Экономическое состояние германских земель в XVII-XVIII вв.

Тридцатилетняя война, проходившая в основном на территории Германии и сопровождавшаяся разорением городов и сел, эпидемиями и голодом, привела к массовой эмиграции и в целом к потере 89 % населения. В результате более 2\3 пахотных земель превратились в пустоши.

Города и торговля в германских землях после Тридцатилетней войны приходят в упадок как из-за сокращения поступления сельскохозяйственной продукции и покупательного спроса поредевшего сельского населения, так и потому, что устья крупных рек оказались в руках соседних стран, мешавших торговле немецких городов. Устье Одера и Везера захватила Швеция, устье Рейна – Голландия.

В таких экономических условиях взимание денежной ренты (оброка) становится все более нереальным, особенно для тех земель, где города, бывшие местом продажи с/х продукции для крестьян, пришли в полный упадок. Но «суверенность» курфюрстов требовала существования армии, содержания административного аппарата. В результате в восточных землях Германии крестьян переводят на барщину. Мекленбург, Бранденбург, Померания, Восточная Пруссия, Силезия оставались в XVII-XVIII веке главными районами распространения немецкого крепостного права. Крепостническая эксплуатация приняла здесь особенно жёсткий характер. Наряду с обычной двух – трёхдневной барщиной встречалась и шестидневная барщина, при которой крестьяне вынуждены, были обрабатывать свои надельные участки по ночам. Несмотря на существовавшие запрещение торговли крепостными, были случаи, когда крестьян продавали без земли, отдавали в услужение посторонним лицам; помещик мог подвергнуть их любому телесному наказанию; он выдавал разрешение на вступление в брак, поступление крестьянских детей кому-либо услужение, в обучение мастерству и так далее. На востоке Германии «сгон крестьян с земли» принимает всё более широкие размеры со второй половины XVIII века, являясь специфической формой развития прусских аграрных отношений. Внешне он несколько напоминал английские огораживания, но имел совершенно иные социальные последствия. В Англии в результате огораживаний создавались предпосылки для развития капиталистического мануфактурного способа производства, капиталистического фермерства, основанного на эксплуатации свободных наёмных работников. В Пруссии же сгон крестьян вёл лишь к дальнейшему расширению господской запашки за счёт крестьянских наделов и укреплению товарного хозяйства помещиков, основанного на барщинномтруде крепостных крестьян.

В западных и юго–западных землях Германии наблюдались несколько иные аграрные отношения. Здесь и в XVIII веке продолжал существовать сеньориальный режим, приблизительно в той форме, какую он имел в соседней Франции в позднее средневековье. Крестьянин обрабатывал землю, верховным собственником которой был сеньор, получавший с крестьянина чинш и другие, частью натуральные, преимущественно же денежные, оброки. Землевладелец на западе Германии, как правило, не вёл собственного хозяйства. Феодальная эксплуатация путём взимания денежного оброка не была такой грубой, как барщина. Тем не менее, и она являлась тяжёлым бременем для крестьян. Непосредственный производитель и здесь не мог распорядиться полностью своей землёй и, подобно средневековому крепостному должен был спрашивать разрешение сеньора на её продажу. Крестьяне уплачивали сеньору тяжёлый посмертный побор; в ряде мест сохранялась и барщина в количестве 10-15 и даже более дней в году.

Если Восточная Германия была классическим образцом крепостнического барщинного хозяйства, а для западной и юго–западной Германии характерно преобладание сеньориально – чиншевой системы, то в южной Германии (Бавария и соседние с ней земли) господствовали переходные формы аграрных отношений. Довольно распространенная и здесь эксплуатация крепостных крестьян помещиками сочеталась обычно с сохранением большого числа крестьян, не знавших барщины и державших землю по чиншевому праву.

В таких условиях на востоке Германии происходили частые побеги крепостных крестьян. В Пруссии, Мекленбурге и других курфюршествах издавались специальные правительственные постановления о беглых крестьянах, угрожавшие виновным тяжёлыми телесными наказаниями и даже смертной казнью. Нередко правительство посылало в помощь помещикам военные отряды для наведения в их поместьях «порядка». Однако силы сопротивления немецкого крестьянства в значительной мере были подорваны опустошениями Тридцатилетней войны. Кроме того, в XVIII веке значительно увеличились размеры войск у германских князей. Королевство Пруссия являлось уже первоклассной военной державой, которая при помощи вооружённых сил в самом зародыше подавляла крестьянские волнения. Только в южной Германии, политически более раздробленной, разрозненные крестьянские выступления иногда перерастали в крупные восстания. Во время войны за испанское наследство такие восстания происходили на территории Баварии. В 1705-1706 баварские крестьяне поднялись против своих господ, требуя отмены военных поборов, сокращения барщины и сеньориальных платежей. В первой половине XVIII века мелкие феодальные владения в Швабии стали очагами крестьянских волнений; причиной их являлось увеличение налогов и феодальных платежей, вновь вводимых под видом восстановления давно забытых старинных поборов. Между 1727 и 1745 гг. неоднократно вспыхивали восстания швабских крестьян, известные под названием войн селитроваров (Salpeterer – kriegen), так как в них участвовали и крестьяне, занятые в селитряном промысле. Все эти волнения носили, однако, локально ограниченный характер и сравнительно легко подавлялись местными князьями.

