Социалистическая экономика

В октябре 1917 г. рабочие и крестьяне, солдаты и матросы под руководством профессиональных революционеров, возглавляемых В. И. Лениным, свергли существовавший режим и взяли власть в свои руки. Крах трехсотлетней монархии был в значительной мере обусловлен отсутствием даже минимальной поддержки ее во всех слоях общества. Краткий период существования Временного правительства также не решил ни одной из стоявших перед страной проблем и потому фактически бросил Россию в объятия революционеров-социалистов. Специфическая черта исторического развития России состоит в том, что разрешение объективных противоречий модернизации пошло по наиболее радикальному сценарию социалистического переустройства экономики.

С некоторой степенью условности развитие отечественной экономики в советскую эпоху можно подразделить на четыре этапа:

1) военный коммунизм (1917-1921);

2) новая экономическая политика ¾ нэп (1921 - конец 1920-х годов);

3) жесткая административно-плановая сисМодуль (конец 1920-х - конец 1950-х годов);

4) зрелая социалистическая экономика и попытки ее реформирования (1960-1980-е годы).

Военный коммунизм сложился в годы Гражданской войны и представлял собой политику тотальной внеэкономической концентрации ресурсов в руках государства. Его характерными чертами были: полная национализация промышленности, попытка отмены денег и запрета торговли, принудительная сдача сельскохозяйственной продукции государству (продразверстка), направление всех собранных ресурсов на нужды фронта.

Применение насилия ради победы в войне дало известные результаты. Народное хозяйство страны функционировало в режиме жесткой приказной системы, фактически превратившей всю экономику в некое подобие армии. Не случайно, даже занятые в строительстве и промышленности в конце этого периода объединялись в трудовые армии, полностью подчинявшиеся законам воинской дисциплины. Новая власть получила в свое распоряжение ресурсы, которые при иной ¾ менее жесткой ¾ политике в условиях первоначально неблагоприятно складывавшейся гражданской войны, возможно, не удалось бы мобилизовать.

В долгосрочном плане, однако, экономика на таких принципах строиться не могла. Промышленность останавливалась, в деревнях вспыхивали волнения, городам грозили голод и холод. В марте 1921 г., когда Гражданская война уже казалась выигранной, начался Кронштадтский мятеж, в котором участвовали матросы Балтийского флота и петербургские рабочие ¾ две силы, до той поры наиболее лояльные к большевикам. Гибкость ленинского правительства России проявилось в том, что безжалостно разгромив мятеж, оно не стало упорствовать в проведении политики военного коммунизма, а несмотря на сопротивление значительного числа членов партии, резко сменило курс.

Новая экономическая политика (нэп) являлась частичным возвратом к рынку при сохранении в руках социалистического государства командных высот в экономике. В стране было восстановлено нормальное денежное обращение. Вместо обесценившихся денег в ходе реформы 1922-1924 гг. был введен имевший золотое содержание и обменивавшийся по твердому курсу на иностранную валюту червонец.

Были налажены экономические отношения между городом и деревней, отменена конфискационная продразверстка. В частные руки вернулись мелкие и средние торговые и промышленные предприятия. Особенно велика (80%) была доля частного сектора в розничной торговле. Крупная промышленность, дававшая основной объем производства в стране, транспорт, банки оставались в руках государства. Но и они были переведены на рыночные принципы функционирования. Государственные тресты той поры пользовались значительной хозяйственной самостоятельностью.

Нэп был одним из самых успешных периодов развития советской экономики. С 1920 по 1928 г. объем сельскохозяйственной продукции в стране увеличился в 2 раза. Еще быстрее росло промышленное производство: за те же годы оно увеличилось более чем в 6 раз. Заметно возрос уровень жизни населения.

Отход от политики нэпа был обусловлен как субъективными, так и объективными причинами. К числу первых следует отнести глубокую убежденность руководителей страны и многих членов коммунистической партии в том, что допущение элементов капитализма и рынка представляет собой лишь временное отступление на пути строительства социализма. Усилившаяся в годы нэпа дифференциация доходов населения, формирование новой буржуазии ¾ так называемых нэпманов, упивавшихся, как это обычно бывает с нуворишами, демонстрацией своего богатства и роскошного образа жизни, ¾ служили катализатором подобных настроений среди наиболее последовательных сторонников новой власти. Именно в этой среде, внесшей наибольший личный вклад в победу большевиков в Гражданской войне, популярными стали вопросы-обвинения: За что боролись? За что кровь проливали?

