Война за освобождение, 379–374 гг

Однажды поздно вечером в декабре 379 г. семеро фиванских изгнанников, смешавшись с группой работников, незаметно вошли через ворота в Фивы. Их вождь Мелон замышлял заговор совместно с Филлидом, секретарем трех фиванских полемархов. В тот вечер полемархи отмечали окончание своей годичной службы вином и пиршеством; под конец пирушки Филлид впустил семерых изгнанников, переодетых женщинами. Мелон и его товарищи убили полемархов. В ту же ночь они застали врасплох и убили Леонтиада и других проспартанских вождей, а к рассвету их сторонники в городе вооружились. Одновременно группа изгнанников во главе с Эпаминондом и Горгидом прибыла с аттической границы; вслед за ними пришел афинский отряд под командованием двух афинских полководцев, посвященных в заговор. Во время столкновений первой ночи командир спартанского гарнизона в Кадмее, насчитывавшего 1500 человек, отправил в Спарту донесение. Теперь же он принял решение (за которое впоследствии был казнен) покинуть Фивы на условиях свободного прохода. В Мегаре он встретил спешивших на выручку спартанцев. Командовавший ими юный царь Клеомброт прошел по северной Мегариде, обогнув границу Аттики, где отряд афинян во главе с Хабрием занимал Элевтеры, и по перевалу над Платеей вышел в Беотию. Соединившись со спартанским гарнизоном в Феспиях, он вступил на территорию Фив, но, попытавшись атаковать город, вскоре отступил, преодолев тяжелый путь вдоль побережья из Кревсиса в Эгосфену (см. рис. 19). Однако треть армии осталась в Феспиях под командованием спартанского офицера Сфодрия, получившего недвусмысленный приказ изолировать Фивы: похоже, Клеомброт надеялся, что фиванцы вскоре образумятся, а Афины серьезно задумаются, прежде чем вмешиваться.

Спартанская демонстрация силы переполошила Афины. Когда Клеомброт обошел стороной отряд Хабрия в Элевтерах, афиняне выказали свой нейтралитет, приговорив к смерти двух полководцев, поддержавших изгнанников. Несомненно, Афины предоставили бы фиванцев своей судьбе, если бы Сфодрий и его армия неожиданно не появились на рассвете на Фриасийской равнине между Элевсином и Афинами; она разграбила дома и вернулась в Феспии. Сфодрий наверняка собирался захватить Пирей и угрожать Афинам. В то время считалось, что Сфодрий либо действовал по приказу Клеомброта, либо его подкупили фиванские вожди, но вполне вероятно, что Сфодрия на повторение подвига Фебида, в мирное время захватившего Кадмею, подвигли личные амбиции. Спартанские послы, которые в то время находились в Афинах, заверили афинян, что он действовал самовольно и будет казнен. Но хотя Сфодрий ослушался приказа из Спарты и не явился на суд, он был оправдан благодаря влиянию Агесилая. Такое вопиющее попрание международных норм привело к заключению афинско‑фиванского союза. Афины решили отправить армию в 5 тысяч пехотинцев и 200 всадников под командованием Хабрия на помощь защитникам Фив.

