Карьера Дионисия I

Поражение Афинской экспедиции в 413 г. повысило престиж Сиракуз и упрочило их влияние в Сицилии. Тем не менее военные лишения истощили материальные ресурсы Сиракуз и подорвали их политическое единство. Сразу после победы в сиракузском народном собрании обсуждался вопрос об обращении с афинскими пленными, точно так же, как вопрос о митиленских пленных обсуждался в афинском народном собрании. Автор победы Гермократ призывал к умеренности по принципу «в великодушном распоряжении плодами победы больше величия, чем в самой победе»; но вождь крайних демократов Диокл провел свое предложение о том, чтобы отправить пленных в карьеры. В тот момент умеренные демократы еще находились у власти. Они соблюдали союз со Спартой и отправили эскадру во главе со своим вождем Гермократом продолжать войну в Эгейском море. В отсутствие Гермократа его противники захватили власть. Они установили крайнюю демократию по афинскому образцу: должностные лица выбирались жребием; число ежегодно назначавшихся полководцев повысили с трех до десяти; был разработан новый свод законов, названный именем Диокла; этот свод законов был позаимствован многими другими государствами Сицилии. То, что политические институты Сиракуз развивались в том же духе, что и в Афинах, неудивительно. Сиракузы тоже были крупным и процветающим государством, обладавшим военно‑морскими силами и черпавшим доходы из своей империи, а его народ был инициативным, упорным и агрессивным. Однако у сиракузян отсутствовал важный компонент, обеспечивший величие внутренней политики Афин, – умеренность. Одним из первых шагов крайней демократии стало изгнание Гермократа и его главных офицеров. Вторым – война с халкидянскими соседями Сиракуз.

По приглашению Сегесты, воевавшей с Селинунтом, союзником Сиракуз, Карфаген прислал на защиту города наемников. Когда эти наемники нанесли поражение Селинунту, в войну вмешались Сиракузы, решив при необходимости бросить вызов Карфагену. Вероятно, в 409 г. Карфаген начал собирать армию из своих граждан, коренных ливийцев и европейских наемников под командованием суффета Ганнибала, внука того Гамилькара, который погиб в битве при Гимере в 480 г. Весной 408 г. Ганнибал высадился в Лилибее, соединился с силами союзных греков и коренных сицилийцев, штурмом взял Селинунт и вырезал его население. Затем он перехитрил Диокла, командующего сиракузскими и союзными силами, и захватил Гимеру, где отомстил за смерть Гамилькара, подвергнув пыткам и казнив 3 тысячи пленных. Осенью 408 г. он с триумфом вернулся в Карфаген, оставив наемников охранять расширившиеся карфагенские владения в Сицилии. Зимой 408 /07 г. Гермократ прибыл на Сицилию с пятью триремами и тысячей наемников и набрал в свое войско уцелевших жителей Селинунта и Гимеры. Разграбив и опустошив карфагенские земли, он приобрел и добычу, и славу; под стенами Гимеры он обнаружил останки убитых сиракузян, брошенные Диоклом, и отправил их в Сиракузы, надеясь, что ему разрешат вернуться из изгнания. Сиракузяне изгнали Диокла, но не стали возвращать Гермократа, и он попытался силой войти в город. В стычке с демократами Гермократ погиб. Его сторонники были убиты или изгнаны, за исключением некоторых, притворившихся или считавшихся погибшими. Среди последних был молодой 23‑летний офицер Дионисий.

Тем временем Карфаген, вдохновленный своими успехами в Селинунте и Гимере, решил покорить всю Сицилию. Карфагенские военачальники Ганнибал и Гимилькон начали переговоры с Афинами в надежде, что те не позволят Спарте и Коринфу прийти на помощь Сиракузам. В Испании, на Балеарских островах и в Кампании было набрано много наемников для укрепления карфагенских и африканских войск. Рядом с заброшенной Гимерой был основан новый город Термы как база для будущих операций. В 406 г. армия приблизительно в 120 тысяч человек высадилась в Сицилии и начала наступление на Акрагант, второй по размеру и богатству город после Сиракуз. Акрагантцы при поддержке греческих наемников под командованием спартанца Дексиппа и спартанских наемников отбили карфагенский штурм, а затем им на помощь пришли союзные силы – 30 тысяч пехоты, 5 тысяч всадников и 30 кораблей. Это войско было набрано в Сиракузах, Геле, Камарине, Мессане и южной Италии, а командовал им сиракузский полководец Дафней. Гамилькар умер от чумы, армия Гимилькона попала в осаду. Но благодаря беспечности греческих командиров Гимилькон перехватил конвой кораблей с зерном, одолел кампанских наемников и блокировал Акрагант. Недовольные войска из южной Италии вернулись домой. В декабре 406 г. Дафней и его коллеги неожиданно приказали провести ночную эвакуацию Акраганта. На рассвете карфагеняне вошли в город, убили всех, кого там нашли, и спокойно провели в Акраганте зиму. Весной 405 г. Гимилькон сжег Акрагант дотла и повел наступление на Гелу.

