Демократическая реформа и разрыв со Спартой

Опасность персидского вторжения исчезла в результате победы при Эвримедоне и смуты, последовавшей за убийством Ксеркса в 465 г.; занявший престол Артаксеркс, убив своего брата, столкнулся с восстаниями по всей империи, особенно в Бактрии, а позже в Египте. В прошлом эта опасность объединяла разнородные элементы греческого мира: в Афинах – Ареопаг и Экклесию, в Эгейском бассейне – Афины и их союзников, а на материке двух столпов Общегреческого союза – Афины и Спарту. Теперь возникла новая ситуация. В Афинах инициативу захватили демократические вожди. В течение нескольких лет они низвергли Ареопаг, подчинили союзников воле Афин и окончательно порвали со Спартой. Эта политика определяла историю греческих государств в течение следующих шестидесяти лет.

Возвышение Ареопага после Саламинской битвы основывалось больше на старинном престиже и недавних услугах государству, чем на законных прерогативах. С течением времени влияние Ареопага стало ослабевать. Память о его услугах потускнела, личное влияние его членов снизилось. С 487 г. архонты назначались не прямыми выборами, а посредством жребия; двадцать лет спустя большинство экс‑архонтов в Ареопаге попали туда именно благодаря этой процедуре, и, соответственно, они имели меньше влияния, чем их предшественники. Из‑за широчайших полномочиий их подозревали в коррупции – обычное обвинение в греческой политике, зачастую вполне обоснованное, а их возвышение рассматривалось как угроза личной свободе граждан. Оппозиция, которую ранее возглавляли Фемистокл и Аристид, к 466 г. находилась в руках Эфиальта и Перикла, имевших безупречную репутацию неподкупных людей, благодаря чему они неизменно пользовались доверием народа. Эфиальт был способным законодателем и блестящим оратором; Перикл, сын Ксантиппа, – юным и чрезвычайно многообещающим аристократом. Сперва они стали критиковать отдельных ареопагитов, обвиняя их перед Гелиеей в коррупции и злоупотреблении властью, и во многих случаях им удавалось доказать свои обвинения. Эфиальт и Перикл в 465–463 гг. по крайней мере один раз назначались главнокомандующими, что свидетельствует о силе их сторонников. Летом 462 г. они обвинили в коррупции самого влиятельного политика в государстве – Кимона. Но он также имел репутацию неподкупного человека и был оправдан. Вскоре после этого в отсутствие Кимона Эфиальт и Перикл решили, что позиции Ареопага уже достаточно подорваны, и провели через народное собрание демократическую реформу.

Подробности этой реформы нам неизвестны, но ее цель очевидна. Ареопаг был лишен всех политических прав – они называются «традиционными» или «благоприобретенными» в зависимости от воззрений источника. Его судебные полномочия также были урезаны и теперь, и еще раз позже; в итоге Перикл оставил ему лишь дела, связанные с религией, такие, как убийства или вырубка священных оливковых деревьев. Тем самым Экклесия и Гелиея избавились от надзора, который обеспечивал равновесие при клисфеновском равноправии (isonomia), и это расчистило путь для установления полной демократии, то есть перехода власти в руки большинства граждан, народа (demos). Полномочия Ареопага были поделены между Советом пятисот, с одной стороны, и народным собранием, или Гелиеей, – с другой. Надзор над высшими должностными лицами, рассмотрение обвинений в измене (eisangelia) и полномочия назначать административный арест, штраф, а при определенных обстоятельствах выносить смертный приговор получил совет, который стал главным исполнительным органом народа. Отныне все государственные указы выносились по решению «совета и народа». Такие судебные функции Ареопага, как рассмотрение определенных обвинений, скажем в «неблагочестии», и выслушивание апелляций, перешли к Гелиее. Юристы поздних времен, например Аристотель, усматривали в Гелиее тайну народной власти и краеугольный камень народного суверенитета. Надзорные и дискреционные полномочия Ареопага были аннулированы, и народное собрание отныне подчинялось только добровольно возложенным на себя ограничениям; среди них существенным был принцип уважения к установленным законам, гарантом которых доселе выступал Ареопаг. Вероятно, начиная с 462 г., если кто‑либо ставил под сомнение законность предложения или декрета, народное собание приостанавливало их действие, а автор предложения представал перед судом Гелиеи по обвинению в беззаконии (graphe paronomon). Таким образом, по словам комического поэта Платона, Эфиальт «в полной мере дал гражданам испить незамутненной свободы».

