ПСИХОЛОГИЯ АДДИКЦИЙ 3 страница

Сопряжённым с чувством стыда является чувство собственной никчёмности, незначимости, презрения к себе. Это чувство закладывается в детстве и легко провоцируется специфическим поведением людей. Чувство стыда формируется под влиянием пренебрежительного отношения родителей, отсутствия необходимой интеллектуальной и эмоциональной поддержки, постоянного осуждения. На этом фоне любые отрицательные оценки, не имеющие отношения ни к родителям, ни к семье, воспринимаются как сверхценные и приводят к активации дремлющего рудимента.

Диагностика наличия чувства стыда строится на обнаружении у человека желания быть незаметным, спрятаться, исчезнуть; на появлении непонятных вспышек гнева, на ощущении психологической боли, страха, чувства вины. Вспышки активности и агрессивности сменяются депрессией, подавленностью, отсутствием чувства радости, постоянной неудовлетворенностью. Чувство стыда может провоцировать суицидные мысли. Анализ депрессивных пациентов, совершающих суицидные попытки, проведенный Lewis (1993), показал наличие у этих лиц выраженного чувства стыда. Частые суицидные попытки у аддиктов также «завязаны» на этом чувстве. Таким образом, чувство стыда имеет прямое отношение к развитию аддиктивного поведения.

Чувство стыда «ставит» селф в трудное положение. Селф теряет способность конструктивно действовать, поскольку стыд блокирует активность. Вместо необходимых действий, селф начинает концентрироваться на самом себе, оказывается погруженным в самооценки, что мешает проявлению активности. Возникает нарушение адаптации, потеря способности ясно думать, высказываться и, тем более, рационально действовать.

Чувство стыда способствует переоценке человеком всего происходящего. Он придает значение вещам, которые этого значения не имеют и, наоборот, недооценивает значения действительно важных для него явлений. Поэтому чувство стыда делает поведение иррациональным.

Разница между чувством стыда и вины в структурном плане заключается з следующем. При наличии у человека чувства вины какая-то часть селфа является субъектом. Большая часть селфа находится как бы во вне и оценивает этот субъект как часть своего Я, поступившую неправильно.

В противоположность этому чувство стыда «закрывает» селф-объектный круг. Носитель этого чувства рассуждает примерно так: «Как я могу оценить себя, если я недостоин того, чтобы оценивать себя?».

Влияние чувства стыда на блокаду мотивации исследовано Plutchik (1980). Он сравнивает процесс со «стоп» сигналом. Если человек начинает что-то делать, у него срабатывает «стоп» сигнал, ставящий под сомнение уверенность в правильности предпринимаемой активности, прерывающий его действия. Если ограничиться анализом только этой части процесса, то речь в данном случае идет о чувстве вины по поводу конкретного нарушения. Дальнейший анализ может быть произведен с использованием следующих рассуждений: «Ты поступаешь плохо потому, что ты не можешь так не поступать, просто в силу того, что ты сам - плохой человек». Так выглядит вторая система нарушения - второй «стоп» сигнал, который блокирует всякую активность. Следовательно, анализ чувства стыда должен проводиться не только с акцентом на конкретные действия человека, но, прежде всего, на исследование его Я.

Чувство стыда может быть проанализировано через призму религиозной парадигмы. Тема стыда нашла свое отражение в Библии. Когда Бог спросил Адама и Еву, почему они прячутся, они ответили, что причина заключается в их наготе. Совершив первородный грех, съев яблоко с древа познания, они почувствовали, что должны быть осуждены. История

непослушания Адама и Евы предопределяла наказание и важность возникшего у них чувства стыда.

В этой теме на первый план выступают следующие моменты. Непослушание Богу со стороны Адама и Евы было связано с их любопытством, т.к. их, прежде всего, привлекало познание неизвестного. Любопытство привело их к знанию, овладение которым явилось пусковым механизмом появления чувства стыда. Обнаружив свою наготу, они стали стыдиться ее. И это было доказательством нарушения предписания Бога. Если бы они не приобрели знания, вкусив запретный плод, у них не возникло бы чувство стыда. Таким образом, любопытство привело к знанию, а знание привело к стыду.

