Будда и его последователи – учителя, философы, мудрецы.

Рельеф с изображением стоп Будды. I в. до н.э.

Разумеется, между индийской культурой и, скажем, древнегреческой немало общего. И все-таки это совершенно иной тип культуры и просвещения народа, чем на Западе. Поэтому коллективное в Индии в той или иной степени довлеет над индивидуальным (Шпенглер упрекает великих греков в том, что ни один не оставил воспоминаний о своей внутренней жизни, включая Сократа). То же увидим и в древней Руси. Но это опять же отражение нравственно-этических установок, представлений времени. У древних народов на первом месте была личность Бога или Учителя. В первой половине I века н. э. жил в Индии проповедник, поэт и драматург Ашвагхоша (имя переводится – «Голос коня»), который составил жизнеописание Учителя, наделенного человеческими чертами, – лирическую поэму «Жизнь Будды». Ашвагхошу считают основателем драматического искусства Индии. Он собрал представителей разных религиозных и научных школ и после 12 лет всесторонних обсуждений и споров создал энциклопедию «Махавибхаша». Основанный им затем театр стал глашатаем буддийского вероучения (исследование немцем Х. Людерсом находок в Турфане это подтверждает).

Женщина поклоняется Будде

Статуя Будды

Буддизм проникает повсюду. В Персии буддистские проповедники появляются уже в III–II вв. до н. э. Если верить рассказам путешественников из Китая, то буддистами полон был Кабул и Северный Иран (Таберистан). А. Н. Веселовский пишет: «Торговые пути между Индией и Персией облегчали проповедь новой религии, те же самые караваны могли приносить, вместе со сведениями о медицине и астрономии индусов, богатую литературу священных легенд и рассказов, бывших одним из главных орудий буддистской пропаганды. Религиозное общение сопровождалось общением литературным и смешением преданий. «Панчататра» была переведена на персидский язык; на персидскую редакцию «Викрамачаритры» мы не раз ссылались, хотя и не можем сказать, относится ли она к столь же ранней поре. И эти перенесения из Индии, которые, быть может, мы никогда не узнаем во всем их объеме, вознаграждались обратным влиянием парсизма на развитие позднейшего буддистского догмата: по крайней мере, олицетворение злого начала в последнем случае совершилось, по всей вероятности, под влиянием дуалистических учений Ирана». Большую популярность завоевала философия буддизма в Китае. Там возникла буддийская школа чань (дзэн) в V веке н. э. Согласно преданию Бодхидхарма, двадцать восьмой буддийский патриарх, переселился из Индии в Китай, основал там новую школу буддизма и стал ее первым патриархом. Во времена танской династии монах Сюань Цзань совершил в 629 г. н. э. поездку в Индию с целью сбора буддийских книг (сутр). Вернувшись домой, он посвятил себя их переводу на китайский язык, способствуя распространению буддизма. Расцвет «школы чань» связывают с 637–713 гг., когда при чаньском патриархе Хуэйнэне та стала весьма заметным явлением в жизни Китая. В основе мировоззренческих взглядов учеников школы лежат представления о единстве мира природы, человека, духа и материи, космоса и времени. «Все миры Будды подобны пустоте, чудесная природа человека в своей основе пустотна, поэтому нет ни одной вещи, которую можно обрести», – писал Хуэйнэн.

В действительности буддизм менее всего может быть назван пустотой. Разве не примечательно то, что он нашел благодатную почву в богатых древних культурах Китая, Кореи, Японии, Бирмы и Таиланда и т. д. Возможно, как раз эта наполненность истории религии Индии миром ярких запоминающихся богов, множеством легенд и образов сделало буддизм столь популярным. Во всяком случае, в Китае жречество, храмы богов, культы их изображений возникли под влиянием буддизма. Кроме того, простому китайцу импонировала религия, выступавшая против господства одного человека над другим, против жадности и жестокости. Буддизм проповедовал милосердие ко всем живущим на земле, простой и разумный образ жизни.

