Система прав человека в правовом государстве.

Совокупность основных прав и обязанность человека соблюдать законы составляют его общий правовой статус. В первом приближении общий правовой статус подразделяется на правовой статус человека-индивида и правовой статус человека-гражданина.

Более подробный анализ показывает, что общий пра­вовой статус складывается из трех составляющих: status negativus, status activus, status positivus.

1. Status negativus – это права, которые очерчивают сферу свободной жизнедеятельности, в ко­то­рую не вправе вмешиваться ни частные лица, ни государство. Сюда входят:

– право на уважение достоинства лич­но­сти (включая запрет подвергать человека унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию);

– право на личную свободу и неприкосновенность (включая запрет силового принуж­де­ния к труду);

– право ча­ст­ной собственности (право каждого быть собственником и право собственника свободно владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом) и право наследования;

– непри­кос­но­вен­ность соб­ственности, включая запрет конфискации в виде наказания; если имущество нажито преступным путем, то потерпевшие, включая государство, вправе требовать возмещения вреда, но не конфискации;

– не­при­косно­венность частной жизни; в разных правовых культурах, в меру их развитости, действуют разные стандарты: в США несанкционированный поиск вещественных доказательств в мусорном баке подозреваемого считается нарушением неприкосновенности частной жизни, а в России законная полицейская слежка (оперативно-розыскная деятельность) без возбуждения уголовного дела не считается вмешательством в частную жизнь;

– право на защиту своей чести и доброго имени; этим полагается предел свободе выражения и распространения мнений и убеждений;

– тайна коммуникаций;

– неприкосно­вен­ность жи­лища;

– право на этническую и культурную самоидентифика­цию (право каждого определять свою этническую принадлежность, пользоваться родным языком и свободно выбирать язык общения);

– сво­бо­да пе­ре­дви­же­ния и вы­бо­ра мес­та пребыва­ния и жи­тель­ст­ва (при условии, что человек законно находится на территории государства);

– сво­бода со­вести и вероиспо­ведания;

– свобода предприниматель­ства (эко­но­миче­ской деятельно­сти);

– право на сво­бодный доступ к образо­ва­нию и куль­турным цен­ностям, находящимся в публичной собственно­сти;

– свобода твор­чества и препо­да­вания.

“Право на жизнь” (включая право не быть подвергнутым смертной казни) провозглашено в Европейской конвенции, гарантируется Конституцией РФ 1993 г. (правда, Конституция одновременно признает право на жизнь и допускает смертную казнь), однако такого права не существует. Жизнь не есть такоеблаго, на которое можно иметь право или не иметь права. Жизнь, как и смерть, есть судьба, фатальность, счастливая или несчастная, но отнюдь не право. Любое право можно нарушить, а потом восстановить, а “право на жизнь” нельзя нарушить в том же смысле. И т.д. Из запрета смертной казни – по соображениям гуманизма, ее неэффективности и т.п. – вовсе не вытекает “право на жизнь”.

2. Status activus образуют права на участие в формиро­ва­нии и осу­ществлении государственной власти и местного са­мо­управ­ле­ния, на участие в публичной жизни как ин­ди­ви­ду­ально, так и совместно с другими, а также право на самозащиту:

– сво­бо­да вы­раже­ния мнений и убеждений;

– свобода информации и средств мас­совой ин­фор­ма­ции;

– пра­во на объ­е­ди­не­ние, вклю­чая право соз­давать профессиональные и конфессиональные союзы;

– пра­во гра­ж­дан на про­ве­де­ние пуб­лич­ных ме­ро­прия­тий, свобода собра­ний и ма­нифе­ста­ций;

– из­би­ра­тель­ные пра­ва гра­ж­дан;

– право на ре­ферен­дум;

– право петиций;

– право на местное самоуправление;

– право на самозащиту и пресечение правонарушений; необходимая оборона.

Не существует прав граждан на участие в управ­ле­нии де­лами госу­дар­ства, в отправле­нии право­су­дия, на рав­ный дос­туп к го­су­дар­ст­вен­ной служ­бе. В управлении делами государства участвуют не граждане, а должностные лица государства, так что это идеологическая фикция, популистский лозунг. В отправлении правосудия участвуют не граждане, а процессуальные фигуры, определенные законом. Доступ к государственной службе обставляется длинным рядом условий, так что не достаточно быть просто гражданином, чтобы получить доступ к государственной службе, причем наравне с другими. Как сказал судья О.У. Холмс (в 1892 г. судья Верховного суда штата Массачусетс), “податель [рассматриваемой] петиции имеет конституционное право говорить о политике [все, что он хочет], но он не имеет конституционного права стать полицейским”.

