Доклад о новой экономической политике
Вполне доделанной является только буржуазно-демократическая работа нашей революции. И мы имеем законнейшее право этим гордиться.
Пролетарская или социалистическая ее работа сводится к трем главным видам:
1) революционный выход из империалистской всемирной войны; разоблачение и срыв бойни двух всемирных групп капиталистических хищников – это доделано с нашей стороны вполне; со всех сторон могла бы доделать это лишь революция в ряде передовых стран.
2) Создание советского строя, формы осуществления диктатуры пролетариата. Мировой перелом совершился. Эпоха буржуазно-демократического парламентаризма кончилась. Началась новая глава всемирной истории: эпоха пролетарской диктатуры. Только ряд стран отделает и доделает советский строй и всяческие формы пролетарской диктатуры.
У нас недоделанного в этой области еще очень и очень много. Непростительно было бы не видеть этого. Доделывать, переделывать, начинать с начала придется нам еще не раз. Каждая ступень, что нам удастся вперед, вверх в деле развития производительных сил и культуры, должна сопровождаться доделыванием и переделыванием нашей советской системы, а мы очень низко стоим в отношении хозяйственном и культурном.
Переделок предстоит много, и «смущаться» этим было бы верхом нелепости (если не хуже, чем нелепости).
3) Экономическое строительство основ социалистического уклада. В этой области не доделано еще самое главное, самое коренное. А это – самое верное наше дело, самое верное и с принципиальной точки зрения, и с практической, и с точки зрения РСФСР теперь, и с точки зрения международной.
Раз самое главное не доделано в основе своей, надо все внимание обратить на это. Недостаточно быть революционером и сторонником социализма или коммунистом вообще. Надо уметь найти в каждый особый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно переход к следующему звену.
В данный момент, таким звеном является оживление внутренней торговли при ее правильном государственном регулировании. Торговля – вот то «звено» в исторической цепи нашего социалистического строительства 1921-1922 годов, «за которое надо всеми силами ухватиться» нам, пролетарской государственной власти, нам, руководящей коммунистической партии.
Это кажется странным. Коммунизм и торговля?! Что-то очень уже несвязное, несуразное, далекое. Но если поразмыслить экономически, одно от другого не дальше, чем коммунизм от мелкого крестьянского, патриархального земледелия.
Когда мы победим в мировом масштабе, мы сделаем из золота общественные отхожие места на улицах нескольких самых больших городов мира. Это было бы самым «справедливым» и наглядно-назидательным употреблением золота для тех поколений, которые не забыли, как из-за золота перебили десять миллионов человек и сделали калеками тридцать миллионов в «великой освободительной» войне 1914-1918 годов; и как из-за того же золота собираются наверняка перебить двадцать миллионов человек и сделать калеками шестьдесят миллионов человек в войне не то около 1925, не то около 1928 года, не то между Японией и Америкой, не то между Англией и Америкой, или как-нибудь в этом же роде.
Но как ни «справедливо», как ни полезно, как ни гуманно было бы указанное употребление золота, а мы все же скажем: поработать еще надо десяток-другой лет с таким же напряжением и с таким же успехом, как мы работали в 1917-1921 годах, только на гораздо более широком поприще, чтобы до этого доработаться[vvvvvvvvvvvvvvvvvv]. Пока же: беречь надо в РСФСР золото, продавать его подороже, покупать на него товары подешевле. С волками жить – по-волчьи выть, а насчет того, чтобы всех волков истребить, как полагается в разумном человеческом обществе, то будем придерживаться мудрой русской поговорки: «Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати»...
Торговля есть единственно возможная экономическая связь между десятками миллионов мелких земледельцев и крупной промышленностью, если... если нет рядом с этими земледельцами великолепной крупной машинной индустрии способной снабдить мелких земледельцев лучшими продуктами в большем количестве, быстрее и дешевле, чем прежде.
