Лекция 18.Орнамент татарский народный.

Орнамент древних булгар.

Орнамент казанских татар.

Орнамент татарского народа складывался в результате длительного процесса его исторического развития и широкого взаимообщения с соседними и дальними народами. В своей основе он отражает древнюю земледельческую культуру, во многом связанную с культурой местных аборигенов края. Однако в татарском орнаменте довольно четко проявляются и элементы, связанные со скотоводческой культурой отдаленных кочевых предков татар.

Сложные условия этнического формирования народа обусловили общность многих видов его искусства с искусством соседних народов, а также с искусством народов Востока. В совокупности с устойчиво сохранившимися в творчестве татарского народа древними видами искусства это привело к формированию весьма богатого и самобытного декоративно-прикладного искусства.

Многообразие татарского декоративно-прикладного искусства, развитие в едином «потоке» искусств, характерных для двух различных по происхождению культур, обусловили богатство мотивов и узоров, их взаимопроникновение и своеобразный синтез татарского орнамента. Переплетение богатейшего мира цветочно-растительных узоров, зарождение которых относится к добулгарским временам, с еще более древним геометрическим и геометризованным орнаментом и его символикой в целом характеризует сложную картину исторической жизни народа, формирование его культуры и искусства.

Каждая эпоха в жизни народа накладывала определенный отпечаток на его изобразительное искусство, орнамент, его стиль. Отображая в различной форме степень развития художественной культуры, орнамент может в то же время служить ценным историческим источником в решении вопросов этногенетического порядка. В огромном запасе орнаментальных форм, напластовавшихся в различные эпохи, довольно четко проявляются те признаки, те комплексы мотивов, узоров, которые помогают раскрыть этнокультурные связи и происхождение народа.

Широкое распространение орнамента земледельческого типа, выработанность и единство его стилевых признаков почти во всех видах искусства указывают на древность его происхождения. Наряду с древним орнаментом земледельческого типа в творчестве народа довольно устойчиво сохраняются в пережиточной форме некоторые орнаментальные комплексы, связанные с древнекочевой культурой отдаленных предков татар. При условии достаточно широкого сравнительного материала по искусству и орнаменту татар, как и соседних с ними народов, татарский орнамент может дать большие возможности для глубокого изучения как прошлой художественной культуры народа, так и проблем его этногенеза и культурно-исторических взаимосвязей.

Однако исследование татарского орнамента ограничивается, с одной стороны, недостаточностью археологического материала по древней добулгарской культуре, а также немногочисленностью данных по декоративно-прикладному искусству булгар; с другой — недостаточностью сравнительного материала по тюркским и финно-угорским народам Поволжья. Следы весьма отдаленных взаимосвязей предков татар с тюркоязычными народами Средней и Восточной Азии проявляются в тамбурной вышивке, технике аппликации по войлоку и ткани, в мозаике из кожи, закладной технике тканья, безворсовом ковроткачестве, художественном литье металла (техника гравировки, чеканки, насечки). Резьба по дереву, камню, браное и многоремизное ткачество, техника скани, чернения, зернения, гладевая вышивка золотом, шелком, роспись по дереву, камню, штукатурке отражают культурные взаимосвязи предков татар с народами Средней, Передней и Малой Азии, Кавказа, а также Руси.

Благодаря веками выработанным и вновь приобретенным приемам орнаментации в искусстве татар сложились различные бытовые орнаментальные комплексы, свойственные тому или иному виду техники орнаментации, материалу. В то же время наблюдается и определенная общность многих мотивов, узоров цветочного и геометрического характера, определенное стилевое единство орнамента, что свидетельствует о длительном сосуществовании различных видов декоративно-прикладного искусства и их происхождении с булгарских и более ранних времен.

