Доказательство снижения агрессивности после совершения нападения

Исследование катарсиса, происходящего при совершении агрессии, является довольно сложным, и всесторонний обзор литературы по этой проблеме быстро позволяет выявить противоречивость результатов многих работ¹.

_______________

¹ Гин привел эти несоответствия в: Geen and Quanty (1977) и в: Geen (1990).

Я считаю, что трудность согласования подобных противоречий определяется главным образом отсутствием

очевидных критериев оценки силы побуждения к агрессии. Ведь мы можем лишь наблюдать действия участников экспериментов и не знаем причин, по которым они ведут себя с той или иной степенью агрессивности. Это означает, что мы не можем быть уверены в том, что любое ослабление открытой агрессивности участника эксперимента после нанесения им первых ударов своей жертве действительно происходит вследствие ослабления его мотивации к насилию (то есть к катарсису). Как подчеркивал Рассел Гин (Russel Geen) и его ученики из университета г. Колумбия (штат Миссури), снижение агрессивности субъекта исследования может быть обусловлено его чувствами вины и/или беспокойства, которые будут заставлять его ограничивать дальнейшее нанесение ударов жертве².

________________

² Для более полного знакомства с этой сложной проблемой см.: Geen & Quanty (1977); Geen, Stonner & Shope (1975). См. также ответ, предложенный Konechni & Ebbensen (1976).

Несмотря на подобную неопределенность, я считаю, что в некоторых исследованиях были получены результаты, дающие основания предполагать, что в подобных ситуациях процесс катарсиса действительно происходит, правда, при соблюдении определенных условий. Из этих экспериментов для вас могут представлять интерес следующие два, но вам следует помнить, что такой слишком избирательный подход не отражает всего многообразия исследовательских работ по данной проблеме.

Пока лицо, причиняющее неудобства, не будет наказано. Первое исследование, результаты которого я хотел бы рассмотреть, выполнили Энтони Дуб и Лорен Вуд (Anthony Doob & Lorainne Wood) из университета г. Торонто, провинция Онтарио (Канада). Эти результаты хорошо согласуются с теоретическими рассуждениями, приведенными мною выше. В качестве испытуемых в этом эксперименте выступали студенты и студентки университета. Первоначально каждый из них получал задание по сортировке карточек. Во время выполнения этого задания их всячески отвлекала от дела и доводила до состояния крайнего раздражения специально подготовленная студентка, действовавшая по заданию экспериментаторов. Внезапно руководители эксперимента заставляли ее заучивать на память числа, объединенные с конкретными словами.
Это фиктивное задание по запоминанию чисел давалось для того, чтобы создать у испытуемых впечатление наказания досаждавшей им студентки. При этом двум третям испытуемых сообщалось, что студентка за каждый неправильный ответ будет подвергаться воздействию электрошока; оставшаяся же треть испытуемых рассматривались в качестве контрольной группы. Так как исследователи хотели выяснить, имеет ли значение то, кто будет причинять боль агрессору, то половина испытуемых должна была назначать наказание за ошибки в ответах, а другая половина — их исполнять. При этом для обеих половин создавалось впечатление, что студентка получала наказание одинаковой силы всякий раз, когда она давала неправильный ответ. При этом члены контрольной группы ничего не знали об использовании электрошока. Финальный уровень агрессивности всех испытуемых в последней фазе опыта определялся по числу случаев использования ими электрошока как меры, с помощью которой они оценивали степень негативного влияния помощницы экспериментаторов на решение задачи по сортировке карточек.