3. ^ Status positivus образуют права на государственную за­щиту правовой свободы (полицейскую и су­дебную), права на государственно-властное обеспечение безопасности. Эти права можно рассматривать и как гарантии прав и свобод, названных выше. К ним относятся

– права на защиту от правонарушений, особенно преступлений, на защиту прав, на­рушен­ных преступлением или иным правонарушением;

– право на государственно-властное обеспечение ком­пенса­ции ущерба, при­чиненного правонарушением, включая право на воз­ме­ще­ние вре­да, при­чи­нен­но­го не­законными дей­ст­вия­ми ор­га­нов го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти или их долж­но­ст­ных лиц;

– права, обеспечивающие доступ к правосудию (на об­жа­ло­ва­ние в суд ре­ше­ний и дей­ст­вий го­су­дар­ст­вен­ных ор­га­нов и долж­но­ст­ных лиц, право на защиту прав и свобод су­дом адми­нистративной или конституцион­ной юрисдикции); право лица на решение су­дом вопроса о правомерности его задержания (пра­вило habeas corpus);

– основные процессуальные права; права на справед­ли­вое судебное разбира­тельство, на беспри­стра­стный суд (вклю­чая за­прет воз­лагать до­ка­зы­ва­ние не­ви­нов­но­сти на об­ви­няе­мо­го, тол­ко­ва­ние не­уст­ра­ни­мых со­мне­ний в ви­нов­но­сти в поль­зу об­ви­няе­мо­го, право не да­вать по­ка­за­ния показания про­тив себя и своих близких, не­до­пус­ти­мость по­втор­но­го осу­ж­де­ния за од­но и то же пре­сту­п­ле­ние), права на “сво­его су­дью” и на рас­смот­ре­ние де­ла су­дом при­сяж­ных; пра­во на пе­ре­смотр при­го­во­ра вы­ше­стоя­щим су­дом; пра­во на ква­ли­фи­ци­ро­ван­ную юри­ди­че­скую по­мощь.

Во второй половине ХХ века понятие безопасности, обеспечиваемой государством, расширилось вследствие глобального экологического кризиса; сегодня признается право на экологическую безопасность, которому соответствует обязанность государства осуществлять специфическими го­сударственно-властными средствами защиту окружающей среды и обеспечивать граждан достоверной информа­цией о ее состоянии.

Однако нет и не может быть “права на благоприятную окружающую среду” (это нечто аналогичное “праву на жизнь”), как не может быть “права на дождь”, “на хорошую погоду”, “на урожайный год” и т.п. Хотя экологический кризис – результат человеческой деятельности, государственно-правовое регулирование этой деятельности не может создать “благоприятную окружающую среду”. Государственно-правовыми средствами можно лишь препятствовать дальнейшему уничтожению человеком экосистем и природы в целом, но нельзя препятствовать природным явлениям – ураганам и засухам, землетрясениям и “озоновым дырам”, влиянию космоса и периодическим глобальным изменениям климата.

Права на безопасность следует отличать от притязаний социально слабых на так называе­мую социальную защищенность – потребительские привилегии.

^ Судебная защита прав человека – надлежащий правовой способ защиты (над­лежащая правовая процедура). В суде лицо, права кото­рого нару­шены, как равно­правная сто­рона вступает в спор о праве с любым част­ным или должно­ст­ным ли­цом, с лю­бым государст­вен­ным орга­ном. Перед ли­цом суда все фор­мально равны – и ча­стные лица, и носи­тели пуб­лично-власт­ных пол­номочий. В правовом государстве каждому га­ранти­руется свободный дос­туп к право­судию и право на справед­ливое су­дебное разбира­тель­ство.

Различаются суды общей, административной и консти­ту­ци­он­ной юрисдикции.

Суды общей юрисдикции рассматривают споры о праве, воз­ни­каю­щие между формально равными субъектами. Это граждан­ско-пра­во­вые споры, возникающие между частными лицами, и уго­ловные дела. В послед­них формально равными субъектами (сто­ронами спора о праве) выступают об­виняе­мый (подсудимый) и государство как совокупность граждан (народ), от имени которого дейст­вуют компетентные органы государства.