Анализ этой части Библии позволяет исследовать процесс возникновения стыда. Для самоанализа чувства стыда и других, связанных с Я эмоций, необходимы определ иные знания о правилах, норме и целях, с которыми человек должен сравнивать своё поведение. Следовательно, появление чувства стыда основано на определённых знаниях.

Ветхозаветный рассказ об Адаме и Еве является метафорической версией развития объективного самопознания. Древо познания дало возможность Адаму и Еве приобрести два вида знаний: знание о себе - объективное самопознание и знание о нормах, правилах и целях поведения.

На ранних этапах развития ребёнка формируются его селф объектные отношения в виде первичных контактов с наиболее близкими людьми. Окружающие ребёнка люди, выступающие в качестве объектов контактов, являются для него образцом для дальнейшего подражания. Ребёнок зависит от них, он им доверяет. Интернализация реб нком возникших отношений влияет на атрибутирование (видение причин происходящих явлений).

Процесс атрибутирования может носить как внешний, так внутренний характер. Внешнее атрибутирование связано с нахождением в ком-то или в чем-то причины собственного поражения, неудачи, произошедшей драмы или трагедии, имеющих к себе непосредственное отношение. Внешнее атрибутирование не приводит к возникновению чувства стыда. Чувство стыда возникает при внутреннем атрибутировании, когда человек делает себя ответственным за произошедшее. Внутренняя атрибуция связана с концентрацией человека на самооценке своих поступков с позиции своего селфа.

Внутреннее атрибутирование нельзя недооценивать, так как оно оказывает большое влияние как на психическое

самочувствие, так и на развитие чувства стыда. Так, например, если в жизни возникает какое-то неприятное событие и при его внутренней атрибуции человек считает себя его причиной, то в таком случае это событие способствует развитию чувства стыда.

Например, пациентка испытывает чувство вины, связанное с инфарктом у её матери. Причину события она видит в недостаточном с её стороны внимании по отношению к матери. В связи с этим она считает себя непосредственной виновницей е болезни. Чтобы избавиться от возникшего у нее чувства никчемности и стыда к себе, она принимает большие дозы транквилизаторов, т.е. находит приемлемый для себя аддиктивный выход из этой ситуации. Внутреннее атрибутирование, возникшее в данном случае, приводит как к развитию чувства стыда, так и к поиску аддиктивного варианта избавления от этого чувства.

При внешнем атрибутировании причины болезни будут объясняться по-другому: возрастом матери, с которой произошла катастрофа, е нездоровым образом жизни, наследственностью и пр. Чем большее количество внешних атрибуций используется для объяснения ситуации, тем в меньшей степени это приводит к развитию чувства стыда.

Предпочтительность того или иного атрибутирования закладывается в детстве. В работе Morrison (1989) было показано, что родители, страдавшие различными формами депрессии, в ряде случаев способствовали развитию у своих детей чувства стыда и вины. Дети считали себя косвенными виновниками болезни родителей. Эти обвинения формулировались в процессе социальных контактов с детьми как результат упреков, что дети раздражают, мучают родителей, у которых нет сил заниматься ими. Таким образом, у детей возникало нереалистическое чувство вины, заключающееся в том, что их поведение привело к развитию депрессии у родителей, и они обязаны найти способ, который поможет родителям выздороветь. А поскольку они не в состоянии найти средства помощи, значит они недостаточно хорошо ищут, что свидетельствует о том, что они плохие.

Иногда родителями внедряется в сознание детей, например, такая формула: «Я, как мать, забочусь о тебе и помогаю тебе. Почему же ты не отвечаешь мне тем же?». Так, при непосредственном участии родителей закладывается предрасположенность к возникновению у детей отрицательных эмоций, которые в дальнейших контактах с окружающими могут проявить себя с удвоенной степенью выраженности. Эти состояния

могут способствовать возникновению различных психологических защит и выхода на аддиктивные реализации.

