И ассоциации идей

Независимо от указанных трех признаков предрасполо­жения к заиканию (т. е. фамильного заикания, фамильных нервных болезней и знаков вырождения) у подверженных заиканию лиц весьма нередко существует еще один признак, характеризующий предрасположение к болезни. Мы разу­меем особенности характера и темперамента заикающихся. Что эти больные отличаются своеобраз­ными душевными качествами, — это было известно уже пер­вым врачам, наблюдавшим заикание. Но самые поучитель­ные и точные сведения о своем характере дают сами больные.

Существенную черту характера заикающихся составляют робость и смущение в присутствии людей и вытекающая от­сюда неуверенность в своих силах и даже нечто вроде неува­жения и даже презрения к самому себе. Как только заикаю­щийся находится наедине или в присутствии людей, которые оказывают мало влияния на его личность, каковы, например, дети, он почти вполне освобождается от робости и смущения. С психологической точки зрения это душевное состояние должно быть причислено к душевным волнениям и наблюдается у заикающихся то в острой форме скоропре­ходящего аффекта смущения и замешательства, то в более продолжительной — в виде постоянного настроения духа, которое только изредка оставляет больного и которое, та­ким образом, является почти неизменной чертой характе­ра. В той и другой форме описываемое психическое состоя­ние с субъективной точки зрения тягостно и составляет главную, не всегда, впрочем, высказываемую, жалобу боль­ных, которых мучает не столько самое заикание, сколько то самочувствие, каким оно сопровождается или из кото­рого оно вытекает.

Другую черту характера заикающихся составляет их чрез­мерная впечатлительность, выражающаяся неустойчивым настроением духа: эти больные весьма легко приходят в сму­щение, и хотя скоро овладевают собою, но, несмотря на это, снова легко впадают в прежнее состояние под влияни­ем мелких обстоятельств, ничтожное значение ко­торых признают и сами. Уже было замечено выше, что заи­кающиеся особенно чувствительны к впечатлению, произ­водимому живой личностью. Они бывают как бы подавлены своим собеседником, и для многих из них человеческое об­щество до известной степени тягостно. Из этого источника у них возникает недоверие к людям и подозрительность, ко­торую сами они понимают объективно и признают своим не­достатком.

Третью особенность заикающихся составляют пыл­кость и яркость их фантазии, которая живо вос­производит в их сознании сцены когда-нибудь пережитого смущения или иного душевного волнения. Подобные яркие воспоминания повергают их в стыд и краску даже тогда, ког­да они находятся наедине сами с собой. Здесь мы, очевидно, имеем внутреннюю сторону предыдущей черты, т. е. впечат­лительности: больной приходит в аффект под влиянием пред­ставлений или воспоминаний точно так же, как при реаль­ных впечатлениях. Благодаря этому некоторые сцены, пе­режитые больным, некоторые испытанные когда-нибудь давно в незапамятное время душевные волнения снова вос­кресают в памяти с яркостью свежего психического акта, и больной не может отрешиться от тягостных воспоминаний и заставить себя забыть их. Подобную силу обнаруживают не какие-либо крупные события — что было бы естествен­но, — а мелкие обстоятельства, ничтожность которых сам больной вполне сознает.

Четвертую черту характера заикающихся составляет относительная слабость их во л и. Строго говоря, о слабости воли вообще у большей части заикающихся не мо­жет быть и речи, потому что они ведут свою жизнь вполне самостоятельно и обнаруживают надлежащую инициативу точно так же, как и здоровые люди; но известное отсутствие по временам волевого напряжения или известная нереши­тельность составляют чрезвычайно частое явление у заика­ющихся и идут рука об руку с душевными волнениями, от которых они, по всей вероятности, и зависят. Это качество также проявляется главным образом в присутствии посторонней воли.

Наблюдение показывает, что описанные черты характе­ра стоят в самом близком соотношении с заиканием: они рез­че выражены в более тяжелых формах болезни, их налич­ность вызывает приступы судорог, их усиление ожесточает заикливость. Профессор Меркель, автор статьи о заикании, сам страдавший этой болезнью, говорит, что причина заи­кания заключается единственно^..> в психической сфере и главным образом в сфере воли; внешние же причины и пси­хические влияния содействуют этому на столько, на сколь­ко они могут оказывать влияние на душу.

Как мы уже выше сказали, заикающиеся ясно сознают свои психические ненормальности и описывают их вполне объективно. Меркель говорит, что заикание зависит от слабо­сти воли, упадка духа, смущениЖ.. .> что заикание есть след­ствие известной несвободы, несамостоятельности духа по от­ношению прежде всего к органам речи, но что эти качества распространяются и на все существо заикающегося. К этим словам Меркель прибавляет, что сказанное им почерпнуто непосредственно из правдивой природы, именно из наблюде­ний над самим собой и над собственным заиканием<...>. Д-р Винекен,также страдавший неизлечимым заиканием, гово­рит об упадке духа у заик и в заключение замечает, что если бы ему нужно было коротко высказаться о заикании на ос­новании личного опыта, то он сказал бы, что недостаток воли<...> составляет ближайшую причину заикания. Один

из наших больных, врач, следующим образом характеризует свое душевное состояние: расположение духаболъ-шей частью мрачное, мысль о недостатке (заи­кании) тяготит душу; возбудимость чувства повышена; пустяки возбуждают смех, пустяки же я огорчают; иногда к этому еще присоеди­няется подозрительность. Другой наш больной — студент называет свой характер робким и застенчи­вым от природы, ему кажется, что все на него обращают внимание и чувствуют к нему со­страдание, и мысль об этом более всего удручает его. Еще один молодой человек говорит, что его располагает к заика­нию смущение и апатия, называет свой характер впе­чатлительным, говорит, что самый пустой факт спо­собен его растрогать или обидеть<.. .>,