Как было раскрыто ранее, растительные узоры встречаются во всех видах творчества народа и наиболее характерны для техники тамбура, гравировки, штамповки, мозаики из кожи. Геометризованные и геометрические криволинейные узоры (спиральные, типа скобы, фестончатообразные и др.) связаны с техникой мозаики из кожи, аппликации по войлоку, резьбы по дереву, скани, литья (формы ювелирных изделий), штамповки. Геометрические прямолинейные орнаменты свойственны узорным тканям, резьбе по дереву, технике гравировки, штамповки, аппликации по ткани.

Насколько растительные и криволинейные геометрические узоры в орнаментальном творчестве татар близки к орнаментике тюркоязычных народов Восточной и Средней Азии, Кавказа, настолько многие геометрические прямолинейные узоры близки к орнаментике финно-угорских народов, а также русских.

Наряду с бытовыми комплексами в татарском орнаменте можно выделить восемь основных исторически сложившихся комплексов, состоящих из родственных по происхождению однотипных мотивов, узоров. Каждый комплекс имеет свои признаки, выработанные веками и связанные с определенной техникой исполнения, материалом. В каждом комплексе находят отражение наслоения различных перио­дов этнической истории народа, его историко-культурных связей с другими народами.

В первый комплекс входят узоры, образованные из простейших линейных мотивов и фигур: зигзагов, мотивов жгута, ласточкиного хвоста, наклонных и параллельных прямых, треугольников, косой сетки, квадратов, ромбов, прямоуголь­ников, квадратов с диагоналями, зигзагов с вписанными треугольниками, различных кругов — розеток, сияний, полусияний, ромбов с кругами и без кругов и ряд других мотивов. Эти узоры наиболее характерны для техники резьбы по дереву, аппликации по ткани, узорного ткачества, орнаментики ювелирных изделий в технике гравировки, насечки, штамповки. Основными видами композиции являются ленточный бордюр с повторяющимся раппортом и розетка (концентрическая, радиальная).

Многие узоры первого комплекса обнаруживают связь с древнейшей Ананьинской и Пьяноборской культурами края (Збруева, 1952; Смирнов, 1952). Характерны они и для орнаментального творчества волжско-камских булгар. В частности, эти узоры можно встретить в украшении ювелирных изделий из металла, кости, в орнаментике надгробий, архитектурных деталей и других изделиях.

Широкое распространение орнаментов этого комплекса с древнейших времен как среди земледельческих, так и кочевых народов Восточной Европы, Средней и Восточной Азии (Иванов, 1961; его же, 1963; Руденко, 1952; Ремпель, 1961.С. 43) не позволяет связывать происхождение этих узоров с каким-либо этапом татарской этнической истории.

Во второй комплекс входят узоры, образованные из криволинейных мотивов — спиралей, спаренных спиралей, скобы, волнообразных, мотива набегающей волны. Сюда же входят и сильно стилизованные спиралевидные растительные мотивы. Перечисленные узоры наиболее свойственны технике скани, штамповки и гравировки в ювелирных изделиях, технике резьбы по дереву, мозаики из кожи, тамбурной вышивке. Отдельные мотивы (спираль) встречаются и в закладной технике ткачества. Основные виды композиции — ленточный бордюр с повторяющимся раппортом и розетка.

Характерны узоры второго комплекса и для булгарского орнамента домонгольского и золотоордынского времени. Их можно видеть в украшении бы­товой керамики, металлических изделий, выполненных в технике литья, гравировки, скани, чеканки — декоративные топорики, бронзовые зеркала, различные поясные накладки, ювелирные украшения. Встречаются они и в орнаменте булгарских костяных изделий: ручек для ножей, различных украшений и других.