На руинах Леонтин и на окраинах Сиракуз и других городов скопилось множество беженцев, распространявших слухи о предательстве и зверствах карфагенян. В этой атмосфере отчаяния и недоверия Дионисий, отличившийся в Акраганте благодаря храбрости и умелому руководству, разглядел открывающиеся возможности. Появляясь в обличье демократического агитатора, он разжигал негодование народа против полководцев, добился их смещения и стал одним из избранных им на смену. Но он был слишком хитроумным, чтобы полагаться на народное расположение. Он устроил возвращение своих бывших товарищей, сторонников Гермократа, и вместе с ними и отрядом отборных наемников отправился в Гелу, охваченную ужасом и раздорами. Там он опять выступил в роли демагога, конфисковал собственность богачей и из добытых денег заплатил наемникам, которые сохраняли ему верность как платежеспособному хозяину.

Вернувшись в Сиракузы, он обвинил своих коллег в предательстве, противопоставляя собственную энергичность их бездействию. Тогда народ назначил Дионисия единственным командиром с абсолютной властью (strategos autokrator). Карфагеняне были опасным врагом, а люди помнили, как самодержец Гелон спас Сицилию под Гимерой. Дионисий немедленно удвоил жалованье наемникам, набрал из изгнанников тысячу личных телохранителей и поставил на командные должности своих сторонников, сместив спартанца Дексиппа и отправив его домой. Затем он женился на дочери Гермократа, которая, как и он сам, принадлежала к знатному семейству, и убедил народ казнить Дафнея и других вождей. К апрелю 405 г., когда Гимилькон осадил Гелу, Дионисий стал хозяином Сиракуз.

Первая кампания Дионисия окончилась катастрофой. Отказавшись от своего плана блокировать карфагенян под стенами Гелы, он предпринял согласованное нападение на их укрепленный лагерь, но не сумел скоординировать передвижение своих войск. Отряды союзников из южной Италии, сиракузяне и геланцы пошли в бой, а Дионисий и его наемники вообще в нем не участвовали. Потрепанная армия укрылась за стенами города, и Дионисий приказал своим людям ночью эвакуировать Гелу. Гражданское население бежало из города, италийские греки отступили по суше к Мессанскому проливу, а сиракузская конница решила убить Дионисия во время его отступления к Сиракузам. Но, увидев, что его защищают отряды наемников, они поспешили в Сиракузы, заняли там позиции, захватили его жену и подняли граждан на восстание. Тем временем Дионисий готовил эвакуацию Камарины. Получив из Сиракуз известия, он вместе с 700 отборными наемниками форсированным маршем преодолел около 45 миль, в полночь сжег Ахрадинские ворота и убил большинство своих противников в городе. На рассвете прибыли большая часть его наемников и армия сицилийских греков. Дионисий к этому времени был хозяином ситуации. Его противники из Сиракуз бежали в Этну. Греки из Гелы и Камарины отправились в Леонтины и порвали с Дионисием. Он и Сиракузы остались в одиночестве перед армией Гимилькона. Но в этот момент удача улыбнулась Дионисию. Во вражеской армии свирепствовала чума, вдвое сократив численность ее бойцов. В Сиракузы явился карфагенский глашатай, предложив условия, на которые Дионисий с радостью согласился. Западная Сицилия, включая коренных элимов и сиканцев, отходила Карфагену; Селинунт, Гимера, Акрагант, Гела и Камарина не имели права строить укрепления и должны были платить Карфагену дань; Леонтины, Мессана и все общины сикелов получали автономию. Таким образом, в 405 г. Карфаген покорил большую часть Сицилии, а оставшейся части диктовал условия. Но право на власть ему давала лишь сила, и именно сила была тем орудием, которое Дионисий ковал против врага.

