Изложение психологического метода

Неудовлетворительность существующего дидактического способа. Его вред и нерациональность по отношению к заиканию как чисто психи­ческому страданию. Психотерапия вообще. Описание самого способа. Его основы. Какими мерами достигается практическое осуществление метода.

Способы лечения заикания до настоящего времени неудов­летворительны, потому что имеют дело с физической стороной страдания, и меньше всего принимается во внимание главная основа болезни — психическая. Общепринятый метод в Ев­ропе и у нас для лечения заик, так называемый «дидактичес­кий» , — очень близкий к методу для обучения глухонемых, — употребляется еще до сих пор как последнее слово науки.

Он состоит из продолжительных упражнений дыхания, голоса и артикуляции, причем главное внимание обращено на глубокие дыхательные движения. Достаточно взглянуть на любой самоучитель или руководство для лечения заика­ния, безразлично иностранных или русских авторов, чтобы убедиться в этом.

При этом невольно поражаешься обилием белых страниц, составляющих обыкновенно содержание почти всей книги, на которых начертаны горизонтальные и вертикальные ли­нии, то сплошные, то перерывистые — это все наглядные образцы дыхания, выдыхания и пауз.

Нужно полагать, что такой план дыхательных упражне­ний, начертанных на сотнях страниц, имеет свое основание, и значит, такой дыхательной гимнастике придается перво­степенное значение, тем более что таким упражнениям при­писывается громкое название «рациональных речевых дви­жений» для отучения больного от судорог в двигательном аппарате речи.

Следовательно, думают судорожные речевые движения заик изменить путем только чисто физических приемов, в виде описанных упражнений, растянутых на 2—4 месяца курса лечения. Ясно, что здесь рекомендуется лечение по пословице: «клин клином вышибай». Но это глубокое за­блуждение.

Дело в том, что еще до сих пор судорожное расстройство дыхания считается само по себе одной из главных, если не единственной причиной возникновения и развития заика­ния, еще до сих пор говорят в этих учебниках, что в детском возрасте заикание есть чисто физический недуг.

Не говоря уже про нелепость такого воззрения, по которому движения (хотя бы судорожные), являются первичным фак­тором психофизиологического явления, необходимо сказать раз навсегда, что по законам физиологии и психологии, а сле­довательно, и с точки зрения психологической теории, всякие движения, а в том числе и дыхательные, в процессе речи рас­сматриваются и должны рассматриваться как вторичные яв­ления, а первичными будут ощущения, представления, эмо­ции. В случае же заикания такими факторами будут те же представления, ощущения, эмоции, но только в форме еще более сильных навязчивых, болезненных возбуждений.

Такие навязчивые мысли, страхи существуют у заик и на самом деле, например, навязчивая мысль: «я заикнусь» пе­ред началом всякого разговора или «это слово трудное, его не скажу», или «на меня смотрят», или «надо мной смеются» и т. д. Такие предшествующие представления, вследствие дол­говременной практики, у заик делаются быстрыми, момен­тальными и, во время общего судорожного возбуждения, даже плохо сознаваемыми. А раз это так, если судороги речевые психического происхождения, то к чему здесь дыхательная гимнастика как средство излечения от заикания?

На этом основании дыхательная гимнастика совершенно игнорируется психологическим методом не только по своей бесполезности, но и потому, что она вредна, внушая больно­му ложную мысль, что он избавится от заикания благодаря дыхательным движениям (искусственным), а не общему психологическому преобразованию всей своей личности.

Заика, как очень впечатлительный человек, и без того страдает избытком внушаемости, и вместо того, чтобы

приобрести смелость и победить в себе страх, он принужден думать о дыхании, как спасительном средстве, и нет ничего невероятного, что такой дидактический способ лечения со­здает ему новые уловки и новые навязчивые мысли — ду­мать ежеминутно о том, как вздохнуть, удержать или выпу­стить своевременно дыхательную струю.

