Психология на рубеже XIX-XX веков 2 страница

Со многими положениями концепции идеал-реализма Лосского был согласен профессор Московского университета С.Л.Франк(1877-1950), также продолжавший в философии и психологии развивать идеи, заложенные В.С.Соловьевым. Особый интерес для него представляли исследования духовной активности человека; он доказывал, что психология должна оставаться прежде всего наукой о душе, а не о психических процессах. Хотя в последние годы жизни на первый план в исследованиях Франка вышли именно философские проблемы, а собственно психологические исследования он считал не свойственными российской науке, однако до своей вынужденной эмиграции в 1922 г. он уделял проблемам души, исследованию психики человека большое внимание. Наиболее значительными работами в этом плане явились сочинения Франка «Предмет знания» (1915), «Душа человека» (1917), «Духовные основы общества» (1922).

Франк считал, что необходимо обратиться к традиционному предмету психологии, вернуть понятие души взамен понятия душевные явления,которые, с его точки зрения, не имеют самостоятельного значения и потому не могут быть предметом науки. Он доказывал, что психология должна рождать в человеке понимание цельности своей личности и смысла жизни, а это может дать только наука о душе. Объясняя состояние общественного сознания и кризис современного общества кризисом мировоззрения, Франк писал о том, что появление психологии без души связано с потерей человеком интереса к себе и отсутствием желания понять смысл своего существования. Потому психология с такой легкостью стала одной из естественных наук, писал он, что исчез научный, теоретический интерес к познанию существа человеческой души. Этой потерей научного интереса к душе человека объяснял он и повышение интереса к мистике.

Он считал основой психологии философию, а не естествознание, так как она не изучает реальные процессы предметного бытия в их причинной или другой естественной закономерности, а дает «общие логические разъяснения идеальной природы и строения душевного мира и его же идеального отношения к другим объектам бытия».

Доказывая необходимость и возможность исследовать душу, Франк ссылался на опыт интуитивизма, говоря о том, что при помощи озарения, интуиции мы можем мгновенно познать состояние своей души, ее глубину и целостность в единстве ее связи с прошлым и будущим. При этом под душой он понимал «общую родовую природу мира душевного бытия как качественно своеобразного целостного единства».

Большое значение имеет тот факт, что Франк разводил такие понятия, как душевная жизнь, душа и сознание. В аномальных случаях, подчеркивал он, душевная жизнь словно выходит из берегов и затопляет сознание, именно по этим состояниям можно дать некоторую характеристику душевной жизни как состояния рассеянного внимания, в котором соединяются предметы и смутные переживания, связанные с ними. Фактически говоря о том же, о чем и Фрейд, Франк писал, что под тонким слоем затвердевших форм рассудочной культуры тлеет жар великих страстей, темных и светлых, которые и в жизни отдельной личности, и в жизни народа в целом могут прорвать плотину и выйти наружу, сметая все на своем пути, ведя к агрессии, бунту и анархии. Таким образом, с точки зрения Франка, главным содержанием души является слепая, хаотическая, иррациональная душевная жизнь. При этом, опять-таки в унисон с психоанализом, он доказывал, что в игре и искусстве человек выплескивает наружу свою смутную, неосознанную душевную жизнь и тем самым дополняет узкий круг осознанных переживаний. Он также считал, что именно бессознательное служит главным предметом психологических исследований, а сознание лишь постольку входит в предмет психологии, поскольку явления сознания имеют сторону, в силу которой они представляют собой переживания, и именно в этой части они и являются элементами душевной жизни.

Главными характеристиками душевной жизни, с точки зрения Франка, являются ее бесформенность, слитность, т.е. ее непротяженность и вневременность. Поэтому совершенно естественно, что он выступал против ассоцианизма и теории Вундта о сенсорной мозаике, настаивая на том, что душевная жизнь не мозаика элементов, но единство, причем единство неопределимое, но непосредственно переживаемое самим субъектом.

Однако это единство души не абсолютное, подчеркивал ученый, оно не исключает многообразия. В душе объединены многообразные разнородные и противоборствующие силы, формирующиеся и объединяющиеся под действием чувственно-эмоциональных и сверхчувственно-волевых стремлений, которые и образуют своего рода два плана, два уровня души.

Теория познания, разрабатываемая Франком, так же, как его понимание сущности души, во многом опирается на монадологию Лейбница. Франк писал, что чистый разум сверхиндивидуален и сверхличен и потому познание не столько происходит на основе соприкосновения с внешним миром, сколько развивается изнутри. На периферии душа соприкасается с предметной стороной бытия и таким образом становится носительницей знаний о внешнем мире. Однако по своим внутренним каналам душа соединяется с чистым разумом и наполняется не относительными понятиями, а чистым объективным знанием. Так в «извне и изнутри озаряемом и втягиваемом в себя предметном содержании и в самой озаряющей силе знания» развиваются познавательные способности души, писал Франк.