Дионисий правил Сиракузами тридцать восемь лет. В военное время он обладал неограниченной властью как командир войска (strategos autokrator). Он, его братья Лептин и Феарид, родственник Поликсен, а позже он с сыновьями возглавляли государство, и с ними вели переговоры другие державы. Дипломатические договоры сопровождались клятвами должностных лиц, совета и командующих сиракузской армией, но не более как исполнителей воли тирана. Власть Дионисия над Сиракузами держалась на наемниках, стоявших гарнизоном в укрепленной цитадели Ортигии; там он хранил оружие и держал 60 боевых кораблей в запертой гавани. Он нанимал множество солдат и моряков, греков и варваров и щедро награждал их добычей. Ветеранов он селил на землях таких греческих городов, как обезлюдевшая из‑за него Катана. Поскольку самыми опасными его врагами были карфагенские наемники, он пытался переманить их к себе высоким жалованьем и казнил всех плененных греческих наемников на карфагенской службе. Населению Сиракуз он мог доверять, лишь когда перед теми стоял выбор между его тиранией и тиранией Карфагена. В 404 г., когда народ восстал при поддержке Мессаны и Регия и запер Дионисия в Ортигии, он согласился уйти, но, покинув пределы города, нанял отряд кампанской конницы и подавил мятеж. После этого он не позволял народу вооружаться и не спускал с него глаз. Он попытался создать партию своих сторонников, перераспределив большую часть земельной собственности в Сиракузах и материально помогая беднейшим гражданам и освобожденным рабам; но эти «новые граждане», как именовали их противники, вероятно, составляли меньшинство в государстве. Таким образом, власть Дионисия держалась исключительно на наемниках. Чтобы платить им жалованье, ему требовалось больше денег, чем могли дать Сиракузы.

Поэтому одной из важнейших целей его внешней политики было получение доходов и добычи.

Условия договора с Карфагеном были нацелены на то, чтобы изолировать Сиракузы, так как Карфаген гарантировал автономию сикелов, беженцев в Леонтинах, и Мессаны, контролировавшей пролив. Но когда Африку охватила эпидемия чумы, у Дионисия оказались развязаны руки. Он напал на города сикелов Гербесс и Гербиту, благодаря предательству захватил халкидянские города Наксий и Катану, которые состояли в союзе против него, и угрозами вынудил Леонтины сдаться. С покоренными народами он обращался по‑разному. Сикелы обычно становились его подданными – плательщиками дани или союзниками, так как из них получались хорошие бойцы. Халкидян продали в рабство. Смешанное население Леонтин было переселено в Сиракузы и получило гражданские права. Благодаря использованию труда 60 тысяч горожан стены переполненного города были расширены и укреплены; Эпиполы оказались под защитой стен, а в Эвриеле была построена сильная крепость, в результате чего Сиракузы своими размерами вдвое превзошли Афины, будучи при этом гораздо неприступнее (рис. 25). Чтобы еще дальше отогнать от города изгнанных сиракузян и упрочить контроль над проливом, Дионисий добился союза с Мессаной, пожертвовав ей некоторые земли, и заручился расположением италийских Локр, женившись на дочери вождя локрийцев. Однако соседствовавший с Локрами Регий отверг его матримониальные предложения и стал его злейшим врагом. В Греции Дионисий поддерживал дружбу со Спартой. В начале его правления спартанский эмиссар Арист помог ему схватить некоторых противников, и благодаря его услугам Дионисий имел возможность набирать пелопоннесских наемников.

За годы мира с Карфагеном Дионисий усиленно вооружался. Ядро его полевой армии состояло из наемников – греков и варваров, которых насчитывалось от 10 до 20 тысяч в зависимости от ситуации; Дионисий создал также специальные отряды конницы, гоплитов, пелтастов, инженеров и техников. В военное время он набирал войска в греческих и сикелских городах восточной Сицилии. Его оружейники производили экипировку, пригодную для всех родов войск и народностей, находившихся у него на службе, а в Ортигии был накоплен запас оружия. Техники изобрели катапульту (katapeltes), или большой лук с механически натягивающейся тетивой, стрелы из которого могли пробить легкий щит (peltes) или кожаные доспехи с расстояния 200 м. Также изобретались и принимались на вооружение всевозможные осадные орудия. Армию возглавляли не ежегодно сменявшиеся полководцы, а Дионисий и его штаб из командиров наемников. Понимая значение десантных операций в войне с Карфагеном, Дионисий приказал своим корабелам строить флот из леса, рубившегося на горе Этна или ввозившегося из Италии, откуда его переправляли на сиракузские верфи, связав в плоты. Боевой флот Дионисия насчитывал 200 кораблей, и еще 100 находилось в резерве; крупнейшими кораблями были квинкверемы (названные так потому, что каждое весло приводили в действие пять человек), изобретенные корабелами Дионисия; имелись также квадриремы, триремы и менее крупные суда. Экипажи кораблей наполовину состояли из моряков‑наемников, наполовину из граждан города; флотом командовал Лептин, брат Дионисия. Таким образом, силы Дионисия были внушительнее и многочисленнее в коннице, осадных орудиях и боевых кораблях, чем те, что развернула Спарта против Персии. Однако им не хватало опыта, дисциплины и сплоченности.