Суды административной юрисдикции рассматривают споры о праве, возникающие между частными лицами и ор­га­нами ис­пол­ни­тельной власти по поводу законности их ре­ше­ний (включая подзаконные нормативные акты), ко­то­рыми, по мне­нию частных лиц, нарушены их права. Если суд признает такое реше­ние не­законным, оно утрачивает силу. Если суд ус­тановит, что админи­стра­тивное реше­ние законно, но закон, лежащий в его основе, про­ти­воречит кон­ституции, то он признает ад­ми­нист­ратив­ное ре­шение недей­ст­ви­тельным. Однако в послед­нем слу­чае суд не вправе объяв­лять недейст­ви­тельным сам закон.

Суд конституционной юрисдикции рассматривает споры о праве между гражданином и законодателем по по­воду кон­сти­ту­цион­ности закона, нарушающего, по мнению граж­данина, его кон­ституци­онные права. Он проверяет консти­туци­онность законов, т.е. контролирует их правовой характер. За­кон, при­знанный су­дом проти­воречащим консти­туции, утрачивает силу пол­ностью или час­тично. При этом не требу­ется отмена за­кона за­конода­телем.

Суд в первую оче­редь обязан дать такое толкование проверяемого закона, кото­рое не противоречило бы конституции. И лишь тогда, когда суд считает такое толкование невозможным, он объявляет закон не соответствующим конституции.

54.Права народов (этносов) на политическое самоопределение – внешнее и внут­реннее.

Право на внешнее политическое самоопределение. Субъектом этого права является любой народ (этнос, супер­эт­нос), компактно проживающий на определенной террито­рии, не рассе­янный по миру. Причем нация (политически самооп­ре­де­лив­шийся, “государствообразующий” народ) – это народ, уже реали­зовав­ший свое право на внешнее поли­тическое са­мо­опре­деление.

Это право этноса либо создавать свое независимое, суве­рен­ное го­сударство, либо не создавать и войти в состав уже суще­ст­вую­щего го­сударства. Следовательно, право на внеш­нее по­лити­ческое самооп­ре­деление особенно акту­ально для тех наро­дов, ко­то­рые еще не создали свое нацио­нальное го­су­дарство. Любой эт­нос, вы­ражающий волю к внешнему по­ли­тическому са­моопреде­лению, вправе создать свое госу­дарство. Не может быть ника­ких юриди­ческих ар­гументов про­тив внешнего поли­ти­ческого само­определе­ния лю­бого, даже ма­ло­числен­ного эт­носа.

Однако осуществление права на внешнее политическое са­мо­опре­деление, как и любого субъективного права, не должно на­ру­шать права других субъектов. Международное право за­щищает территори­альную целостность и суверени­тет государ­ства. Так что стремление этноса стать независи­мой нацией не должно нару­шать права других этносов на политическое са­мо­определение и сувере­нитет сущест­вую­щих государств.

В этом контексте следует различать понятия “титульная на­ция” и “этнические (национальные) меньшинства”. “Ти­туль­ная нация” – это этнос, создающий свое независи­мое го­судар­ство, дающий го­судар­ству название, официаль­ный язык и т.д. Но в со­став “государствообразующего на­рода” может входить не только “титульная нация”, но и другие эт­нические общно­сти (эт­нические меньшинства). Они бывают двух типов. Во-пер­вых, это этносы или части этносов, жи­вущие на своей ис­конной тер­ритории и не имеющие своей нацио­нальной госу­дарствен­ности за преде­лами данного го­судар­ства. Эти этниче­ские меньшин­ства, как и все эт­носы, имеют право на внешнее поли­тическое самоопределение. Это право применительно к этниче­ским меньшинствам оз­начает возможность отделения от госу­дар­ства с целью либо создать свое национальное госу­дарство, либо присоеди­ниться к другому уже существующему госу­дар­ству (с согла­сия последнего).