Рассмотренный комплекс булгаро-татарского орнамента обнаруживает определенную взаимосвязь с искусством тюркоязычных народов Средней Азии и Кавказа: узбеков, туркмен, каракалпаков, казахов, башкир, балкар, азербайджанцев и некоторых других (Иванов, Махова, 1960. С. 6; Ремпель, 1961; Савицкий, 1965; Морозова, 1960; Авижанская и др., 1964. С. 241; Тарланов, Эфендиев, 1960). Известны многие из этих узоров и народам Сибири: алтайцам, бурятам, якутам (Авижанская и др., указ. соч. С. 241; Руденко, 1952. С. 114, рис. 45, 60; Иванов, 1963). Рассмотренный комплекс узоров в наибольшей степени встречается в вышивках и аппликации, резьбе по дереву (буряты, якуты, киргизы, каракалпаки, узбеки, азербайджанцы, башкиры), тиснении по коже (казахи, киргизы, алтайцы, башкиры), в ювелирных изделиях (узбеки, казахи, туркмены, азербайджанцы, башкиры).

Таким образом, комплекс узоров второго типа указывает на этническое родство и этнокультурные взаимосвязи татар с тюркскими народами и племенами Средней и Восточной Азии, Кавказа, а также Приуралья. Как показывают С.В.Иванов и Е.И.Махова (1960. С. 6), узоры подобного типа были широко распространены среди кочевников степной зоны в средние века. М.П.Грязнов (1950. С. 73) и Л.И.Ремпель (1961. С.30) считают, что многие мотивы второго комплекса были характерны для степной культуры народов Средней Азии более глубоких времен, в частности, для эпохи бронзы.

В третий орнаментальный комплекс входят цветочно-растительные узоры, образованные из следующих мотивов: сердцеобразных, тюльпанообразных, трилистников, листовидных, пальметтовидных, лотосообразных и многочисленных производных от них. Сюда же относятся различные облаковидные. Основные принципы построения узоров — геральдическая композиция и ленточный бордюр.

Цветочные узоры из названных мотивов наиболее характерны для орнаментации узорных ичигов, концов вышитых полотенец, скатертей, покрывал для постельных принадлежностей и других изделий. Их можно увидеть в украшении надгробных камней XVI—XVII вв., резных наличников окон, завершений оград, в орнаментике ювелирных изделий: блях, жетонов, коробочек для миниатюрных коранов и других. Встречаются эти узоры и в орнаментации золотоордынских булгарских памятников архитектуры, металлических изделий в технике литья, штамповки, гравировки (бронзовые зеркала, декоративные топорики, поясные застежки и др.).

Третий комплекс татарского орнамента весьма древен. Многие его мотивы, как, например, пальметтообразные восточно-азиатского происхождения, обнаруживают аналогии с орнаментом горноалтайцев, монголов и других народов. Через восточно-азиатское искусство эти узоры еще в весьма отдаленные времена попадают к народам Приамурья и Приморья (ульчи, нанайцы, нивхи), а также к народам Средней Азии (Иванов, 1963. С.388).

Мотивы пальметообразных, тюльпанообразных и различных листовидных, не имеют ничего общего с подобными мотивами восточно-эллинистической культуры Средней Азии более позднего происхождения. Как указывает С.В. Иванов, «именно народы Восточной Азии еще с глубокой древности создали этот орнамент и сохранили его на протяжении нескольких тысячелетий» (указ. соч.). Широко распространяясь, эти орнаменты проникали в искусство многих азиатских народов и, благодаря большой устойчивости, сохранились в творчестве булгар и казанских татар.

Некоторые мотивы третьего комплекса (тюльпанообразные, лотосовидные переднеазиатского происхождения) по характеру своей трактовки обнаруживают поразительное сходство с подобными мотивами горноалтайского искусства середины первого тысячелетия до н.э.. Как полагают С.И. Руденко и Л.И. Ремпель, распространение на Алтае «классических» типов цветочного орнамента Передней Азии связывается с устойчивым бытованием его в Средней Азии (Руденко, 1962. С. 148; Ремпель, 1961. С. 30).

