Круг проблем философии и ее 10 страница

Для человека, лишенного возможности действовать, сферой активности становится неподдающаяся проверке часть мира; в ней он чувствует себя в безопасности, будучи свободным от необходимости принятия активной позиции. Причинно-следственные связи здесь становятся более сложными, так как отсутствуют непосредственное воздействие на окружение и возможность наблюдения его результатов; активность становится оторванной от действительности.

По мере того как контакт с окружением становится слабее, психическая активность все более смещается за пределы сенсомоторного контакта с действительностью. С легкостью создаются причинно-следственные связи, отсутствует возможность их проверки посредством простой формулы - действую и наблюдаю результат действия. Внешний аспект действительности перестает интересовать больного; важнейшим становится существенный смысл действительности, то, что скрывается под ее поверхностью.

При шизофрении часто наблюдается тенденция к философствованию; проблемы добра, зла, смысла бытия, устройства мира, смысла Жизни, высшей цели человека и т.д. не просто интересуют больных, но становятся существенным делом их жизни. Философ занимается философией, но живет, в сущности, такой же жизнью, как и любой другой рядовой человек. Больной шизофренией живет своей философией. Проблемы, которые для философа являются предметом рассуждений, для больного являются делом жизни в буквальном смысле слова, ибо он живет в мире, им самим созданном, ради которого он готов страдать и даже отдать жизнь. Известное выражение <primum vivere, deinde philosophari> (<сначала жить, а затем философствовать>) оказывается у него трансформированным в положение <primum philosophari, deinde vivere>.

Ненависть к родителям. Неоднократно первым сигналом шизофрении оказывается внезапное изменение эмоционального отношения к ближайшему окружению. Родители бывают поражены, когда их всегда послушная дочь или сын вдруг впадет в безудержную агрессию либо, замкнувшись в себе, смотрит на них <злыми глазами>. Часто наблюдается колебание чувств, когда ребенок бывает то нежным, то враждебным. Это изменение эмоциональной установки нередко бывает первым и главным проявлением начинающейся шизофрении. Эмоциональное отношение к родителям, особенно к матери, становится центральным пунктом переживаний больного. Он упрекает их в холодности, невнимании, ограничении его свободы. Иногда отношение к родителям становится ярко симбиотическим; больной боится без них что-то делать, постоянно остается с ними, всегда спрашивает их мнение и при этом как бы подспудно питает враждебные либо амбивалентные чувства. Иногда образ родителей под влиянием сильных чувств подвергается патологической деформации. Больной вдруг начинает видеть их <подлинное> лицо: из доброжелательных и любящих они превращаются во врагов и преследователей, стремящихся уничтожить больного, сломать ему жизнь, сделать из него <сумасшедшего>, отравить лекарствами и т. п. Если больной женат, такая смена может быть направлена на сексуального партнера; иногда она составляет основу шизофренического бреда ревности.

Шизофреническая семья. В психодинамической психиатрии двух последних десятилетий много внимания уделялось так называемой шизофренической семье. Утверждалось, что мать больного проявляла неадекватное отношение к ребенку, чувственную холодность, нередко подсознательную враждебность к нему, неуверенность в роли матери, деспотичность, неспособность выразить свои чувства, и стремление получить разрядку, демонстрируя власть. С другой стороны, отец в таких семьях бывает чрезмерно уступчивым, оттесненным своей супругой от своей отцовской роли на периферию семейной жизни. С ним не считаются, им явно пренебрегают либо ненавидят его, когда он своим поведением, например алкоголизмом, нарушает семейный порядок. Часто с внешней стороны семейная жизнь представляется образцовой, и лишь обстоятельный анализ эмоционально-чувственных отношений выявляет их патологию. Иногда мать, фрустрированная в своей супружеской эмоционально-чувственной жизни, все свои чувства, включая и эротические, проецирует на ребенка. Она не может допустить <перерезки пуповины>, привязывает ребенка к себе, ограничивает его свободу.