Интернализация или экстернализация чувства ответственности оказывает непосредственное влияние на то, будет ли человек впоследствии испытывать чувство стыда при различных неудачах и катастрофах, которые могут произойти с ним в жизни. Чем более выражена способность человека искать в произошедшем событии внешнюю причину, тем менее вероятно развитие у него чувства стыда.

Отрицательная сторона данного явления заключается в том, что постоянное стремление индивидуума к экстернализации происходящего может приобрести патологический характер. Так, например, известно, что аддикты в процессе аддиктивного поведения экстернально атрибутируют свои проблемы, связывая их наличие с причиной во внешнем мире. Таким образом, внешнее атрибутирование, с одной стороны, имеет положительное значение, избавляя человека от чувства стыда, а с другой, - отрицательное, проявляющееся в том, что таким образом он оправдывает своё деструктивное поведение. Иными словами, с одной стороны, у человека может быть глубокое внутреннее интернализированное чувство стыда, и он считает себя плохим, с другой - он избавляется от этого чувства, уходя в аддикцию, которая приводит к возникновению новых проблем, атрибутирующихся с внешними причинами. Таким образом проявляется сочетание внешнего и внутреннего атрибутирования.

Если человека лишить возможности внешнего атрибутирования, он остается с внутренним чувством никчемности и неадекватности, справиться с которым значительно труднее. Это следует учитывать при проведении психотерапевтических подходов, т.к лишение человека его защитной системы в виде отрицательных проекций с доказательством их неправильности и необходимости самообвинения, а не обвинения окружающих не приведет автоматически к положительному результату. Лишившись психологической защиты, человек останется наедине со своими внутренними нерешёнными проблемами. Переживание такого состояния является крайне неприятным, более того, оно может приводить к развитию других отрицательных реакций, таких, например, как растерянность, депрессия, реакция гнева как на самого себя, так и на окружающих, возможно провоцирование какой-то другой формы деструктивного поведения.

Существуют специфические условия, оказывающие разные влияния на формирование чувства стыда в зависимости от пола.

Так, например, женщины в традиционных обществах воспитываются родителями и окружающей средой так, что они приучаются к взятию на себя ответственности за то, если они не справляются с каким-то заданием. Определённая дискриминация по полу, характерная для традиционных обществ, приводит к тому, что женщины, по сравнению с мужчинами, меньше награждаются за успехи и больше наказываются за неудачи. Это способствует большей возможности мальчиков фиксироваться на позитивном атрибутировании (Lewis,1993).

В случае лишения родителями любви своих дочерей они концептуализируют свою позицию словами: «Я не люблю тебя, потому, что ты плохая». Селф такого ребенка испытывает чувство ответственности за то, что его не любят. Это провоцирует формирование у ребенка чувства стыда. В дальнейшем такая женщина будет оценивать свои межличностные отношения с другими как неадекватные, считая себя неспособной на продуктивные отношения. Таким образом, феномен лишения любви девочек приводит к трудностям в конструировании ими дальнейших межличностных отношений. Такие женщины считают, что, во-первых, они не могут выстраивать эти отношения, т.к. они хуже других, а во-вторых, они испытывают страх перед тем, что другие могут это понять.

Так формируются различные стили поведения, которые объективно «примыкают» к аддикциям, а по существу являются последними (созависимость) или ведут к их развитию. Например, объяснения людей, которые посвящают свою жизнь заботе о других с целью компенсации чувства нехватки любви, выглядят примерно так: «Если я буду заботиться о других и помогать им и это будет моим жизненным кредо, значит меня будут принимать окружающие. Если же я буду вести себя по-другому, я обнаружу свои отрицательные качества. Следовательно, я должна/ен помогать другим и смысл моей жизни должен заключаться именно в этом». В случае неудачи возникает экзистенциальный кризис.

Человек, неуверенный в качестве своих отношений с людьми, легко переходит к общению с событиями, активностями, неодушевленными предметами, «прилипает» к ним, уходя в аддиктивные реализации.

Лишение любви формирует комплекс нежеланного ребенка, что в дальнейшем приводит к низкой самооценке и неумению человека любить себя.