Спартанцы доверили ведение войны Агесилаю. Он решил обрушить массированный удар на Фивы. Одним из его мотивов была личная ненависть к этому городу; но в то же время он понимал, как важно помешать Фивам восстановить Беотийскую лигу, которая в начале века обладала сильной армией в 11 тысяч гоплитов и 1100 всадников, и надеялся захватом Фив изолировать Афины, после чего разгромить их. Ради этой решающей кампании он реорганизовал систему военной разверстки, которой были обложены сухопутные государства Спартанского союза. За каждую из десяти армейских групп отвечал один из регионов: два региона составляли Аркадию, по одному – Лакедемонию, Элиду, Ахею, Коринф и Мегару, малые государства северо‑восточного Пелопоннеса, Акарнанию, Фокиду и Локриду и, наконец, государства Халкидики. Каждый регион мог по желанию давать деньги вместо солдат, и эти деньги Спарта могла платить наемникам, которые были особенно ценны для круглогодичной службы в качестве гарнизонных войск. В конце 378 г. Агесилай вторгся в Беотию с полуторатысячным отрядом конницы и более чем 18 тысячами гоплитов – если считать одного всадника за четырех гоплитов, эти силы были эквивалентны примерно 25‑тысячной армии и, вероятно, представляли собой пять шестых полного призыва, так как Спарта отправила на войну пять из своих шести регулярных бригад (morai). Собираясь дать решающее сражение на равнине, Агесилай был уверен в успехе, но оказалось, что фиванцы и афиняне заняли сильные оборонительные позиции, подготовленные ими на кряже около Фив. Агесилай был не готов к штурму этой позиции, так как спартанцы славились неумением атаковать подобные оборонительные рубежи, к тому же на него произвела впечатление отличная дисциплина наемников Хабрия. Кроме того, он был встревожен недовольством среди собственных союзных войск. Поэтому он опустошил фиванские земли и отступил, оставив гарнизоны в некоторых беотийских городах, чтобы не давать покоя Фивам. В 377 г. он снова вторгся в Беотию с той же самой армией, опустошил страну еще больше, но не сумел навязать решающее сражение. В 376 г., когда Агесилай был болен, Клеомброт не смог преодолеть перевалы на горе Киферон. Беотии больше не угрожало вторжение, и Фивы могли справиться со спартанскими гарнизонами поодиночке.

Фиванские силы, избегая решающего сражения с огромными армиями захватчиков, постепенно уничтожали спартанские гарнизоны в Беотии. Например, зимой 378/77 г. они одолели гарнизон в Феспиях, убив Фебида и разгромив его наемников. В 375 г. Священный отряд, состоявший из 300 отборных гоплитов, одержал выдающуюся победу под Тегирой. Встретившись с двумя спартанскими бригадами, возвращавшимися на свою базу в Орхомен, Священный отряд, не испугавшись колоссального численного преимущества противника, сплоченным строем прорвался сквозь ряды врагов и обратил их в бегство. Впервые в истории греческих войн спартанские гоплиты потерпели поражение от гоплитов, имевших численное меньшинство. Престиж фиванского командира Пелопида и фиванских гоплитов укрепился. В 374 г. у Спарты в Беотии остался единственный союзник Орхомен. В годы войны со Спартой фиванская демократия полагалась на поддержку демократических партий в государствах Беотии, боровшихся с узкими олигархиями, навязанными им Спартой. При освобождении государств власть в них переходила к профиванским демократиям. Таким образом постепенно готовилась почва для воссоздания Беотийской лиги на демократической основе, причем ключевую позицию в структуре лиги получали Фивы как освободитель.

Федерализм всегда был источником силы беотийцев. Во время Пелопоннесской войны федеральное правительство Беотии состояло из четырех советов делегатов беотийских государств. В начале столетия федеральная система окрепла, и федеральное правительство представляло собой ужее единый совет из 660 членов, заседавший в фиванской Кадмее. Советники выбирались на год одиннадцатью номами лиги, по 60 советников от каждого нома. Таким образом, это правительство обладало пропорциональным представительством, так как все номы имели равные избирательные права и одинаковую военную мощь. Фивы и их владения составляли четыре нома, то есть четыре одиннадцатых беотийского электората, так как некоторые государства, например Платея, являлись подданными Фив. Правление совета придавало лиге олигархический характер. Государства – члены лиги также в то время были олигархиями, так как полноправные граждане определялись имущественным цензом. Между 376‑м и 374 гг. лига была воссоздана на демократической основе из уважения к демократическому развитию составлявших ее государств. Правами были наделены все беотийцы без различия классов, и они проводили в Фивах всеобщее собрание беотийцев (koine synodos или damos ton Boioton). Собрание согласно государственному устройству лиги было полноправным органом. Оно решало все политические вопросы. Федеральные чиновники – советники, военачальники, судьи и должностные лица, отвечающие за выпуск федеральной монеты, – избирались беотийцами на номовой основе и отчитывались перед всеобщим собранием. Количество номов уменьшилось до семи. Орхомен, вместе с Гисиями составлявший два нома, не был в лиге; Платея снова стала владением Фив, которые подчинили также Феспии и Танагру, воевавшие за спартанцев. Обладая большим количеством владений, Фивы теперь представляли три седьмых всего электората, а кроме того, их гражданам было проще присутствовать на всеобщем собрании, чем, скажем, гражданам Херонеи. Престиж Фив также добавлял веса их мнениям, особенно в совете федеральных полководцев – семерых беотархов, которые принимали решения большинством голосов; здесь часто брал верх авторитет великих фиванских командиров Пелопида и Эпаминонда. Поскольку Фивы обладали наибольшим влиянием в лиге, сила национального федерального беотийского государства зачастую определялась силой Фив. Лига не перешла к следующей стадии федерализма, к которой продвигалась Халкидийская лига, – взаимному обмену прав между государствами‑членами, известному как изополития, и содержала нездоровый элемент – стремительное расширение фиванских владений. Но, несмотря на эти слабости, демократическая Беотийская лига явилась воплощением нового принципа государственного устройства, способствовавшего расцвету Беотии к величию и вдохновлявшего другие государства следовать ее примеру.