Стилизованные изображения «священного» лотоса наряду со «звериным стилем» составляли главную достопримечательность искусства многих древних степных племен, включая, видимо, и отдаленных предков татар. Как известно, булгарский орнамент, особенно в художественном металле, очень богат сюжетными изображениями различных зверей, птиц и животных. В дальнейшем этот вид орнамента сохраняется в творчестве татар лишь в виде отдельных зооморфных изображений.

Таким образом, рассмотренный комплекс орнаментов, обнаруживая свое древнее происхождение, уводящее нас в эпоху развития искусства древних горноалтайских степных племен, указывает на то, что некоторые группы предков татар являлись выходцами из кочевой азиатской среды древних тюрков и имели этническое родство и этнокультурные связи со многими древними горноалтайскими и среднеазиатскими племенами первого тысячелетия до н.э. Третий орнаментальный комплекс говорит о том, что еще в отдаленные времена орнамент Передней и Восточной Азии оказывал сильное влияние на орнамент кочевых племен Горного Алтая, Средней Азии, среди которых имеются в виду и отдаленные предки татар.

Архаичные мотивы и узоры третьего комплекса дают основание предполагать, что, видимо, еще в глубокой древности орнаментальное искусство кочевых предков татар приобрело развитые формы, и что разработка стиля древнего татарского орнамента исходила из техники кожаной мозаики, аппликации по шерсти, тамбурной вышивки. Последнее обстоятельство предопределило развитие орнамента с криволинейными очертаниями, что нашло отражение и в более позднем орнаменте других видов техники исполнения. Эти узоры составили основу так называемого «цветочного стиля» булгар, получившего дальнейшее развитие в орнаменте казанских татар.

В четвертый комплекс орнаментов входит ряд мотивов и узоров, распространение которых относится ко времени образования Булгарского государства, становления золотоордынского монументального искусства и ар­хитектуры.

Большинство этих узоров связывается по происхождению с общевосточным искусством и их нельзя назвать ни узбекскими, ни турецкими, ни какого-либо другого происхождения. Они свойственны средневековому искусству очень многих, в основном восточных, мусульманских народов. Несомненно, творчество каждого народа накладывало свой отпечаток на характер трактовки узоров. Большинство мотивов, форм этого комплекса прочно вошло и в орнамент казанских татар.

В четвертый орнаментальный комплекс входят следующие мотивы, узоры, формы: шестиконечные и восьмиконечные звезды, вытянутые розетки с фе­стончатыми краями, мотив веревочки, сложные плетенки, пальметты, полупальметты и трилистники в характерной для Средней и Передней Азии трак­товке, вазоны с букетами, орнаменты арабескового типа, сложные геометрические розетки, полурозетки со стилевыми признаками «восточной барочности», различные формы с килевидными и стрельчатыми завершениями.

Наиболее полно эти узоры выражены в тех видах декоративно-прикладного искусства, которые связывались в прошлом с творчеством городских ремесленников — резьбой по камню, гипсу, производством ювелирных изделий, художественной обработкой металла, золотошвейной и реже тамбурной вышивкой. Отдельные мотивы встречаются в резной орнаментике по дереву.

Изображения пальметт, полупальметт, трилистников в характерной восточно-эллинистической трактовке в наибольшей мере присущи орнаментике надгробий XVI—XVII вв. Мотив вазона получает широкое распространение в вышивке тамбуром и золотом, в формах отдельных ювелирных изделий, в резьбе по камню (надгробия) и меньше — в орнаментации жилища. Изображения шести- и вось­миконечных звезд широко использовались в украшении надгробий, сельского жилища, реже — ювелирных изделий.

Вытянутые розетки с фестончатыми краями и с цветочным заполнением из мотивов пальметт и полупальметт встречаются в основном в орнаментике надгробий XVI—XVII вв.

Мотив веревочки характерен для резной орнаментики, реже его можно видеть в украшении сельского жилища, ювелирных изделий в технике штамповки, литья, гравировки.

