Нейрохимические и нейрофизиологические параметры при опийной наркомании: тендерные различия

Проблема опийной наркомании, впервые возникшая в конце XIX в., к концу XX в. стала одной из актуальных. Это произошло вследствие расширения числа разновозраст­ных лиц, злоупотребляющих героином, вовлечения в накопотребление самых фертиль-ных слоев населения, куда входят и женщины. Если раньше клинической реальностью был «женский алкоголизм», то в настоящее время в связи с ростом опийной наркомании у женщин вполне адекватным стал термин «женская наркомания». Тендерные различия героиновой наркомании у мужчин и женщин, несомненно, имеются, но в силу новизны проблемы они изучены недостаточно (Мохначев, 2001).

Нейрофизиологические и нейрохимические аспекты химических аддикций, к кото­рым относится и опийная наркомания, важны и значимы наряду с клиническими, т. к. лежат в основе большинства психических процессов, в том числе формирования психи­ческой и физической зависимости. Существует множество нейрохимических концепций возникновения опийной наркомании, подытоженных некоторыми авторами: дефици-тарная, эндорфиновая, адреналиновая, дофаминовая, этаноловая, системная концепция психобиозависимости (Шайдукова, 2002).

Эндорфиновая концепция формирования зависимостей подчеркивает значимиость эндогенных опиатов. При употреблении ПАВ увеличивается уровень 5-эндорфинов, а систематическое их употребление ведет к уменьшению ц-опиатных рецепторов — вто­ричному процессу, связанному со стимуляцией выработки эндогенных опиатов. Нарко­тическое действие ПАВ объясняется увеличением синтеза нейромедиаторов, оказываю­щих позитивный психофармакологический эффект. Взаимосвязь алкогольно-наркоти­ческого опьянения с продукцией эндорфинов вполне доказана. Вместе с тем связь нозологически сформированных заболеваний с состоянием опиатной системы требует экспериментального подтверждения, считают исследователи (Зайцев, Шайдуллина, 2003; Jepsen, 1990).

Адреналиновая концепция объясняет пристрастие к употреблению ПАВ высоким уровнем адреналина и низким уровнем продуктов его распада в крови. Нарушение катехоламинового обмена порождает психическую напряженность, возбуждение и гнев, требующие разрядки, причем воздержание от употребления ПАВ лишь усиливает «ка-техоламиновый прессинг».

Дофаминовая концепция переносит акцент на состояние дофаминовой системы. Для формирования зависимости необходима активность т. н. «системы подкрепления» и «системы награды», регулируемых с помощью нейромедиаторов из стволового отде-

Тендерные аспекты аддиктологии

ла головного мозга, лимбической системы, ответственных за эмоционально-волевые, мотивационные проявления. Эта концепция получила наибольшее распространение: дофаминовой и серотониновой нейромедиации отводится ведущая роль в формирова­нии зависимости (Анохина, 2001).

Зарубежные авторы для объяснения единого аддиктивного эффекта различных ПАВ предложили свою нейрохимическую модель (Milkman, Sunderwirth, 1987). Согласно их концепции, у аддиктивных лиц существуют три типа реакций — возбуждения, пресыще­ния, усиления пристрастий. При возбуждении происходит повышенный выброс дофа­мина и норадреналина; при пресыщении отмечается увеличение уровня гамма-амино-масляной кислоты; при усилении пристрастия наблюдается выброс серотонина, счита­ют исследователи.

Итак, в научной литературе достаточно подробно описан патогенез наркоманий, где ключевую роль играют дофаминовая, а также адренергическая системы, формирую­щие толерантность и зависимость к наркотикам (Анохина, 1995; Шабанов, 1990). Вместе с тем некоторые исследователи справедливо отмечают, что результаты, полученные с помощью фармакологической методологии, неполно отражают сущность вопроса, не раскрывают последовательности реакций, составляющих основу патогенеза (Панченко, Балашов, 1986; Sheps, Ballenger, De Gentetal., 1995; Caille, Parsons, 2003).