Карфаген, даже ослабленный чумой, оставался грозной силой. Лучшими его войсками были пехота и конница из Карфагена и его африканских владений плюс отряды, выставленные подданными Карфагена в Испании и Сардинии, и большое число наемников, главным образом из Западного Средиземноморья. Карфагенский флот имел давние традиции; развернутый полностью, он превышал численностью флот Дионисия. Финансы Карфагена, складывавшиеся из налогов и доходов от торговли, позволяли ему содержать большие армию и флот, не подрывая национальную экономику. Великие победы Ганнибала и Гимилькона усилили боевой дух карфагенян, а граждане Карфагена проявляли больше стойкости, чем подданные Дионисия.

В 398 г. Дионисий предъявил Карфагену ультиматум, заявив, что Сиракузы объявят ему войну, если не будут освобождены все греческие города на Сицилии. Карфаген отверг ультиматум и начал вооружаться. Дионисий рассчитывал на неготовность противника; в его распоряжении имелся по крайней мере год, чтобы освободить Сицилию и занять ее западные порты. Пропаганду Дионисия с энтузиазмом восприняли греки, находившиеся под властью Карфагена; они восстали против своих хозяев и ответили на резню резней. Во время своего похода на запад Дионисий вооружил греков и сикелов; к Мотии он привел 80 тысяч пехотинцев, 3 тысячи всадников и почти 200 боевых кораблей. Мотия представляла собой хорошо укрепленный город на маленьком острове, отделенном мелким проливом от западного побережья Сицилии. Дионисий разместил свой флот и корабли снабжения в бухте Мотии и начал строить дамбу к острову, одновременно напав на пять городов, сохранивших верность Карфагену, но не сумев взять штурмом ни одного. Прежде чем дамбу к Мотии успели достроить, Гимилькон нанес с моря два удара. Его целью было уничтожить торговые корабли, так как с их помощью Дионисий снабжал свою огромную армию, удалившуюся более чем на 200 миль от базы. Ночью в сиракузскую гавань проникла эскадра из 10 быстроходных трирем и потопила почти все торговые корабли, находившиеся на плаву. Сам Гимилькон на рассвете внезапно атаковал гавань Мотии; он утопил и сжег несколько торговых кораблей, но его атака на греческие боевые корабли, вытащенные на берег, была расстроена огнем катапульт, лучников и пращников Дионисия. После этого греки перетащили свои корабли на катках через полуостров к открытому морю, и Гимилькон вернулся в Карфаген. Мотия лишилась надежды на спасение.

Дамба была быстро закончена. Дионисий подвел тараны – снабженные бронзовыми наконечниками длинные деревянные брусья, которые люди несли на плечах, – и, пока тараны крушили укрепления города, защитников сгонял со стен огонь катапульт, лучников и пращников, которые стреляли из бойниц в деревянных шестиэтажных башнях, передвигавшихся на колесах. Защитники в ответ установили над парапетом длинные балки, подвешивая на них людей, которые осыпали башни горящей просмоленной паклей. Стена была, наконец, пробита, но оказалось, что это лишь первая линия обороны. Ведя огонь с крыш своих высоких домов и из‑за баррикад на узких улицах, карфагеняне отбивали непрерывные атаки греков, действовавших со сходней передвижных башен. В ходе ночной атаки отборных войск, которые установили штурмовые лестницы на обломках рухнувших домов, греки наконец ворвались во внутренний город и благодаря численному преимуществу взяли верх над карфагенянами. Дионисий тщетно пытался остановить всеобщую резню, уменьшавшую размеры выкупа, на который он мог рассчитывать. Город был разграблен, уцелевшие проданы в рабство. Однако героическая оборона Мотии была не напрасна. Она надолго затянулась, а Дионисий после потери торгового флота больше не мог снабжать свою огромную полевую армию. Он оставил в Мотии гарнизон, главным образом из сикелов, приказал лептинцам осадить Сегесту и Энтеллу, а остальную армию распустил. Взятие Мотии было выдающимся успехом. Сильно укрепленный город пал не в результате традиционной осады и блокады, к которым Афины прибегали под Потидеей, а Спарта собиралась применить в Мантинее и Флии, а благодаря решительному штурму с применением артиллерии. Однако Дионисий не сумел уничтожить плацдарм карфагенян в Сицилии.