Зимой 378/77 г., когда фиванцы находились под присмотром спартанских гарнизонов в Беотии, Афины в интересах общей борьбы приступили к созданию Второго Афинского союза. Политика восстановления империи была дискредитирована Анталкидовым миром. В 386–380 гг. Афины обратились к новой политике, отраженной в «Панегирике» – памфлете, сочиненном тогда же Исократом. Фундаментальным принципом этой политики было обращение с союзниками как с равными, а не как с подданными. Ситуация в Эгейском море благоприятствовала этому начинанию: Спарта и Персия придерживались имперских принципов, и никто из них не занимался обузданием пиратства и защитой морской торговли. В 384 г. в рамках «Царского мира» и на условиях равноправия был заключен союз между Афинами и Хиосом; стороны обязались взаимно уважать «свободу и независимость и не нарушать мирный договор, который поклялись соблюдать Персия, Афины, Спарта и другие греческие государства». Аналогичные союзы были заключены с Византием и Метимной на Лесбосе; в дружественные отношения с Афинами вступили также лесбосская Митилена, а на севере царь одрисийцев Гебрицельмис. В 378 г. равноправным союзником Афин стали Фивы.

В марте 377 г. Афины огласили греческим государствам устав Второго Афинского союза, дошедший до нас в важной надписи. Он начинался с приглашения: «Любое греческое или негреческое государство, если оно только не подчинено Персии, может стать союзником Афин и их союзников на условиях свободы и независимости, сохранив избранную им форму государственности, не получая ни гарнизона, ни губернатора, не платя дань и пользуясь теми же правами, что Хиос, Византий и другие союзники». Подчеркнутое внимание к свободе и независимости составляло резкий контраст с политикой Спарты. Цель союза была сформулирована в отчетливо антиспартанском духе: «Да оставит Спарта греческие государства в мире, да будут они пользоваться свободой, независимостью и не опасаться покушений на свои земли». Поскольку Афины намеревались не затевать ссоры с Персией, а скорее вбивать клин между Персией и Спартой, задачи союза получали дальнейшее определение: «…чтобы мир и дружба, о которых договорились греческие государства и Персия, были крепкими и долговечными». Афины со своей стороны отказались от любых притязаний на владение землями государств, вошедших в союз, уничтожали все записи о дискриминационных мерах против каких‑либо из этих государств и брали обязательство не приобретать никакой собственности на территории какого‑либо из этих государств ни публичным, ни частным образом. Договор между государствами представлял собой оборонительный союз на суше и на море, и всякий предложивший отменить договор либо его условия подлежал наказанию.