В моей практике было немало таких случаев, и требова­лось значительное время и долгие усилия, чтобы уничтожить такие искусственно созданные внушения.

Общий закон для всякого навыка, в том числе и для речи, состоит в том, что он должен совершаться бессознательно.

Между тем как дыхательные упражнения, продолжитель­но практикуемые, лишают речь такой бессознательности и естественности. Кроме того, дыханием мы можем управлять, когда спокойны, когда говорим в присутствии близких, зна­комых, но как только взволнуемся, то так вздохнуть, как в спокойном состоянии, мы не можем, потому что это уже не в наших силах, так как тут дыхательная функция служит эмотивному возбуждению. Поэтому нужно заранее побеж­дать эмоцию, волнение и тогда, когда мы опять спокойны, дыхание в нашем распоряжении, и чем меньше мы его чув­ствуем, тем и речь наша делается бессознательнее с этой сто­роны, а потому и лучше.

Психотерапия всякого невроза чрезвычайно трудна и про­должительна, прежде всего, по самой сущности психопато­логического процесса, развившегося на протяжении многих лет и сросшегося более или менее прочно с личностью боль­ного в его болезненной манере наблюдать, понимать, чувство­вать и действовать.

Помимо всего этого трудность возрастает и в силу того, что до сих пор еще нет ясно выработанных мер и показаний как общих, так и частных. До настоящего времени дело лечения ограничивается общими фразами, общими советами и рассуж­дениями, но как применить это лечение в каждом конкрет­ном случае — об этом приходится лишь догадываться.

Уже выше мы упомянули, что в книге одного только про­фессора Сикорского собраны практические упражнения, которые составляют собой план психического лечения заи­кания, но наряду с ними, однако же, в ней и дидактическо­му методу придается не меньшее значение.

К сожалению, такими сведениями мы только отчасти мо­жем воспользоваться, так как рекомендуемые меры основа­ны на другом понимании сущности заикания, на другой оцен­ке характера заики, и его «уловкам» придается творческое, непогрешимое значение, благодаря чему такие «уловки», рав­но как и все виды «сложной искусственной речи», вырабо­танные по дидактическому методу, входят потом, как целе­сообразные приемы, в систему психического лечения.

С этим мы никак не можем согласиться. У нас только одна естественная речь считается надлежащим психологическим приемом. Зато в этом отделе даны ценные указания на уп­ражнения в умственной речи, обращено должное внимание на выработку редакций фразы и постепенное приучение заик к разговору в обществе, выставлены также подробно роль и значение врача-руководителя.

Нет сомнения, в высшей степени важно личное обаяние врача на больного, его такт, ласковое обращение с больным, необходимость вызвать доверие со стороны последнего, но всего этого мало.

Главное, в глазах больного, будет всегда успех и душев­ная перемена с ним, перемена, основанная не только на сле­пой вере в могущество знаний врача, а вера рациональная на основании собственного убеждения и опыта, — вот эта чисто практическая сторона, как достигнуть такого скорого успеха, какими ближайшими и верными средствами, и составлет слабую сторону общих мест психотерапии в лечении заикания и других психоневрозов.

Особенно такая бедность точных сведений и положитель­ных верных средств со стороны психотерапии наблюдается в отношении заикания.

Таким образом, за недостатком таких надежных, терапев­тических мер в психотерапии заикания, нам пришлось, пос­ле долгих наблюдений, изучения и опытов, выработать сле­дующий метод лечения, названный мной «психологичес­ким», так как он имеет целью пересоздать весь душевный строй заики путем чисто психологических приемов. Заика­ние, как психическое страдание, должно и лечиться психи­ческими средствами. Всякому известно, что самая речь есть чисто психологическая функция — орудие для выражения мыслей, чувства и воли.

По отношению к заиканию вопрос осложняется тем, что требуется самого больного сделать активным, заставить ра­ботать над собой, возбздить в нем самодеятельность и само­воспитание, направляя его внимание и волю, а равно все мышление и воображение на новые пути. Словом, требуется пересоздать всю его трусливую личность при его же актив­ном участии.