В 397 г. тщательно спланированная контратака превосходящими силами на суше и на море лишила Дионисия плодов его доставшейся с трудом победы. Гимилькон вернул Эрикс и Мотию, переманив сиканцев на свою сторону. Затем он начал наступление вдоль северного побережья, а свой могучий флот отправил вперед, чтобы захватить Мессану. Тем временем Дионисий вследствие угрозы линиям снабжения отступил со своей передовой позиции у Сегесты. Когда он отходил к Сиракузам, сикелы покинули его и перешли к карфагенянам. Вынужденный полагаться только на местные ресурсы, Дионисий набрал лишь 30 тысяч пехотинцев, 3 тысячи всадников и 180 кораблей, треть которых имела экипаж из освобожденных рабов, после чего со всем войском отправился из Сиракуз к Катане. Извержение Этны вынудило Гимилькона отойти, и греческий флот навязал сражение оставшемуся без поддержки карфагенскому флоту, которым командовал Магон; армия Дионисия выстроилась на берегу. Флотоводец Лептин безрассудно вводил греческие эскадры в бой по частям. Его эскадра была быстро окружена. Карфагеняне применяли абордажную тактику, которой благоприятствовало их численное превосходство. Более 100 греческих кораблей было потеряно, погибло более 20 тысяч человек. Вскоре после этого Гимилькон начал наступление на Сиракузы. Его корабли – 250 военных, а также торговых – заняли все пространство Большой гавани, и армия захватила незащищенное предместье у Ахрадины. Из сиракузских укреплений не мог вырваться ни человек, ни корабль. Гимилькон встал на зиму лагерем, выбрав место в низине около Большой гавани. Его торговые корабли были отправлены на Сардинию и в Ливию за припасами, а солдаты Гимилькона построили три форта – в Полихне, Дасконе и Племмирии (см. рис. 25).

В 396 г. на призыв Дионисия о помощи откликнулась Спарта. Ее флотоводец Фаракид прибыл под Сиракузы с 30 триремами, набранными на Пелопоннесе и в южной Италии. В Сиракузах росло недовольство. Граждане замышляли восстание, но наемники поддерживали тирана. Фаракид отчасти восстановил единство, объявив, что ему приказано помочь Дионисию против Карфагена, а не Сиракузам против Дионисия. В этот момент карфагенский лагерь опустошила смертоносная чума: люди умирали в мучениях, обычно на шестой день болезни, и никакие лекарства не помогали. Греки, решив, что чуму наслали боги, чьи храмы разорил Гимилькон, воспрянули духом. На рассвете они атаковали с суши и с моря. Атака, спланированная Дионисием, увенчалась полным успехом. Основная часть карфагенского флота была уничтожена, захвачены форты в Дасконе и Полихне. Однако лагерь Гимилькона был хорошо укреплен, и он по‑прежнему удерживал форт в Племмирии, контролировавший выход из Большой гавани. Прошло несколько дней, в течение которых греки не пытались штурмовать лагерь, а затем Гимилькон ночью ускользнул на 40 триремах, посадив на них граждан Карфагена. Служившие у него сикелы бежали в горы. Остальные сдались или были захвачены Дионисием, некоторых иберийских наемников он взял к себе на службу, а остальных продал в рабство.

Враги Дионисия утверждали, что Гимилькон заплатил Дионисию 300 талантов, чтобы тот позволил карфагенянам спастись. Почти наверняка это обвинение не соответствует действительности: Гимилькон, в чьих руках находился выход из Большой гавани, мог бежать под покровом ночи в любой момент, и у него не было никаких оснований доверять коварному Дионисию, тем более открывать ему план своего бегства. Мотив, который враги приписывали Дионисию, якобы состоял в том, что жители Сиракуз смирились с его тиранией лишь из‑за страха перед Карфагеном, и он поэтому не собирался изгонять карфагенян с Сицилии. Это совершенно ложное предположение. Карфагенская угроза в 405, 404 и 396 гг. не помешала сиракузянам восставать или замышлять восстание против Дионисия. Более того, сам Дионисий в 398 г. предпринял все возможное, чтобы изгнать карфагенян с острова, а бегство Гимилькона он не мог рассматривать как окончание войны.