Анализ происхождения чувства стыда с акцентом на половые различия способствует лучшему пониманию межличностных

конфликтов. Разница в социализации стыда у мужчин и женщин оказывает влияние на отношения мать-сын, отец-сын, мать-дочь и отец-дочь. Так, например, у женщин, воспитывающихся в традиционных обществах, где присутствует дискриминация по половому признаку (сексизм), легче возникает .чувство стыда, по сравнению с мужчинами. Возможно возникновение замещающих стыд реакций, таких, как печаль, грусть и гнев. Причем, если для женщин более характерными являются реакции печали и грусти, то для мужчин - реакции гнева.

По мнению Lewis (1993), эти явления более представлены в традиционных обществах. Поскольку мальчик, воспитывается с акцентом на специфическую для него мужскую роль, в его отношениях с матерью может возникнуть конфликт следующего рода. Мать в традиционном обществе стремится к тому, чтобы ее сын испытывал чувства стыда в случае поведения, не соответствующего общепринятым нормам. Матери кажется, в связи с проекцией собственных переживаний (глубокое чувство стыда), что сын не испытывает достаточного чувства стыда за свой поступок, и, даже если он извинился, он все равно не пережил это чувство с необходимой степенью глубины. Он должен пережить его протрагированно. Сын испытывает чувство стыда, но в меньшей, чем бы этого хотелось матери, степени. И мать и сын не осознают происходящего. Конфликт, возникший между ними, может принимать различные формы, и зачастую он приводит к возникновению отдаленности сына от матери, т.к. мужская роль, характерная для сына, противоречит проявлению чувства стыда. Сын не хочет, чтобы к нему относились как к ребенку, а мать стимулирует его к отношениям зависимости, что провоцирует появление у сына реакции сопротивления.

Мальчики, нарушающие нормы поведения, выдвигаемые родителями, могут проявлять сожаление по этому поводу, чувство вины и желание больше этого не делать. Мать рассматривает эти чувства с точки зрения женского, свойственного ей, традиционного отношения и ожидает от сына чего-то большего, например, возникновения протрагированного чувства стыда. Если она видит, что этого не происходит, она считает, что сын не выстрадал это по-настоящему, ею делается акцент на необходимость длительного страдания, что приводит к возникновению конфликта. Не осознавая происходящего, мать пытается заставить ребенка почувствовать те же ощущения, которые она сама ощущала или ощущает в подобных ситуациях. Мать ожидает, что ребёнок будет переживать это так же как она,

а мальчик воспринимает желание матери добиться формирования у него чувства стыда как неприятное чувство. Он считает это несовместимым с его мужской ролью.

Hoffman (1988) установил, что такой процесс начинается уже с трехлетнего возраста. Попытку матери вызвать в сыне эмоциональное состояние, более свойственное женщинам, воспитывающимся в традиционном обществе, следует рассматривать в контексте Эдипова конфликта: мальчик стремится к автономии, к редуцированию чувства стыда, а мать пытается социализировать этот процесс таким образом, чтобы он не ограничивал чувство вины, и считает это полезным.

В отношениях мать-дочь этот конфликт представлен в меньшей степени, чем в отношениях между матерью и сыном. Меньшая интенсивность конфликта объясняется отсутствием разницы между полами, которая осложняет интеракцию. Дочери, как правило, реагируют на желания матери более адекватно, т.к. они выражают себя в соответствии с женской ролью. Так закладывается чувство стыда у девочек в традиционном обществе, где его формирование не встречает с их стороны большого сопротивления. Иногда при этом могут возникать малотипичные для этого состояния реакции злости.

Для современных обществ характерна тенденция сглаживания связанного с полом ролевого поведения. Так, например, воспитанная в условиях современного общества мать, стараясь воспитать у девочки чувство стыда, встречает с её стороны сопротивление. Разделение ролей, свойственное современному обществу, делает менее типичным процесс атрибуции, связанный со стыдом в аспекте социализации.