Таким образом, исходя из вышеуказанных положений по поводу дыхания и принимая во внимание весь состав симп­томов клинической картины заикания, способ его происхож­дения и дальнейшего развития, — необходимо признать сле­дующие главные и общие цели, которые должен преследо­вать психологический метод.

Прежде всего он стремится у заики изменить болезнен­ное, боязливое ощущение сначала двигательное, а потом и другие: слуховые, зрительные, осязательно-мускульные, замещая их новыми и смелыми, уверенными. Далее необхо­димо расширить границы и объем спокойного, объективно­го наблюдения и научить руководиться выводами из него, как мотивами поведения, а не минутными побуждениями своей эффективности.

Не менее важно развить и укрепить произвольное внима­ние, память и воображение на почве новых образцов собствен­ной смелой речи и на примерах своего поведения. Одновре­менно с этим упражнять ежедневно и широко его волю в на­правлении самостоятельных речевых поступков по мотивам смелости, спокойствия и самообладания, обнаруживая такое поведение не только дома в спокойной обстановке, но и во всех ответственных положениях. Полезно научить пациента кри­тически относиться к себе, развивая чувство ответственности за каждый свой шаг (он виновник и хорошей, и дурной речи). В то же время безусловно необходимо научить его — бро­сить все уловки и не создавать новых, так как и он принад­лежит в области воли, но воли боязливой, слабой, неуверен­ной. Требуется совместная борьба и борьба непрерывная с навязчивыми мыслями и фобиями (к людям, трудным сло­вам) на основании подробнейшего знания механизма возник­новения последних.

Наконец, обязательно требуется понизить боязливое са­мочувствие и самовнушаемость заики к своим болезненным ощущениям и внушаемость к чужому мнению, взгляду, улыбке и т. д.

Из этих перечисленных общих мер видно, что дело каса­ется внесения и закрепления новых психологических пере­мен в состав всего душевного склада больного, именно: в об­ласть его ощущений, восприятий, мышления, воображения, эмоций и воли.

Вся эта программа психологического метода может быть резюмирована, в частности, в форме следующих показаний:

I. Разъяснить больному сущность страдания, происхож­дение и современное его состояние на основании его собствен­ной истории болезни, написанной перед вступлением в ле­чебницу.

Ясно показать различие его от нормального человека в отношении особенностей речи, характера, мышления и по­ведения, также разницу в форме восприятий, памяти и во­ображения.

П. Создать правильные двигательные ощущения и пред­ставления в процессе произнесения звуков, слогов, слов и фразы, относя их к местам артикуляции.

III. Произносить слова смело, уверенно, соблюдая в каж­дом ударение, без толчков и напряжения, сообразно закону наименьших мышечных усилий.

IV. Ознакомление со словесными образами речи: слухо­вым, двигательным, умственным, зрительным и письмен­ным. Их связь и преобладающее участие каждого вида в том или другом роде речи.

V. Развить смелость не только в речевом аппарате, но и одновременно во всех выразительных местах тела. Лечить больного человека, а не одну только речь.

VI. Ослабить и уничтожить его подозрительность, конфуз­ливость и пр., а также изменить его односторонние взгляды и суждения насчет окружающей среды людей и самого себя.

VII. Развить у него правильную наблюдательность в об­ществе, научить уметь сосредоточиваться не на одном себе, но и на других предметах.

VIII. Совершенно у него уничтожить «навязчивые мыс­ли» и «трудные слова» и навязчивый страх перед речью и во время разговора, существующие в образе мучительного ожи­дания и напряженного внимания.

IX. Очистить воображение от привычных образов и кар­тин страха и постепенно заместить их образами и картина­ми смелости, приобретаемой ежедневными усилиями в раз­говорной речи.

X. Научить пользоваться своими неудачами как полезны­ми уроками для будущего. Научить бросить все уловки как продукт прежнего оборонительного поведения, обусловлен­ного страхом.