Финансовая политика немецких князей имела тот же характер, что и в остальных государствах Европы. Однако политическая раздробленность Германии делала неэффективными характерные для абсолютизма политику протекционизма и меркантилизма. Они издавали указы о запрещении подданным покупать «иностранные» товары, под которыми разумелись изделия, поступавшие из соседних немецких же государств, или же, по примеру крупных западноевропейских государств, вводили княжеские монополии и всякого рода акцизы. «Один князь запрещал своим подданным употребление кофе и конфисковал в связи с этим кофейные мельницы; другой объявлял своей исключительной монополией торговлю солью, пивом, дровами, колёсной мазью; третий систематически портил выпускаемую им, как «сувереном», местную монету; четвёртый освобождал своих подданных от военной службы за громадный, разорительный выкуп».1

Невыносимый феодальный гнёт, и княжеский произвол вынуждали многих немцев покидать родину. Только за десятилетие 1756 –1766 года из Германии выселилось в Америку и в Россию свыше 200 тысяч немецких крестьян.

Промышленное развитие Германии XVIII века происходило замедленными темпами по сравнению Англией, Голландией, Францией и даже со Швецией. Старые ремесленные центры южной Германии – Аугсбург, Нюрнберг, Ульм, Ингольштад, Мюнхен и другие отставали в развитии ещё в XVII веке. Суконная промышленность, которой они когда – то славились, в XVIII веке находилась в упадке. Нюрнберг потерял былое значение крупного центра оружейной промышленности. Вместе с тем в некоторых частях Германии можно отметить и признаки промышленного прогресса. Так, например, в прирейнской Германии суконная и металлургическая промышленность несколько оживились к началу XVIII века, хотя развитие этих отраслей тормозилось сильной конкуренцией Голландии, Англии и Франции. Капиталистические формы промышленности появляются с конца XVII века, помимо прирейнской области, также в Бранденбурге и Саксонии. В шерстяной промышленности Берлина, в шёлковой промышленности Крефельда возникают даже крупные централизованные мануфактуры с числом рабочих от 2 до 4 тысяч; но лишь к концу XVIII века количество предприятий этого типа, преимущественно в текстильном производстве, выросло настолько, чтобы определять общий характер промышленности. В большинстве же районов Германии господствующей формой промышленности на протяжении всего этого столетия оставалось цеховое ремесло.

В рассматриваемый период происходит так называемое «замыкание цехов»: число мастеров строго ограничивается, женатые подмастерья не принимаются на работу. Заработная плата подмастерьев снижается, а длительность рабочего дня устанавливается в соответствии с интересами мастеров. В ответ на это повсеместно образуются союзы подмастерьев, выступающих в защиту экономических интересов своих членов. Главными средствами борьбы против мастеров и покровительствующих им городских властей были забастовки, бойкот и массовый уход подмастерьев из города.

Одним из следствий «замыкания цехов» явился также общий упадок ремесла. Повсюду раздавались жалобы на низкое качество и дороговизну ремесленных изделий. С другой стороны, ограниченные размеры производства в цеховом ремесле не позволяли обеспечить оснащение больших армий в германских государствах.

Важнейшей предпосылкой для перестройки промышленности была всё возраставшая конкуренция цеховому ремеслу со стороны мануфактурного производства, которое в ряде районов Германии (Вюртенберг, Бавария, Бранденбург-Пруссия, Саксония) делает в течение XVIII века заметные успехи. Капиталисты – скупщики ремесленных изделий постепенно подчиняют себе экономически цеховых ремесленников в городах и деревенских кустарей. Так, компания скупщиков в городе Кальке (Вюртемберг) уже вначале этого века эксплуатировала мелкое домашнее и ремесленное производство. В северо-западной Германии, в Саксонии и Баварии рассеянная мануфактура начинает вытеснять старую ремесленную промышленность. Однако переход от домашней капиталистической промышленности к централизованной мануфактуре встречал ещё значительные затруднения. У немецких купцов часто не хватало для этого капиталов. Кроме того, сбыт готовой продукции затруднялся иностранной конкуренцией. Наконец, - и это самое главное – господство крепостничества задерживало приток из деревни в централизованную мануфактуру наемных рабочих, без которых невозможно было развитие капиталистических форм в промышленности.