Союз получил название «Афиняне и союзники». Его устройство напоминает устройство предшествовавшего союза, основанного столетием раньше. Политика союза определялась соглашением двух независимых органов – Афинского государства и Совета союзников (to koinon или to synedrion ton symmakhon). Каждый из них заседал независимо от другого, а своими решениями они обменивались через Афинский совет. Афинское государство принимало решения в народном собрании, за исключением случаев, когда то передавало свои полномочия Афинскому совету. На Совете союзников, заседавшем в Афинах, присутствовали делегаты от всех союзных государств, которые между собой выбирали председателя, вероятно, в начале каждой сессии. Каждое союзное государство вне зависимости от размеров имело один голос. Решения принимались большинством голосов и были обязательны для всех членов союза. Если решение Афинского государства и решение Совета союзников по конкретному вопросу противоречили друг другу, союз в целом оставался в бездействии, так как оба этих органа были равноправны и не существовало механизма по урегулированию разногласий между ними. Если же решения совпадали, вопрос считался решенным для союза в целом. То решение, которое фиксировалось в записях, формулировалось от имени Совета союзников, или афинского народного собрания, или Афинского совета – это был вопрос не принципа, а удобства.

После того как решение принималось, его воплощала в жизнь исполнительная власть в лице Афин, которым союзные государства при формировании союза доверили гегемонию. Полномочия исполнительной власти, несомненно, были четко определены: это были верховное командование, набор кораблей, людей и денег и проведение предварительных переговоров в поле. В одном случае, возможно представлявшем собой уникальное исключение из общего правила, верховное командование на суше получили не Афины: в 377–375 гг. операции в Беотии, очевидно, возглавлялись Фивами. В официальных посольствах, направленных союзом, делегатов от Совета союзников сопровождали афинские делегаты. Доверенная Афинам исполнительная власть обычно осуществлялась их собственными полководцами, действия которых ограничивались союзным уставом (например, они не могли разместить гарнизон на территории союзного государства, если на это не дал формального одобрения Совет союзников) и возможностью союзников получать возмещение через Совет союзников.

Финансы союза черпались из двух отдельных источников. Афинское государство выделяло деньги и корабли из собственных ресурсов и само распоряжалось ими, тратя при этом значительно больше средств, чем какое‑либо из союзных государств. Совет союзных государств оценивал ресурсы каждого из них и, вероятно после совещания с Афинским государством, устанавливал денежную сумму, а иногда и количество кораблей, которые должно было предоставить каждое союзное государство в соответствии с требованиями момента. Денежные выплаты назывались вкладами (syntaxeis) – это название было выбрано Каллистратом взамен печально знаменитого термина «дань» (phoros), которым пользовалась в прошлом Афинская империя, а в данное время – Спартанская империя. Вклады вносились в союзную казну, из которой Совет союзников производил выплаты по своему усмотрению. Корабли, предоставленные союзными государствами, имели собственных капитанов, но находились под командованием Афин как гегемона.

Союз осуществлял также судебные функции. Присяжные, делегируемые Афинами и Советом союзников, должны были судить тех, кто предлагал отменить договор о союзе или изменить его условия. Этот совместный суд имел право приговорить нарушителя к смерти или выслать его за пределы территории союза. Совет союзников в одиночку судил тех афинян, которые приобретали собственность на территории союзных государств; наказанием в таких случаях служила конфискация собственности советом.

В своих отношениях с внешними державами союз действовал как единый орган. Если какое‑либо государство желало не только сотрудничать с ним, но и вступить в него, было необходимо одобрение и Афин, и Совета союзников; кандидат должен был принести клятву соблюдать решения, принятые большинством Совета союзников по вопросам войны, мира и так далее, и отказаться от права объявлять войну и заключать мир, если это противоречило решениям Афин и Совета союзников. Если государство желало заключить мир или стать союзником союза, не входя в него, также требовалось согласие и Афин, и совета. В итоге государство – член союза, и Афины, и любое другое, вероятно, не имело право заключать отдельный союз с другими державами, так как при этом возникала опасность, что в результате такого шага участник союза мог вовлечь союз в оборонительную войну, заставив взять союз на себя обязательства, которые он не мог бы выполнить.