Буддисты всего мира приняли решение возвести самую большую статую Будды в мире. В 2005 году этот памятник «всех времен и народов» стоимостью 150 млн долларов украсит индийский город Бодхгайя. Высота статуи 152 м (небоскреб в 50 этажей). В ногах такого исполина уместилась бы статуя Свободы. Внутри статуи Будды будут находиться: храм, библиотека, музей, выставочный зал. Вокруг нее раскинется Сад медитаций. Создателями этого «восьмого чуда света» стали британские скульпторы Питер и Дениз Гриффин.

Одним из конкретных инструментов воздействия и влияния буддизма в других странах стала так называемая Лотосовая Сутра, получившая широкое распространение в ареале «иероглифической культуры» (Китай, Япония, Корея, Вьетнам). В частности, множество ее переводов осуществлено в Китае, сохранилось немало рукописных копий, а также сюжетов и их переложений для народа. Интересно и то, что это произведение (автор или авторы, время и место ее создания неизвестны) вскоре было забыто на его «исторической родине» в Индии, обретя невиданную популярность в вышеперечисленных странах. В начале V в. было осуществлено переложение Сутры на китайский «творческим коллективом» во главе с Кумарадживой, который вскоре стал популярен не только в Китае, но и в Японии. Сутра переводилась и на другие языки (тибетский, уйгурский, монгольский, маньчжурский и т. д.).

Потому неудивительно, что буддизм стал связующим звеном в культуре целого ряда стран Азии и Востока. А. Тойнби писал: «В истории буддизма также можно видеть, как индская идея не нашла себе места в старом индуистском мире, но, выйдя за его пределы, завоевала новые миры. Хинаяна начала продвижение с Цейлона, представлявшего собой колониальный придаток индской цивилизации. А махаяна, начиная свой длинный и кружной путь на Дальний Восток, завоевывает сиризированную и эллинизированную индскую провинцию Пенджаб. Только на этой новой обнове могли, соприкоснувшись, дать плоды религиозные гении индской и сирийской цивилизаций, что еще раз подтверждает (старую) истину: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и доме своем» (Мф. 13: 57)».

Ученики Будды

Меж разными его «ипостасями» имеется масса отличий, которые порой удаляют различные версии буддизма друг от друга дальше, чем известные «авраамистские религии» («иудаизм», «христианство», «ислам»). Буддизм многолик и разнообразен, как и культуры народов Юго-Восточной Азии. Можно сказать, что в буддизме такое количество богов, что просто невозможно свести их всех под крышей одного пантеона. К тому же тут нет и единого «священного писания» или «священной книги», каковым являются Библия, Тора (Пятикнижие) или Коран. В буддизме даже сам Будда не является таким единым и неоспоримым богом.

Как же сложилась дальнейшая судьба буддизма? Будда поведал ученикам конечную и полную истину, открыл тайну мудрости. Произошло это в конце его жизни – на горе Гридхракута, в городе Раджагриха, в Северной Индии. По мнению ученых-буддологов, город сей был «излюбленным местом пребывания Учителя». По преданию, тут после кончины Будды Шакьямуни и состоялся так называемый первый буддийский собор. Ученики Будды именно тут сверяли запечатленные в памяти слова и наставления их Учителя. Эти ученики (те десять великих учеников, которым Будда доверял мысли) и понесли учение Будды в мир, проповедуя Истинную Дхарму Будды. Диалоги Будды образовали основу буддизма на Цейлоне, в Бирме и Сиаме, где в дальнейшем преобладала разновидность буддизма – хинаяна. Жизнь Будды находила в Лаосе отражение не только в литературе, но и в ритуальной декламации, в мистериальных действах, в изобразительном искусстве. Подтверждением этому может служить отражение знаменитого «Жития Вессантары» («Вессантара-джатака»), известного в Лаосе как «История Великого Рождения», а также в различных сферах национального искусства.