Реформам Эфиальта и Перикла навешивались различные ярлыки. Некоторые утверждали, что реформы освободили народ от власти «деспотического и олигархического» совета, а другие (в том числе и Аристотель) – что они вскружили народу голову, льстя ему «как тирану». Когда Кимон вернулся в Аттику, он тщетно пытался отменить реформу и восстановить, выражаясь словами Плутарха, «организованное и аристократическое государство» Клисфена. Вскоре Эфиальт был убит беотийцем из Танагры, но кто стоял за спиной убийцы, так и осталось неизвестно. В «Орестее», поставленной в 458 г., Эсхил подчеркивает незапятнанность и престиж Ареопага и предупреждает афинян об опасности анархии и гражданских войн. Но как показал ход истории, народ крепко взял власть в свои руки и обратился к внешнеполитическим проблемам храбро, энергично и с полной уверенностью в своих силах.

Как лидер Афинского союза Афины после 477 г. чрезвычайно усилились. По совету Фемистокла и Кимона ежегодно закладывалось по 20 трирем, что позволяло постоянно содержать боевой флот в 200 кораблей. Огромная добыча, захваченная союзом, беспрецедентно обогатила Афины как гегемона, и чем больше союзников вместо кораблей давали деньги, тем дешевле обходилось содержание флота афинскому казначейству. После того как угроза персидского нападения уменьшилась, интересы Афин и их союзников разошлись. Афинскому государству и самим афинянам, особенно фетам, союз приносил силу и богатство. Союзники же со своей стороны обеспечили независимость от Персии, ради которой они вступили в союз, и для них цена членства в союзе – предоставление кораблей или выплата дани, обязательство нести службу и затраты на содержание армии – становилась все более обременительной. Афинам предстояло сделать выбор: либо согласовать интересы союзников с собственными, пересмотрев цену членства в союзе и принципы раздела добычи, либо увеличить разрыв между собой и союзниками, не меняя размера взносов, несмотря на то что условия изменились. Момент истины наступил в 465 г., когда Тасос, богатейший остров в северной части Эгейского моря, обладающий сильным флотом, вышел из Афинского союза, не согласившись с требованием Афин предоставить им долю в торговых и горно‑рудных предприятиях Тасоса на фракийском побережье. На повестке дня стояли два вопроса: позволят ли Афины покинуть союз одному из его членов и призовут ли Афины других членов союза на свою сторону в частном конфликте с Тасосом.

Афинский флот под командованием Кимона напал на флот Тасоса и разгромил его, захватив 33 корабля, а затем высадил на острове десант. Приблизительно в то же самое время – в конце 465 г. – 10 тысяч поселенцев, набранных из Афин и из союзных государств, были привезены в долину Стримона во Фракии. Их задачей было закрепить обладание стратегически важной позицией, известной как «Девять путей», Эннеа‑Годой, на месте которой позже вырос Амфиполь; она контролировала путь с востока на запад через Стримон, а также проход внутрь страны вверх по реке. Всем было ясно, что Афины намереваются взять под контроль фракийское побережье, богатое полезными ископаемыми, лесом и продовольствием. Однако встревоженные фракийцы объединились и в начале 464 г. уничтожили в Драбеске афинскую армию, которая наступала, чтобы охранять строительство поселения в ЭннеаГодой. Предприятие закончилось катастрофой. Фракийцы напали и на Херсонес, где Афины и их союзники понесли большие потери. Тем временем на Тасосе афинские войска одержали победу и ранним летом 464 г. осадили город, тасосцы же втайне обратились к Спарте за помощью, призвав ее напасть на Аттику.

Спарта не была связана с Тасосом никакими договорами. Но как вождь Спартанского союза она имела все причины опасаться, что сильные и амбициозные Афины рано или поздно начнут угрожать тем союзным государствам, которые имеют выход к морю. Объявив себя во время Персидской войны защитником греческой свободы и получив в этом качестве всеобщее признание, она могла обвинить Афины в имперской политике и силой защитить свободу Тасоса. Однако в Мессении никак не утихало восстание. Возможно, именно поэтому призыв Тасоса не обсуждался в спартанском народном собрании, однако высшие должностные лица государства втайне дали Тасосу обязательство вторгнуться в Аттику. Соглашение хранилось в секрете несколько лет, но летом 464 г. вторжению помешала природная катастрофа: страшное землетрясение разрушило город Спарту, погубив более 20 тысяч человек. Особенно большими были потери среди спартиатов, которые обычно жили в городе; много юношей, тренировавшихся в помещении, погибли, когда рухнула крыша. Илоты собрались на равнине Эврота, чтобы напасть на своих хозяев. Царь Архидам велел трубачу играть призыв к оружию, и граждане, перестав искать среди развалин своих родственников и пожитки, сплотились вокруг него и отбили нападение илотов. Вскоре после этого восстали илоты мессенийского происхождения. Они привлекли на свою сторону две группы периэков и соединились с мессенийскими повстанцами, которые держались в Итоме еще с 469 г. Их объединенные силы заняли Лаконию, угрожая разрушить Спарту.