Второй Афинский союз не являлся федеральным органом. Он не предусматривал федерального гражданства и федерального правительства. Это был военный союз, созданный, чтобы разгромить Спарту и обеспечить свободу и независимость на принципах коллективных действий и коллективной безопасности. Подобно военному союзу в Коринфской войне 395–387 гг., ему требовался план организации, который вследствие продолжительного существования союза можно назвать конституцией. В марте 377 г., когда Афины и их союзники огласили свою программу, эта конституция была всеобъемлющей и прогрессивной. Она определяла совещательные, исполнительные, финансовые, судебные и дипломатические функции. В глазах политического теоретика такая конституция могла выглядеть первым шагом на пути к постоянной федеративной системе. Однако союз с начала и до конца носил только военный характер и назначение, и условия, на которых он заключался, были исключительно реалистичными. Чтобы победить Спарту, Афины нуждались в союзниках и привлекали их либеральными условиями. Союзникам со своей стороны было не на что рассчитывать без афинской силы и руководства, поэтому они согласились оставить за Афинами право вето при определении политики и полную исполнительную власть при ее проведении. Обе стороны союза шли на риск: Афины рисковали потому, что вклад союзников в общее дело мог оказаться недостаточным, а союзники потому, что Афины могли злоупотребить своей ролью гегемона, – тем не менее союз был создан в атмосфере согласия, безотлагательности и оптимизма.

В 377–374 гг. союз стремительно расширялся. Его религиозным центром стал Делос – совет афинян контролировал храмы острова, но уважал автономию делосской общины. Первые участники союза – несколько государств Эвбеи, Пепаретос, Скиатос, фракийская Маронея и Перинф в Пропонтиде – находились на торговом пути в Черное море, который имел чрезвычайное значение для Афин, а в то время и для Фив, так как по нему поставлялось зерно. В 376 г. Спарта, не сумев вторгнуться в Беотию, переключила наступление на Афины. Флот из 60 кораблей, базировавшийся на Эгине, блокировал подходы к Сароническому заливу, но в сентябре 376 г. ему нанес решительное поражение у Наксоса более крупный афинский флот. После этого к союзу присоединилось большинство Киклад. В 375 г. союз не стал сосредотачивать все свои силы против спартанской базы на Эгине, а разделил их на два флота: один под командованием Хабрия вербовал в союз новых членов на фракийском побережье; второй под командованием Тимофея отправился в Ионическое море, чтобы привлечь на свою сторону Керкиру, Кефаллению, Акарнанию и Алкета, царя Молоссии. Продолжая набеги с Эгины, Спарта одновременно оснастила флот из 55 кораблей на западе, который сразился с Тимофеем под Ализией в Акарнании, но потерпел неудачу (ок. июня 375 г.); впоследствии, когда Тимофей получил подкрепления с Керкиры, Спарта утратила инициативу. К лету 374 г. Афины и их союзники стали ведущей морской державой в Эгейском и Ионическом морях.

Стремительным успехом Второй Афинский союз обязан сочетанию ряда обстоятельств. Военная доблесть восстановленной Беотийской лиги прикрыла Аттику от спартанского вторжения и позволила Афинам отдать все силы морской войне. Тиранические методы Спарты посеяли столь сильный страх и ненависть в малых государствах, что лишь немногие, например Гистиея и Эвбея, сохраняли ей верность. Как только Фивы и Афины бросили вызов Спарте, демократические партии в других государствах усилили активность и обратили свои взоры к Афинскому союзу, который мог быстрее обеспечить защиту, чем Беотийская лига. Сами Афины прикладывали чрезвычайные усилия, оправдывавшие ее положение гегемона. Они помогли Фивам как непосредственно в Беотии, так и косвенно операциями на Эвбее и тем, что внимание Спарты было отвлечено к западу. Афины соблюдали свои обязательства по союзному уставу, в частности на Керкире, куда Тимофей прибыл по приглашению демократической партии, но не стал вмешиваться во внутренние дела острова. У Афин имелись способные полководцы – Каллистрат, политик, разрабатывавший союзный устав, Хабрий и Ификрат, набравшиеся опыта как командиры наемников, и молодой, подающий надежды Тимофей, сын Конона, – и афинский флот разбил силы спартанцев у Наксоса и Ализии. В 377/76 г. был учрежден новый совет из десяти морских комиссаров, избиравшихся ежегодно, который заведовал всей подготовкой флота. Но в первую очередь Афины изыскивали средства, неоднократно облагая налогом капитал, скопившийся в частном владении за годы мира. Предложение набрать 20 тысяч гоплитов и 500 всадников и оснастить 200 кораблей было выполнено не полностью; но тот факт, что количество кораблей, числившихся за Афинами, выросло приблизительно со 100 в 377/76 г. до 283 в 357/56 г., демонстрирует рвение Афин в эти годы, полные событий.