Во-вторых, национальным меньшинством в государстве мо­жет быть часть этноса, имеющего свою национальную го­су­дар­ст­вен­ность за пределами государства, в котором оно со­ставляет мень­шинство. Если территория проживания та­кого меньшин­ства явля­ется его исторической родиной, то оно вправе претен­довать на внешнее политическое самооп­ределе­ние. Но оно не вправе претен­довать на внешнее поли­тическое самоопределе­ние, если террито­рия является роди­ной для ти­тульной нации или другого меньшин­ства. Од­нако все нацио­нальные меньшин­ства имеют право на внутреннее по­литиче­ское самоопределе­ние.

Общепризнанно, что право на внешнее политическое са­мо­оп­реде­ление этнических меньшинств ограничено су­вере­ни­те­том го­сударств, в которых живут эти меньшинства. Это по­рож­дает сле­дующую коллизию. Реализация этническим мень­шин­ством права на внешнее политическое самоопре­де­ление оз­на­чает сецессию – отде­ле­ние от существующего го­сударства его части. Но се­цессия, по общему правилу, юри­дически не­допус­тима без согласия этого суверен­ного го­су­дарства (суве­ренной ор­ганизации власти, высту­пающей от имени нации в целом). В ча­стности, субъект федера­ции не вправе выйти из состава фе­дера­ции без ее согласия. Не­редко сецессия фак­ти­чески не­воз­можна в одностороннем по­рядке, без поддержки миро­вого или макроре­гионального сообще­ства го­су­дарств.

Получается, что право этнических меньшинств на внеш­нее по­ли­тическое самоопределение – это право отделиться от су­ще­ст­вую­щего государства с согласия этого государ­ства.

С другой стороны, существующие государства не вправе во­обще отрицать право этнических меньшинств на полити­че­ское са­моопреде­ление. Практика же такого от­рицания по­рож­дает тер­ро­ризм на этниче­ской почве и даже войны за нацио­нальную неза­ви­си­мость. Так что если происходит си­ловое ре­шение дан­ной кол­ли­зии, то оно возможно и в пользу сецессии – если у самого эт­ниче­ского меньшинства доста­точно для этого силы, или же оно опира­ется не только на правовую, но и на силовую под­держку мирового сооб­щества государств. Та­кая под­держка до­пускается междуна­родным правом – в тех случаях, когда борьба этниче­ского мень­шин­ства за политиче­ское самоопреде­ление вы­звана массовыми грубыми наруше­ниями индивиду­аль­ных прав че­ло­века в от­ноше­нии предста­вителей этого мень­шинства.

Однако оптимальным является такое решение данной кол­ли­зии, которое приводит к внутреннему самоопределе­нию эт­ниче­ских мень­шинств.

^ Право на внутреннее политическое самоопределение. Это право этнических меньшинств на политическое само­оп­ре­де­ление без сецес­сии – в рамках того государства, в ко­то­ром они су­ществуют как мень­шинства. Цель такого само­оп­ределе­ния – об­ре­тение этниче­ским мень­шинством регио­нального са­моуправ­ле­ния в рамках сущест­вующего госу­дар­ства. В дан­ном контексте регио­нальное самоуправ­ление оз­на­чает форми­рова­ние этниче­ским меньшинством на тер­ри­тории его ком­пактного проживания орга­нов государст­вен­ной власти, само­стоятель­ных в отношениях с централь­ными органами государ­ст­венной вла­сти. Такая само­стоя­тельность достигается на ос­нове кон­ститу­ционного раз­гра­ни­чения компетенции между центральными го­сударствен­ными ор­га­нами и государствен­ными органами са­мо­управ­ляющегося обра­зова­ния.

В унитарном государстве самоуправление национальных мень­шинств – это этнотерриториальная автономия, т.е. пре­дос­тавление от­дельным административно-территори­альным еди­ни­цам само­стоя­тель­ности по этническому принципу.

Другой вариант решения проблемы – феде­ративное го­су­дар­ствен­ное устройство, в рам­ках которого этниче­скими меньшин­ствами соз­даются субъекты федерации. При этом дру­гие субъ­екты федерации могут создаваться по территориаль­ному прин­ципу – тер­рито­риальными общ­ностями “титуль­ной на­ции”. По такому сме­шан­ному, территори­ально-эт­ническому принципу образована Россий­ская Феде­рация.

Таким образом, внутреннее политическое самоопределе­ние – это создание этносом (этническим меньшинством) либо ав­то­ном­ного об­разования в унитарном государстве, либо субъ­екта феде­ра­ции в госу­дарстве федеративном.