В этом затруднительном положении Спарта обратилась за помощью к союзникам. Спартиат Периклид явился в Афины и сел перед городскими алтарями как проситель, с бледным лицом и в алом плаще. Его прошение было рассмотрено в народном собрании. Эфиальт, считая Спарту соперником Афин, советовал не отвечать на просьбу, а спокойно смотреть, как спартанская гордость будет растоптана. Кимон, сторонник двойной гегемонии, призывал не допустить, чтобы Греция окривела, а Афины лишились соратника. Народное собание проголосовало за политику благородства, и Кимон повел в Спарту 4 тысячи гоплитов. Платея, верный союзник Афин и Спарты, выставила треть своей армии, на призыв откликнулись также Эгина, Мантинея и прочие полисы. Их помощь спасла Спарту от гибели. В 463 г. она перешла в наступление и начала длительную блокаду мессенийских сил в гористой Итоме.

Спартанская катастрофа нарушила равновесие в греческом мире. Под контроль Аргоса перешли небольшие полисы Арголиды, а соседи Коринфа – Клеоны и Мегара – начали ощущать давление с его стороны. Вернувшись из Лаконии, Кимон получил от Коринфа упрек за то, что без разрешения зашел на его территорию. Члены Афинского союза поняли, что к Спарте за защитой отныне обращаться бессмысленно, и Афины одолевало искушение поставить их под еще более жесткий контроль. По двойной проблеме отношений со Спартой и отношений с членами союза Ареопаг и ведущий афинский полководец Кимон выступали за умеренную политику. Демократические вожди Эфиальт и Перикл рассматривали Спарту как врага, которого следует уничтожить, а членов союза – как афинских сателлитов. В конце лета 462 г. Тасос капитулировал. Его стены были разрушены, флот конфискован, а монетный двор закрыт. Его золотые прииски в Скапте‑Гиле и прочие владения на материке перешли к Афинам; был зафиксирован размер текущего и дальнейших денежных вкладов острова как участника союза. Отныне Тасос стал подчиненным государством, зависящим от воли Афин. Его судьба явилась предупреждением другим членам союза.

Жесткие условия, выдвинутые народным собранием Тасосу, вероятно, были подсказаны демократическими лидерами. Когда Кимон триумфально вернулся с Тасоса, Перикл и прочие пытались обвинить его в том, что он получил взятку от царя Македонии Александра и только поэтому не напал на Македонию. Это обвинение раскрыло один из амбициозных планов демократов – аннексию части территории Македонии. Оправдание Кимона стало свидетельством его личного влияния и его репутации неподкупного человека. Процесс носил политический характер – в этот момент, в конце лета 462 г., давление демократических лидеров на Ареопаг достигло пика, и оправдание Кимона, убежденного защитника Ареопага, было для них чувствительным ударом. Осенью 462 г. Спарта вновь призвала на помощь, и народное собрание откликнулось, отправив экспедиционные силы под командованием Кимона, сторонника союза со Спартой. Во время его отсутствия Эфиальт и Перикл провели реформу, которая покончила с Ареопагом и наделила народное собание полной властью.

Спартанцы долго осаждали Итому, прежде чем снова обратиться к союзникам, с чьей помощью надеялись разгромить укрепившихся мессенийцев. Прибытие отряда Кимона стало особенно желанным, поскольку афиняне славились своим икусством штурмовать полевые укрепления. Но на этот раз им не пришлось продемонстрировать свое мастерство. Пока они находились в Мессении, им стало известно о полном триумфе демократических вождей Афин, и они поняли, что их военачальник и дело, за которое он сражается, отныне не пользуются расположением народного собрания. Спартанские власти были информированы не хуже. Они подозревали, что такая радикальная реформа в Афинах приведет к изменению в политике по отношению к Спарте, и сразу же заподозрили в афинянах носителей революционных идей и представителей ионийских народов, которые даже могут перейти на сторону мессенийцев и илотов. С откровенностью, выдававшей их недоверие, спартанцы объявили афинянам, что их услуги более не нужны и они немедленно должны удалиться. У афинян не было выбора. Они покинули лагерь на глазах у спартанцев и пелопоннесских отрядов и в гневе вернулись в Афины. Там при новом демократическом режиме взяли верх противники Спарты и главного сторонника дружбы с ней Кимона. Зимой враждебные Спарте Афины, Аргос и Фессалия образовали тройственный союз, весной 461 г. Кимон подвергся остракизму. Период сотрудничества двух ведущих греческих полисов закончился.