Воспевание божества

Повесть рассказывает о последнем рождении бодхисаттвы, царевича Сиддхартхи Готамы (Гаутамы), которому и суждено было в дальнейшем стать Буддой («Просветленным»). Эта история активно использовалась монахами в проповедях, в религиозных мистериях в пору ежегодного монастырского празднества в честь Пха Вета (по-лаосски зовут Вессантара), а также для традиционного оформления храмового интерьера. В буддийских монастырях на территории Лаоса, помимо храмовых комплексов, есть библиотеки и начальные школы. Архитектурные сооружения украшены росписью, лепкой, резьбой, в том числе и сюжетно-тематического характера. Искусство стало рупором, мощным транслятором буддийского феномена. Будда царит в статуях, картинах, фресках. Буддизм оказал заметное влияние и на развитие культуры и образования юго-восточных народов. В Японии немало тех, кто считает себя буддистами. Известно и высказывание Д. Накагавы, что японская культура возникла с появления буддизма на островах страны Ямато. Во многом благодаря буддизму клану Сога удалось выйти на передовые позиции в контактах с развитыми чужеземными культурами корейцев и китайцев в VI–VII вв. н. э. Буддизм позволил японцам выйти из периода изоляционизма и активно приобщаться к прогрессу. Некоторые даже считают, что истоки японской версии одного из учений буддизма (Чань-Дзэн) восходят к махаянистскому, а то и домахаянистскому буддизму. С их точки зрения, Чань сложился на основе индийских школ, проповедовавших возможность достижения «истинного бытия» без помощи «слов и текстов», именно благодаря мистическому созерцанию-медитации. Как писал выдающийся русский буддолог О. Розенберг, японская традиция и религиозно-философская литература впитала в себя множество индийских и китайских элементов, которые ни в Индии, ни в Китае уже не сохранились. Однако и в Китае, и в Японии буддизм получил развитие как самостоятельное религиозное течение. Там он обрел свое собственное лицо и присущие только ему оригинальные черты. При этом наблюдалось тесное сближение или переплетение буддизма с конфуцианством. Разумеется, у буддизма эпох Нара (710–794), Хэйан (794—1192), Камакура (1192–1333), Муромати (1394–1428), Асикага (1378–1573) и Токугава (1603–1867) имелись свои специфические черты, которые постепенно привели к «оестествлению» буддизма и превращению его в традиционную японскую философию. Поэтому, как говорят на Востоке, «постижение буддизма – это постижение самого себя».

Ступы Боробудура

Помимо индуизма и буддизма, в Индии возникло и учение джайнизма… Вероучителем джайнизма являлся Махавира (санскр. mahavira – «великий герой»), живший в VI в. до н. э., выступавший как главный персонаж сложного мифо-исторического комплекса джайнской мифологии. С рождением Махавира связан сюжет о чудесном перенесении его плода из лона одной женщины в другую (некий генетический образец клонирования). Решив стать брахманом, он из «верхнего мира» спустился на землю и вошел в лоно брахманки Девананды. Потом его семя переносят на 82 день в лоно другой женщины, кшатрийки Тришалы. Уже мальчиком Махавира превосходил всех талантами и силой: укрощал неистового слона, смело расправился со змеей, отвечал на вопросы божества Шакры и т. д. Пока были живы родители, молодой человек вел жизнь мирянина, не желая быть аскетом, ибо это огорчило бы их. Он женился и даже имел дочь. После смерти родителей Махавира, раздарив все имущество, ушел из мира, стал вести жизнь странствующего нищего аскета. Так он пространствовал 12 лет, отказавшись от одежды, соблюдая обет молчания, питаясь подаяниями, соблюдая строжайший пост, мужественно перенося тяготы бездомной жизни. В период аскетических странствий ему пришлось испытать оскорбления и унижения. Люди относились к нему как к бродяге, с подозрением и неприязнью. Его принимали за вора или шпиона, избивали, травили собаками. Один раз его хотели повесить, но веревка чудесным образом семь раз обрывалась, и наконец перепуганные крестьяне отпустили Махавиру. На 43 году жизни на берегу реки Риджупалика, что протекала возле города Джримбхикаграма, он достиг абсолютного всезнания и стал джиной. Это произошло под священным древом шалой; а другое священное древо – ашока – знаменито тем, что тут он дал обет отречения от мира. Став джиной, Махавира продолжил странствия, но уже как проповедник, святой и вероучитель. Его окружали почет, поклонение многочисленных последователей, среди которых были даже цари. Полного освобождения он достиг лишь на 72 году жизни в г. Пава (Павапури) – в резиденции царя Хастипалы. Там он стал совершенным существом – сиддхом.

