Часть I. Введение в общую психологию 12 страница. Привыкание — простейший вид научения, который сводится к научению игнорировать сти­мул, ставший уже знакомым и не вызывающий серьезных последствий; например

Привыкание — простейший вид научения, который сводится к научению игнорировать сти­мул, ставший уже знакомым и не вызывающий серьезных последствий; например, научение иг­норированию тиканья новых часов.

Классическое и оперантное обусловливание связаны с формированием ассоциаций, т. е. с научением тому, что некоторые события про­исходят вместе. При классическом обусловли­вании организм усваивает, что за одним собы­тием следует другое; например, ребенок на­учается тому, что за видом груди последует вкус молока. (Вообще принято считать, что эк­сперименты И. П. Павлова по формированию условных рефлексов являются образцом клас­сического обусловливания.) При оперантном обусловливании организм усваивает, что совер­шаемая им реакция будет иметь определенные научения

последствия; например, маленький ребенок на­учается тому, что если ударить брата или сест­ру, то это вызовет неодобрение родителей.

В комплексном научении помимо формиро­вания ассоциаций содержится нечто большее, например, применение некоторой стратегии при решении задачи или построение мысленной карты своего окружения.

Первые работы по научению и особенно по обусловливанию проводились в рамках бихевио­ристского подхода. В них изучалось то, как жи­вотные научаются устанавливать ассоциации между стимулами или между стимулом и ответ­ной реакцией. В соответствии с общей позици­ей бихевиоризма поведение лучше всего пони­мать в терминах внешних причин, а не умствен­ных процессов, поэтому основное внимание в этих работах уделялось внешним стимулам и реакциям. Бихевиористский подход к научению содержал и другие ключевые положения. Со­гласно одному из них, простые ассоциации клас­сического или оперантного типа являются «кир­пичиками», из которых строится все научение. Так, бихевиористы полагали, что такая сложная вещь, как освоение речи, по сути есть заучива­ние множества ассоциаций. Согласно другому положению, независимо от того, что именно заучивается и кто именно заучивает — будь то крыса, которая научается проходить лабиринт, или ребенок, осваивающий операцию деления столбиком, — везде действуют одни и те же базовые законы научения.

В этих работах было описано множество явлений и получены данные, которые составили основу дальнейших исследо­ваний ассоциативного научения. В ходе

называется задачей. В зависимости от задачи операция может состоять из разно­образных действий, которые могут подразделяться на еще более мелкие (частные) действия. Таким образом, операции — это более крупные единицы деятельности, чем действия.

Главное свойство операций состоит в том, что они мало осознаются или совсем не осознаются. Этим операции отличаются от действий, которые предполагают и сознаваемую цель и сознательный контроль за протеканием действия. По суще­ству, уровень операций — это уровень автоматических действий и навыков. Под навыками понимаются автоматизированные компоненты сознательной деятель­ности, вырабатывающиеся в процессе ее выполнения. В отличие от тех движений, которые с самого начала протекают автоматически, как, например, рефлекторные движения, навыки становятся автоматическими в результате более или менее дли-

этих исследовании многие положения бихевиористов претерпели существен-ные изменения, но это произошло уже в рамках другого направления — когнитивной психологии.

В когнитивной психологии изучались прави­ла и стратегии ассоциативного научения, поэто­му потребовалось изучить, как происходит на­учение у различных биологических видов. В ре­зультате проблемы научения стали изучаться в рамках биологических подходов. Одна из пер­вых попыток выявить биологические механизмы заключалась в том, чтобы найти конкретный уча­сток мозга, который отвечает за научение (по­добно тому, как существует особый участок ко­ры, отвечающий за обработку цвета). Однако эта попытка не увенчалась успехом. Существую­щие сегодня данные показывают, что продук­ты долговременного научения распределены по всей коре, но возможно, что зрительные аспек­ты того, чему научаются, хранятся в основном в зрительных участках мозга, моторные аспек­ты — а моторных участках и т. д.