До сих пор не выделены основания, позволяющие установить наличие генетических отличий в развитии чувства стыда в зависимости от пола. Если такие различия диагностируются, то их возникновение может быть объяснено ролевым поведением, социализацией и социальными условиями. С другой стороны, в связи с изменением роли женщины в последние 25 лет, особенно в США и Канаде, некоторые конфликты, присущие отношениям мать-сын, по всей вероятности, должны обнаруживаться и во взаимоотношениях мать-дочь.

Что касается роли отца в формировании у ребенка чувства стыда, то, к сожалению, на протяжении длительного времени на ЭТУ сторону вопроса обращалось мало внимания. Роль отца в этом Процессе может быть прямой и косвенной. Исследователями, Изучающими этот вопрос, обращается внимание на то, что роль

отца оказывается более важной и значительно менее пассивной, чем это представлялось ранее. Так, например, Bernstein (1983) обращает внимание на значение влияния отцов на возникновение чувства стыда в детском и подростковом периодах жизни Считается, что роль отца состоит в смягчении конфликта мать сын; в обучении сыновей другому, более активному способу поведения, включающему в себя агрессивные реакции. Отцы во взаимоотношениях с сыновьями подсказывают им путь преодоления стыда по способу замены его гневом. Таким образом, происходит замена реакции переживания чувства стыда путем формирования другой реакции. В результате такого контакта сыновья начинают испытывать более глубокую привязанность к отцам, помогающим им освободиться от неприятного чувства стыда. В случае отсутствия такой поддержки возникает реакция отдаления ребенка от обоих родителей.

АДДИКТИВНОЕ ЧУВСТВО СТЫДА

По мере прогресскрования аддиктивного процесса происходит нарастание психического напряжения, проявляющегося б эмоциональном беспокойстве, угрызениях совести, дискомфорте. У человека возникает ощущение того, что с ним происходит что то не то. В это время аддикция начинает продуцировать побочный «продукт» своего развития - чувство стыда, которое формируется как на сознательном, так и на подсознательном уровне. Хотя на подсознательном уровне этот процесс более выражен.

Содержание чувства непосредственно связано с пониманием, что аддикт совершает действия, несовместимые с моралью, делает то, чего надо стесняться, скрывать от окружающих. Чувство стыда находится в подсознании достаточно глубоко, оно осознается далеко не полностью, но всегда присутствует готовность прорыва в сознание. Аддикт старается освободить себя от этого чувства. И так как у него уже есть испытанный способ ухода в аддиктивную реализацию, естественно, он использует его, чтобы освободиться от чувства стыда. Чем в большей степени представлено чувство стыда, тем сильнее аддикт испытывает необходимость уйти от этого неприятного переживания.

Изучению чувства стыда в последнее время уделяется существенное внимание, в связи с тем, что оно имеет большое значение в развитии межличностных отношений, влияющих как на жизнь, так и на карьеру. Чувство стыда приводит к потере самоуважения, снижает самооценку, степень доверия и уверенности в себе, оно отрицательно влияет на самоконтроль и мотивацию, приводит к потере хорошего отношения к себе.

Аддиктивное чувство стыда имеет свою специфику. Вначале оно воспринимается как общая неуверенность в себе, сомнение в правильности своих мыслей, эмоций и поступков. Метафорически это напоминает постоянную, тупую, ноющую зубную боль. Чувство стыда - первая настоящая цена, которую аддикт начинает платить за свои аддиктивные отношения. Этот внутренний процесс носит крайне неприятный характер. Поскольку раньше или позже аддикт начинает вести себя неадекватно, допускать различные нарушения, начинает выглядеть плохо в глазах окружающих и теряет контроль над своим поведением, формируется чувство стеснения за свое поведение и чувство стыда усиливается. В связи с тем, что любая отрицательная эмоция для аддикта неприятна вдвойне, его поведение направлено на то, чтобы не позволять чувствовать себя эмоционально плохо. Психологический дискомфорт связан с переживанием потери важных отношений с окружающими, с потерей связи с самим собой, с прежней доаддиктивной идентичностью.