Скульптурные изображения на стенах храма Боробудура

Произошло это или в уединении, или в момент лекции, которую он читал в специально построенном для этого зале целых шесть суток. Прочтя ее, он скончался и погрузился в нирвану. В дни индуистского праздника Дивали – осеннего праздника огней – джайны обычно отмечают день конечного освобождения этого святого от оков жизни широкой иллюминацией.

Колонна царя Ашоки

Подобные истории воспринимались в порядке вещей… В Индии над миропорядком и жизнью смертных царит всеобщий закон кармы. Согласно ему, одни – счастливы, другие – несчастны, «одни – образованны, другие – невежественны». Его воздействие испытал на себе и правитель из династии Маурья, Ашока, чье правление было длительным (268–232 гг. до н. э.). Государство его охватывало территорию почти всей Индии и части современного Афганистана. Пример жизни царя поучителен… Его называют «царем Справедливости». Но не сразу произошла его трансформация в великого правителя. Конечно, и его история полна легенд. Китайский монах Фасянь в «Записках о буддийских странах» описал случай, который как бы предопределил будущую судьбу Ашоки. Однажды он играл у дороги и увидел Кашьяпу Будду (предшественника Будды Гаутамы). Этот нищий, в образе которого предстал святой, протянул ему руку за подаянием. Мальчик, сочтя все это за игру, протянул ему горсть земли. Святой взял эту землю и бросил ему под ноги. Все это должно было означать, что в дальнейшем мальчику суждено стать великим воином и завоевателем, повелителем многих земель и законодателем. Так и произошло, когда он унаследовал власть от своего отца. Вначале он шел традиционным путем всех повелителей: вел войны, убивал, брал в плен, был жесток. В 262 г. до н. э. он напал на другое государство на юге полуострова. В ходе тяжелой кровопролитной войны с государством Калинга, что на берегу Бенгальского залива, он уничтожил и взял в плен тысячи жителей (взято в плен 150 тысяч и были убиты тысячи). Так он создал огромную империю. Хотя имя царя означало «лишенный печали», Ашока ею-то и преисполнился. Жестокость войны потрясла его до глубины души. После этого на него чудесным образом снизошло просветление и он стал ревностно защищать и насаждать Закон Благочестия (дхарму). По его повелению на скалах и каменных колоннах у границ империи были выбиты эдикты. Царь требовал от подданных, чтобы те вели нравственную и благочестивую жизнь. «Вы должны быть добрыми по отношению к рабам и слугам, почтительными к людям, достойным уважения, заботливыми по отношению к живым существам и щедрыми по отношению к брахманам и аскетам», – гласил эдикт.

Буддийский храм и дагоба в Анурадхапуре (Цейлон)

Возможно, его обращению в новую веру способствовала буддистская религия. Молодой правитель встретил буддистов, которые поведали ему о «дхарме», законе справедливости. Так он стал поборником мира, призывая всех воплощать в жизнь учение Будды. Вместе с тем Ашока считал, что люди вправе исповедовать их собственную веру. Он говорил о необходимости правдоискательства, доброго и внимательного отношения ко всем живым существам, ратуя за сохранение внутренней чистоты и полного свободомыслия: «Следует почитать любую веру. Поступая так, человек способствует успеху своей веры и оказывает поддержку чужой. Поступая иначе, он подрывает корни своей веры и вредит чужой». Ашоку называют еще и первым цесарским патроном буддизма. Говорят, что для своей религии он стал тем, кем был апостол Павел для христианства. Десятки буддистских миссионеров направились в королевство тамилов, на Цейлон, Бирму, в Сирию, Египет и Македонию по его приказу. На Цейлон он послал родного брата и сестру. Его стали все величать любимцем богов (дэванамприя). При этом вновь особо подчеркнем, он выступал за равенство всех религий.