Но это и есть фактически изложение теории рациональной интуиции с единственным, хотя и очень существенным, изменением. Если рационалисты таким образом доказывали мощь и силу разума, возможность на его основе объективного познания действительности, то Франк с помощью тех же посылок доказывал необходимость прямо противоположного - полагаясь на веру, чувственную интуицию, не доверять собственному разуму или не полностью полагаться на него.

Выделяя два уровня души, Франк писал и о том, что смутная душевная жизнь, связанная с эмоциями и чувствами, является как бы низшим уровнем души, который соотносится с телом. Тело не только позволяет душе локализоваться во времени и пространстве, но и снижает, затемняет содержание душевной жизни. Предметные знания, самосознание души представляют собой промежуточный слой, отделяющий бессознательную душевную жизнь от жизни духовной, которая и служит центром души. Она не зависит от тела и его ограничений, так как несет на себе отпечаток высшей веры, Бога. Исходя из этого, Франк пришел к выводу, что «конкретная душевная жизнь, или душа, является промежуточным началом между временным потоком эмпирического телесно-предметного мира и актуальной сверхвременностью духовного бытия», т. е. промежуточной инстанцией между небом и землей. Поэтому истинное познание - всегда откровение, так как оно возрождает связь с целым, а истина всегда есть понятие абсолютное, религиозно-трансцендентальное, так как она отражает связь личного духа с мировым целым или слияние души человека с душой мира.

Таким образом, можно сказать, что из всех психологов того времени Франк полнее и точнее других отразил влияние религиозной философии, которая берет свое начало в теории Соловьева, на психологию. При этом в его концепции в полной мере отразились как достоинства, так и недостатки такой позиции.

Психология, разрабатываемая Франком и Лосским, отражала особенности отечественной науки, то, что русская душа и русская наука самым тесным образом связаны именно с христианскими ценностями, а потому отечественная философия и психология должны развиваться как идеалистические, интуитивные и христианские.

Надо отметить, что догматический характер эта философия имела преимущественно у светских ученых, в то время как богословы (Алексей Введенский и позже П. Флоренский) старались примирить светскую и христианскую идеологии, соединить христианство с реальной жизнью, ввести его в мир, а не скрыться с его помощью от реальной действительности, как стремились большинство светских философов. Пытаясь объяснить этот факт, богослов и философ Алексей Введенский писал, что светским ученым кажется, будто для развития религии недостаточно веры и надо обратить ее в знание. Но люди истинно верующие, в том числе христианские философы-богословы, не догматизируют ее и не пытаются соединить веру со знанием, так как уверены в силе самой веры, в то время как светские ученые, в глубине души не уверенные в силе одной веры, хотят подкрепить ее знанием и тем самым умаляют значение и силу сознательной веры, догматизируют знания, лишая их свободного развития.

Для этого периода характерно и то, что попытки жестко соединить науку с православной религией происходили на фоне уменьшающейся религиозности общества. Одновременно распространялось увлечение спиритизмом, оккультными науками, Буддой, Заратустрой и другими восточными мудрецами.

Против слияния веры и знания, лишающих психологию ее объективного, экспериментального основания, выступал профессор Петербургского университета Александр Введенский (1856-1925), который противостоял позиции Лосского и по другим вопросам, не принимая его теорию интуитивизма.

Введенский поступил на математический факультет Петербургского университета, однако затем перешел на историко-филологический, специализировался у известного психолога М.И.Владиславлева. После защиты магистерской диссертации в 1888 г. он занял должность профессора Петербургского университета. Под руководством Введенского в 1897 г. было образовано Философское общество при Петербургском университете (по аналогии с Московским обществом), которое просуществовало до 1917г.

Математическое образование, полученное Введенским, объясняет его стремление сделать и психологию такой же объективной, позитивной наукой, как науки естественные. Отсюда его убеждение в том, что идеалистическая психология может быть позитивной, объективной, экспериментальной наукой. Этим объясняется и его уверенность в том, что психику можно экспериментально исследовать (как с помощью измерительных приборов, так и неизмерительными, естественными экспериментальными методами), его желание сделать ее теоретической, а не прикладной наукой, а также стремление проверять все психологические постулаты логикой, т. е. сделать психологию наукой рациональной, а не интуитивной. Он также хотел приблизить отечественную психологию к европейской, не лишая ее, однако, своеобразия, собственного лица. Это было тем более возможно, с его точки зрения, что критическая философия Канта, последователем которого являлся Введенский, несла на себе отпечаток морализаторства, нравственного императива. Как и для российской науки, главным для нее был не только вопрос познания, но и вопрос развития нравственности, что являлось хорошей основой для взаимного сближения.

