность.

У аддиктов на какой-то стадии аддикций формируется новая аддиктивная личность, имеющая свою систему ценностей, которая внутри аддиктивной личности принимает логически завершённую структуру, существующую на фоне сохранённой прежней личности.

Следует подчеркнуть, что в случаях выраженной созависимости прежняя личность, как правило, также является аддиктивной. Создаётся впечатление, что в основе любой аддикций находится созависимость, которая провоцирует развитие других аддикций. Между ними происходит постоянное столкновение, приводящее к спутанности: иногда аддикт действует как здоровый человек, а иногда как аддикт. А поскольку окружающим порой бывает трудно в этом разобраться, общение с таким человеком затруднено в связи с непониманием с какой личностью в данный момент происходит общение (с аддиктивной, или с неаддиктивной). Общение с аддиктом может осуществляться только на его языке. Остальное будет «отражаться» аддиктом, использующим в этом случае все способы психологической защиты.

Для аддиктов характерны стремление к контролю, эгоцентризм, дуализм мышления, внешняя референтность, стремление произвести ложное впечатление отсутствия проблем и наличия благополучия, ригидность, подавленные эмоции, страх и задержка духовного развития.

Анализ вышеперечисленных явлений должен учитывать использование созависимыми лицами и аддиктами отрицания, которое препятствует обращению за помощью и затрудняет проведение каждого этапа коррекции.

Коррекция таких состояний предполагает длительный процесс по воспитанию ассертивного поведения, противоположного созависимости. Термин «воспитание» подразумевает процесс. И, если он не был начат в детском возрасте, начинать его у взрослого затруднительно, в связи с наличием уже определённых развитых механизмов, предубеждений и сформированного стиля жизни.

Ассертивность является абсолютно иным стилем жизни. Коррекция созависимости приводит к нарушению интергенерационной континуальности. Люди привыкли к созависимости, прививающейся в семье и передающейся от поколения к поколению. К тому же воспитание ассертивности встречает сопротивление среды, в связи с существующими традициями, предубеждениями и стереотипами.

Аддикция может возникать у человека, которому ранее была не свойственна созависимость. Например, при попадании человека в сложную ситуацию он находит для себя выход из неё в уходе в аддикцию, возникающей в этом случае, на чужеродной, гетерономной почве. Коррекция такой аддикции будет более лёгкой и прогноз более благоприятным.

Члены семьи человека с аддиктивным поведением находятся с ним в состоянии созависимости. Созависимость предполагает взаимную зависимость друг от друга. Например, два члена семьи, муж аддикт и созавясимая жена взаимозависимы друг от друга. Недостаточная изученность вопроса и его сложность заключается в том, что созависимость, как психологический климат, является аддиктивным фактором. Сложившийся тандем устраивает обоих.

Анализ структуризации времени созависимого человека показывает, что большее количество своего времени и энергии он затрачивает на решение проблем аддикта, на его опеку, ухаживание за ним, оказание помощи в трудных ситуациях, попытки контролировать аддикта, направленные на создание препятствия его аддиктивных реализаций.

Блокирование возможностей собственной жизни и развития в разных направлениях может внутренне нравиться потому, что в этих состояниях созависимая личность настолько задействована в системе, что она ощущает себя нужным человеком, от которого зависит многое. Ощущение контроля и заботы - важный механизм, заложенный в созависимом человеке ещё в процессе его ранних контактов с родителями, так как созависимость прививается ребёнку в результате определённого воспитания. Поэтому, если складывается, например, такая ситуация, в которой человек не может проявить созависимость (распад семьи), казалось бы, он/она

должны почувствовать свободу и облегчение, связанное со «сбрасыванием» груза ответственности. На самом же деле возникает ощущение пустоты и потери смысла жизни. Этим объясняется стремление к созданию ими новой семьи, эквивалентной старой, с разыгрыванием в ней прежней созависимой роли.

Человек с аддиктивным поведением нуждается в созависимых людях. У него постоянно присутствует страх покинутости. Например, при наблюдающемся у аддикта в отношениях с созависимым отсутствии общих тем в разговорах, он вдруг начинает проявлять крайнее беспокойство по поводу отсутствия ушедшего ненадолго созависимого члена семьи. Это беспокойство, выглядящее как забота о нём, в реальности является беспокойством за себя, связанным со страхом быть покинутым. Социум может стимулировать созависимость, рассматривая её как обязанность и декларируя принцип «Ты должен нести свой крест».

Дети, имеющие несчастье воспитываться в раннем возрасте в аддиктивных семьях и не ставшие аддиктами, всё же ощущают в себе какой-то недостаток, неудовлетворённость собой и жизнью, чувствуют преграды и «блокировки». Взрослые дети аддиктов и родителей алкоголиков нуждаются в профессиональной помощи для избавления их от различного рода комплексов, снижающих качество жизни.

Существует точка зрения, согласно которой увеличение количества аддиктивных расстройств связано с психологической и физической травматизацией детей в раннем возрасте. Джеймсу Джойсу принадлежит фраза « История детства представляет собой кошмар, от которого мы начинаем пробуждаться».

