Правоведы, политики и государственные служащие

Правоведы, политики и государственные служащие, не смотря на все их недостатки, несут государственную службу. Большинство из них не являются специалистами по дикой природе и немногие из них могут принимать авторитарные решения. За них решения принимают советы "экспертов" и лоббистские группы. В результате национальное и международное право по вопросам дикой природы базируется не на логике вещей и науке, а просто отражает общественный уровень беспокойства по различным проблемам. Потому эти законы не согласованы между собой и полны лицемерия.

Я не хочу заниматься критикой. Это легко, но не неэффективно. Однако я дам несколько примеров, чтобы показать вам сущность прогрессирующего лицемерия, о котором мы говорим.

В Великобритании закон о Дикой природе и Сельской местности от 1981 года, часть I: 8 (1) ратует за благополучие животных и не позволяет держать птицу в клетке, где она не может свободно расправить крылья. Однако в следующем подразделе лишает этой привилегии домашнюю птицу! Таким образом сокольник, который оставит свою птицу в транспортном боксе (очень безопасное и ­удобное приспособление) на ночь, будучи вдали от дома, подлежит судебному преследованию, что влечет за собой наложение штрафа до 1000 фунтов и запрет на содержание зарегистрированной птицы в течение пяти лет. В тоже время фермер, разводящий кур, у которого в клетки запихнуты миллионы птиц, перед законом чист. Как это понимать? Просто лоббисты от сельского хозяйства мотивируя "­экономическими" основаниями добились нужной им поправки.

­В международном законодательстве есть другой классический ляп, проистекающий из CITES - отсутствие разграничений ­между тремя различными категориями. Первая категория - вид. Понятие охватывает всех особей с одинаковым генотипом, вне зависимости от места происхождения, включенных во всемирно признанный ­таксон - вид (включая все подвиды). Понятно, что если нет единого понимания, что такое вид, то у него не может быть никакого юридического определения. Тоже относится и к подвидам - таксонам, которые нельзя четко разграничить и поэтому они не могут быть объектами юридического права­. Если между особями двух подвидов можно провести четкую границу, тогда их следует классифицировать как два полноценных вида. Т. е, если между группами особей существует переходная зона, то им дают статус подвидов. Географическое происхождение не надежный критерий для закона, поскольку точно это редко бывает известно.

Вторая категория - разграничение ­между дикими животными и домашними. Это мы уже ­обсуждали в главах 8.5 и 8.6. В международном праве необходимо учесть существование крупных популяции животных, которые несмотря на то, что генетически ­и физически идентичны свободноживущим диким животным, разведены в неволе. В будущем численность этих популяций будет расти, а трансграничное перемещение и торговля этими животными будет увеличиваться. Закон должен дать этим популяциям статус и поддержку. В настоящий момент многие виды более многочисленны в неволе, чем в природе и в долгосрочной перспективе выживаемость (в генетическом плане) многих видов будет зависеть от вольерных популяций.

Третья категория - раграничение ­между видом и особью. Многие законы опираются на понятие вид, хотя на практике закон применяется к особи. Эта особь может происходить как из природы, так и из неволи. Также необходимо учитывать кому принадлежит эта особь, что уже обсуждалось в 8.5. Например, правительство Маврикия считает своей собственностью всех маврикийских пустельг. Птицы, отправленные за границу, по прежнему "принадлежат" правительству Маврикия, хотя и находятся вне его юрисдикции и являются субъектом права страны - импортера. Поскольку эти птицы выведены в неволе, заводчики считают их своей собственностью. Птицы могут быть проданы или обменены на другие виды. Каждый раз, когда птицы пересекают границу, кто - то должен заплатить налог на импорт по "стоимости" таможни. Все это форменный бардак.

Природоохранные организации не замедлили нажиться на этом беспорядке. Например, Королевское Общество Защиты Птиц недавно начало весьма похвальную кампанию по предотвращениию международной торговли дикими птицами. Такая торговля нежелательна, если она ведет к снижению численности диких популяций (см. 8.2 и 8.3) или если во время транспортировки птицы мучаются и гибнут­. Но поскольку в сопроводительных документах ­не указывается источник происхождения птиц, контролирующие организации считают все перемещения непромышленных птиц "торговлей дикими птицами". Так, например, в начале их списка, включающего 637 видов, находящихся "под непосредственной угрозой и являющихся объектами торговли", я обнаружил новозеландского сокола. Как это возможно. Из Новой Зеландии было экспортировано всего шесть птиц, все для меня. Вся торговля этим видом, на которую они ссылаются, основана исключительно на передвижениях потомства полученного мною от этих шести птиц. При этом большинство птиц продано не было, их передали заслуживающим доверия заводчикам для создания банка генов. Я повторюсь, учетные данные не являются отражением кредитно-денежных операций; любая сделка между двумя сторонами автоматически регистрируется как коммерческая торговля. Учитывая, что все усилия природолюбов направлены на снижение поставок диких птиц в пользу разведенных в неволе, это в очередной раз делает вольерных птиц ­козлами отпущения.

Все, кто связан с дикой природой знают, что конвенция CITES это обуза, она не в состоянии защитить дикие популяции, она должным образом не учитывает потребности вольерных популяций, она не смогла разработать систему, которую можно было бы применять во всех странах, и оставила лазейку для махинаций за счет законопослушных граждан. Хотя в целом цели CITES достойны одобрения, она пострадала от рук идеалистов и теоретиков с недостаточным опытом и пониманием реальных ситуаций. В приоритетах различных наций существует такое большое несоответствие и несогласованность в их представлении, что я сомневаюсь, что конвенция CITES когда-либо достигнет своих целей.

Тем не менее понемногу отношение к природе меняется; мы переходим от фанатичной любви ­к устойчивому управлению. В данный момент времени остается необходимость охранять среду обитания диких животных, особенно в проблемных регионах, но есть растущее понимание, что человек и дикая природа должны жить вместе,­ а не по раздельности. Абсолютно все нетронутые уголки планеты, где животные чувствуют себя хорошо, находятся во власти человека. Сохранить природу в этих местах можно только путем осторожного управления­. Это не может быть система тотальных запретов (­за исключением очень редких случаев), это должно быть поддержание баланса между потребностями вида и существующими ресурсами. Природа - сама по себе ресурс, не важно "дикая" она или "домашняя". Решения должны приниматься, основываясь на таких аспектах, как потенциальная емкость экологической системы, ­перепроизводство, селекция, излишек приплода, финансирование мероприятий по сохранению среды обитания и так далее. Некоторые из этих решений требуют усилий. Подход должен быть ­прагматическим, а не идеалистическим. Нам необходимо сбалансированное ­международное законодательство, которое бы способствовало устойчивому управлению. А природоохранные организации должны изменить мышление своих членов в пользу реалистических отношений с природой, чтобы всем жизненным формам жилось хорошо. Некоторые из этих отношений на примере взаимоотношений между человеком и хищными птицами мы рассмотрим в следующих трех главах.