Авторы верно определили характер взаимодействия наркотиков с клетками как «то­чечный», осуществляемый через рецепторы — мишени (для опиатов это опиоидные рецепторы). Несмотря на то что в формировании зависимости принимают участие раз­нообразные анатомические образования (базальные ядра, гиппокамп, миндалины, пре-фронтальная кора), медиаторные физиологические системы (опиоидная, дофаминовая, индоламиновая, холинэргическая, адренергическая), нейрохимические субстанции (ре­цепторы, нейромедиаторы, транспортные системы, первичные внутриклеточные по­средники), необходимым условием ее возникновения является первичное взаимодей­ствие опиатов с опиодными рецепторами (Muller, Koch, Rene et al., 1999; Narita, Yajima, Suzuki, 2000; Narita, Funada, Suzuki, 2001).

Невзирая на различие позиций исследователей — фармакологических, нейрофизио­логических, нейрохимических, — одно положение можно считать доказанным — это участие опиоидных рецепторов в форме их гиперстимуляции как начального патогенно­го стимула. Возникает патологическая адаптация с последующим изменением функцио­нальной активности и трансформацией толерантности.

Следует отметить, что и в условиях «физиологической нормы» происходят анало­гичные процессы избыточной стимуляции опиоидных рецепторов эндогенными соеди­нениями. А. М. Балашов (2005) приводит данные других исследователей об «уязвимых ситуациях», когда наблюдаются количественно сходные процессы гиперстимуляции опи­оидных рецепторов; это ситуации повышенных физических нагрузок (Narita, Funada, Suzuki, 2001), ситуации воздействия природных циклических событий (Stefano, Fricchionc, 1995), действия стрессовых факторов (Sheps, Ballenger, De Gent et al., 1995).

Из вышеизложенного можно сделать теоретическое предположение о возможном «ситуационном облегчении» формирования зависимости от ПАВ при определенных обстоятельствах. Клинические данные в целом подтверждают теоретические выкладки о наличии ситуационных мишеней — внешних триггерно-запускающих механизмов за­крепления патологической фиксации. Очевидно и то, что вариационный ряд внешнеси-туационных факторов будет несколько отличаться в мужской и женской популяции, а следовательно, будут отличаться и условия формирования патологической зависи­мости от ПАВ.

Нейрохимические и нейрофизиологические параметры при опийной наркомании 649

Так, вышеуказанные ситуации повышенных физических нагрузок характерны боль­ше для мужчин, стрессовые факторы одинаково часто воздействуют на мужчин и на женщин, а последствия циклических природных явлений отмечаются больше в женской популяции. В последнем случае речь идет не только о сезонно-циркадных изменениях, генетически детерминированных для обоих полов (Agatsuma, Hiroi, 2004), и даже не о суточных колебаниях концентрации эндогенного лиганда опиодных рецепторов (Вауоп, Anton, 1986), но о месячных циклических изменениях, характерных для женского пола.

Клинически доказано усиление влечения к алкоголю у женщин в предменструаль­ные периоды, значение ПМС для экзацербации алкогольных расстройств. В некоторых работах указывается, что и у половины обследованных женщин, больных опийной нар­команией, выявлено наличие патологического ПМС (Мохначев, 2001). Имеет ли пред­менструальное напряжение такое же значение при наркотических проблемах, как при алкогольных, еще предстоит детально изучить. Несомненно одно: тендерные отличия воздействия циклических факторов влияют на специфику наркомании у женщин.

При изучении психических проявлений опийной наркомании у обоих полов особое место уделяется механизмам позитивного подкрепления, лежащим в основе патологи­чески приобретенных мотиваций. Исследование патогенеза, механизмов формирова­ния «болезней зависимости» указывает на значимость ряда вышеперечисленных мозго­вых систем, определяющих потребности организма, которые, в свою очередь, диктуют направление мотивационного возбуждения (Воробьева, 1978; 2005; Гарбузова, 1994; Майский, Ведерникова, Чистяков, Лакин, 1982; Судаков, 1995). Позитивные эмоции — это мобилизующий фактор, закрепляющий поведенческие акты, при частой повторяе­мости превращающиеся в систему целенаправленного поведения. Образуется пороч­ный круг: потребность — мотивационное возбуждение — поведенческий маркер — употребление ПАВ — позитивные эмоции — потребность.