Патология семейной жизни не является редким явлением и, несомненно, относится к числу этиологических факторов не только шизофрении, но и других психических заболеваний. Возможно, при неврозах она встречается гораздо чаще, чем при шизофрении. В случае неврозов она бывает обычно более явной, а при шизофрении более скрытой. С другой стороны, встречаются семьи больных шизофренией, в которых действительно трудно доискаться каких-либо шизофренических черт. Таким образом, зарождается подозрение, что концепция шизофренической семьи в большей степени возникла под влиянием патологических чувственных установок пациентов. Это значит, что ее приверженцы смотрели на семью больного глазами своего пациента.

Разумеется, объективная оценка семейной атмосферы чрезвычайно затруднительна, и часто психиатр и психолог не в состоянии оценить ее иначе, нежели с позиции пациента. В конце концов, в одной и той же семье один ребенок может оценивать ее климат позитивно, а другой - негативно. Выявление у больного негативной оценки и негативной эмоционально-чувственной установки к материнской среде всегда требует дальнейшего анализа, ибо свидетельствует о нарушении в формировании первых контактов с социальным миром. Как уже упоминалось, оно не является специфическим для шизофрении, поскольку встречается слишком часто при различных психических нарушениях. Сведение этиологии шизофрении исключительно к этому фактору, несомненно, является слишком большим упрощением. Некоторые авторы приписывают эмоционально-чувственной связи с матерью столь большое значение, что считают на основе подробного анализа историй жизни больных шизофренией - главной причиной этой болезни отделение больного от матери в период первых трех лет жизни(1).

Материнство в живой природе. Дарвиновская модель живой природы, жестко и беспощадно борющейся за сохранение своей жизни и жизни вида, в последние годы все чаще вытесняется более позитивной моделью, в которой наряду с борьбой много места занимает забота, ласки, игра. Особенно подчеркивается толерантность и опека, какими окружены молодые животные в природе. Они живут <на особых правах>. Опека и толерантность в отношении малышей и подрастающих распространяется даже на животных других видов. Нередко животные заботятся о малышах другого вида как о своих собственных детенышах, если они оказываются лишенными материнской опеки. Материнство, которое является одной из основных форм поведения, связанного со вторым биологическим законом (сохранения жизни вида), нередко смягчает жесткие условия, связанные с реализацией первого основного закона (сохранения собственной жизни), соответственно которому, чтобы жить самому, необходимо убивать другие живые существа.

1. Spitz R. Infantile depression and the general adaptation syndrome // Depression. New York; Urune, 1954.

Чем выше на лестнице филогенетического развития находится животное, тем большего периода материнской опеки оно требует. Эта опека охраняет его перед жестокими законами жизни. Развитие форм, как морфологических, так и функциональных, осуществляется как бы в изоляции от внешнего мира, в материнской среде - среде охраняющей, безопасной, обеспечивающей удовлетворение основных потребностей. У млекопитающих во время внутриутробного периода такой средой является непосредственно организм матери; она буквально собственным телом охраняет своего детеныша от внешнего мира.

Возврат в лоно матери. По мнению некоторых авторов, особенно психоаналитически ориентированных(1), у человека до конца жизни сохраняется стремление к возврату в лоно матери. Некоторые считают, что определенные формы поведения и переживаний больных шизофренией являются выражением этого стремления. Например, двигательная активность при кататонии может напомнить двигательную активность плода: легкий переход от полной неподвижности к сильным хаотическим движениям. Разрушение границы, отделяющей внутренний мир от внешнего, можно интерпретировать как регрессию к жизни плода и раннему периоду детства, когда эта граница еще не существовала, так как она могла сформироваться в постоянном взаимодействии с окружением.