XI. Оставить свое прежнее поведение и развить в каж­дом случае разговора наступательное поведение против опасности, т. е. практику смелости, спокойствия, самооб­ладания.

XII. Ежедневная практика в разговорной речи дома и в обществе, — речи, освобожденной от навязчивых мыслей, уловок, навязчивого страха, а также практика смелого по­ведения. Отчет в своих успехах, неудачах. Дневник словес­ный и письменный.

При посредстве каких способов достигается такое психи­ческое воздействие?

Прежде всего необходимо установить следующий главный принцип в проведении психического лечения: всякое болез­ненное расстройство, которое возникло под влиянием пато­логических представлений, может и должно быть устраняе­мо тем же влиянием другого, но здорового представления. В этих видах анализируется всякое душевное волнение, на­строение или ложное суждение и мотивы поведения у заик. Дается подробное объяснение и указывается связь с основ­ным страданием именно хроническим страхом как основой речевой судорожности и одновременных изменений психи­ческих и физических черт характера.

Такие взгляды должны подтверждаться или отвергаться самими больными при самой широкой критике с их сторо­ны. Только таким путем критики старых воззрений и при­обретением новых, путем ежедневного наблюдения и опыта над собой, своим доведением и речью, — возможно достиг­нуть более или менее стойких перемен в сознании и само­чувствии больного, которые и становятся затем краеуголь­ным камнем для создания новой личности. Читатель увидит дальше, при чтении дневников пациентов, как конкретно преследуются и достигаются такие цели.

Таким образом, в моих глазах, судороги как явление пос­ледующее, второстепенное в картине заикания, — всегда психического происхождения, — сами по себе не лечатся, и на них не обращается никакого внимания, но зато на первом плане стоят состав и характер душевных состояний больно­го, подлежащих прежде всего психическому лечению.

Между душевными состояниями, конечно, на первом пла­не стоят: страх, боязнь, робость, конфузливость, на втором происшедшие из них другие формы душевных настроений, как- то: подозрительность, мнительность, ожидание, чувство разочарования, бессилие, сознание и переживание своей не­способности и безнадежности в будущем и прочее.

Однако навязчивые представления могут исходить из всех этих более или менее постоянных чувствований и настрое­ний — как психических черт характера — и должны быть приняты во внимание, так как одинаково угнетают психику больного и создают судорожность или же поддерживают ее. Наконец, область воли, всегда ослабленной и угнетаемой страхом (сознательно или бессознательно), ложится в осно­ву так называемых «уловок», разных предосторожностей и всего образа поведения больного.

Большое заблуждение многих авторов, между ними, к сожалению, и проф. Сикорского, в том, что уловки будто есть результат инстинктивного творчества. Подробный анализ этого явления показывает, что это, наоборот, — результат активного, произвольного творчества обязанного, можно сказать, самозащите и предохранению себя от предвиденных судорожностей; такая деятельность воли бывает у заик все­гда живая и более или менее напряженная, меняющаяся и беспокоящая ежеминутно больного и нарушающая его ду­шевное равновесие изо дня в день.

Если и бывают привычные уловки, иной раз моменталь­ные, бессознательные, то и эта группа, в свое время бывшая активной, — приобрела характер бессознательный только по закону привычки.

На первых порах кажется, что бороться с ними дело по­чти безнадежное, но когда станет исчезать навязчивость, какой бы формы и характера она ни была, — тогда ясно становится их настоящая волевая природа и обнаружива­ется их полная бесполезность, и больной, освобожденный от навязчивости, постепенно их забывает и уже к ним не воз­вращается.

Теперь, чем пользуется психологический метод лечения, как внешним орудием.

Он признает, как психологическое орудие, следующие приемы: звукообразование, слово и фразу; последнюю в фор­ме чтения, рассказа и особенно разговорной речи. При этом фраза может быть произносима с голосом, шепотом, мыслен­но, но всегда на первых порах медленно.