Если крупная промышленность находится в цветущем состоянии, если она может сразу снабдить мелких крестьян достаточным количеством продуктов и установить, таким образом, правильные отношения между поступающими от крестьян запасами сельскохозяйственных продуктов и промышленными изделиями, – тогда крестьянство будет вполне удовлетворено, тогда крестьянство, в своей массе беспартийное крестьянство, признает, силой вещей, что этот новый порядок лучше порядка капиталистического[wwwwwwwwwwwwwwwwww].
Поскольку крупная промышленность в мировом масштабе есть, бесспорно, возможен непосредственный переход к социализму[xxxxxxxxxxxxxxxxxx]. А если у нас при тех условиях отсталости, при которых мы вошли в революцию, сейчас нужного нам промышленного развития нет, то что же мы – откажемся? упадем духом? Нет. Мы перейдем к тяжелой работе, потому что верен путь, на котором мы стоим. Несомненно, путь союза народных масс есть единственный путь, на котором труд крестьянина и труд рабочего будет трудом на себя, а не трудом на эксплуататора. И для того чтобы осуществить это в нашей обстановке, необходима та экономическая связь, которая является единственно возможной, – связь через хозяйство.
Вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, наблюдая это в повседневной жизни, что у нас осталось от нашей крупной промышленности, которая и без того была слабой. Например, в Донбассе, этой основной базе крупной промышленности, было столько разрушений в гражданскую войну и прошло столько империалистических правительств (сколько их видела Украина!), – это не могло отразиться иначе, как тем, что от нашей крупной промышленности остались ничтожные остатки. Если прибавить к этому такое бедствие, как неурожай 1921 г., то станет понятно, что попытка снабдить крестьянство продуктами перешедшей в руки государства крупной промышленности нам не удалась.
Раз эта попытка не удалась, то не может быть другой экономической связи между крестьянством и рабочими, т.е. земледелием и промышленностью, как обмен, как торговля. Вот в чем суть.
Замена разверстки продналогом – вот в чем суть нашей экономической политики, эта суть самая простая. Если нет цветущей крупной промышленности, способной организоваться так, чтобы сразу удовлетворить продуктами крестьянство, никакого иного выхода для постепенного развития мощного союза рабочих и крестьян, кроме как путь торговли и постепенного поднятия земледелия и промышленности над их теперешним состоянием, под руководством и контролем рабочего государства, – никакого иного пути нет. Абсолютная необходимость привела нас к этому пути. И только в этом и состоит основа и сущность нашей новой экономической политики.
Овладеть торговлей, дать ей направление, поставить ее в известные рамки пролетарская государственная власть может[yyyyyyyyyyyyyyyyyy].
Маленький пример: в Донбассе началось небольшое, очень еще небольшое, но несомненное экономическое оживление, отчасти благодаря повышению производительности труда на крупных государственных шахтах, отчасти же благодаря сдаче в аренду мелких крестьянских шахт. Пролетарская государственная власть получает, таким образом, небольшое (с точки зрения передовых стран мизерно-маленькое, а при нашей нищете все же заметное) количество добавочного угля по себестоимости, скажем, в 100%, а продает его отдельным государственным учреждениям по 120%, отдельным частным лицам по 140%. (Замечу в скобках, что цифры эти я беру совершенно произвольные, во-первых, потому, что я не знаю точных цифр, а во-вторых, потому, что, если бы я их знал, я бы их сейчас не опубликовал.) Это похоже на то, что хотя бы в самых скромных размерах мы начинаем овладевать оборотом между промышленностью и земледелием, овладевать оптовой торговлей, овладевать задачей: уцепиться за наличную, мелкую, отсталую промышленность или за крупную, но ослабленную, разоренную, оживить на данной экономической основе торговлю, дать почувствовать среднему, рядовому крестьянину (а это – массовик, представитель массы, носитель стихии) экономическое оживление, воспользоваться этим для более систематической и упорной, более широкой и более успешной работы по восстановлению крупной промышленности.
