Предыстория проективной диагностики

Исследователи, обращавшиеся к проективной технике, единодушны в том, что в ее основе лежит извечно присущее человеку стремление истолковывать явления и предметы окружающей действительности во взаимосвязи со своими желаниями, потребностями, чувствами, всем тем, что составляет интимный мир личности, иногда на психологическом жаргоне называемый «внутренними условиями». С давних пор, вглядываясь в плывущие по небу облака, наблюдая игру света и тени на поверхности моря, люди «видели» разных животных, русалок, пытались угадать свое будущее, рассматривая причудливые конфигурации, образованные при попадании расплавленного воска или свинца в холодную воду. Давно было известно и то, что личность писателя, художника всегда в той или иной степени присутствует в его произведениях. Тем не менее должны были пройти столетия, прежде чем всем известные наблюдения были использованы для исследования личности.

Истоки проективной техники следует искать в рассмотренных нами ранее исследованиях Ф. Гальтона, изучавшего ассоциативный процесс. Гальтон первым убеждается в том, что так называемые свободные ассоциации таковыми не являются, а определяются прошлым опытом личности. Позднее К. Г. Юнг, также обратившийся к ассоциациям, создает тест, позволяющий актуализировать нередко скрытые переживания – комплексы личности. Этот великий психолог считал, что галлюцинации, иллюзии и другие симптомы dementia praecox вызваны активностью комплекса, чья динамическая сила происходит от сильных эмоций, связанных с ним. Он полагал, что эти эмоции влияют на способность личности к формированию и восприятию идей и, возможно, даже могут вызывать метаболические аномалии, которые в свою очередь приводят к необратимым нарушениям в мозгу, порождая умственное расстройство.

Юнг подготовил список из 100 слов (например, «больной», «гордый», «сердитый», «печальный») и внимательно следил за поведением людей, когда они пытались ответить другим словом на каждое из предложенных. Обычно в этих опытах интервал между словом-стимулом и ответом измеряли секундомером. Однако иногда в комплексе с этим тестом применяли пневмограф и психогальванометр для измерения изменений в электропроводимости, вызванной выделением пота на ладони испытуемого.

В 1905 г. Юнгу казалось, что блокирование ответов, необычные ответы, а также задержка ответа свыше 2 секунд указывают на то, что затронут подсознательный комплекс. В результате своих экспериментов он пришел к убеждению, что диссоциированные идеи комплекса заряжаются эмоциями, а механизмы, которые удерживают их изолированными от сознания, те же, что и в описанных 3. Фрейдом случаях истерии. Таким образом, симптомы dementia praecox могут рассматриваться как имеющие в определенном смысле цель, а многословие пациентов, страдающих слабоумием, не бессвязное бормотание сумасшедшего и может быть проанализировано, интерпретировано и понято. После доклада о результатах этого исследования, сделанного Юнгом на праздновании годовщины университета Кларка, многие ученые приветствовали метод свободных ассоциаций как перспективный диагностический инструмент для глубинного анализа личности. В связи со сказанным интересно отметить, что многие психологи полагались на эффективность теста свободных ассоциаций для определения ложных показаний в ходе расследования преступлений. Так, известный психолог того времени Мюнстерберг предсказывал, что рано или поздно эта методика будет содействовать свершению правосудия. Не удержался от такого применения теста свободных ассоциаций и сам Юнг, пытавшийся с его помощью расследовать случаи воровства в больнице.

В Америке Г. Кент и А. Розанов (Kent & Rosanoff, 1910) пытались диагностировать психическое расстройство на основе атипичных свободных ассоциаций, воспроизведенных в ответ на список из 100 слов. Из этого почти ничего не получилось, поскольку многие пациенты, например больные эпилепсией, практически не давали атипичных ассоциаций. Важным следствием этой работы было то, что Кент и Розанов, обследовав около тысячи людей, составили обширный список ассоциаций здоровых людей (типичные ответы). Немного позже Розанов с соавторами (Rosanoff & Rosanoff, 1913) опубликовали результаты своего исследования свободных ассоциаций у детей. Протестировав 300 детей различного возраста, они обнаружили, что к 11 годам наблюдался значительный рост индивидуальных ответов.

В конце XIX – начале XX в., стремясь исследовать воображение, Ф. Е. Рыбаков в России, А. Бине во Франции, а также другие психологи экспериментировали с аморфными цветными и монохромными чернильными пятнами, которые, как и облака, напоминали людей, животных, разные события жизни. В этом же ряду стоят и работы, в которых фантазия стимулировалась специально подобранными сюжетными картинками. Психологам и психиатрам было хорошо известно, что рассказы их подопечных по «пятнам», сюжетным картинкам дают возможность судить о потребностях, интересах личности, патологии испытуемых.

Все эти исследования следует считать предысторией проективной техники, хотя иногда и можно прочесть о том, что первый проективный тест был разработан уже К. Г. Юнгом. Первая проективная методика, т. е. та, которая основывалась на соответствующей теоретической концепции – психологической концепции проекции,появилась в 1938 г. и принадлежит американскому психологу Генри Мюррею, автору знаменитого теста тематической апперцепции (ТАТ). Ранее появившиеся методики, а к ним относится и опубликованный в 1922 г. самый известный в мире тест Роршаха, были осмыслены с позиций проективного подхода, сформировавшегося позднее.