Игра. Если бы не безопасность, которую обеспечивает материнская опека, то молодое существо, не располагающее еще полностью развитыми функциональными и морфологическими формами, было бы обречено на гибель в окружающем мире; каждый его неверный шаг грозил бы смертью. Материнская среда не только удовлетворяет все существенные для жизни потребности (пища, питье, тепло и т.п.), но и обеспечивает возможность развития информационного метаболизма. Благодаря тому, что окружающая среда оказывается безопасной, ничем не угрожающей, можно вступать с ней в контакт, удовлетворять свое любопытство (установка <к>); нет необходимости от нее убегать или с ней бороться (установка <от>).

1. Rank О. The trauma of birth. New York: Qasic, 1952.

- Fromm E. Escape from freedom. New York; Farrar and Rinehart, 1941.

- Fromm E. Szkice г psychilogii religii. Warszawa, Ksiazka i Wiedza, 1966.

Первый контакт с окружающим миром имеет характер игры. Ничто не делается всерьез, а только <понарошку>. В игре апробируются разные формы взаимодействия с окружением, осуществляется подражание взрослым, в играх бывают победители и побежденные, командующие и подчиняющиеся. Окружающий мир напоминает сказочную страну, в которой все время открывается что-то новое. В этом игровом отношении к окружающему миру как у животных, так и у человека можно наблюдать необычайное богатство форм поведения. Игра, таким образом, имеет чрезвычайно важное значение для развития информационного метаболизма. Однако условием этого развития является доминирование установки <к>. Ибо трудно вступать в контакт с окружением, от которого приходится бежать или которое хотелось бы уничтожить.

В преморбидном периоде жизни больных шизофренией часто наблюдается недостаток игры в их отношениях с окружением. Иногда это бывает обусловлено чрезмерной опекой родителей, которые не позволяют ребенку играть с ровесниками; нередко ребенок от природы бывает несмелым, избегает контактов со сверстниками, а иногда какая-нибудь травма обусловливает невозможность контакта с другими детьми. В социотерапии шизофрении важную роль играет игровой элемент. Иногда больной впервые в жизни лишь в больнице учится играть, относиться к жизни менее серьезно, впервые познает флирт, учится танцевать и т. п.

Основная структура социальных контактов. Во взаимодействии с социальным окружением формируется специфическая для человека иерархическая структура, которая в языке наилучшим образом выражается посредством личных местоимений: <я> и <мы>, <ты> и <вы>, <он> и <они>. Непосредственное взаимодействие реализуется в среде <я> - <ты> либо <мы> - <вы>. Во втором случае имеет место идентификация с группой; <я> заменяется на <мы>. Чувство общности с другими усиливает собственную позицию; человек чувствует себя более сильным и смелым, ибо не одинок; вместе с другими(<мы>) легче апробируются различные новые способы поведения.

Дети в группе значительно легче проникают в <таинственный мир>. Сообща организуются запрещенные развлечения, вылазки; первые сексуальные опыты (обычно мастурбация). Взрослые также вместе с другими чувствуют себя более уверенно (например, в минуты опасности) в апробировании форм активности, необычных в данном социальном круге (например, новых политических или религиозных принципов) и т. п. Напротив, формы <он>, <они> указывают на более дальнюю область. Эта часть социального окружения не принимает непосредственного участия в <игре>. <Он> или <они> наблюдают со стороны, играют роль социального зеркала, являются судьями. <Они> - это часто родители, когда дети общаются с ровесниками. Однако, когда ребенок возвращается в семейный круг, родители снова входят в более интимную сферу <я> - <ты>. В нормальной социальной жизни люди часто переходят из одной сферы в другую в зависимости от сложившейся ситуации.

При шизофрении дефицит взаимодействия с социальным окружением ведет к тому, что самая близкая сфера контакта с ним деформируется. Сфера <я> - <ты> и <мы> - <вы> как бы атрофируется, в то время как более отдаленная сфера <я> - <он> либо <они> гипертрофируется; <они> приближаются к больному, занимая место, в норме принадлежащее самым близким: <ты> и <вы>. Не формируется также <мы>; больной чувствует себя одиноким. <Они> смотрят на больного, наблюдают за ним, являются его судьями. Он постоянно чувствует на себе их взгляды. Если дело доходит до нарушения границы, отделяющей собственный мир от окружающего, <они> читают его мысли, управляют его движениями; он становится автоматом, послушным их власти.