Заметим: заповеди и законы буддизма возникли задолго до Христа. Еще до появления письма, как говорилось, веды, упанишады передавались устно. Однако в этой древности была своя ложка дегтя. Считалось, что эти тексты содержат священное или сокровенное знание. Поэтому ни один из текстов не мог быть донесен до ушей представителей низших каст в Индии. И только через столетия после начала новой эры они смогли быть записаны. Тексты написаны были на санскрите, древнеиндийском языке, который был довольно близок к древнеперсидскому.

Львы из Сарнатха. «Львиная капитель»

Лев в Индии – символ силы, мужества и отваги

Благодаря усилиям Ашоки, буддизм быстро распространился по всей Индии. Кроме этого, он уделял большое внимание образованию и социальному развитию страны. Дж. Неру пишет: «А поскольку дхарма для Ашоки означала не простое повторение пустых молитв и… церемоний, но совершение добрых дел и возвышение общества, то вся страна покрылась общественными садами и больницами, колодцами и дорогами. Специальные меры были приняты для организации образования женщин. Четыре больших университет-ских города – Такшашила, или Таксила, на севере, близ Пешавара; Матхура, упрощенно Маттра; Удджайн в Центральной Индии и Наланда, близ Патны в Бихаре, – привлекали студентов не только из Индии, но и из дальних стран, от Китая до Западной Азии. Эти студенты, возвращаясь домой, несли с собой весть об учении Будды. Большие монастыри выросли по всей стране. Они получили название вихара… Но, как часто случается, эти монастыри вскоре утратили вдохновение, дух учения и размышления и превратились просто в места, где люди придерживались… установленного порядка и совершали богослужение». Монашество презрело дух наук.

Ашока был мудрым царем и прекрасно понял, что лучше править, опираясь на согласие подданных и на их благожелательное отношение к правящему режиму. Побежденному им царству Каллинга он предоставил большую самостоятельность. Царь самолично проверял деятельность местных чиновников, следя за тем, чтобы там «не было беспричинного заключения в тюрьму городских жителей и беспричинного причинения страдания». Он сделал акцент не на силу, а на идеологию сотрудничества и мирную дипломатию. Даже по отношению к завоеванным народам он старался вести себя как «отец народов». В одном из его эдиктов Ашока дает прямое указание чиновникам (губернаторам) на местах: «Люди из завоеванных стран должны твердо усвоить, что царь нам как отец. Как он себе сочувствует, так и нам, как дети ему дороги, так и мы». Ашока стал царить, основывая свое правление на согласии и любви, налаживая связи с селевкидским Антиохом, с правителем Египта Птолемеем, с царем Македонии, с царем Кирены – Магом, с правителями Цейлона и т. д. Символично и то, что колонна со львами на капитолии ныне украшает герб Индии. В Сарнатхе, близ Бенареса, можно видеть эту прекрасную колонну, увенчанную львами. От столицы Ашоки, великого города Паталипутры, не осталось следа, но память о великом правителе жива.

Разрушения и грабежи завоевателей

Полагают, что и первые свидетельства индийской письменности относятся ко времени Ашоки. Величайшей его заслугой стало создание университета, университета волшебства в Наланде, который просуществовал тысячу лет. Университет в Магадхе (Бенгалия) был создан по причине того, что якобы именно тут Будда в его предыдущей жизни построил столицу своего государства. Тут он роздал все свои богатства сиротам и бедным. Город назвали местом, где «беспрерывно творятся благотворительные дела». Тут некогда побывал и китайский путешественник Хуан Цзян. Он описал университет в Наланде как обитель ученых людей, магов и чародеев. Университет представлял собой целый комплекс. В самом большом прямоугольном здании в восьми залах обучались студенты. В центре индийской культуры преподавали медицину, право, астрономию, философию, магию. Тут изучали премудрость махаяны – «большой колесницы существования». Число паломников и «волшебников» было велико и достигало порой 10 тысяч человек, не считая учащихся. Здесь была своя обсерватория, откуда можно было наблюдать за солнцем, луной, звездами. Рядом со зданиями был обустроен великолепный пруд, вокруг которого было высажено целое море цветов.