Сложные плетенки, плетеные узлы, арабесковый орнамент встречаются в узорах надгробий XVI— XVII вв. и в архитектурных деталях первой половины XVI в..

В отдельных случаях плетеные узлы можно видеть также в ювелирных изделиях (литье).

Характерные для завершений надгробий XVI— XVII вв. сложные геометрические образования со стилевыми признаками «восточной барочности» в других видах творчества народа почти не встречаются, за исключением отдельных форм ювелирных изделий (бляхи, жетоны). И, наконец, в завершении тех же надгробий, фронтонных ниш, наличников окон, ригелей ворот широко применялись килевидные и стрельчатые формы.

Все вышерассмотренные мотивы, узоры, формы находят аналогию в декоративно-прикладном искусстве и архитектуре булгар. Их широкое распро­странение в творчестве многих восточных народов не может служить, естественно, этническим источником в вопросах происхождения татар. Однако среди народов Среднего Поволжья они бытуют только у казанских татар и волжско-камских булгар, что доказывает традиционность этих орнаментов и говорит о формировании их в искусстве татарского народа еще в период образования Булгарского государства. Этот орнаментальный комплекс указывает на широкие культурные взаимоотношения татар с восточными народами. Творческая переработка лучших достижений этих народов в области орнаментального искусства способствовала обогащению и многообразию булгарского и татарского орнамента, зарождению весьма своеобразных и самобытных его черт.

Пятый комплекс орнаментов объединяет как стилизованные, так и реалистически исполненные цветочно-растительные узоры, составленные из изображений цветов степного, лугового и садового происхождения Узоры этого комплекса свойственны почти всем видам техники орнаментации и всем бытовым изделиям, за исключением узорного ткачества и некоторых видов техники резьбы по дереву (выемчатая, «глухая»). Однако и в этих видах техники орнаментации прояв­ляется стремление, хотя и в сильно геометризованных формах, передать многие цветочные мотивы.

Характерными для данного орнаментального комплекса видами построения узоров являются ленточная (бордюрная), букетная и реже розеточная композиции.

Живописно трактованные мотивы и узоры пятого комплекса имеют ряд аналогий в вышивках башкир, касимовских татар, татар-мишарей, узбеков, таджиков и почти неизвестны народам финно-угорского происхождения и чувашам. Менее развит, а в некоторых случаях почти неизвестен, он искусству народов Южной Сибири, некоторых тюркоязычных народов кипчакской языковой группы, за исключением башкир, у которых этот орнаментальный комплекс проявляется только в тамбурной вышивке. Однако, как показывают сравнительные материалы, а также исследования некоторых искусствоведов и этнографов (Яковлева. 1957. С. 172; Руденко, 1955.С. 292—293, 305—307), эти узоры за исключением узоров так называемой кускарной тамбурной вышивки, имеют татарское происхождение. Последнему обстоятельству способствовали как постоянные культурно-экономические взаимоотношения, существовавшие между двумя народами, так и проживание в Башкирии с XVI в. большой группы казанских татар, так называемых тептярей.

Некоторые башкирские этнографы, чувствуя локальность узоров тамбурной вышивки татарского происхождения, их иную структуру и художественную основу, делают априорную попытку объяснить специфику этих узоров (не только в творчестве башкир, но и в творчестве казанских татар) влияниями восточного орнамента, в частности, Средней Азии XIX в. и Ближнего Востока (Авижанская и др., указ.соч. С. 88). Однако дело обстоит гораздо сложнее. Причина здесь не в простых «влияниях», а в том, что в узорах тамбурной вышивки, являющейся наиболее массовым видом татарского народного творчества, отражается определенная родственность с орнаментом ряда тюркоязычных народов Ближнего Востока, в частности, азербайджанцев и турок-осман (Тарланов, Эфендиев, 1960; Миклашевская, 1952; 1959; Аскерова, 1958; Памятники архитектуры Азербайджана, 1950. Табл. 26, 63, 152; Kenan Ozbel, 1949а, 19496). Однако это почти не наблюда­ется при сравнении с орнаментом других народов

Ближнего Востока. Некоторая общность в отдельных узорах, правда, есть, но она связывается не с орнаментом народов Ближнего Востока, а с орнаментом Восточной Азии. Средневековый орнамент Ближнего Востока, в частности, так называемый «цветочный стиль» имеет в своей основе восточно-азиатское происхождение, на что в свое время указывали многие исследователи, например, Н.Н.Соболев (1934. С. 180—189) и другие.

