Последующие успехи (прогресс)

Из приведенного отчета можно сделать вывод, что, благодаря групповой терапии, женщины научились тому, что им следует делать в многочисленных жизненных ситуациях; в некоторых случаях можно отметить все признаки социального контроля в семейной и повседневной динамике. С клинической точки зрения налицо уменьшение фобических отвращений, более активное участие в жизни, ослабление проявления симптомов, благодаря социальному контролю, осуществляемому при социальных связях. Образцы поведения стали более произвольными и свободными. Если раньше поступки были непримиримыми, ведущими к стереотипной бесплодной развязке с нагромождением клинических симптомов, связанных с acting-out пациента и его близких (игры), то теперь они могли прервать игру сразу в любой критический момент, как предлагала госпожа Амбер своей дочери; это было сознательное действие, и результат его она предвидела. Взрослый стал рассматриваться как мускул, укрепляющийся от тренировки. Этот вывод подтверждают последующие успехи пациентов. По мере продвижения лечения Взрослый становится все более способным контролировать Ребенка и вмешиваться не только во внешние, но и во внутренние конфликты, особенно на уровне Ребенок — Родитель. Обогащается и социальный опыт Взрослого. Можно наблюдать социальные и симптоматические улучшения и у близких пациента, включая детей.

Даже не поражая воображения, перечисленные достижения представляют огромный интерес для самого врача, потому что свидетельствуют о том, что, использовав рассчитанный, точный, понятный и контролируемый метод, он достиг намеченных целей; и не только врач, но и пациенты на каждом этапе лечения имели точное и ясное представление о ситуации и могли ее контролировать.

На девяносто первом сеансе пациентки без подсказки врача начали проявлять интерес к изучению выгод (бенефисов) внутренних и внешних (первичных, вторичных, социальных и биологических).

Гарнет. Однажды я заметила, что чувствую себя счастливой, я мыла ванну и пела. Вдруг мне в голову пришла мысль: «А если мой сын убит?» Я остановилась и спросила себя, почему я об этом подумала. И поняла, что не могла просто так чувствовать себя счастливой, что мне как будто необходимо было все испортить. Заглянув в свое прошлое, я осознала, что не раз со мной случалось нечто похожее, что в этом и есть моя проблема, но раньше я просто этого не понимала.

Лазули. Со мнойтакое тоже бывало.

Другие пациентки тоже стали вспоминать случаи из прошлого. Те игры и сценарии, которые рассказали Лазули и Амбер, теперь стали изучать с другой точки зрения: не как операции, обеспечивающие максимум внешних выгод и преимуществ, а как попытки разрешить внутренние конфликты, извлечь внутренние выгоды, где удобства, завуалированные сексуальные награды, защищенность выступали на первый план. (Механизмы, которые принято называть защищенностью или мерами безопасности, очень существенны, чтобы не сказать более. Их функцией является обеспечение и провокация импульсов удовлетворения. Без этого люди лишь изредка обменивались бы словами, считая молчание лучшей мерой защиты.)

Знания и опыт, приобретенные пациентками в группе, не только позволили им достигнуть личных терапевтических целей, но и подготовили их к новой ступени лечения. И опыт врача подсказал ему, что дальнейшая терапия должна состоять в развернутом трансакционном анализе, основанном на следующих моментах.

1. Возникновение возрастающего количества игр, которые внешне отличаются друг от друга, но в дальнейшем обнаруживают сходную арматуру, характерную для каждого пациента.

2. Игра, в которую играет пациент, по его мнению, лишь изредка оказывается ежедневной с тем же кругом людей.

3. Игра входит в один очень длинный сценарий, воспринимаемый в трех аспектах: протокол, собственно сценарий и адаптация.

4. Структурный анализ второй степени (см. главу XVI).

Понадобилось время, чтобы распознать в группе, например, тонкую игру госпожи Амбер, но, когда она была разгадана, стало ясно, что госпожа Амбер вела свою игру непрерывно весь сеанс, и другие матери быстро поняли, какой эффект такая игра могла производить на двенадцатилетнюю дочь госпожи Амбер. Эту игру можно назвать «Поставить в неловкое положение, или Загнать в угол». Она комментируется так: «Хорошо, сейчас я тебе так отвечу, что тебе нечего будет сказать». Она играла в различные варианты этой игры, поэтому ее долго не замечали. Но игра восходила к эдиповскому протоколу: она и ее отец противостояли матери, или она противостояла родителям, чтобы взять верх над своей сестрой. Вскоре стало возможно обнаружить и «учителя»: смесь Взрослого с хитрым Ребенком. Но в данном случае «учитель» был иезуитом и талмудистом, доктором софизмов и казуистики.