Шизофреническое сгущение социальной структуры. Вследствие разрушения трех уровней социального мира при шизофрении наблюдается своеобразное сгущение. <Они> оказывают давление на больного, ограничивают его свободу; он не может от них оторваться, чувствует себя преследуемым ими. Значительно слабее выраженная, но в определенной мере аналогичная ситуация наблюдается в повседневной жизни, когда, например, человек оказывается в переполненном трамвае или автобусе. При этом <они> - люди в принципе чужие - занимают позицию, которая в норме соответствует только тем, которые находятся с данным лицом в непосредственном контакте (<ты> и <вы>). В такой ситуации сгущения дело доходит до проецирования собственных эмоционально-чувственных установок на тех <дальних близких>; они раздражают своим поведением, своими манерами, высказываниями, чего не имело бы места, если бы они находились на достаточной дистанции от нее, ибо мы проецируем на них собственные, враждебные к ним установки.

<Псевдосообщество>. Человек - до такой степени существо социальное, что никогда не может находиться в одиночестве.

Когда он оказывается в условиях одиночества, его фантазии наполняются разными персонажами, реальными и фиктивными, близкими и далекими, симпатичными и антипатичными. Даже картины сновидений заполняются всевозможными человеческими персонажами. То же самое касается шизофрении; несмотря на аутизм, больной никогда не бывает один сам с собой. Его, казалось бы, пустой социальный мир заполняется реальными людьми, только с измененными обличиями (таким образом, родители, например, вдруг представляются с измененными лицами; вскрывается правда о них, под привычной маской обнаруживается что-то иное, иногда страшное) либо людьми совершенно фантастическими (ангелы, дьяволы, заговорщики и т. п.). Иногда лица изменяются совершенно, застывают в одном выражении (иронической усмешки, насмешки, порицания); иногда деформируются их формы, изо рта выходят ужасные слова, из глаз проникающие лучи, уши вырастают до огромных размеров. Временами изменяется цвет лица - оно становится желтоватым, как у покойников, просветленным как у ангелов, выгоревшим, как у дьявола. Эти изменения - результат собственной эмоционально-чувственной проекции больного. Н. Кэмерон определяет описанное здесь явление как <псевдосообщество> - <искусственное сообщество>(1). Оно является характерным как для шизофреников, так и для разного рода бредовых синдромов.

1. Cameron N. The psychology of behavior disorders. A biosocial interpretation. Boston. Houghton Mifflin Company, 1977.

Изоляция и амплитуда чувств. При спонтанном и естественном взаимодействии с окружающим миром и по мере восстановления близкого контакта с тем или иным человеком смягчается напряженность чувств и эмоций. Заклятый враг вдруг обнаруживает черты довольно симпатичные, а любимая особа нередко при более близком контакте утрачивает свои <чудесные качества>. Как известно из социопсихологии пропаганды, этот факт служит цели формирования общественного мнения с помощью прессы и других средств массовой коммуникации(1).

Политические партии и организации, .религиозные объединения и т. д., желая привлечь как можно больше сторонников и навязать им определенные формы поведения, широко используют психологические методы. Если так называемых врагов как можно дальше отдалить от себя и прервать с ними всякие контакты, то будет легче изображать их характеры в соответствии с априорно сформированными взглядами, способами поведения и лозунгами. Например, гитлеровская пропаганда изображала врагов в самом черном свете. Иной тип пропаганды, нацеленный на завоевание себе союзников, имеет целью установить более близкие контакты, чему служит открытие границ, поддержка торговых и культурных отношений, привлечение туристов.

Диапазон эмоционально-чувственных установок у человека необычайно низок. Ядром установки <к> является максимальное сближение с окружением, какое естественным путем достигается в сексуальном акте, а фиктивным образом - в состояниях мистического или творческого экстаза.