Родственность цветочно-растительного орнамента казанских татар с орнаментом азербайджанцев и турок-осман проявляется не только в наличии одних и тех же цветочно-растительных мотивов, но и в характере их трактовки, в их стилевых признаках. Как показывают исследования и высказывания древних авторов, культура и язык булгар, огузов и хазар были родственны между собой (Артамонов, 1962. С. 115; Толстов, 1948. С.245). Известно, что у булгар X—XII вв. были многообразные и тесные узы, в том числе политические, с огузами (ябгу) — их непосредственными юго-восточными соседями, образовавшими в свое время гро­мадную Сельджукскую империю. Эти связи продолжались и позже у татар с народами огузского происхождения — азербайджанцами, турками-османами. Черты «сельджукизма», прослеживаемые еще в булгарской архитектуре и искусстве золотоордынского периода (Башкиров, 1929; Егерев, 1953 и др.), завершились в архитектуре Казанского ханства и в таких видах декоративного искусства, как резьба по камню, гипсу, своеобразными стилевыми признаками, в которых ведущее место занимали черты «восточной барочности», характерные также для передне- и малоазиатской архитектуры и искусства. Связи, существовавшие с древнейших вре­мен между булгарами и огузами, нашли свое дальнейшее развитие у их потомков и способствовали укреплению родственных черт в архитектуре и искусстве, и, в частности, в орнаменте.

Таким образом, пятый орнаментальный комплекс в этногенезе татар связывается с участием не кипчакского компонента, как предполагают башкирские исследователи (Авижанская и др., указ. соч. С. 243), а, по-видимому, тех компонентов, которые легли в основу формирования азербайджанского и турецкого народов и нашли отражение в этногенезе коренного населения Булгарии.

Сложился пятый комплекс орнамента под непосредственным влиянием третьего комплекса, связанного с древним орнаментом Восточной и Передней Азии. В целом «цветочный стиль» орнамента казанских татар оказал значительное влияние, кроме башкирского орнамента, на орнамент касимовских татар, татар-мишарей, орнамент Казахстана и Узбекистана второй половины XIX в. Последнее подчеркивается и самими среднеазиатскими и башкирскими исследователями (Морозова, 1960. С. 10; Авижанская и др., 1964).

Орнамент пятого комплекса во многих своих проявлениях находит распространение в узорах различных металлических и костяных изделий булгар, начиная уже с IX в. Однако широкое распространение он получает на рубеже XIII—XV вв.

Шестой орнаментальный комплекс связывается с многоцветными узорами закладного тканья и безворсового ковроделия. Некоторые из них встречаются и в браном ткачестве. Это в основном ступенчатые треугольники, ромбы, в том числе усеченные, многоугольники с разнообразными завитками и вписанными в них различными геометрическими формами. Узоры этой группы связаны с изделиями быта и убранства жилища (занавеси, покрывала, полотенца и т.д.).

Характерные приемы композиции узоров шестого комплекса — бордюр и сетка.

Указанный комплекс узоров обнаруживает много общего с орнаментикой ковровых изделий узбеков, каракалпаков, казахов, туркмен и особенно азер­байджанцев и башкир (Керимов, 1959; Авижанская и др., указ. соч. Табл. III—VI—VIII, рис. 13, 21; Дудин, 1928. Табл. I—VII; Жданко, 1955; Веймарн, 1940; Иванов, 1959. С. 67—68). Как известно, производство ковров связывается с искусством кочевников, через которых в первом тысячелетии н. э. оно распространилось и на территории Юго-Восточной Европы. По-видимому, закладная техника ткачества с производством безворсовых ковров была хорошо знакома и отдаленным предкам татар.