Карфаген временно прекратил боевые действия из‑за потерь под Сиракузами и грандиозного восстания ливийцев – те, разъяренные предательским бегством Гимилькона, захватили Тунис и осадили Карфаген. Однако восставшие не получили от греков поддержки и вскоре были разбиты. Силы Дионисия также были серьезно подорваны в непрерывных кампаниях. Потеря кораблей, экипировки и людей была тем более серьезной, что он истратил всю казну и не имел финансовых резервов. Его наемники проявляли недовольство, и Дионисий многих из них заменил обходившимися более дешево освобожденными и вооруженными рабами. То, что он не сумел защитить греков, восставших по его наущению, лишило его их поддержки. Сикелы изменили баланс военной мощи, перейдя на сторону Карфагена: они были отличными бойцами, а их горные города контролировали пути через Сицилию. В течение последних кампаний обе стороны пытались создать на своих линиях коммуникаций укрепленные базы. Карфаген основал Лилибей около Мотии, Термы около Гимеры и Тавромений около Наксия, который был центром сопротивления сикелов грекам. Дионисий основал поселения в Энтелле, Адране и Этне, поселил 10 тысяч наемников в Леонтинах, отправил в Мессану локрийцев, а поблизости от нее основал Тиндарис для греков, бежавших из Мессаны. После этого он провел несколько кампаний против сикелов, покорив одних, а с другими, в том числе с Агирисом, тираном Агирия, вступив в союз, но не сумел взять Тавромений, напав на него посреди зимы. В 393 г. в Сицилии высадился Магон, имея достаточно денег, чтобы набрать большую армию и вернуть сикелов на сторону Карфагена. Он начал наступление на Мессану, но был разбит и отступил. В 392 г. его наступление с 80‑тысячной армией по внутренним областям Сицилии быстро закончилось из‑за нехватки припасов, когда он оказался перед объединенными силами Дионисия и Агириса, и Магон заключил мир, по которому государства сикелов, в частности Тавромений, отходили к Дионисию. Прибрежные греческие государства центральной Сицилии, вероятно, были признаны обеими сторонами автономными и независимыми.

Теперь Дионисий мог обрушиться на своего злейшего врага Регия, который принимал сиракузских изгнанников и оспаривал контроль над проливом. В 393 г. Дионисий уже безуспешно воевал с Регием, после чего италийские города объединились в коалицию для защиты своей свободы. В 390 г. Дионисий возобновил войну, но италийцы отразили его нападение. Тогда он заключил союз с жителями внутренних областей, луканцами, и отправил им на помощь флот. Оказавшись между двух огней, италийцы потеряли 10 тысяч человек в бою с луканцами и в 389 г. были побеждены Дионисием, который предложил им великодушные условия мира и в знак своей доброй воли отпустил 10 тысяч пленных. Государства на крайней оконечности Италии оказались в изоляции. Дионисий собирался присоединить их к своим владениям. Он заключил мир с регийцами, которые заплатили ему 300 талантов и сдали свой флот из 70 кораблей, затем разрушил Кавлонию и Гиппоний, их население депортировал в Сиракузы, а их земли отдал Локрам. В 388 г. он сознательно затеял ссору с Регием и осадил город. Десять месяцев спустя, в 387 г., голод вынудил оставшихся 6 тысяч регийцев сдаться. Всех, кто не смог откупиться миной серебра, продали в рабство. Регийского командира Питона подвергли бичеванию до тех пор, пока не запротестовали войска самого Дионисия; тогда Питона и его семью утопили. Амбиции Дионисия были наконец удовлетворены. Он начал строить стену через перешеек, чтобы защитить свои завоевания.