Крайним выражением установки <от> является акт убийства, который, хотя и осуждается во всех культурных кругах, однако получает социальное одобрение. Например, когда <я убиваю> заменяется на <мы убиваем>, как например в случае войны. В нормальной социальной жизни эмоционально-чувственные связи редко доходят до своих экстремальных границ. Все разыгрывается где-то посредине, в зоне <легких> чувств. Правда, в воображении допускаются насилие и убийство, но, к счастью, реализуются эти крайние мысли редко.

1 Freud S. Massenpsichologi und lch-Analyse& Die Zukunft einer Illusion. Frankfurt am Main: Fischer Biichnerei, 1967.

При шизофрении часто еще задолго до заболевания наблюдается подавление чувств. Больной не имеет достаточного эмоционально-чувственного контакта с окружением, чтобы реализовать свои чувственные установки. Он часто живет в скорлупе искусственных чувств, навязанных ему окружением (<идеальный сынок>), а свои подлинные чувства - как негативные так и позитивные - реализует в фантазиях наяву либо во сне. В них осуществляется месть врагам, завоевываются прекраснейшие женщины, ведутся кровавые войны и т.п. Только очень сильные чувства представляются ему подлинными, слабые же - кажутся ложными, либо он вынужден слишком часто проявлять их в своих контактах с окружением. С момента начала заболевания эти сильные чувства начинают действовать вовне. Сила их нередко превышает способность наблюдателя прочувствовать и понять их.

Больной шизофренией живет не около центра эмоционально-чувственной оси, но на обоих ее концах: страха и ненависти - с одной стороны, любовного экстаза - с другой. Разумеется, такую жизнь невозможно выдерживать длительное время, ибо она превышает возможности организма. Вегетативные разрядки, сопутствующие максимальным эмоционально-чувственным напряжениям, раньше или позже приводят к истощению и симптомам чувственного притупления.

В настоящее время трудно сказать, что первично: биохимические изменения или изменения эмоционально-чувственные, ведущие к нарушению основных биохимических процессов. Тем не менее между обоими явлениями существует зависимость порочного круга. Вызванные сильными чувствами биохимические изменения отражаются в свою очередь на динамике чувств, которая, усиливаясь, еще больше повышает биохимическую динамику.

Это нередко производит сильное впечатление на окружающих, так как такая необычная динамика эмоционально-чувственных процессов типична для шизофреников; она превышает обычную человеческую меру, вызывая своей необычностью страх у окружающих. Можно было бы сказать, что именно к шизофреникам относятся слова из Апокалипсиса: <Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих>. (Откровение св. Иоанна Богослова, 3, 15 - 16).

Секс. Эротизм ранней молодости. Для того чтобы понимать сексуальную тематику в шизофреническом мире, надо уметь погружаться в атмосферу юношеских переживаний. Быть может, наиболее типичной чертой юношеской эротики является диспропорция между мечтаниями и возможностями их реализации. В связи с гормональными перестройками периода созревания динамика эротического фантазирования оказывается более высокой по сравнению с другими периодами жизни. Не всегда мечтания выступают в явной форме; их содержание может подвергаться вытеснению либо сублимации. Одновременно любые формы их реализации бывают несоразмерно недостаточными, а самая легкая из них - автоэротизм возбуждает негативные чувства к собственной персоне и к сексуальной жизни. Образуются своеобразные <ножницы> между эротическими фантазиями и их реализацией. Фантазии прекрасны, а действительность половой жизни - отталкивающая. Тормозящие факторы социальной природы углубляют это расщепление.

Атмосфера таинственности и интимности, которая в большинстве культурных кругов окружает половую жизнь, а в определенной степени существует также у некоторых видов животных, возбуждает фантазию к созданию нереальных картин сексуальной жизни. Нереалистичность искажает пропорции. Дело доходит до демонизации сексуальной жизни. Она бывает более выраженной у мальчиков, чем у девочек.