Аддикция формируется не на рациональном, когнитивном, а на эмоциональном уровне. Эмоциональная сфера личности первой попадает под контроль аддиктивного процесса. В каком-то смысле аддикты напоминают детей, следующих эмоциональному импульсу и делающих то, что им нравится. Следующая за действием оценка происшедшего вызывает у них чувство неуверенности, беспокойства и вины, «предупреждая» аддикта о том, что произошло нечто, несообразующееся с представлениями о норме. К сожалению, переживания по этому поводу не влияют на дальнейшее развитие аддиктивного процесса, так как аддикт прошел «обучение» и научился отрицать эти сигналы. Аддикция - это процесс отрицания реальности.

Более глубокий анализ аддикции позволяет сделать вывод о том, что аддикция включает не только отрицание реальности, но и отрицание своего Я. Наличие этого вида отрицания является чрезвычайно важным для дальнейшего развития аддикции, в Процессе которого происходит «захват» аддиктивной личностью контроля сначала над эмоциями, а затем поведением.

Несмотря на отрицание, внутренняя боль, связанная с чувством стыда, нарастает. Возникает постоянная необходимость объяснить себе смысл происходящего. Это приводит к развитию у аддикта навязчивых мыслей, сверхзанятости определенными темами и рационализацией своего поведения. Навязчивые мысли, о наличии и содержании которых аддикты обычно не говорят, касаются того, что с ними происходит.

Сверхзанятость аддиктивной тематикой включает изменение настроения. Лозунг, который аддикты при этом используют, звучит так: «Переключись на аддиктивную реализацию и будешь чувствовать себя хорошо». Если у аддикта возникают чувство стыда и отрицательные эмоции, он переключается на мысли об аддиктивной реализации, что сразу же приводит хотя бы к незначительному, субтильному, но всё же изменению настроения, что его устраивает. Процесс имеет тенденцию к бесконечному, вс более частому повторению. При этом происходит постепенное вытеснение доаддиктивного селфа и, соответственно, рост аддиктивной личности. Аддиктивный процесс характеризуется наличием постоянного внутреннего конфликта между аддиктом и его аддиктивным селфом.

Каждый аддикт имеет свою «мечту». Она зависит от вида аддикции. Алкогольный аддикт мечтает о приятном времяпрепровождении, связанном с приемом спиртных напитков в компании, члены которой во время выпивки не отягощены никакими проблемами. Пищевой аддикт мечтает о «молочных реках и кисельных берегах», о беззаботности, связанной с этим состоянием, об отсутствии проблем, о фантастическом мире, в котором нет конфликтов и вс происходит в соответствии с желаниями.

Рассуждения, свойственные здоровому Я, в процессе аддикции постепенно теряют свою актуальность, отодвигаясь на второй план. Конечно, аддикт периодически думает о том, что ему необходимо что-то сделать, с чем-то справиться, что-то освоить, улучшить отношения с важным для него человеком, но эти мысли очень легко заменяются уходом в аддиктивные мечтания. Аддикты неожиданно для себя обнаруживают, что их способ поведения и мысли приводят к нарастающему дистанцированию от людей, входящих в сферу их качественного мира.

Таким образом, на определённом этапе развития аддиктивного процесса у аддикта возникает крайне неприятное чувство беспомощности, невозможности выйти из деструктивного аддиктивного круга.

Аддикт чувствует, что аддикция управляет им, и это приводит к развитию вторичного стыда (Kaufman, 1993).

Аддикт испытывает чувство унижения, особенно после закончившихся поражением попыток справиться с аддикцией. Характерно появление отрицательного отношения к себе,

разочарования в себе и стыда. Последний провоцирует развитие других отрицательных переживаний, что стимулирует аддяктивные реализации. При этом следует иметь в виду, что так как сама аддикция возникает на основе бегства от отрицательных эмоций, включая чувство стыда, заложенных в детском периоде, имеет место следующая динамика:

а) дети, воспитанные в аддиктивных семьях, испытывали интенсивное чувство стыда, которое предрасполагало к развитию аддикции;

б) конкретные неприятные ситуации приводили к аддиктивным реализациям как к способу бегства от отрицательных аффектов, в том числе, и чувства стыда;

в) сформировавшийся аддиктивный процесс вызывает чувство вторичного стыда, которое наслаивается на базисный и периодически возникающий стыд.