Теперь Дионисий контролировал оба берега пролива, а его флот не имел соперников в Ионическом море. По наущению царя молоссов Алкета, который жил изгнанником при его дворе, Дионисий отправил оружие и 2‑тысячное войско иллирийцам, которые ворвались в Эпир и убили 15 тысяч молоссов. Вмешавшаяся Спарта изгнала иллирийцев, но Алкет вернулся на престол и открыл порты Эпира флоту Дионисия. Дальше к северу, где жили союзные иллирийцы, Дионисий основал колонию в Лиссе на материке, совместно с паросцами колонизировал острова Фарос и Исса и отправил поселенцев в Адрию, которую, вероятно, следует идентифицировать с городом в устье реки По. Сиракузские изгнанники, не желавшие примириться с тираном, создали колонию в Анконе – прекрасной гавани на итальянском побережье. Целью Дионисия было взять под свой контроль торговые пути из Греции в Италию и из Средиземного моря в Адриатику, которые в прошлом контролировали коринфские колонии, в первую очередь Керкиру. Как ни малы были его поселения, Дионисий, вероятно, получал доходы от поборов, мало чем отличавшихся от пиратства, и в то же время обеспечивал защиту сицилийских купцов в Адриатическом море. На другом берегу итальянского полуострова он воспользовался своей морской мощью для получения доходов в 384 г., напав на Агиллу в Этрурии, где ограбил храм и захватил пленников и добычу на сумму 1500 талантов.

В 383 г., улучшив свое финансовое положение, Дионисий попытался поднять на восстание государства западной Сицилии и спровоцировал Карфаген на объявление войны. Карфагенянин Магон начал наступление и в Сицилии, и в Италии, где италийские государства вступили с ним в союз. Дионисий одержал крупную победу при Кабале – местонахождение этого пункта в Сицилии не выяснено – и потребовал от Карфагена полной эвакуации с Сицилии и возмещения расходов на войну. Карфагеняне возобновили наступление и одержали решающую победу над сикелами, у которых было убито более 14 тысяч человек, включая Лептина. В данном случае карфагеняне не брали пленных. Мир был заключен, по‑видимому, в 378 г. Дионисий уплатил контрибуцию в тысячу талантов, а Карфаген расширил свои владения до реки Галик, так что Термы и часть земель Акраганта перешли под его власть. Тем временем на втором фронте в Италии Дионисий заключил союз с галлами; они бесчинствовали в центральной и южной Италии и поставляли ему храбрых наемников. По‑видимому, уже после заключения мира с Карфагеном Дионисий захватил Кротон, но не сумел взять Фурии. За этими масштабными войнами последовал долгий период накопления сил. Наконец, в 368 г. Дионисий начал свою последнюю кампанию против карфагенян с 300 триремами, 30 тысячами пехотинцев и 3 тысячами всадников. Как и в 398 г., Карфаген снова был ослаблен последствиями чумы и восстаниями в Ливии и на Сардинии. Сперва не встречая сопротивления, Дионисий захватил Селинунт, Энтеллу и Эрикс и осадил Лилибей. Однако сильный карфагенский гарнизон не сдавался, а Дионисий, введенный в заблуждение ложным сообщением об огромном пожаре на сиракузских верфях, отправил назад в Сиракузы большую часть своего флота. После этого вражеский флот неожиданно напал на Дрепан – морскую базу Дионисия – и захватил большинство из 130 трирем, оставшихся у Дионисия на западе. Зимой было заключено перемирие, а в 367 г. Дионисий умер своей смертью. Наследовавший ему Дионисий II в итоге заключил с Карфагеном мир на предыдущих условиях, и река Галик осталась границей между греческой и карфагенской Сицилией.

Карьера Дионисия впервые продемонстрировала, чего может достичь самодержеец в эпоху развитого капитализма. Путем неприкрытых конфискаций или больших налогов на богатые города восточной Сицилии он накопил достаточно средств, чтобы за шесть лет вооружить исключительно грозную армию; израсходовав эти ресурсы, он аналогичным образом обобрал южную Италию. В кризисные моменты он не останавливался перед конфискацией храмовых сокровищ, вводил огромные налоги на капитал (eisphorai) и, возможно, прибегал к порче монеты, но, когда его власть окрепла, поощрял коммерческие предприятия, и в итоге Сиракузы как торговый город не знали себе равных в Сицилии и южной Италии. В конце правления Дионисия, когда Сиракузы достигли вершины материального процветания, их лидирующее положение на греческом западе напоминало положение Афин в Эгейском бассейне в V в., хотя и в меньших масштабах. Сиракузы были столицей империи, включавшей в себя две трети Сицилии и оконечность Италии и расположенной на торговых путях в Западное Средиземноморье. Они являлись центром торгового обмена между Грецией, Италией и Карфагеном; сиракузская монета, чеканившаяся из серебра, а после 387 г. из электрона, была самой твердой валютой на западе. Сиракузы стали крупнейшим укрепленным городом в греческих землях, их население превышало полмиллиона человек, и они обладали флотом из 300–400 кораблей, контролировавшим сицилийские воды и защищавшим сиракузских купцов в Ионическом и Адриатическом морях.

