Война влюбленных

С тех пор на молодую королеву несправедливо возлагали ответственность за новый конфликт, который назвали «войной влюбленных». Но это говорит о полном непонимании политической обстановки на Юго-Западе. Согласно некоторым историкам, Маргарита довела до сведения мужа через Фосезу, что Генрих III проведал об их супружеских проделках и публично насмехался над своим слишком снисходительным зятем. Но Генрих и без того прекрасно знал о похождениях своей жены и давно уже смотрел на них сквозь пальцы, тем более что и сам он был далеко не безгрешен. Хуже другое: миротворческие усилия Екатерины Медичи оказались напрасными. Никто ни в том ни в другом лагере и не думал возвращать завоеванные города. Что касается Генриха, то он никогда бы не согласился на требования Бирона. К тому же захват городов продолжался. В ноябре король Наваррский выехал в Мазер на очередное совещание протестантских вождей, которое обсуждало меры против нарушения католиками договоренностей.

Военные действия возобновились осенью 1579 г. по инициативе Конде. Яблоком раздора давно уже была Пикардия. Бурбоны, у которых там были владения, рассматривали ее как семейную собственность. Но пикардийцы были ревностными католиками, и именно {190} для того, чтобы помещать принцу Конде войти в Перонну, была создана первая «Католическая Лига». Генрих III, желая возместить убытки своему зятю, отдал ему Сен-Жан-д'Анжели, но Пикардия, наместником которой был Беарнец, продолжала привлекать его взоры, как и взоры всех воинствующих гугенотов. Оттуда можно было поддерживать военные операции против испанцев, а также при необходимости остановить вражеское вторжение. Поэтому Конде тайно покинул Сентонж и 29 ноября взял крепость Ла Фер. Чтобы вернуть город, Генрих III послал войска под командованием маршала Матиньона.

Военные операции велись также и на юге Франции. В конце декабря 1571 г. гугенотский капитан Мерль захватил Манд. Генрих Наваррский сообщил королю Франции, что он к этому непричастен, но весной необходимость в осторожности отпала. 3 марта, в тот же день, когда католики захватили Сорез, в Нерак прибыл Филипп Строцци, генерал-лейтенант королевской пехоты, с поручением напомнить Беарнцу, что гугеноты должны вернуть укрепленные города, поскольку уже прошел назначенный срок в шесть месяцев. Это стало сигналом боевой тревоги. Все дворяне отбыли в означенные города, чтобы принять там командование гарнизонами. Нужно было действовать незамедлительно, так как маршал Бирон готовил наступление.

Генрих ответил Строцци уклончиво: что касается его лично, он бы с радостью удовлетворил требования короля, но его окружение не позволит ему это сделать. Такой ответ ввел в заблуждение историков, возложивших ответственность за войну на Маргариту. Генрих, по всей видимости, хотел этой войны, {191} невзирая на свой показной пацифизм и несмотря на просьбу Конде не вмешиваться. Что до остального, то к решительным действиям его побуждала не защита протестантского дела, а личная причина, которую он не скрывает в письме к своему дяде, герцогу Монпансье. Его удручала самостоятельная власть Бирона в Гиени и особенно в его наследственных владениях Перигоре и Лимузене, что наносило ущерб его авторитету наместника. С другой стороны, ему как вождю протестантов Юго-Запада не хотелось допускать разговоров о том, что он зависит от французского двора и что рано или поздно ему придется отдать эти крепости. 10 апреля в письме к жене он сообщает, что вступит в войну, чтобы защитить свою честь. Речь действительно шла о его добром имени. В манифесте «К дворянству» от 15 апреля он объясняет свои намерения и выражает сожаление, что снова вынужден взяться за оружие. Это необходимо для противодействия католикам, которые нарушили условия эдикта.