Формирование современной объективной психологии было основной целью Введенского, этому посвящены практически все его сочинения. Главный свой труд он так и назвал «Психология без всякой метафизики» (1917), подчеркивая этим и необходимость, и возможность построения объективной психологии. Он доказывал, что, в отличие от расплывчатых теорий души, психология должна исследовать объективные познавательные процессы, а также чувства и волю, которые имеют внешние корреляты, а потому могут быть исследованы объективно. Введенский также считал, что душевные явления абсолютно реальны (в отличие от души), а потому могут быть предметом самостоятельной науки. Некоторые психологи возражали против этих положений теории Введенского, против такого определения предмета психологии, так как считали, что душевные явления не имеют самостоятельного значения и потому не могут быть предметом самостоятельной науки. Наиболее отчетливо эта позиция, как было показано выше, выразилась в работе Франка «О душе», хотя и другие психологи - Лосский, Булгаков считали, что именно душа, объединяющая разные состояния, является центром исследовательских интересов. Они также доказывали, что существует прямой объективный метод ее исследования -интроспекция или интуиция, а потому не имеет смысла изменять предмет психологии.

Одной из центральных психологических проблем для Введенского была проблема соотнесения знания и веры. Он считал, что метафизику надо оставить вере, а науке позволительно употреблять ее только в виде рабочих гипотез. Этим утверждением он как раз и становился в оппозицию к концепциям Франка и особенно Лосского, резкая полемика с которым продолжалась до 20-х годов. При этом ученый выделял несколько видов веры в ее отношении к разуму и в зависимости от ценности ее мотивов - вера наивная, вера разумная, сознательная, вера слепая и т.д.

Основным положением своей психологической теории Введенский считал «психофизический закон Введенского», или закон всеобщих признаков одушевленности, который изложен им в работах «О пределах и признаках одушевления» (1892) и «Лекции по психологии» (1908). В продолжение своего утверждения неметафизической, но научной психологии он писал, что одушевленность или неодушевленность не может быть объективно доказана и потому является метафизическим понятием. В своих доказательствах он опирался на тот факт, что объективные признаки одушевленности должны состоять из таких материальных явлений, которые не могут возникать там, где нет душевной жизни.

Стремясь к построению научной психологии, Введенский хотел заложить как можно более объективные положения в ее основание. Поэтому он отвергал все монистические психологические теории, вне зависимости от того, какой именно элемент считают они основой психической жизни - ощущения, мысли, переживания или волю. Он считал необходимым в качестве основных рассматривать три элемента психики - мысли, ощущения и чувства и затем изучать их соединение по законам ассоциаций, т.е. исследовать, по возможности объективно, формирование и развитие психических процессов.

Рассматривая когнитивную сферу, прежде всего восприятие и мышление. Введенский подчеркивал необходимость отделить в наших знаниях о психических процессах объективное, то, что может быть исследовано, постигнуто на опыте, от трансцендентального. Исходя из этого, он писал, что бессознательные явления если и существуют, то относятся к трансцендентальным, т.е. метафизическим, явлениям, а потому не могут входить в предмет объективной психологии. Иначе говоря, не отказывая бессознательному в возможном существовании, он исключал эти явления из позитивной науки, так как не видел объективных методов их исследования.

Исследуя проблему мышления, Введенский также одним из первых пытался разделить понятия интуитивного мышления и интуитивизма.Интуитивное мышление, писал он. безусловно, существует, причем его необходимыми условиями он считал одаренность, талантливость ученого, честность мысли, т.е. умение и желание проверить правильность и достоверность полученных при помощи интуиции данных логическим или экспериментальным путем, а также хорошее знание того предмета, который исследуется в данный момент. Он особенно настаивал на последнем условии, так как считал, что на пустом месте, без опоры на знания, без определенной посылки невозможно никакое мышление - ни логическое, ни интуитивное. При этом он резко критиковал такое понятие, как интуитивизм. Он не относил его к мышлению, так как это, с его точки зрения, скорее не мысль, а чувство, возникающее без опоры на знание, без посылок - как прямое ощущение существования или отсутствия чего-то во внешнем мире.