Не дадим себя во власть старорусскому, полубарскому, полумужицкому, патриархальному настроению, коим свойственно безотчетное пренебрежение к торговле.
Всеми и всякими экономически-переходными формами позволительно пользоваться и надо уметь пользоваться, раз является в том надобность, для укрепления связи крестьянства с пролетариатом, для немедленного оживления народного хозяйства в разоренной и измученной стране, для подъема промышленности, для облегчения дальнейших, более широких и глубоких мер, как то: электрификации[zzzzzzzzzzzzzzzzzz].
Отношение реформ к революции определено точно и правильно только марксизмом:
В обстановке, предшествующей победе пролетариата – реформы – побочный продукт революционной классовой борьбы.
После победы пролетариата – необходимая и законная передышка в тех случаях, когда сил заведомо, после максимальнейшего их напряжения, не хватает для революционного перехода.
Победа дает «запас сил», чтоьы продержаться даже при вынужденном отступлении, – продержаться и в материальном, и в моральном смысле.
Продержаться в материальном смысле – это значит сохранить достаточный перевес сил, чтобы неприятель не мог разбить нас до конца.
Продержаться в моральном смысле – это значит не дать себя деморализовать, дезорганизовать, сохранить трезвую оценку положения, сохранить бодрость и твердость духа, отступить хотя бы и далеко назад, но в меру, отступить так, чтобы вовремя приостановить отступление и перейти опять в наступление.
Мы отступили к государственному капитализму. Но мы отступили в меру.
Мы отступаем теперь к государственному регулированию торговли. Но мы отступим в меру. Есть уже признаки, что виднеется конец этого отступления, виднеется не в слишком отдаленном будущем возможность приостановить это отступление.
Чем сознательнее, чем дружнее, чем с меньшими предрассудками произведем мы это необходимое отступление, тем скорее можно будет его приостановить, тем прочнее, быстрее и шире будет затем наше победоносное движение вперед.
Нашими заслугами в области политической и военной, мы имеем право гордиться. Они вошли в историю, как мировое завоевание. Но в области экономической за этот год, мы только стали на путь новой экономической политики, мы начинаем едва-едва только учиться, и тут делаем несравненно больше ошибок, смотря назад, увлекаясь прошлым опытом, который был великолепен, высок, величествен, имел всемирное значение, но который не мог решить той задачи экономического характера, которая нам навязана сейчас, в условиях разоренной крупной промышленности, в условиях, которые требуют от нас научиться прежде всего той экономической связи, которая сейчас неизбежна и необходима. Эта связь есть торговля.
Это для коммунистов весьма неприятное открытие, но если мы будем руководиться соображениями приятности или неприятности, то мы упадем до уровня тех «почти что» социалистов, которых мы с вами достаточно видели в эпоху Временного правительства Керенского. Нашей же силой всегда была способность учитывать действительные соотношения и не бояться их, как бы они ни были нам неприятны[aaaaaaaaaaaaaaaaaaa].
Я думаю, что научиться понимать коммерческие отношения и торговлю, – это наша обязанность, и мы начнем успешно учиться и научимся, когда станем говорить об этой задаче без обиняков.
Чем диктуется переход на коммерческие начала? Окружающей обстановкой, настоящими условиями. Он необходим для того, чтобы крупная промышленность быстро восстановилась и быстро связалась с земледелием, чтобы получился правильный продуктообмен.
В стране с более развитой промышленностью все это произойдет гораздо быстрее, у нас же это идет путем кружным и длительным, но, в конце концов, то, к чему мы стремимся, будет достигнуто.
Мы должны учиться. Надо учиться государственному регулированию коммерческих отношений – задача трудная, но невозможного в ней ничего нет. И мы эту задачу решим, потому что мы решали задачи, не менее для нас новые, нужные и трудные.
Кооперативная торговля – задача трудная, но в ней нет ничего невозможного, надо только ее отчетливо осознать и серьезно поработать. К этому наша новая политика и сводится.