Объективная причина отказа от нэпа более традиционна для российской экономики: он был несовместим с ускоренным проведением модернизационной политики. Отсталой стране понадобились бы долгие десятилетия, чтобы эволюционным, нэповским путем решить свои проблемы: создать современную промышленность и сельское хозяйство, радикально повысить уровень жизни населения, оснастить новейшей военной техникой армию. С этой точки зрения, достижения эпохи нэпа хоть и были велики, но явно не обеспечивали прорыва. В 1928 г. сельскохозяйственное производство превысило уровень довоенного 1913 г. лишь на 24%, а выпуск промышленной продукции ¾ на 32%. Для характеристики технического уровня страны достаточно упомянуть, что в 1926 г. 40% всех пахотных орудий составляли деревянные сохи ¾ совсем как в Киевской Руси. Был ли у страны запас социальной, политической, военной и т. п. стабильности¹, чтобы медленно осуществить необходимые преобразования? Руководство СССР полагало, что, прежде всего по военным соображениям, на решение проблемы отсталости стране отпущено очень мало времени.

Принятие в 1925 г. курса на ускоренную социалистическую индустриализацию означало приговор нэпу. Социалистическая индустриализация представляла собой попытку достичь технической зрелости за счет массированного инвестирования, основанного на массовом недопотреблении. Осуществление необходимого для этого масштабного перераспределения доходов и богатства могло быть достигнуто только нерыночным путем. Поэтому практическая реализация программы ускоренной индустриализации началась в конце 1920-х годов с помощью постепенно созданной жесткой административно-плановой системы.

Жесткая административно-плановая сисМодуль являлась политикой планового развития экономики страны, предполагавшей безоговорочное ¾ под угрозой репрессий ¾ выполнение решений центра всеми субъектами экономики. Сложившаяся при Сталине жесткая административно-плановая сисМодуль не носила(в отличие от периода военного коммунизма) чисто внеэкономического характера, хотя и охотно использовала насильственные методы. В стране продолжали существовать товарно-денежные отношения. Рабочим выплачивалась зарплата, на которую в государственной торговле можно было приобрести потребительские товары. Предприятия оплачивали необходимое им сырье и получали средства за отгруженные товары. При этом цены устанавливались с учетом издержек производства и плановой прибыли. Государственный банк кредитовал предприятия и требовал возврата кредитов. Словом, внешнепродолжали действовать многие институты, типичные для рыночного хозяйства.

Однако стержень функционирования экономики, подлинные мотивы деятельности ее субъектов определялись не рыночными стимулами, а механизмом централизованного директивного планирования. Так, предприятия действительно продолжали покупать сырье и продавать продукцию, но цены их при этом мало волновали. Или, точнее, значение уровня цен и связанной с ними прибыльности предприятия было второстепенным по сравнению с требованиями плана. Если по плановому заданию надо было выпускать убыточную продукцию, то у директора той поры даже не возникало мысли отказаться от его выполнения, сославшись на коммерческую невыгодность.

Методологическую основу директивного планирования составлял баланс народного хозяйства, который показывал межотраслевые пропорции в экономике и позволял определять источники ресурсов, необходимых для производства той или иной продукции. Впервые в мировой практике такой баланс был разработан в СССР на 1923/24 финансовый год (см. 1.2.4). Обычно подсчитывавшаяся советскими статистиками сисМодуль балансов включала:

1) материальные балансы, учитывавшие продукцию в натуральном выражении;

2) финансовые балансы, отражавшие стоимостные показатели;

3) балансы трудовых ресурсов.

На основе баланса народного хозяйства начали устанавливаться директивные задания. Например, ставилась цель произвести в определенном году 10 тыс. тракторов, а затем с помощью баланса вычислялись задания для конкретных предприятий разных отраслей по производству необходимых для этого комплектующих (до металлургических предприятий доводились задания по выпуску определенных типо-размеров проката, до химических ¾ по выпуску шин и т. д.). Впервые контрольные цифры по выпуску основных видов продукции были в экспериментальном порядке установлены на 1927/28 год, с 1931 г. они стали обязательными для всех предприятий и были названы народнохозяйственным планом.

Выделялись годовые, пятилетние и перспективные планы. С некоторой степенью условности можно сказать, что годовые планы соответствовали планированию краткосрочного периода в экономико-теоретическом понимании (т. е. без изменения производственных мощностей), тогда как пятилетний и перспективный планы ориентировались на долгосрочный период и пытались определить генеральную траекторию развития экономики с учетом осуществления инвестиций и создания новых мощностей.

Жесткая административно-плановая сисМодуль лишала субъекты экономики большей части их самостоятельности. Так, промышленные предприятия получали обязательные задания по объему выпуска, ассортименту, ценам, источникам получения сырья и получателям готовой продукции, численности занятых, размерам их зарплаты и т. д. После коллективизации эти же принципы распространились и на колхозы. Мобильность рабочей силы ограничивалась с помощью паспортной системы и прописки, так что смена места работы была сильно затруднена (а колхозники вообще десятилетиями не могли покинуть родную деревню). Все эти явления не случайны ¾ жестко планировать действия экономических субъектов можно лишь в том случае, если они лишены свободы выбора.

