Развитие советской организации

Социалистический характер Советского демократизма, – то есть пролетарского – состоит,

во-первых, в том, что избирателями являются трудящиеся и эксплуатируемые массы, буржуазия исключается;

во-вторых, в том, что всякие бюрократические формальности и ограничения выборов отпадают, массы сами определяют порядок и сроки выборов, при полной свободе отзыва выбран­ных;

в-третьих, что создается наилучшая массовая организация авангарда трудящихся, крупнопромышленного пролетариата, позволяющая ему руководить наиболее широки­ми массами эксплуатируемых, втягивать их в самостоятельную политическую жизнь, воспитывать их политически на их собственном опыте, чтобы действительно все население поголовно училось управлять и начинало управлять.

Таковы главные отличительные признаки получившего применение в России демократизма, являющегося перехо­дом к социалистическому демократизму и к условиям, позволяющим начать отмирать государству.

Разумеется, стихия мелкобуржуазной дезорганизованности (которая при всякой пролетарской революции в той или иной мере неизбежно себя проявит, а в нашей револю­ции, в силу мелкобуржуазного характера страны, ее отсталости и последствий реакци­онной войны, проявляется особенно сильно) не может не накладывать своего отпечатка и на Советы.

Над развитием организации Советов и Советской власти приходится неослабно работать. Есть мелкобуржуазная тенденция к превращению членов Советов в «парламентариев» или бюрократов. Бороться с этим надо, привлекая всех членов Советов к практическому участию в управлении. Отделы Советов превращают­ся во многих местах в органы, сливающиеся постепенно с комиссариатами.

На­шей целью является поголовное привлечение бедноты к практическому участию в управле­нии, и всяческие шаги к осуществлению этого (чем разнообразнее, тем лучше) – должны тщательно регистрироваться, изучаться, систематизироваться, проверяться бо­лее широким опытом, узаконяться.

Целью нашей является бесплатное выполнение го­сударственных обязанностей каждым трудящимся, по отбытии 8-часового «урока» производительной работы.

Переход к этому особенно труден, но только в этом переходе залог окончательного упрочения социализма. Новизна и трудность перемены вызывает, естественно, обилие шагов, делаемых, так сказать, ощупью, обилие ошибок, колебания, – без этого никакого резкого движения вперед быть не может[ssssssssssssss].

Недостаточно быть революционером и сторонником социализма или коммунистом вообще. Надо уметь найти в каждый особый момент то особое звено цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь и подготовить прочно пере­ход к следующему звену, причем порядок звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от друга в исторической цепи событий не так просты, и не так глупы, как в обык­новенной, кузнецом сделанной цепи.

Борьба с бюрократическим извращением советской организации обеспечивается прочностью связи Советов с «народом», в смысле трудящихся и эксплуатируемых, гибкостью и эластичностью этой связи.

Буржуазные парламенты даже лучшей в мире по демократизму капиталистической республики беднота никогда не считает «своими» учреждениями. А Советы – «свое», а не чужое, для массы рабочих и крестьян.

Именно близость Советов к «народу» трудящихся создает особые формы отзыва и другого контроля снизу, которые должны быть теперь особенно усердно развиваемы. Например, Советы народного образования, как периодические конференции советских избирателей и их делегатов для обсуждения и контроля за деятельностью советских властей в данной области, заслуживают полнейшего сочувствия и поддержки.

Нет ни­чего глупее, как превращение Советов в нечто застывшее и самодовлеющее. Чем реши­тельнее мы должны стоять теперь за беспощадно твердую власть, за диктатуру отдель­ных лиц для определенных процессов работы, в определенные моменты чисто исполнительских функций, тем разнообразнее должны быть формы и способы контроля снизу, чтобы парализовать всякую тень возможности извращения Советской власти, чтобы вырывать повторно и неустанно сорную траву бюрократизма.

Заключение

Необыкновенно тяжелое, трудное и опасное положение в международном отноше­нии; необходимость лавировать и отступать; период выжидания новых взрывов рево­люции, мучительно долго зреющей на Западе; внутри страны период медленного строительства и беспощадного «подтягивания», длительной и упорной борьбы проле­тарской суровой дисциплинированности с угрожающей стихией мелкобуржуазной распущенности и анархичности, – таковы, вкратце, отличительные черты особой, переживаемой нами, полосы в социалистиче­ской революции.

В стране с громадным преобладанием мелкособ­ственнического населения над чисто пролетарским неизбежно будет сказываться – и от времени до времени крайне резко сказываться – различие между революционером пролетарским и мелкобуржуазным. Этот последний колеблется и шатается при каждом повороте событий, переходит от ярой революционности в марте 1917 года к воспеванию «коалиции» в мае, к ненависти против большевиков (или к оплакиванию их «авантюризма») в июле, к опасливому отстранению от них в конце октября, к под­держке их в декабре, – наконец, в марте и апреле 1918 года такие типы чаще всего морщат пренебрежительно нос и говорят: «Я не из тех, кто поет гимны «органической» работе, практицизму и постепеновщине».

Социальный источник таких типов, это – мелкий хозяйчик, который взбесился от ужасов войны, от внезапного разорения, от неслыханных мучений голода и разрухи, который истерически мечется, ища выхода и спасенья, колеблясь между доверием к пролетариату и поддержкой его, с одной стороны, приступами отчаяния – с другой.

Надо ясно понять и твердо усвоить, что на такой социальной базе никакого социализма построить нельзя. Руководить трудящимися и эксплуатируемыми массами может толь­ко класс, без колебаний идущий по своему пути, не падающий духом и не впадающий в отчаяние на самых трудных, тяжелых и опасных переходах. Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата.