Великая скорбь гугенотов

Но Генрих IV ждал реакции гугенотов. Морней был потрясен: «Надеюсь, вы догадываетесь, — писал он своему другу, сохраняя иллюзорную надежду, — что это еще не бесповоротно. Молю Бога, чтобы это затмение не было слишком долгим». Но он был человеком преданным и заверил короля в своей верности. Герцог Бульонский, бывший виконт де Тюренн, тоже верный боевой товарищ с первых дней, поступил так же. Король явно испытывал неловкость. Его огорчала невозможность лично объясниться с Морнеем. Он просит его приехать, но Морней отказался покинуть Сомюр. Он-де не любит придворной атмосферы, жизнь при дворе дорогая, в Сомюре он завален работой. Настоящей же причиной было то, что он {403} боялся разговора с королем. Однако Генрих торопит его с лихорадочной: настойчивостью: «Приезжайте, приезжайте, приезжайте, если вы меня любите!» (28 августа). «Торопитесь, торопитесь, торопитесь, уверяю вас, что мое отношение к вам не изменилось» (4 сентября).

Наконец старый друг пустился в путь. В сентябре они встретились в Шартре. В течение трех часов король защищался: он стоял на краю пропасти, он не получал от гугенотов должной поддержки, но отношения к ним он никогда не изменит. Король предложил представителям гугенотов собраться в Манте. Протестантские делегаты заседали в Манте с 8 ноября 1593 г. по 23 января 1594 г. Генрих не спешил с ними встретиться, его можно понять. Он принял их только в декабре и заверил в своей неизменной верности. Но они просили не этого, а исполнения их наказов. Они требовали свободного отправления протестантского культа, гарантий безопасности личности и имущества, одинаковых прав для всех и беспрепятственного допуска к государственным должностям. Канцлер Шеверни ответил, что положение королевства не позволяет принять столь смелые требования. Была создана комиссия из католиков и протестантов с целью сократить текст наказов и сделать его более приемлемым. В качестве компромисса комиссия предложила возобновить действие эдикта 1577 г. и возместить ущерб, нанесенный Лигой. Взамен католическое богослужение должно совершаться в населенных пунктах, занятых протестантами, а протестантское — в домах протестантских аристократов, а также в армии.

Мантская ассамблея отвергла этот текст из-за недостаточности гарантий. На заключительном {404} заседании король ограничился только возобновлением эдикта 1577 г.; разочарованные и огорченные пасторы разъехались по своим провинциям.

В Лондоне Елизавета испускала горестные вопли: «О, какое несчастье, какое горе!», но интересы совместной защиты от Испании не позволяли расторгнуть давнее братство по оружию, и сетования королевы вскоре умолкли. Немецкие принцы последовали ее примеру. Что касается швейцарцев, то они снова оказались в изначальном положении: французская католическая монархия вербовала наемников из всех кантонов, как из католических, так и протестантских.