Другим неработающим подходом оказал­ся тот, в котором предполагается, что какие бы участки мозга и нейроны ни участвовали а на­учении, какие-то из них после научения остают­ся активными. Хотя эта мысль, как потом выяс­нилось, справедлива для кратковременного на­учения и памяти, исследователи согласны с тем, что она неприменима к долговременному на­учению. Если бы все, чему мы научились, дава­ло постоянный прирост нервной активации, наш мозг с каждым днем становился бы все актив­нее; очевидно, что это не так.

Сегодня сторонники теории научения пола­гают, что нервная основа научения заключена в структурных изменениях нервной системы, и они все больше ищут эти изменения на уров­не нервных соединений. В частности, наиболее популярной сегодня является следующая идея. Импульс от одного нейрона к другому переда­ется по аксону нейрона-отправителя. Посколь­ку аксоны отделены синаптической щелью, ак­сон отправителя выделяет медиатор, который распространяется сквозь эту щель и стимулиру­ет нейрон-получатель. Точнее говоря, когда им­пульс проходит по аксону отправителя, он ак­тивирует окончания этого нейрона, высвобож­дая медиатор, который вбирается рецепторами нейрона-получателя. Весь этот механизм назы­вается синапсом. Ключевыми моментами, от­носящимися к научению, являются следующие: некоторые структурные изменения в синапсе и есть нервная основа научения; результатом это­го структурного изменения является более эф­фективная синаптическая передача.

Таким образом, сегодня существуют две теории, рассматривающие развитие психиче­ских явпений через практическую деятельность. Это теория деятельности и теория научения. В чем их принципиальное различие? Теория дея­тельности прежде всего исходит из принципа активности. Субъект активен, что выражается в свободе его выбора. В свою очередь, выбор субъекта определяется его потребностями, мо­тивами и целями. Условия воспитания и другие социальные факторы играют важную роль в фор­мировании поведения субъекта, но все же осо­бенности личности являются ведущими в осуще­ствлении деятельности. Теория научения, как мы видели, в первую очередь обращает внимание на внешние факторы и биологические механиз­мы, лежащие в основе научения.

По: Аткинсон Р. Л., Аткинсон Р. С, Смит Э. Е. и др. Введение в психологию: Учебник для университетов / Пер. с англ. под. ред. В. П. Зинченко. — М.: Тривола. 1999.

тельного упражнения. Поэтому операции бывают двух видов: к операциям перво­го вида относятся те, которые возникли путем адаптации и приспособления к усло­виям обитания и деятельности, а к операциям второго вида — сознательные дей­ствия, благодаря автоматизации ставшие навыками и перемещенные в область неосознаваемых процессов. При этом первые практически не осознаются, в то вре­мя как вторые находятся на грани сознания.

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что трудно выделить четкую грань между операциями и действиями. Например, при выпечке блинов вы не задумываясь переворачиваете блин с одной стороны на другую, — это опера­ция. Но если вы при выполнении этой деятельности начинаете себя контролиро­вать и думать, как сделать лучше, то сталкиваетесь с необходимостью выполнения целого ряда действий. В этом случае переворачивание блина превращается в цель

целой серии действий, что само по себе не может рассматриваться в качестве опе­рации. Следовательно, одним из наиболее информативных признаков, разгра­ничивающих действия и операции, является соотношение между степенью осо­знания выполняемой деятельности. В некоторых случаях этот индикатор не дей­ствует, поэтому приходится искать другой объективный поведенческий или физиологический признак.

Теперь перейдем к третьему, самому нижнему уровню структуры деятельно­сти — психофизиологическим функциям. Под психофизиологическими функция­ми в теории деятельности понимаются физиологические механизмы обеспечения психических процессов. Поскольку человек является биосоциальным существом, протекание психических процессов неотделимо от процессов физиологического уровня, обеспечивающих возможность осуществления психических процессов. Существует ряд возможностей организма, без которых большинство психических функций не может осуществляться. К таким возможностям в первую очередь следу­ет отнести способности к ощущению, моторные способности, возможность фикса­ции следов прошлых воздействий. Сюда же необходимо отнести ряд врожденных механизмов, закрепленных в морфологии нервной системы, а также те, которые созревают в течение первых месяцев жизни. Все эти способности и механизмы достаются человеку при его рождении, т. е. они имеют генетическую обусловлен­ность.