На диаграммах рис. 11-2 приведены данные о среднем количестве применения электрошока участниками эксперимента, находящимися в разной степени раздраженности. Исследование позволило установить, что в итоге штрафные санкции студентов зависели не только от их собственного эмоционального состояния, но и от того, применялось ли наказание к помощнице экспериментаторов ранее. Таким образом, когда испытуемые не провоцировались действиями этой женщины, то им было проще решиться на использование электрошока в финальной части опыта, если она уже наказывалась прежде — либо ими самими, либо экспериментаторами. Возможно, студенты считали, что предыдущее наказание виновной может служить основанием для принятия к ней столь же строгих мер.
Однако реакция студентов была совершенно иной, когда помощница экспериментаторов провоцировала их на ответные действия. В этой ситуации те испытуемые, которые считали, что эта женщина уже наказывалась ранее — либо экспериментаторами, либо ими самими, — проявляли по отношению к ней меньше агрессивности, чем те студенты, которые считали, что она не подвергалась воздействию электрошока прежде. По-видимому, они были удовлетворены уже тем, что надоедавшая им персона получала наказание от кого-нибудь другого, и для них было не особенно важно причинить ей боль непосредственно своими действиями (Doob & Wood, 1972).

Чем вызвано отмеченное различие: не повышенной ли агрессивностью в крови?В определенной мере, да. Но давайте посмотрим, что еще могло бы произойти в эксперименте Дуба и Вуда при условии провоцирования его участников. Те испытуемые, которые не наказывали мешавшую сообщницу экспериментаторов, спокойно сидели, ожидая, что это сделает кто-нибудь другой. Еще в 1973 году в своей работе, посвященной рассмотрению проблем катарсиса, Альберт Бандура ставил вопрос о том, действительно ли те испытуемые, которые находились в этом состоянии ожидания, могли быть отнесены к соответствующей «контрольной группе». На самом деле провоцируемые субъекты исследования могли размышлять в это время о плохом отношении к ним, так что их агрессивные побуждения, вероятно, по- прежнему оставались достаточно сильными или даже нарастали. Люди в предполагаемых условиях катарсиса (наказывающие своих обидчиков) могли бы быть менее пунитивными по отношению к провоцировавшему их человеку в конце эксперимента только потому, что они были бы слишком заняты решением собственной задачи, чтобы размышлять о его действиях, и таким образом, не стали бы возбуждать в себе агрессивные чувства.

Другое исследование катарсиса также было выполнено в университете г. Торонто. Его автором был Владимир Конечны (Vladimir Conecni), работающий в настоящее время в университете г. Сан-Диего, штат Калифорния. Конечны обратился к той же проблеме контрольной группы, которую впервые поднял Бандура. Полученные им результаты дают еще больше информации об условиях, влияющих на вероятность агрессивного катарсиса, поэтому мы рассмотрим их более подробно.

В начале своих экспериментов Конечны заставлял своих испытуемых (студентов и студенток университета) работать во время индивидуальных занятий над решением нескольких задач совместно с другим студентом (помощником экспериментатора), что во многом напоминало исследование, выполненное Дубом и Вудом. Во время этой первой фазы этот «другой студент» вел себя по отношению к испытуемому либо нейтрально, либо в невыносимо грубой манере. Далее создавались условия для вмешательства испытуемых. Как и в эксперименте Дуба и Вуда, имел место промежуточный период, в течение которого одни испытуемые наказывали помощника экспериментатора с помощью электрошока всякий раз, когда он допускал ошибку в воспроизведении заученной информации, а другие не предпринимали никаких мер воздействия в течение определенного периода времени, ожидая наступления финальной части эксперимента. Кроме того создавались условия, при которых испытуемые не наказывали помощника экспериментатора, а получали задание, требовавшее напряжения их умственных сил. Например, они в одиночку занимались решением математических задач, предположительно для того, чтобы определить их трудность. Конечны также придал своим экспериментам некоторые особенности, которые следует упомянуть особо: поскольку он хотел узнать, смогут ли с течением времени успокоиться те испытуемые, в отношении которых применялись провоцирующие действия, то этим людям разрешалось применять ответные меры только по истечению определенного интервала времени длительностью от 7 до 13 минут. Наконец, каждый испытуемый имел возможность причинить «умеренную боль» помощнику экспериментатора, чтобы таким образом оценить степень его вмешательства в процесс решения задач другими студентами.
Конечны удалось установить, что, во-первых, результат вмешательства в деятельность испытуемых определялся их эмоциональным состоянием. В пояснениях к рис. 11-3 перечислены способы подобного воздействия на испытуемых, получавших короткое (7-минутное) задание. Природа этих коротких заданий не оказывала значительного влияния на число применений электрошока теми студентами, которых специально не доводили до раздражения. Обычно они не стремились серьезно наказать помощника экспериментатора вне зависимости от того, какое задание получали.
В то же время характер полученных заданий заметно сказывался на поведении раздраженных испытуемых. Те из них, кто должен был просто сидеть и ждать, проявляли наивысшую пунитивность, а те, кто решал математические задачи, оказывались настроенными наименее агрессивно. Во многом в соответствии с предположениями Бандуры именно разгневанные испытуемые особенно тяготились провоцирующими действиями помощников экспериментатора во время ожидания наступления следующей фазы эксперимента и, таким образом, сохраняли свое раздражение или даже усиливали свои агрессивные побуждения. Те же испытуемые, которые получали отвлекающее задание, не становились более возбужденными, а, напротив, постепенно успокаивались, так как их мысли были заняты решением математических задач. Несмотря на то что подобная умственная деятельность, по-видимому, не устраняла агрессивных намерений провоцировавшихся испытуемых, все же те из них, кто уже наказывал мешавшего им помощника экспериментатора, оказывались настроенными менее воинственно. Фактически они становились наименее агрессивными из всех испытуемых, подвергавшихся внешним воздействиям трех упомянутых выше типов, и проявляли не большую пунитивность, чем те участники эксперимента, которые не испытывали воздействия внешних раздражающих факторов. По-видимому, они ощущали ослабление склонности к агрессии вследствие катарсиса, испытанного ими во время предыдущих наказаний провоцировавших их помощников экспериментатора.

