Психологический комфорт

Это еще один чрезвычайно важный момент. Я должен исключить принуждение и наказание. Из-под палки, из-под плетки в образе двойки или отцовского ремня как следует не научишь. Потому что принуждение и наказание вызывают отрицательные эмоции, которые, как мы говорили, блокируют мыслительные процессы. В этом случае опять все сведется к механической долбежке. Я должен убрать все это. Тогда школьники пойдут на урок с удовольствием, они будут в спокойном уравновешенном состоянии. А в таких условиях и мыслительные способности учеников обязательно проявятся, мышление будет работать.

– По-моему, вряд ли это возможно.

Конечно, полностью негативные эмоции никто никогда не исключит, но нельзя допускать преобладания отрицательных эмоций над положительными. Необходим баланс.

Вы учтите, любой человек, осуществляя какую-то деятельность, всегда начинает ее с негативного состояния (вспомните, что мы говорили про адаптационные реакции). Почти всегда, если задача ему незнакома, то есть этот вид деятельности несет элементы новизны, у него возникает состояние некоторой тревожности: справлюсь или нет? Ведь поначалу непонятно, что и как делать, как найти выход из положения. Это обязательные процессы, являющиеся в то же время стимулами для начала деятельности, потому что нервная система человека стремится перейти от негативного эмоционального состояния к позитивному. И человек начинает действовать.

– Таким образом, дети сами по себе будут входить в отрицательное эмоциональное состояние, как только столкнутся с какой-то проблемой или задачей.

Да, но нужно сделать так, чтобы отрицательные эмоции не стали для кого-то из учеников постоянным спутником на уроке. Иначе мы «угробим» этого ученика. А ведь так и получается. Не целенаправленно, не специально, конечно. Мы, наоборот, добра им желаем. А между тем…

– А есть еще очень жесткие учителя, которые вообще душу из детей вытрясают. Тогда и у хорошего ученика коленки дрожат.

Да, я точно таким был в начале своей педагогической деятельности. Ко мне девчонка одна экзамен пришла сдавать. Сидит комиссия. Надутая, гордящаяся тем, что она комиссия. Эта девушка подошла к столу, закрыла глаза и билет пытается взять. Но так как у нее руки тряслись, ничего не получилось. Она молча поворачивается – и в дверь. Я ей: «Стой!» Она, как вкопанная останавливается возле дверей, стоит спиной. Я, как жандарм: «Иди бери билет!» Поворачивается и медленно, как будто на гильотину, подошла за билетом. Было же видно, она ничего не понимает, что там написано. До ее сознания текст не доходит. Садится за парту. Я пошел в лаборантскую, налил стакан воды, валерьянки туда накапал. Вернее, не накапал, а налил. Принес, она выпила. Больше часа сидела, потом на четверку все же сдала.

Видимо, все учителя проходят определенные этапы в своей деятельности, но только останавливаются на разных. В том числе и этот период строгости. Я, например, сначала и физику, как следует, не знал. Когда понял это, подучился, поумнел немного. Затем почему-то решил стать строгим и требовательным преподавателем. Стал им. Да еще возгордился, что моих выпускников в педагогический институт на физико-математический факультет без экзаменов принимают. А потом понял, что я вытворяю, что просто-напросто калечу своих студентов…

Вот еще один случай с экзамена. Шестиклассники в моей школе решили сдавать физику, как экзамен по выбору. Уж очень им понравились стаканчики, мензурки, весы. Физика понравилась. И добровольцев сдавать – хоть отбавляй. Сидят, взяли билеты. (А вот к слову. Экзамены-то у нас как идут? Заходит ученик, берет билет. Ему: «Какой билет?» – записывают. «Фамилия?» – записывают. Как будто первый раз видят. Представьте, придет он вечером домой, а родители его спрашивают: «Как фамилия?» Да еще таким тоном, как мы на экзамене… Дальше. «Что это у тебя за бумажки? Оставь здесь! И вещи оставь! Все, садись». Посмотрели бы мы на себя со стороны!) И вот эти шестиклассники пришли первый раз на экзамен. Учитель их, добрейшей души человек, говорит: «Ребята, кто из вас готов сразу отвечать, идите. Даже оценку выше поставим за то, что отвечали без подготовки». И вот мальчишка, маленький, черненький такой, рожица как луна, глаза огромные и тоже черные, выразительные. Вышел, головенку еле видно из-за демонстрационного стола; так, макушечка торчит. И Вы знаете, что дальше было? Он держит билет, стал к нам бочком. И видно, как в этих огромных глазах вдруг появились слезы. И все больше, больше. Стоит, молчит, и у него эти слезы потекли. Я не знаю, встречались ли Вы с чем-нибудь подобным, но рассказываю, что сам видел. Она к нему: «Мишенька, да ты чего?» Стоит, плачет и молчит. Это разрядка от того напряжения, которое он испытывал, от волнения. Это ж ребенок!

– А дальше что было?

Я с ним и так, и эдак. Он потихоньку успокоился, начал отвечать. Конечно, не блестяще, но мы все равно хорошую оценку поставили. В таких условиях разве он будет блестяще отвечать? Ладно, с этим покончили, двоих спросили, смотрим: девчонка сидит ревет. Я уж тогда напрямую к ней. Еле успокоил. Ну что это такое?

Психологам давно известно, что сдача экзаменов – это стрессовое предынфарктное состояние. Но самое-то любопытное: учитель своих учеников как облупленных знает. Знает, кто на что способен, каковы у него знания и прочее. Знает даже, какую оценку ему поставит. Ну разве не так? И чего кочевряжиться над детьми?

– Так что же, экзамены совсем убрать?

Экзамены нужны, но не такие. Нужны экзамены, на которых можно было бы предоставить ученику возможность продемонстрировать, насколько он за этот год поумнел, повзрослел. Вот что нужно. А не заставлять долбить кучу учебников, используя механическую память. Представляете, что происходит с человеком? Он же дуреет в конец! И с такой головой потом идет на экзамен. И что будет? Вот у него и текут слезы из глаз. А у другого хоть и не текут, но к концу экзаменов он в серо-зеленую тень превращается. Вот мы мастера какие!

–А как же тогда проводить экзамен?

Давайте мы об этом чуть позже поговорим, а пока вернемся к тому, что делается на уроке.