Психофизиологические функции обеспечивают и необходимые предпосылки для осуществления психических функций, и средства деятельности. Например, когда мы стараемся что-то запомнить, то используем специальные приемы для более быстрого и качественного запоминания. Однако запоминания не произо­шло бы, если бы мы не обладали мнемическими функциями, заключающимися в способности запоминать. Мнемическая функция является врожденной. С мо­мента рождения ребенок начинает запоминать огромное количество информации. Первоначально это простейшая информация, затем, в процессе развития, возра­стает не только объем запоминаемой информации, но изменяются и качественные параметры запоминания. Вместе с тем существует болезнь памяти, при которой запоминание становится совершенно невозможным (корсаковский синдром), по­скольку мнемическая функция оказывается разрушенной. При этой болезни со­вершенно не запоминаются события, даже те, которые случились несколько ми­нут назад. Поэтому даже при попытке такого больного специально выучить ка­кой-либо текст забывается не только текст, но и сам факт того, что такая попытка предпринималась. Следовательно, психофизиологические функции составляют органический фундамент процессов деятельности. Без них невозможны не только конкретные действия, но и постановка задач на их осуществление.

5.3. Теория деятельности и предмет психологии

Рассмотрев операционно-технические аспекты деятельности, мы должны за­дать себе вопрос о том, почему совершается то или иное действие, откуда берутся цели? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к таким понятиям, как потребности и мотивы.

Потребность — это исходная форма активности живых организмов. Потреб­ность можно описать как периодически возникающее состояние напряжения в организме живых существ. Возникновение данного состояния у человека вызвано нехваткой в организме какого-либо вещества или отсутствием необходимого для индивида предмета. Это состояние объективной нужды организма в чем-то, что лежит вне его и составляет необходимое условие его нормального функциониро­вания, называется потребностью.

Потребности человека могут быть разделены на биологические, или органи­ческие (потребность в пище, воде, кислороде и др.), и социальные. К социальным потребностям следует отнести в первую очередь потребность в контактах с себе подобными и потребность во внешних впечатлениях, или познавательную потреб­ность. Эти потребности начинают проявляться у человека в самом раннем возра­сте и сохраняются на протяжении всей его жизни.

Как связаны потребности с деятельностью? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выделить два этана в процессе развития каждой потребности. Первый этап — это период до первой встречи с предметом, который удовлетворя­ет потребность. Второй этап — после этой встречи.

Как правило, на первом этапе потребность для субъекта оказывается скрыта, «не расшифрована». Человек может испытывать чувство какого-то напряжения, но при этом не отдавать себе отчета в том, чем это состояние вызвано. Со стороны поведения состояние человека в этот период выражено в беспокойстве или посто­янном поиске чего-либо. В ходе поисковой деятельности обычно происходит встреча потребности с ее предметом, которой и завершается первый этап «жизни» потребности. Процесс «узнавания» потребностью своего предмета получил назва­ние опредмечивания потребности.

В акте опредмечивания рождается мотив. Мотив и определяется как предмет потребности, или опредмеченная потребность. Именно через мотив потребность получает свою конкретизацию, становится понятной субъекту. Вслед за опредме­чиванием потребности и появлением мотива поведение человека резко меняется. Если ранее оно было ненаправленным, то с появлением мотива оно получает свое направление, потому что мотив — это то, ради чего совершается действие. Как пра­вило, ради чего-то человек совершает много отдельных действий. И вот эта сово­купность действий, вызванных одним мотивом, и называется деятельностью, а конкретнее — особенной деятельностью, или особенным видом деятельности. Таким образом, благодаря мотиву мы вышли на высший уровень структуры дея­тельности в теории А. Н. Леонтьева — на уровень особенной деятельности.