Требуется, чтобы речь была естественной, слова произно­сились правильно, без всяких искажений со стороны глас­ного ли звука или согласного, без всяких придыханий, так уродующих произносимые звуки. Далее никаких образцов для подражания не предлагается, а у каждого больного вы­рабатывается собственная индивидуальная манера говорить сообразно его развитию, образу занятия и общественного положения.

Кроме того, особое внимание обращается одновременно на практику умственной речи, которая признается также по­страдавшей, заик л ивой, несмотря на видимое отсутствие судорожности во время самого процесса мышления, но зато тип произносимого слова и фразы в умственной речи всегда неправильный и сохраняет поспешность и толчки, свойствен­ные наружной речи.

Всякие дидактические упражнения в форме дыхательной гимнастики, голосовой и артикуляторной совершенно отвергаются не только как бесполезные приемы, но и бе­зусловно вредные, ведущие не только к безобразной искус­ственной речи, но и создающие новую навязчивость в уме больного и новые уловки.

Еще прибавлю от себя, что в видах более положительного и скорого успеха необходимо для каждого больного составлять предварительно план лечения на основании анализа патоло­гических черт характера, потому что у каждого существуют те или другие индивидуальные отклонения и свойства в зави­симости от возраста, степени умственного развития, образа жизни и общественного положения (взрослые) и т. д.

Например, у одного больного больше развиты подозри­тельность и конфузливость, у другого мнительность, упадок духа, у третьего мучительное ожидание перед началом речи.

Благодаря такому плану легко достигнуть быстрого успе­ха, если еще принять во внимание искренность, наблюда­тельность и правдивость пациента. К сожалению, приходит­ся сказать, — отсутствие последнего качества иногда тормо­зит дело полного излечения.

Многие авторы, и в том числе проф. Сикорский, призна­ют решительно, что многие черты в характере заик не толь­ко прирождены, но имеют свойства признаков вырождения.

Вот слова проф. Сикорского: «Неправильный характер у большей части заикающихся не вытекает из заикания, не является последствием болезни, а наоборот, предшествует болезни, составляя прирожденную особенность, имеющую такое же патогномическое значение, как и другие черты, изложенные в отделе о наследственности, т. е. она является психическим знаком вырождения».

С таким взглядом я совершенно не согласен и признаю его сильно преувеличенным.

В моем распоряжении имеется несколько сот дневников и историй болезни заик. Изучая их, я заметил, что разные особенности в характере заик являются в известной после­довательности, происходит, так сказать, наращение этих ка­честв с возрастом больного, так, например, конфузливость наичаще .свойственна детям алкоголиков уже в раннем дет­стве, чего не замечается у детей другой патологической на­следственности, у которых та же черта характера развива­ется обыкновенно в школьный период.

Такие черты, как раздражительность, робость, подозри­тельность, рано возникают у детей скорее всего в семьях не­культурных или при суровом воспитании, между тем как у детей одиноких в семье — бывающих предметом особенных забот родителей, те же черты (повышенное самолюбие, обид­чивость, конфузливость) развиваются значительно позже, именно с первых классов училища и т. д.

Правда, существуют и такие характеры, которые наряду с явными физическими знаками вырождения представляют и соответствующее уклонение в душевной сфере, но, к счас­тью, они в массе других случаев реже встречаются, чем ду­мают и, во всяком случае, заики в большинстве случаев хо­рошо поддаются психологическому лечению, а этот факт тоже показывает, что само страдание, как заикание, скорее портит, искажает характер больного, создавая такие пато­логические черты, как конфузливость, мнительность, подо­зрительность, состояние напряженного внимания, мучи­тельного ожидания, быстрый упадок духа, длительную огорчаемость и т. д.

При существовании у заик аффективной памяти и живо­го воображения — такие черты могут сильно укореняться в характере. Наблюдения показывают, однако же, что все та­кие вторично приобретенные качества в характере заики отпадают более или менее скоро при правильном и успеш­ном лечении при помощи психологического метода.<...>