В настоящее время небольшое число предприятий уже переведено на коммерческий расчет, оплата рабочего труда производится в них по ценам вольного рынка, в расчетах перешли на золото[bbbbbbbbbbbbbbbbbbb]. Но число таких хозяйственных единиц ничтожно, в большинстве же господствует хаос, полное несоответствие между заработком и условиями существования; часть предприятий снята с государственного снабжения, часть осталась на неполном снабжении. Где искать выход? Только в том, что мы научимся, приспособимся, сумеем разрешать эти задачи так, как их необходимо разрешить, т.е. соответственно данным условиям.
Задаются и такие вопросы: «Где границы отступления? до каких пор мы можем отступать? Этот вопрос есть выражение уныния и упадка и совершенно ни на чем не основан. Отступать будем до тех пор, пока не научимся, не приготовимся перейти в прочное наступление. Ничего больше на это ответить нельзя.
Отступать весьма неприятно, но когда бьют, тогда не спрашивают о приятности или неприятности, и войска отступают, и никто этому не удивляется. Зачем мы будем заранее выдумывать для себя такие положения, из которых нельзя выйти? Вместо этого надо браться за конкретную работу. Надо внимательно рассмотреть конкретные условия, положение, надо определить, за что можно уцепиться, – за речку, за гору, за болото, за ту или иную станцию, потому что, только когда мы сможем за что-нибудь уцепиться, можно будет переходить к наступлению.
И не надо предаваться унынию, не надо отделываться от вопроса агитационными восклицаниями, которые очень ценны в своем месте, но в данном вопросе ничего, кроме вреда, принести не могут.
Мы сделали в эту революцию так много неотъемлемого, что уже окончательно победило и о чем уже знает весь мир, что нам смущаться и нервничать ни в каком случае не надо. Сейчас положение такое, что мы, опираясь на произведенную разведку, делаем проверку того, что нами сделано, – эта проверка имеет очень важное значение, от нее мы должны направляться дальше. И когда нам предстоит выдержать борьбу с капиталистами, нам нужно решительно проводить наш новый путь.
Нам нужно построить всю нашу организацию так, чтобы во главе коммерческих предприятий у нас не оказались люди, не имеющие опыта в этой области. У нас сплошь и рядом во главе учреждения ставится коммунист – человек заведомо добросовестный, испытанный в борьбе за коммунизм, человек, прошедший тюрьму, но такой, который торговать не умеет, и по этому случаю он поставлен во главе гостреста. И вот он имеет все неоспоримые достоинства, как коммунист, а купец-то его все-таки вздует – и отлично сделает, ибо напрасно самых достойных, великолепнейших коммунистов, в преданности которых ни один человек, кроме сумасшедшего, не усомнится, посадили туда, куда надо ставить расторопного, добросовестно относящегося к делу приказчика, который гораздо лучше справится со своей работой, чем самый преданный коммунист. Вот здесь-то и сказывается наша обломовщина.
Мы на практическую работу для исполнения насадили коммунистов со всеми их прекрасными качествами, но для этой работы совершенно непригодных. Сколько у нас коммунистов сидит в государственных учреждениях? У нас имеются громадные материалы, солидные труды, которые бы привели в восторг самого пунктуального ученого немца, у нас имеются горы бумаг, и нужно 50 лет работы Истпарта, умноженных на 50, чтобы во всем этом разобраться, а практически в гостресте вы ничего не добьетесь и не узнаете, кто за что отвечает. Практическое исполнение декретов, которых у нас больше чем достаточно и которые мы печем с торопливостью. Исполняются ли у нас постановления коммунистических ответственных работников? Умеют ли они это дело поставить? Нет, этого нет, и вот почему изменяется и гвоздь нашей внутренней политики. Что такое наши заседания и комиссии? Это очень часто игра[ccccccccccccccccccc].
Дата добавления: 2015-06-05; просмотров: 752;