Вместо сильно ослабленных экономических стимулов в условиях жесткой административно-плановой системы большую роль играли репрессии. Обычно при описании сталинской эпохи акцент делается на политических репрессиях. Но террор имел и экономическое значение. При срыве плановых заданий руководитель любого ранга рисковал быть объявленным вредителем и быть расстрелянным, причем никакие чины или заслуги не спасали. А простой рабочий или служащий мог попасть в тюрьму за опоздание на работу.

Ценой мобилизации всех ресурсов, за счет ограбления деревни, поддержания на нищенском уровне заработков рабочих и служащих, использования подневольного труда миллионов заключенных в годы господства жесткой административно-плановой системы удалось резко увеличить экономический потенциал страны. К 1940 г. промышленное производство возросло в 6,5 раза по сравнению с 1928 г. (последним годом нэпа). Страна стала мощной индустриальной державой, оказавшейся способной выдержать испытание Великой Отечественной войной, а в 1950-е годы добившейся военного паритета с США.

Зрелая социалистическая экономика возникла эволюционным путем из жесткой административно-плановой системы и отличалась от нее уменьшением репрессивного начала и степени централизации принятия экономических решений при одновременном частичном расширении самостоятельности субъектов экономики.

В послесталинском Советском Союзе неоднократно предпринимались попытки преобразования командной экономики в смешанную. Первая из них относится к периоду правления Н. С. Хрущева. Прежде всего она характеризовалась прекращением массовых репрессий (при сохранении в резерве всего карательного аппарата власти). Это проявилось не только в освобождении узников лагерей, но и в общем ослаблении полицейского режима жизни в стране, появлении реальной возможности менять работу, место жительства (например, уезжать из деревни) и др.

Важным преобразованием было увеличение подсобных участков колхозников, возвращение им права содержать дома скот и птицу. Фактически это ¾ хотя и в очень урезанной форме ¾ восстановило частный сектор на селе. В 1950-1960-е годы в личных хозяйствах колхозников стало содержаться около половины поголовья крупного рогатого скота страны. Тогда же подсобные хозяйства приняли на себя роль основных производителей картофеля и овощей в СССР.

Была сделана также попытка перенести основные функции планирования на областной уровень (создание вместо общесоюзных отраслевых министерств территориальных совнархозов), что должно было вызвать расширение самостоятельности субъектов экономики на местах.

Вторая попытка была произведена в 1965 г. и связана в первую очередь с именем премьер-министра СССР А. Н. Косыгина. В ходе экономической реформы на предприятиях были введены начала коммерческого расчета, снижено число спускаемых сверху централизованных плановых показателей, расширена хозяйственная самостоятельность предприятий, введена сисМодуль материального стимулирования занятых.

Все проводившиеся в СССР реформы, однако, носили частичный характер. В их ходе не удалось выработать гармоничного сочетания планового подхода с экономической свободой. Раз за разом эти начала вступали во взаимное противоречие. И тогда реформы свертывались. За наделением колхозников землей следовали волны принудительного сокращения приусадебных участков, за периодами увеличения самостоятельности предприятий ¾ периоды усиления централизованного контроля.

К 1970-1980-м годам экономика СССР (России) представляла собой мощное, но малоэффективное хозяйство с явным перекосом в сторону отсталой тяжелой промышленности, а точнее, топливно-энергетического комплекса. Резко улучшился уровень жизни народа, впрочем, так и не достигнув показателей, свойственных развитым рыночным экономикам.

Вместе с тем экономика страны отчетливо теряла темпы роста. Замедлился научно-технический прогресс, передовые отрасли народного хозяйства ¾ приборостроение, радиоэлектроника и др. ¾ пребывали в состоянии стагнации. Чуть ли не единственным источником инвестиций, необходимых для поступательного развития страны, стали нефтедоллары, получаемые за экспорт газа и нефти из открытых сверхмощных месторождений Сибири (Уренгой, Самотлор). Дополнительным негативным фактором была милитаризация экономики, отвлекавшая в эту сферу и без того резко сократившиеся ресурсы.

Попытки реформирования социализма, несмотря на частичные успехи в целом, завершились неудачей. Общество с высокой культурой, с устоявшимися традициями и бытом, уже не такое жесткое, как при Сталине, и ставшее вполне приемлемым для рядового обывателя, ¾ это общество утратило динамичность, свои идеалы, да и сам смысл развития. Не случайно, о позднем социализме говорят как об эпохе застоя. Постепенно отказавшись от репрессивных методов достижения своих целей, советская сисМодуль не нашла им замены, поскольку так и не допустила полноценной реализации экономических стимулов.

Застой объективно предопределил крах советской системы социализма и вызвал переход страны на рельсы рыночной экономики. Третья попытка реформ, известная как связанная с именем М. С. Горбачева перестройка, переросла после развала СССР в трудный процесс становления и развития рыночного хозяйства в России. Описанию этого периода, относящегося, скорее, к современности, чем к истории, посвящена основная часть фактических материалов, с которыми читатель уже мог ознакомиться в нашей книге.