Следует отметить, что деятельность совершается, как правило, не ради одного мотива. Любая особенная деятельность может быть вызвана целым комплексом мотивов. Полимотивированность человеческих действий — типичное явление. Например, ученик в школе может стремиться к успехам в учебе не только ради желания получать знания, но и ради материального вознаграждения со стороны родителей за хорошие оценки или ради поступления в высшее учебное заведение. Все же, несмотря на полимотивированность человеческой деятельности, один из мотивов всегда является ведущим, а другие — второстепенными. Эти второсте­пенные мотивы представляют собой мотивы-стимулы, которые не столько «запус­кают», сколько дополнительно стимулируют данную деятельность.

Мотивы порождают действия путем формирования цели. Как мы уже отмети­ли, цели всегда осознаются человеком, но сами мотивы могут быть разделены на два больших класса: осознаваемые и неосознаваемые мотивы деятельности. На­пример, к классу осознаваемых мотивов относятся жизненные цели. Это мотивы-цели. Существование таких мотивов характерно для большинства взрослых. К другому классу относится гораздо большее число мотивов. Следует подчерк­нуть, что до определенного возраста любые мотивы являются неосознаваемыми. Подобное утверждение вызывает закономерный вопрос: если мотивы неосознава­емы, то насколько они представлены в сознании? Значит ли это, что они вообще никак не представлены в сознании?

Неосознаваемые мотивы проявляются в сознании в особой форме. По крайней мере, таких форм две. Это эмоции и личностные смыслы.

В теории деятельности эмоции определяются как отражение отношения ре­зультата деятельности к ее мотиву. Если с точки зрения мотива деятельность про­ходит успешно, возникают положительные эмоции, если не успешно — отрица­тельные. Таким образом, эмоции выступают в качестве первичных регуляторов деятельности человека. Следует отметить, что об эмоциях как разновидности управляющих состоянием человека механизмов говорит не только А. Н. Леонть­ев. Об этом писали 3. Фрейд, У. Кэннон, У. Джемс, Г. Ланге.

Личностный смысл — это другая форма проявления мотивов в сознании. Под личностным смыслом понимается переживание повышенной субъективной зна­чимости предмета, действия или события, оказавшихся в поле действия ведущего мотива. Следует отметить, что именно ведущий мотив обладает смыслообразую-щей функцией. Мотивы-стимулы не выполняют смыслообразующую функцию, а лишь играют роль дополнительных побудителей и порождают только эмоции.

С проблемой мотивации деятельности связаны по крайней мере еще два весь­ма значимых вопроса. Это, во-первых, вопрос о связи мотива и личности и, во-вто­рых, вопрос о механизмах развития мотивов. Остановимся на первом вопросе.

Известно, что о личности мы судим по деятельности и поведению человека. Однако, как мы уже выяснили, деятельность человека зависит от обусловливаю­щих ее мотивов. Поскольку деятельность человека характеризуется полимотиви­рованностью, то мы можем говорить о существовании системы мотивов. Причем система мотивов одного человека будет отличаться от системы мотивов другого человека, поскольку люди отличаются друг от друга своей направленностью в дея­тельности. Система мотивов человека имеет иерархическую структуру. Эта струк­тура у разных людей будет различна. В одном случае у человека будет один жиз­ненно важный ведущий мотив. В других случаях может быть один, два и более ведущих мотивов. Ведущие мотивы могут различаться не только по своей сути, но и иметь различную силу. Для характеристики личности важно, какие мотивы ис­пользуются в качестве фундамента всей системы мотивов. Это может быть всего один эгоистический мотив или целая система мотивов альтруистической направ­ленности и т. д. Таким образом, мотивы, выступая в качестве источника деятель­ности человека, характеризуют его личность.