Слава университета в Наланде была столь велика, что не только сам Ашока не оставлял его без внимания, передавая в дар университету дары и немалые суммы, но и, глядя на него, многие цари приходили учиться в его стены, стали тут священнослужителями, передавая в дар университету все свои богатства. Американский ученый писал об этом «азиатском» Оксфорде»: «Огонь и меч ислама давно разрушили освященный веками университет, а камни его руин, «зарытые в землю мириадами индийских плугов», открывают сегодня археологи. Однако на протяжении тысячелетия в его стенах выполнялась благородная работа. Полагают, что все наиболее известные последователи учения махаяны учились в Наланде». Высот известности Наланда достигла между VII и XII столетиями. И, как подчеркнул М. Холл, вершины ее славы совпадают с периодами наибольшей осталости в европейской истории. Пожалуй, это один из самых великих университетов Средневековья. Нельзя не заметить, что «просвещенные воины Аллаха», ворвавшись в эту обитель знаний, сожгли все книги, кроме Корана (тут была богатейшая библиотека, не уступавшая многим библиотекам древности). Монахов и ученых мусульмане вырезали, а обсерваторию сровняли с землей. Мудрецы и ученые мужи разбежались по дальним странам, найдя пристанище в монастырях Тибета, Непала, Цейлона. Не этим ли кровавым вторжением вызвано заметное запустение наук?

С Ашоки в моду вошло вегетарианство. Ранее, до того как буддизм завоевал умы масс, индусы (прежде всего кшатрии и брахманы) ели мясо, пили вино и другие алкогольные напитки. Но отныне многие стали стремиться к физическому и духовному совершенству в том виде, как этому их учила религия. Одним из наиболее известных средств, с помощью которого индус пытался достичь совершенства, было занятие йогой. Йога – искусство обрести физическую и духовную гармонию. Учитывая краткость нашего жизненного пути, «Дхаммапада» говорит: «Недолог зыбкой формы плен. За пустотой таится тлен». Следует попытаться обрести власть над собственным телом. Внешне это зрелище довольно любопытное, хотя для индусов привычное. На простом коврике, шкуре барса, леопарда или иного пятнистого зверя (если это йог высшей квалификации) восседает человек в позах зачастую просто немыслимых (асаны), демонстрируя беспредельную гибкость тела.

Йог, застывший в созерцании вечного

По данным еженедельника «Иллюстрейтед уикли», в 1970 г. в Индии насчитывалось 8 000 000 садху, то есть профессиональных бродячих йогов. Некоторые из них живут исключительно за счет подаяний, бродя по стране, прикрываясь именем божьим. Многие считали и считают, что йоги, возможно, повелевают сверхъестественными разрушительными силами. Ореол сохраняется по сей день. Тем более что обет ухода из мира ради размышлений о смысле жизни или молитв считается высшей добродетелью. Подобный отшельник давно стал центральным персонажем многих легенд и эпических сказаний. Так, теории и практике йоги посвящены разделы ранних упанишад («Чхандогья» и «Шветашватара»). Строгого определения понятия «йога» нет. Выделяют пять степеней: 1) хатха-йога (собрание физических упражнений); 2) карма-йога (собрание действия); 3) бхакти-йога (собрание приверженности); 4) раджа-йога (собрание мысли) и 5) джняна-йога (собрание знаний).

Существуют и другие виды йоги: мантра-йога, содержащая в себе искусство магических заклинаний; кунда-лини-йога, высвобождающая скрытую в человеке энергию; дхьяна-йога, указывающая путь к высшим пределам созерцания, и т. д. и т. п. Простые люди порой их опасаются. В «Махабхарате», в «Океане сказаний» поэта Сомадевы есть эпизод, где даже высшие боги дрожат от страха, слыша о существовании того или иного аскета или йога, что накапливает энергию и духовную мощь. Цель процесса медитаций – обретение самадхи (или экстаза). В Индии многие считают целью индо-буддийской медитации – обретение состояния экстаза.