Для того чтобы этнические меньшинства могли претен­до­вать на внутреннее политическое самоопределение, не требу­ется ника­ких при­чин вроде грубого нарушения госу­дарством прав человека в от­ноше­нии представителей этих националь­ных меньшинств. Доста­точно яс­ного волеизъяв­ления нацио­наль­ного меньшинства по прави­лам, уста­нов­ленным в госу­дарстве (на­пример, референ­дум). Государ­ство, в силу своего суверени­тета, вправе проти­виться сецес­сии, но, по об­щему пра­вилу, оно не должно отказы­вать своим меньшинствам в са­моуправле­нии, ибо последнее не нару­шает су­веренитет. Но в силу того же су­ве­ренитета внутрен­нее политиче­ское самооп­ределение части нации воз­можно только с согласия суверен­ной государствен­ной власти.

Вместе с тем, если осуществление внутреннего полити­че­ского са­моопределения не противоречит названным ниже ус­ло­виям, то уже сам отказ в предоставлении этническим мень­шин­ствам само­управле­ния следует расценивать как грубое на­руше­ние (коллек­тивных) прав человека.

При реализации права на внутреннее политическое само­оп­ре­деле­ние должны соблюдаться два условия. Во-первых, внут­рен­нее поли­ти­ческое самоопределение не должно пре­сле­довать та­кие цели, кото­рые несут в себе на­рушение ин­дивиду­альных прав чело­века, напри­мер равноправия (неза­висимо от пола, расы, на­цио­нальности, языка и т.д.), сво­боды вероиспо­ведания, свободы вы­ражения мнений и т.п. Во-вто­рых, не должны на­ру­шаться права других этнических групп, если та­ковые живут на террито­рии, на которой про­исходит внутрен­нее поли­тиче­ское самоопре­деление этниче­ского меньшинства. В частности, го­су­дарство вправе пре­пятствовать внут­реннему политиче­скому са­мооп­реде­лению этни­ческой группы на такой террито­рии, на ко­торой пред­ставители этой группы состав­ляют мень­шинство на­селения.

В последнем случае внутреннее политическое самоопре­де­ле­ние эт­нического меньшинства возможно в форме так назы­ваемой этнокуль­турной авто­номии, имеющей экстер­ритори­альный ха­рактер. В этом случае этниче­ским мень­шинствам га­рантируется представи­тельство в центральных или регио­наль­ных представи­тельных ор­ганах государст­вен­ной власти.

Таким образом, суб­станциональный элемент государства – это на­ция, т.е. политико-правовая общность, которая воз­ни­кает в ре­зультате внешнего политического самоопреде­ле­ния этно­сов и в рам­ках которой возможно внутреннее по­ли­тиче­ское са­мооп­ре­де­ление этнических групп.

55. Федерализм как правовая форма принципиальной децентрализации государственной власти.

В развитой правовой ситуации происходит территориально-поселенческое рассредоточение государственной власти, ее распределение между центральными и региональными (местными) органами. При этом государство может сохранять унитарную форму (относительно децентрализованное государство), и в этом случае компетенция региональных (местных) органов власти определяется центральным правительством. Возникновение же федеративной формы означает принципиальную децентрализацию государственной власти.

Децентрализация государственной власти служит одним из институциональных компонентов правовой государственности, в то время как централизм является необходимым условием авторитарного правления. В неразвитой правовой ситуации

Федеративное – это сложносоставное государство, одно государство, но с двухуровневой организацией власти и распределением компетенции между властными уровнями. Принцип надлежащего распределения компетенции в федеративном государстве гласит: к компетенции федеральных орга­нов относятся только те государ­ственно-властные функции и задачи (и соответствующие предметы ведения и полномочия), которые должны и могут осуществляться только на обще­государственном уровне, а все остальные относятся к компетенции органов субъектов федерации.

Этот принцип считается частным выражением так называемого принципа субсидиарности: социальная ассоциация должна брать на себя достижение только тех целей, которые не могут быть достигнуты усилиями отдельных индивидов, а союз ассоциаций (федерация) – только тех, которые не могут быть достигнуты усилиями отдельных ассоциаций. Однако, хотя буквальное значение федерации – “союз”, применительно к федеративному устройству правильнее говорить не об ассоциациях и союзах, а об уровнях, или подсистемах, государственной власти: не следует отдавать более дорогостоящей и труднее контролируемой подсистеме государственной власти.