Другой вопрос — это вопрос о том, как образуются новые мотивы. При анализе деятельности единственный путь — это движение от потребности к мотиву, затем к цели и деятельности. В реальной жизни постоянно происходит обратный про-

цесс, — в ходе деятельности формируются новые мотивы и потребности. Так, ре­бенок рождается с ограниченным кругом потребностей и притом, в основном, орга­нических. Но в процессе деятельности круг потребностей, а следовательно и мо­тивов, значительно расширяется. Необходимо подчеркнуть, что механизмы обра­зования мотивов в современной психологической науке полностью не изучены. В психологической теории деятельности более подробно изучен один такой меха­низм — это механизм сдвига мотива на цель (механизм превращения цели в мо­тив). Суть его состоит в том, что цель, ранее побуждаемая к ее осуществлению мотивом, со временем приобретает самостоятельную побудительную силу, т. е. сама становится мотивом. Это происходит только в том случае, если достижение цели сопровождается позитивными эмоциями.

Из приведенного выше описания механизма формирования мотивов следует весьма значимый вывод в отношении развития психики. Если мы на предыдущих примерах показали, что мотив является побуждением к деятельности, т. е. форми­рует направленность деятельности и определенным образам ее регулирует, то мож­но сделать вывод о том, что мотив определяет и своеобразие личности, поскольку о человеке мы судим исходя из его поступков и результатов деятельности. Но если появление, или рождение, новых мотивов, определяющих закономерности прояв­ления личностных черт, связано с деятельностью, то из этого следует, что деятель­ность влияет на развитие личности. Таким образом, характер деятельности, которой занимается человек, в значительной мере определяет вероятные пути его даль­нейшего развития, т. е. мы приходим к основополагающей формулировке диалек­тического материализма о том, что бытие определяет сознание. Именно на этих принципах и строится психологическая теория деятельности.

Существует еще один аспект деятельности, о котором мы не говорили, но имен­но он сыграл огромную роль в том, что психологическая теория деятельности на протяжении десятилетий являлась ведущей в советской психологии. До сих пор мы говорили лишь о практической деятельности, т. е. видимой для сторонних на­блюдателей, но есть и другой вид деятельности — внутренняя деятельность. В чем состоят функции внутренней деятельности? Прежде всего в том, что внутренние действия подготавливают внешние действия. Они помогают экономить челове­ческие усилия, давая возможность достаточно быстро выбрать нужное действие. Кроме этого, они дают возможность человеку избежать ошибок.

Внутренняя деятельность характеризуется двумя основными чертами. Во-пер­вых, внутренняя деятельность имеет принципиально то же строение, что и внеш­няя деятельность, которая отличается от нее только формой протекания. Это означает, что внутренняя деятельность, как и внешняя, побуждается мотивами, сопровождается эмоциональными переживаниями, имеет свой операционально-технический состав. Отличие внутренней деятельности от внешней заключается в том, что действия производятся не с реальными предметами, а с их образами, а вместо реального продукта получается мысленный результат.

Во-вторых, внутренняя деятельность произошла из внешней, практической путем процесса интериоризации, т. е. путем переноса соответствующих действий во внутренний план. Для успешного мысленного воспроизведения какого-то действия необходимо его сначала освоить на практике и получить реальный ре­зультат.

Следует отметить, что через понятие внутренней деятельности авторы теории деятельности вышли на проблему сознания и анализ психических процессов. По мнению авторов теории деятельности, психические процессы могут быть про­анализированы с позиции деятельности, поскольку любой психический процесс осуществляется с определенной целью, имеет свои задачи и операционно-техни-ческую структуру. Например, восприятие вкуса дегустатором имеет свои перцеп­тивные цели и задачи, связанные с нахождением различий и оценкой соответствия вкусовых качеств. Другой пример перцептивной задачи — обнаружение. С этой задачей мы сталкиваемся постоянно в повседневной жизни, решая глазомерные задачи, опознавая лица, голоса и т. д. Для решения всех этих задач производятся перцептивные действия, которые можно охарактеризовать соответственно как действия различения, обнаружения, измерения, опознания и др. Более того, как выяснилось, представления о структуре деятельности применимы также к анали­зу всех остальных психических процессов. Поэтому не случайно советская психо­логия на протяжении нескольких десятилетий занималась разработкой деятель­ностного подхода в психологии.