Аддикция репродуцирует стыд, усиливая это чувство и делая его центральным в её динамике. Влияние стыда особенно сильно в ситуациях отнятия, или когда используемая форма аддиктивной реализации перестаёт вызывать ожидаемый эффект и оказывается неспособной полностью элиминировать отрицательные эмоции.

СПИРИТУАЛЬНАЯ СФЕРА

На каком-то этапе развития аддикции у человека нарастает спиритуальная или духовная пустота. В результате аддикт постепенно теряет свои связи с чем-то очень для йего значительным. Речь идет о потере чувства принадлежности, чувства того, что ты являешься какой-то важной частью окружающего мира. Происходит потеря чувства знания себя самого и значения этого чувства. Поэтому, с этой точки зрения, аддикцию можно расценивать как «спиритуальную болезнь». Так как аддикция представляет прямую атаку на селф, она направлена против Я, против души человека, поскольку е скрытой целью является спиритуальная смерть. Прерывая связь с чем-то очень значительным внутри себя и теряя связь со своим селфом, человек не имеет возможности устанавливать необходимые для него экзистенциально важные контакты с селфом других, значимых Для него близких людей. Это приводит к формализации отношений, к потере их эмоциональной значимости, Поверхностности и стереотипности. Человек превращается в Механического робота, выполняющего определённую программу.

По мере прогрессирования аддикции духовное омертвление нарастает. И это, возможно, является самым опасным аспектом аддикции, поэ-ому при её лечении необходимо установление потерянного контакта с селфом. Чем дальше человек уходит от самого себя, тем труднее восстановить имевшие место ранее здоровые отношения.

Otto (1958) отмечал, что для человека важнее всего восстановление переживания «святого»; это переживание уникально, оно отличается от других переживаний «...его нельзя точно определить... оно может быть только вызвано, пробуждено в сознании». Автор понимает духовность как контакт с чувством святого. Используя термин «misterium tremendum», он считает, что это выражение наиболее хорошо подходит к определению этого чувства. Подчеркивая первичный характер чувства и его уникальность, Otto полагает, что оно не является производным других драйвов или психических процессов. Религиозное чувство первично и является импульсом смысла жизни. Термин «misterium» подразумевает трудное понимание и таинственность чувства, при переживании которого возникает ощущение поразительности и изумления. Религиозное чувство может интенсифицироваться, но его нельзя рассматривать как результат углубления или протрагирования других эмоций, это не континум других переживаний, оно возникает само по себе, поэтому и называется «полностью другим» чувством. (По мнению Otto, в связи с «особостью» этого чувства существует пропасть между ним и другими чувствами).

Религиозное переживание является для человека очень важным, т.к. оно формирует осмысленность жизни. В случае исчезновения связи с этим чувством происходит потеря мотивации, жизнь становится тусклой и непривлекательной. В таком состоянии может возникнуть сильная аддиктивная мотивация, стремление к изменению сознания за счёт искусственной стимуляции бессознательных механизмов. Уход человека в мир аддиктивных реализаций нарушает его связь с естественным религиозным чувством. Без восстановления этой связи коррекция аддикции оказывается нерезультативной.

Происхождение религиозного чувства необъяснимо. Психологами предпринимались попытки дать этому явлению психологическое объяснение. Otto считает, что чувство святости начинается с фундаментальных переживаний ребенка, связанных с ранним восприятием предметов и явлений. Некоторые авторы называют это чувство шоком, который возникает на самых ранних

стадиях развития человека и впоследствии вспыхивает, реверберирует с разной силой и последовательностью в зависимости от окружающих условий.

Kierkegaard (1941) попытался придать религиозным проблемам человека психологическое значение. Им выделены стадии дознания, через которые проходит каждый человек!

Эстетическая стадия. Человек находится в поиске удовольствия и в результате получает его, но повторяемость опыта приводит к скуке. Положение не спасает и смена вида удовольствий, которые также надоедают.