Рассмотренный орнаментальный комплекс указывает на древние этнические и исторические связи казанских татар с тюркскими народами Средней Азии и Кавказа.

В седьмой орнаментальный комплекс входят узоры браного ткачества: зигзаги, мотив ласточкиного хвоста, треугольники, зубчатые квадраты, ромбы с городками и без них и другие. Применяются они для украшения бытовых изделий: полотенец, концов занавесей, скатертей и других. Основные приемы композиции — ленточный бордюр, реже — сетка.

Седьмой комплекс узоров характерен для искусства народов Прибалтики, русских, народов финно-угорского происхождения, башкир, чувашей и других. В творчестве казанских татар узоры этого комплекса имеют позднее происхождение и относятся, по-видимому, ко времени соприкосновения предков татар с племенами финно-угорского происхождения, а также с русскими.

Восьмой орнаментальный комплекс включает отдельные зооморфные изображения в виде парных птиц или коней с двух сторон «древа жизни», двуглавых птиц с распростертыми крыльями и других. Узоры этого комплекса встречаются в вышитых тамбуром и гладью (золото) изделиях, а также в резных украшениях наличников окон, изредка на бляхах ювелирных украшений. Свойственны они, за исключением изображений двуглавых птиц, и башкирскому искусству (Авижанская и др., указ. соч. С. 239), искусству финно-угорских народов Поволжья, чувашей, русских (Иванов, 1952).

Мотивы из двух геральдически расположенных птиц и «древа жизни» связываются с древними земледельческими культурами Востока и получили рас­пространение еще в искусстве булгар IX-XI вв. Однако предки казанских татар, как и предки финно-угорских народов Поволжья, придали этим изображениям иную трактовку. Изображения двуглавых птиц уходят своими корнями в древнюю степную культуру края и дают основание предполагать, что они, видимо, связываются у предков казанских татар с племенным тотемом — птицей, которая представляла своего рода герб племени (тамгу). То, что подобное изображение характерно для творчества казанских татар и волжско-камских булгар, указывает на их этническое родство и связь с культурой местных добулгарских кочевых племен.

Рассмотренные орнаментальные комплексы раскрывают весьма сложную картину этногенеза народа, формирования его орнамента. Наиболее архаичные виды орнамента казанских татар уводят нас вглубь степей Горного Алтая, Восточной Азии, другие указывают на взаимосвязь с орнаментом местных кочевых племен добулгарской эпохи, третьи обнаруживают родственность с орнаментом народов финно-угорского происхождения и орнаментом тюркоязычных племен, участвовавших в этногенезе как народов Ближнего Востока (азербайджанцы, турки), так и татар. Значительная группа орнаментов более позднего происхождения указывает на тесные культурно-экономические взаимосвязи казанских татар со многими народами Средней, Передней и Малой Азии, Кавказа, России.

В процессе развития татарского орнамента все эти исторические напластования сглаживались, дифференцировались и способствовали образованию весьма самобытного и единого стиля татарского орнамента с теми художественными особенностями, которые отличают этот орнамент от орнамента других тюркоязычных народов.

В конце XVIII — начале XIX вв. в творчестве казанских татар преобладали узоры первого, второго, третьего и пятого комплексов. К началу XX в. некоторые виды декоративно-прикладного искусства, потерявшие связь с бытом народа, его художе­ственными традициями, постепенно исчезают. Вместе с ними исчезают и отдельные комплексы узоров.

Конец XIX — начало XX вв. характеризуется проникновением в искусство татар черт европейской и русской демократической культуры, что находит отражение и в орнаменте народа.