Эти результаты не следует истолковывать таким образом, что нам следует атаковать вызывающих наше раздражение людей для того, чтобы ослабить свои агрессивные побуждения. Много веков тому назад Вергилий заметил: «Время способно излечить многие наши страдания», и результаты, полученные Конечны, указывают на то, что этот древнеримский поэт был прав по крайней мере при соблюдении некоторых условий. В конце рассматриваемого эксперимента раздраженные испытуемые, которые должны были в течение длительного периода (продолжительностью 13 минут) заниматься порученной им нейтральной деятельностью — пассивным ожиданием или решением математических задач, становились менее агрессивными, чем те раздраженные испытуемые, которым отводилось только 7 минут для принятия решения об использовании электрошока. Таким образом, их агрессивные побуждения, по-видимому, просто ослабевали с течением времени¹.

______________

¹ Konechny (1975 b). Сделанный Бандурой анализ исследований, относящихся к проблеме катарсиса, можно найти в его книге, выпущенной в 1973 г., например на с. 151.

Возвращение наших мыслей в спокойное состояние.Этот результат содержит в себе важный вывод. Мы не должны нападать на обидевшего нас человека, для того чтобы пережить «эффект катарсиса» (определяемый как пониженная вероятность агрессии). Само время может сделать нас более миролюбивыми, разумеется, если мы сами не будем постоянно вспоминать о доставивших нам страдание событиях и сможем переключить свое сознание на другие проблемы.

Незадолго до наступления XX века один молодой человек, которого интервьюировал один из пионеров современной психологии Стэнли Холл, рассказывал о том, как ему удавалось справиться с нередко возникавшим у него чувством раздражения. Здесь будет уместно привести один из описанных им случаев:

Однажды, когда мне было 13 лет, я страшно рассердился на родителей и ушел из дома, поклявшись, что больше туда не вернусь. Стоял чудесный летний день, и я гулял по живописным тропинкам в окрестностях нашего города до тех пор, пока тишина и очарование природы не успокоили мои чувства. Я вернулся домой раскаявшимся и умиротворенным. С тех пор всякий раз, когда я испытываю приступы гнева, я прибегаю к подобному методу, который лучше всего помогает мне справиться с моими отрицательными эмоциями(цит. no: Tavris, 1989, р. 135).

Как было бы хорошо, если бы каждый из нас мог найти собственные «живописные тропинки», прогулки по которым могли бы помочь забыть нанесенную ему обиду.