Однако процветание Сиракуз не меняло того факта, что Дионисий захватил власть и сохранял ее как военный самодержец, командир наемного войска, а не вождь политической партии или единого государства. Наемники, столь легкодоступные в IV в., использовались тираном не только как ударные войска и экипажи флота, но и как полиция и телохранители. Для режима Дионисия они были незаменимы. Чтобы гарантировать их службу, Дионисий около 406 г. начал выпускать золотые, а позже отличные серебряные декадрахмы; будучи соперником Карфагена, он позаимствовал популярные пунические эмблемы – пальму и гарцующую лошадь, Карфаген же, в свою очередь, стал копировать его серебряные декадрахмы. Своих наемников Дионисий умело использовал на войне. Он лично водил их в атаки, отличался храбростью и несколько раз был ранен в бою. Он был упорным и изобретательным, но не выдающимся полководцем, блестящим организатором десантных операций и пионером среди греков в осадном деле, кораблестроении и координации действий специальных подразделений. Дионисий остался величайшим греческим командиром наемников в этом столетии непрерывных войн.

Хотя Дионисий создал великий город, мощную армию и флот и крупную империю, сплоченного государства ему построить не удалось. Заполнив Сиракузы смешанным населением, он лишил город единства, необходимого для полиса, и заменил кровные узы общими узами политического рабства. Как он ни старался узаконить свою власть, объявляя себя освободителем, сохранив некоторые конституционные нормы и чеканя на своих монетах название Сиракуз или символ Сицилии, triskeles[59](фото ХПж), греки из Сиракуз и подчиненных государств не примирились с потерей политической свободы. Империю Дионисия связывали лишь стальные кандалы, которые он выковал, манипулируя людьми и деньгами. Успехи Дионисия были его личными успехами. У него почти не было советников и друзей, он жил в страхе перед предательством, сместил своего брата Лептина и изгнал своего сторонника, историка Филиста. Опору своему режиму он искал за морем – в Спарте, греческом государстве‑тиране, и в Афинах, когда возродилась их морская мощь. В Греции Дионисий пытался воплотить свои амбиции, над которыми насмехались его враги, – стать признанным трагиком. На Олимпийском празднике 384 г. его стихи были публично осмеяны, но поэт, гостивший при его дворе, назвал их трагическими.

Возможно, ради компенсации этой неосуществленной мечты Дионисий воздвигал себе статуи в образе Диониса, бога трагедии. Но в итоге афинский народ удовлетворил его амбиции, даровав ему афинское гражданство и присудив первое место на Дионисийском празднике в 367 г.

Какими бы ни были достоинства его трагедий, политические достижения Дионисия вызывали в Греции большой интерес. Сиракузы посещали Платон и Аристипп, чтобы изучить этот пример единоличного правления, и оба жестоко пострадали от Дионисия. Лисий, выступая на Олимпийском празднике в 384 г., призывал греков объединиться и освободить Сицилию. Исократ, не питавший иллюзий о характере правления Дионисия, провозглашал его спасителем эллинизма и призывал его объединить Грецию против персов.

Великой заслугой Дионисия было, без сомнения, то, что он сумел спасти греческую Сицилию от карфагенского завоевания, – не всякому на его месте это удалось бы. Однако его ни в коем случае нельзя считать идейным защитником эллинизма. Он без колебаний прибегал к услугам сикелов, луканцев и иллирийцев для разрушения греческих государств и охранял свои владения с помощью кампанских, иберийских и галльских наемников. Антипатия между греками и карфагенянами была лишь одним из конфликтов, которым он воспользовался для завоевания власти. Он настраивал бедных против богатых, рабов против хозяев, наемников против граждан, вплоть до того, что вынуждал вдов своих жертв выходить замуж за своих фаворитов, и эксплуатировал вражду дорийцев и халкидян, греков и сикелов, а также отдельных государств друг к другу. Способствуя революциям и переселяя целые города, он подрывал не только материальную основу многочисленных полисов, но и их мораль. Наделяя правами рабов и создавая поселения наемников, он строил национально неоднородное государство, явно снижавшее стандарты эллинизма. Личный пример Дионисия был сугубо отрицательным: он отличался вероломством, мстительностью и жестокостью и не признавал ни светских, ни религиозных ограничений. Если его армии спасли греческую Сицилию от завоевания, то своими политическими методами он причинил ей больше вреда, чем какой‑либо иной сицилиец.