Изучая соотношение мышления и эмоций, Введенский использовал популярную в то время теорию энергетизма Маха, утверждая, что мышление, самонаблюдение, любая рациональная оценка ситуации ослабляет чувства. И наоборот, сильно развитые чувства или захваченность ими в определенный момент времени ослабляют мышление.

Против такого повального увлечения теорией Маха, которую использовали и Бехтерев, и, позднее, Блонский, и другие ученые, выступал Лопатин. Он доказывал, что этот закон механики нельзя рассматривать как абсолютный закон всякого бытия вообще, но только как закон бытия физического, механического, к которому не относится психика, а потому на психические процессы этот закон не распространяется.

Работы Введенского имели огромное значение для отечественной психологии. Они соединяли европейскую и российскую традиции, а также различные способы исследования психики - субъективные и объективные, показав достоинства и недостатки каждого из них.

Одним из самых важных явлений в российской науке того периода было становление экспериментальной психологии, формирование первых психологических лабораторий. Одним из инициаторов этого процесса стал Н. Я. Грот(1852-1899).

Н. Я. Грот был сыном известного ученого, одного из основателей российской филологии - Я. К. Грота. Семейная атмосфера, пример отца и его друзей не только создали установку на научную деятельность, но и определили принадлежность к определенному кругу российской интеллигенции, идеологию которой разрабатывал и представлял Грот в своем творчестве.

После окончания историко-филологического факультета Петербургского университета Н. Я. Грот стажировался за границей, где изучал последние достижение немецких, английских и французских ученых. По возвращении на родину он получил должность профессора в Нежинском университете. В 1880 г. он защитил магистерскую, а в 1883 г. докторскую диссертации, в которых развивал свою концепцию логики и эмоций. Проблема эмоционального развития стала одной из важнейших в творчестве Грота. В 1886 г. М. М. Троицкий передал ему заведование кафедрой философии Московского университета, а с 1887 г. он возглавил и Московское психологическое общество.

Развивая свою программу построения психологии, Грот считал, что она должна быть объективной естественной экспериментальной наукой, доказывал, что именно психология должна лежать в основе наук о человеке. Он был активным сторонником практического использования психологии, ее связи с педагогикой, медициной и юриспруденцией.

В работе «Основания экспериментальной психологии» (1896) он писал, что экспериментальная психология имеет большое значение для развития не только психологии, но и всех гуманитарных наук, утверждал, что новый этап развития психологии связан с объединением, конвергенцией разных психологических теорий на основе эксперимента. Главное достоинство экспериментальной психологии Грот видел в том, что она имеет.дело не с субстанциями или явлениями, а с реальными фактами душевной жизни. Он также доказывал, что экспериментальная психология не должна отождествляться с психофизиологией, так как экспериментальным может быть любой раздел психологии, в частности психология мышления и чувств, которая и была в центре внимания Грота. В этом вопросе он полностью разделял взгляды Введенского. И Грот, и особенно Введенский разработали много приборов для экспериментального исследования психики. Поэтому в начале XX в. Введенский, который, так же как и Грот, был активным сторонником появления Института экспериментальной психологии, горячо приветствовал успехи ученика Грота Г. И. Челпанова в его создании.

Доказывая важность и значение эксперимента, Грот тем не менее разделял позицию Введенского о том, что главным методом психологического исследования является самонаблюдение. Он также принимал классификацию Введенского, выделявшего самонаблюдение личное и коллективное, т. е. опросы или анкеты. Обоснованность такого подхода частично доказывается тем фактом, что применение анкет у детей затруднено как раз из-за отсутствия у них необходимого уровня рефлексии.

Наибольшие трудности для экспериментальной психологии, подчеркивал Грот, представляют способ передачи, описания душевного состояния исследуемого субъекта экспериментатору и правильная его интерпретация экспериментатором. Интуитивное чтение в чужих душах обычно дает ошибочные результаты, а если бы оно было эффективным, может быть, и отпала бы необходимость в психологии, во всяком случае в прикладной экспериментальной психологии. Дополняя эту мысль Грота, Введенский писал о том. что при интерпретации результатов важно опираться не только на свой опыт, но и на описанный в литературе, это помогает дополнить собственные наблюдения более объективными данным о чужой душевной жизни и мышлении.

Изменение научных приоритетов в психологии, о чем говорилось выше, сказалось и на исследованиях Грота, в творчестве которого в середине 80-х годов произошел переход от увлечения позитивизмом и естественными науками к ориентации на философию и исследование духовного мира человека. Неизменным, однако, осталось то особое внимание, которое Грот уделял развитию эмоций и чувств, связывая их не только с мыслями, но и с ощущениями, т.е. по существу он говорил об эмоциональном тоне ощущений.