Психологическая травматизация детей, несомненно, имеет определённое значение в возникновении аддиктивных нарушений, однако в каждом конкретном случае её роль должна специально анализироваться. Исследования, проведённые Finkeelhor (1987), показывают, что травматические переживания стали лучше выявляться, но факт их учащения не доказан.

Специалисты, анализирующие влияния семьи, пользуются термином «психопатология родителей», под которым понимаются не психические заболевания, а, прежде всего, наличие у них определённых характерологических нарушений или отклоняющегося поведения.

Некоторые формы этой патологии являются факторами риска Для развития личностных нарушений и отклоняющегося

поведения у детей. К провоцирующим факторам, способствующим возникновению нарушений у детей, относятся депрессия и злоупотребление различными веществами (наркотиками, алкоголем и пр.) родителей, что ассоциируется с распадом семьи, приводя к ряду негативных последствий. Предрасположенность к развитию нарушений носит биологический и психологический характер. Когда в очень раннем периоде жизни ребёнок на эмпатическом уровне «схватывает» неадекватное отношение к нему родителей, происходит задержка развития его эмоциональных функций, которая может сказаться на возникновении определённых форм отклоняющегося поведения.

Исследование взаимосвязи уровня психопатологии и степени интегрированности общества показало, что в социально дезинтегрированном обществе наблюдается высокий уровень психопатологии. Leighton с соавторами (1963) провел сравнение общества относительно здорового и социально интегрированного и общества с наличием дезинтеграции. Уровень социальной интеграции исследовался с помощью индекса, включающего в себя такой сплав многих факторов, как разрушенные семьи, отсутствие социально значимых связей , слабое лидерство, малая возможность развлечений, частота преступлений, бедность и культуральная «спутанность». Автор обратил внимание на то, что наибольшее значение в возникновении психопатологии имеет совокупное сочетание отрицательных факторов. На возникновение нарушений так же влияют высокая степень миграции и обособленность. Аналогичные данные получены в Ньюфаундленде. Возникновение аддиктивного поведения также является результатом влияния определённого «фона».

Анализ развития аддиктивного поведения лиц с разными психологическими особенностями показал наличие разной предрасположенности к развитию созависимости. Для «функционирования» этой системы необходимы определённые личностные особенности. Так, при некоторых особенностях личности эта система не «срабатывает» и тогда связь аддикция-созависимость отсутствует. Это явление наблюдается при пограничном личностном расстройстве, при котором, в связи с имеющимся нарушением идентичности, человек не способен устанавливать длительные отношения с кем-то другим. Он идёт на разрыв отношений, поэтому созависимость не возникнет. Аддиктивные механизмы у такого человека будут представлены по-другому. Если аддикция развивается не в структуре аддикция/ созависимость, она может, с одной стороны, быть мало

выраженной, не сформировавшейся, с другой, - сами аддиктивные реализации имеют обычно более серьёзные последствия. Возможен вариант поведения, при котором человек надолго не уходит в аддикцию, а переключается на другие формы отклоняющегося поведения.

Важной характеристикой аддиктивного поведения является то, что при сформированных механизмах аддикции, способ реализации может измениться. Например, сформированный механизм, «запускающий» gambling, может легко переключиться на другую форму аддикции. Это происходит как бы само собой. В случае химической аддикции осуществляется переход от употребления одного вещества к другому, например, смена алкоголя на наркотик, или «мягкого» наркотика на более «жёсткий». Возможен и обратный вариант, при котором потеря работы у работоголика приводит к развитию химической аддикции.

В связи с этим следует обратить внимание на то, что многие специалисты ошибочно считают, что основной задачей является избавление человека от способа реализации аддикции. У них складывается ложное впечатление, что это избавление решает аддиктивную проблему. В действительности, потеряв возможность реализовывать аддикцию, человек не перестаёт быть аддиктом. Он остаётся аддиктом, но без реализации. Отсюда происхождение термина «сухой» алкоголик. Человек не употребляет алкоголь, но остаются механизмы, ждущие своей реализации. Воздействовать на эти механизмы сложно. Освобождение от механизмов аддикции означает возврат, «оживление» прежней личностной структуры. Однако, к сожалению, прежняя структура, давшая «старт» аддикции, часто обнаруживает ряд нарушений, в том числе, прежде всего явление созависимости.

Комплекс созависимости сравнительно недавно исследуется в аддиктологии, являясь важным элементом внутренней структуры аддикта. Созависимость - это тоже аддикция, но более глубокая и труднее поддающаяся коррекции. Коррекция созависимости требует семейного подхода. На сегодняшний день в России практически отсутствуют центры, осуществляющие такую коррекцию.

И аддикция и созависимость относятся к нездоровым, тупиковым жизненным маршрутам, наносящим ущерб, задерживающим развитие человека и ухудшающим его здоровье. Психологические изменения приводят к тому, что забота о себе в плане реализации биологических потребностей становится