Лидерство в союзе обернулось для Афин крайним напряжением сил. Чтобы быстрее собирать налоги на капитал в 378/77 г., государство провело оценку всей частной собственности поверх уровня, который, вероятно, соответствовал нижнему слою класса гоплитов. Общий капитал, подлежащий налогообложению, по этой процедуре был оценен примерно в 6 тысяч талантов, а сами владельцы капиталов были разделены на 100 групп – симморий, каждая обладала 60 талантами. Когда государство требовало уплаты процентов от налогооблагаемого капитала (eisphora), на каждую симморию возлагалась ответственность внести отдельный взнос. Вероятно, в 374 г. процедура выплаты была ускорена: трое богатейших людей в каждой симмории выплачивали взнос своей симмории в качестве предоплаты (proeisphora), после чего собирали налоги со своих коллег‑налогоплательщиков. Сколько средств было собрано благодаря налогу на капитал в 377–374 гг., неизвестно. Судя по тому, что в 428 г. выплаты по налогу составили 200 талантов, и судя по размеру афинских вооруженных сил в эти годы, общая сумма достигала скорее сотен, чем десятков талантов. Введение налога вызвало недовольство в классе собственников, так как богатейшие граждане несли также бремя триерархий и других литургий. Но и этих средств было недостаточно, чтобы покрыть стоимость кампаний Тимофея и Хабрия.

В конце 375 г. Фивы готовились перейти в наступление. Все беотийские города, за исключением Орхомена, вошли в Беотийскую лигу или были подчинены Фивам, а фиванские гоплиты разгромили спартанцев под Тегирой. Момент для фиванской экспансии в центральной Греции казался благоприятным. Руки Афин, традиционного соперника Фив, были связаны их союзом и войной со Спартой. На севере возникла новая сила – Ясон, тиран Фер, обладал большими кавалерийскими силами и армией в 6 тысяч отборных наемников. Как союзник Фив, он вел со Спартой борьбу за обладание Гистиеей на Эвбее и во время спартанских вторжений в Беотию посылал Фивам зерно. В конце 375 г. полностью объединить Фессалию ему мешал только Полидам из Фарсала, близкий друг Спарты, полагавшийся на поддержку спартанского гарнизона в трахидской Гераклее. Весной 374 г., несомненно скоординировав свои действия, Фивы вторглись в Фокиду, а Ясон предъявил Полидаму ультиматум. Фокида и Полидам воззвали к Спарте, которая сражалась уже на слишком много фронтов, чтобы считать Ясона одним из своих активных врагов; поэтому она переправила через Коринфский залив армию под командованием Клеомброта на защиту Фокиды, но с сожалением отказала Полидаму в помощи. Появление Клеомброта заставило Фивы перейти к обороне, но Ясон добился подчинения Полидама, расчистив себе путь, чтобы стать выборным правителем (tagos) всей Фессалии.

Эти события в центральной Греции встревожили не только Спарту, но и Афины. Их отношения с Фивами и без того были напряженными, потому что Фивы прекратили выплаты Совету союзников, а создание Беотийской лиги, покорение Платеи и нападение на Фокиду шли вразрез с традиционной политикой Афин. В тот момент Фивы, безусловно, были их союзником, но Афины не желали, чтобы их сосед становился доминирующим партнером по союзу. Афины уже достигли своих целей в войне – их морской мощи ничто не угрожало, но требовалась пауза для восстановления финансовых ресурсов. Поэтому Афины начали мирные переговоры со Спартой на условиях status quo, по которым Спарта должна была признать Второй Афинский союз, а действие мирного договора распространялось бы и на Фивы как члена этого союза. В июле 374 г. мир на этих условиях был заключен. Афины торжествовали. Тимофею была поставлена статуя, впоследствии в годовщину заключения мира проводились жертвоприношения. Казалось, что восстановился старый баланс сил в Греции – Афины господствовали на морях, Спарта контролировала Пелопоннес.