Завеса таинственности, отделяющая объект влечения от испытывающего влечение, обусловливает то, что наряду с биологически детерминированной тенденцией <к> образуется тенденция противоположного направления. Предмет желания возбуждает одновременно страх и агрессию. Женщина становится колдуньей, вампиром, <орудием дьявола>, своей красотой соблазняя мужчин, чтобы после любовных упоений пожирать их. В менее демонической форме она становится той, которая может высмеять (осмеяние является социальным умерщвлением), потребовать от юноши героических деяний, борьбы за нее и победы. Определенной защитой от амбивалентной установки к объекту любви является расщепление его на два отдельных объекта: <женщины-идеала> (которая вызывает возвышенные чувства, является воплощением красоты, добра и т.п.) и <женщины для секса> (которая удовлетворяет чувственность и <низкие влечения>).

На формирование сексуальной жизни влияют господствующие в данную эпоху или в данном культурном круге социальные представления и нормы.

Расщепление касается также и образа собственного тела. Гениталии становятся отдельной, автономной целостностью, управляемой собственными неизвестными законами, доставляющей наслаждение, но также беспокойство и страдание. Они концентрируют на себе внимание и чувства. Установка к ним оказывается амбивалентной, содержащей в себе любовь и ненависть. Напряжение противоположных чувств бывает настолько сильным, что вызывает фантазии о кастрации как единственном способе освобождения от этого источника постоянного беспокойства. Ампутация пениса является одной из частых форм шизофренического самокалечения.

Аналогичным образом расщепляется образ женщины - объекта влечения. Генитальная среда возбуждает амбивалентные чувства - влечение и одновременно страх или даже отвращение. Социальным проявлением этих противоречивых эмоционально-чувственных установок являются убеждения о <нечистости> женщины во время менструации у некоторых так называемых примитивных народов, страх, что во время полового акта пенис может быть захвачен находящимися во влагалище зубами, а в цивилизованных обществах - страх заражения венерической болезнью.

У девушек симптомы расщепления в сексуальной жизни реже встречаются и слабее выражаются. Зато влияние сексуальной жизни на формирование жизненной линии у них представляется более сильным. Эротика у них является главным критерием собственной ценности, как у мальчиков героика. Любить и быть любимой, быть может, является главной потребностью женщины. Отсутствие реального объекта любви она чувствует более болезненно, нежели мужчина; в этом случае она утрачивает смысл своей жизни; у нее возникает стремление к самодеструкции, от которого она защищается попытками принятия мужской, героической установки, что, однако, чувственно ее не удовлетворяет. Она оказывается перед чувственной пустотой, от которой может бежать в самоубийство либо иллюзорную жизнь, заключающуюся в судорожном цеплянии за маски социальных форм и обязанностей, внутренне, однако, чувствуя отсутствие жизни. Другим выходом может быть разрушение реального мира и замена его нереальным, в котором ее потребность имеет большие шансы удовлетворения. Эти замечания можно выразить в обобщенной формуле, что сексуальная жизнь у женщин не является расщепленной, как у мужчин, но зато легче, чем у них, приводит к расщеплению.

Идеализация. При шизофрении заостряются, а иногда карикатурным образом деформируются черты молодежного эротизма. В качестве характерных можно указать семь проявлений: идеализацию, демонизацию, амбивалентность, аутоэротизм, автоматизацию, магию, нарушение идентификации.

Шизофреническая идеализация, правда, соответствует идеализации молодежной, но значительно превосходит ее по своей интенсивности. Она является стремлением к незапятнанной чувственностью любви, гармонии душ, соединению с прекрасным, символом которого является предмет чувства; телесность является препятствием этому стремлению вследствие ее нечистоты и приземленности. Собственное тело возбуждает отвращение и агрессию; уничтожить его - значит стать совершенно свободным, чистым, способным к истинной, великой любви.