Патологические потребности и мотивации определяют патологически деформиро­ванное поведение, тем более систематизированное и стабильное, чем выше наркотиче­ский стаж, опыт, глубже патологическое влечение (Титкова, 1995; Анохина, 2001). Неко­торые авторы считают, что существуют разные уровни «влечения к положительным эмоциям» — низкий, умеренно повышенный и высокий (Воробьева, 2005). Опираясь на нейрофизиологические и нейрохимические исследования, ученые выдвинули рабочую гипотезу об исходно низкой эмоциональной активности с характерным эндогенным на­сыщением положительными эмоциями, «нормогенном» функционировании и высо­кой эмоциональной активности.

Исследователи утверждают, что прогностическим критерием развития влечения к опиатам (в эксперименте был взят морфин) служит изменение функциональной актив­ности эмоциогенной системы мозга в сторону избытка или дефицита положительных эмоций. В первом случае — при эндогенном избытке положительных эмоций — нарко­тик выступает как заменитель источника удовлетворения; во втором случае — при дефи­ците эмоций — как фактор, покрывающий позитивный эмоциональный дефицит. К до­полнительным критериям риска формирования патологической мотивации относится стирание межполушарных различий в функционировании структур эмоциогенной сис­темы и гиперчувствительность к воздействию левого полушария.

Обсуждая особенности «женской наркомании», можно сделать предположение, что именно тендерные отличия в виде присутствия частых депрессивных проявлений, а сле­довательно, дефицита позитивных эмоций, определяют более злокачественное течение «болезней зависимости» у женщин. С другой стороны, избыточность позитивного эмо­ционального реагирования у женщин со стремлением к самостимуляции или экзоген-

Тендерные аспекты аддиктологии

ной стимуляции с помощью ПАВ также является фактором риска развития наркоманий. Эмоциональная несбалансированность в форме ситуационного дефицита или избытка позитивных эмоций делает женщин «физиологической группой риска» развития нарко­маний при единичном употреблении ПАВ, в то время как «нормогенность» функцио­нирования эмоциогенной системы мозга мужской популяции придает определенную толерантность развитию зависимости у них. Нейрофизиологические данные исследова­ния межполушарных взаимоотношений еще более подкрепляют идею о тендерных раз­личиях и указывают на то, что женские особи более уязвимы в приобретении патологи­ческих мотиваций к систематическому употреблению ПАВ как средств выравнивания эмоционального гомеостаза.

Интересны экспериментальные исследования возрастного аспекта в формирова­нии влечения к наркотику (морфину). У слишком молодых подопытных животных с незрелой морфофункциональной организацией мозга, отсутствием четкой латерализа-ции эмоциональных проявлений в результате невозможности специфической диффе­ренциации эмоциогенной системы затруднено формирование патологической мотива­ции: только по достижении определенного возраста (у лабораторных крыс — трехмесяч­ного) выявлялись нейрогормональные и нейрофизиологические перестройки организма, способствующие поддержанию патологической интеграции влечения к морфину (Во­робьева, 2005). Несмотря на сложность экстраполирования экспериментальных данных на человеческую популяцию, результаты этих исследований доказывают значимость возрастного фактора в формировании и течении наркоманий. Клинические исследова­ния различных аспектов наркомании у людей также указывают на различную злокаче­ственность в подростковом и зрелом возрастах (Личко, Надеждин, 1990).

Таким образом, проблематика тендерных различий «болезней зависимости» у жен­щин и мужчин возникает еще на базовом — нейрохимическом и нейрофизиологиче­ском уровнях, что необходимо учитывать при исследовании клинических аспектов.