В учении йога зачастую видят исключительность, тайну и мистику. Конечно, сами йоги обожают подавать себя в ореоле тайн… Но как говорил философ Вивеканда, игра в тайны лишь ослабляет человеческий мозг. Эта игра «почти погубила йогу – величайшую из наук». Так в чем же смысл йоги? Как нам представляется, это особая форма восприятия и синтеза действительности, достигаемая путем энергичной работы ума в отлично подготовленном и тренированном теле. Чтобы достичь такой формы, необходимо соблюдать определенные правила питания, надо употреблять в пищу лишь то, что способствует чистоте ума. Хотя йог не должен ни морить себя голодом, ни умерщвлять свою плоть. Он избегает как лишнего комфорта, так и ненужной строгости жизни. Нужно овладеть искусством правильного дыхания, ибо дыхание «и есть этот маховик, дающий и регулирующий энергию всего тела». Упражнения следует делать дважды в день – днем и вечером. Желательно в той комнате, где вы занимаетесь йогой, держать свежие цветы, зажигать курительные палочки, но главное – не ссориться, не сердиться, не допускать никаких дурных мыслей в жизни. Если все сделаете верно – то обретете состояние медитации, выйдете за пределы разума.

Йог – фокусник и заклинатель змей

В нашем понимании йога выступает в образе змея-искусителя, который обещает какие-то сказочные совершенства духа и плоти. Но при этом, увы, зачастую крадет остатки разума. Экзотичность йоги, загадочность рецептов избавления от физических и духовных недугов привлекали европейцев еще с эпохи походов Александра, да и во время визитов греков в Индию. В новое время образы проникли в романтическую литературу Европы. Затем миссионерство привело к популярности учения йоги, к созданию разного рода школ, групп и ассоциаций, якобы исцеляющих людей от невежества и мирских привязанностей. И все же в индийской традиции, в том числе в учении йогов, сокрыта некоторая позитивная сторона. Если мы правильно поняли то глубинное, что заключено в практике и теории йогов, их целью является нахождение «растения молодости и бессмертия» путем полного господства над бренной человеческой плотью. М. Элиаде подчеркивал, что у всех народов имеется миф о неком великом «Источнике Жизни», что может явиться в виде трав и плодов: одни омолаживают, другие – приносят долголетие, а некоторые вроде бы даже могут даровать человеку бессмертие.

Если семитам импонирует тяга к бессмертию, то мудрые индийцы на это не претендуют. Они, подобно китайцам, предпочитали искать целебные растения и корни, что возрождают тело или, по крайней мере, его омолаживают. Поэтому считается, что алхимические и врачебные диеты индийцев могут продлевать жизнь на многие сотни лет, даруя тем, кто им строго следует, «силу в общении с женщинами». Миф о Чьяване показывает, что индиец видел жизненный идеал не в бессмертии, но в постоянном омоложении. Некие могущественные существа (ашвины) приводят его в мифе (в обмен на передачу им амброзии) к источнику молодости Сарасвати.

И тут происходит чудо: выйдя из него, искупавшись в нём, Чьявана становится подобен богам своей юностью и красотой. Именно любовь индийцев к жизни, глубокое понимание неотвратимости смерти, работа над собой во имя сохранения молодости и представляется нам в высшей степени разумным, а, возможно, даже и гениальным качеством индуса. М. Элиаде подчеркивает при этом, что «те же воззрения мы находим у греков: они желали не бессмертия, но молодости и долголетия». Хотя между светлой и мудрой идеей и тягой к полному освобождению и окончательному отделению, отрешению от мира, конечно, большая разница.

Йог, возлежащий на гвоздях

О том, что же в действительности представляли собой многочисленные секты аскетов, имеются свидетельства тех, кто имел возможность лично наблюдать за этим знаменательным явлением. Секты странствующих аскетов, или садху, посвятивших себя служению Шиве, писал Н. Браун, бродят по всей Индии, осуществляя практику «тапаса», т. е. подвижничества, которое выдающийся санскритолог охарактеризовал как подвижничество-трюкачество. Одетые в лохмотья, они часто не имеют на себе ничего, кроме набедренной повязки минимальных размеров; их тела вымазаны пеплом, длинные волосы лежат на голове свалявшимися завитками или свисают, а в проколотых ушах видны большие серьги.