Предметом чувств может быть реальная особа из окружения больного, соответственно идеализированная, либо особа лично ему не знакомая, но популярная в данное время и данном культурном кругу. Таким предметом может стать персонаж, известный из истории, религиозного культа, наконец, творение собственной фантазии.

Демонизация. Демонизация - явление, противоположное идеализации; здесь объект чувства является символом телесности, чувственной распущенности, злых сил и т. п. Его притягательная сила столь велика, что невозможно перед ней устоять; всякое сопротивление тщетно, субъект оказывается в плену магических чар. Он испытывает страх, сознание движения навстречу собственной гибели при одновременном стремлении сгореть в огне любовного исступления. Причем предмет чувства может быть произвольно выбранной реальной или воображаемой особой.

Амбивалентность. Амбивалентность - нормальное явление в эротических чувствах. При шизофрении, однако, помимо большей амплитуды чувственных осцилляций, она приобретает специфические черты. Когда эротическая жизнь разыгрывается в сфере мечтаний, что при шизофрении чаще всего и происходит, вследствие несмелости и социальной изоляции больных чувства адресуются к персоналу, являющемуся продуктом их фантазии. Поэтому образ оказывается более устойчивым, так как творения фантазии, чувств, воспоминаний, мечтаний, в общем, менее изменчивы по сравнению с образами, возникшими в результате непосредственного контакта с действительностью. Закрепляется также амбивалентная установка - на одном из ее полюсов формируется идеализированный образ, на другом - демонизированный. Напряжение не получивших разрядки чувств усиливается, и вследствие этого увеличивается также амбивалентное расщепление.

В тех случаях, когда больной шизофренией уже имеет сексуальные контакты, воображаемый образ, особенно идеализированный, в общем, формируется с большим трудом, поскольку этому препятствует реальность сексуального партнера. Противоречивые чувства, правда, могут соответственно деформировать его образ, но при этом что-то от реальной действительности всегда в нем остается. Не могут существовать две особы, но одна соединяет в себе черты идеала и демона, демонстрируя на манер двуликого Януса то одно обличие, то другое.

Женщина, с которой субъект живет, возбуждает попеременно либо одновременно влечение и ненависть, становится источником постоянного напряжения, которое может вести к бредовой проекции, превращаясь при этом в страшную, враждебную фигуру, которая замышляет уничтожить, высосать жизненные соки, отравить, высмеять, заключить в психиатрическую больницу. От нее невозможно оторваться, ибо сила притяжения амбивалентных чувств обычно бывает больше, чем при однонаправленных. Силой притяжения больной объясняет необычайную иногда притягательность партнерши. Ему кажется, что она притягивает не только его, но и всех мужчин; каждый может быть ее потенциальным любовником.

Чувственное напряжение, которое вызывает сексуальный партнер, может в конце концов настолько истощить больного, что наступает период полного безразличия, прерываемый иногда вспышками любви или ненависти.

Аутоэротизм. Аутоэротизм в молодежном возрасте явление настолько распространенное, что, подобно гомосексуальным тенденциям этого периода, его можно трактовать как явление нормальное для развития сексуальной жизни. Патология шизофренического аутоэротизма заключается в том, что путь его к дальнейшему развитию оказывается закрытым. Больному не достает смелости для завязывания эротического контакта. Он замыкается в воображаемой эротике; контакт с реальной действительностью настолько неприятен, пуст и бесплоден, что может ее лишь осквернить и уничтожить. Эротический мир по необходимости становится продуктом фантазии, а сама сексуальная разрядка, как акт, вызывающий негативные чувства (в отношении к самому себе, на основе защитного механизма - что плохое, то не мое>), вытесняется из субъективной сферы в объективную (тело становится предметом и подвергается автоматизации). Мастурбации не сопутствуют эротические фантазии; она становится действием механическим, навыковым, осуществляется иногда с частотой, превосходящей представления о сексуальных возможностях. Иногда впрочем, наоборот, онанизм становится одним из способов самоунижения, возбуждения еще большего отвращения и ненависти к самому себе.