Как мы уже отмечали, с позиции деятельностного подхода психология — это наука о законах порождения, функционирования и строения психического отраже­ния индивидом объективной реальности в процессе деятельности человека. В этом определении деятельность принимается как исходная реальность, с которой име­ет дело психология, а психика рассматривается как производная от нее и одновре­менно как ее неотъемлемая сторона. Тем самым утверждается, что психика не мо­жет рассматриваться вне деятельности, равно как и деятельность — без психики. Таким образом, в упрощенной форме с позиции деятельностного подхода предме­том психологии является психически управляемая деятельность.

В заключение следует остановиться на методологическом значении психоло­гической теории деятельности. Дело в том, что большинство научных работ и ис­следований отечественных психологов строится па принципах деятельностного подхода. В них изучаются психические аспекты деятельности людей или законо­мерности деятельности с учетом психологических особенностей людей. Результаты этих исследований подтвердили целесообразность развития теории деятельности и использования методологии деятельностного подхода. Более того, деятельност-ный подход устранил необходимость решать такие философско-теоретические и методологические проблемы, как первичность бытия и сознания, психофизиоло­гическую проблему и др. Ни у кого не вызывает сомнения, что деятельность чело­века реальна, но в то же время она обусловлена и субъективными (психическими) факторами. Поэтому, изучая факты реально существующей деятельности, мы мо­жем исследовать ее субъективные аспекты. Следовательно, психика и закономер­ности ее развития вполне могут изучаться в рамках деятельностного подхода.

Таким образом, мы можем сделать несколько выводов. Во-первых, психика и деятельность человека неразрывно связаны между собой, поэтому изучение пси­хики и исследование закономерностей ее развития целесообразно строить на принципах деятельностного подхода. Во-вторых, деятельность, которой занима­ется человек, в значительной степени определяет развитие его мотивов и жизнен­ных ценностей, определяющих общую направленность субъекта. Следовательно, особенные виды деятельности влияют на закономерности психического развития человека.

5.4. Физиология движений и физиология активности

Общее понятие о психомоторике. В предыдущих разделах данной главы мы познакомились с одним из центральных понятий отечественной психологической науки — деятельностью. Деятельность — это очень сложное и многоаспектное яв­ление. Данное явление существует благодаря единству психических и физиоло­гических процессов. Но единство физиологического и психического не является единственным условием деятельности. Деятельность была бы невозможна, если бы не было единства вышеперечисленных процессов и движения. Среди отече­ственных ученых впервые на движение как необходимое условие нашей жизни и деятельности обратил внимание И. М. Сеченов. В своей книге «Рефлексы голов­ного мозга» он писал: «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гари­бальди, когда его гонят за излишнюю любовь к Родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бума­ге — везде окончательным фактом является мышечное движение».

Связь различных психических явлений с движениями и деятельностью чело­века И. М. Сеченов назвал психомоторикой. По его мнению, первичным элемен­том психомоторной деятельности человека является двигательное действие, пред­ставляющее собой двигательное решение элементарной задачи, или, иными сло­вами, достижение элементарной осознанной цели одним или несколькими движениями. В свою очередь, двигательное действие, развивающееся в процессе обучения, упражнения или повторения, следует называть двигательным или пси­хомоторным навыком.

Однако так ли просто элементарное сознательное движение, как это может по­казаться с первого взгляда? Вы уже знаете, что любое действие или сознательное движение всегда должно иметь цель, т. е. оно всегда на что-то направлено. Следо­вательно, должна существовать некая сфера или поле приложения наших усилий. Это поле при рассмотрении проблем психомоторики принято называть мотор­ным полем.

Кроме того, что существует сфера приложения наших усилий, для осуществ­ления сознательного движения необходима сфера, из которой мы черпаем инфор­мацию. Данную сферу принято называть сенсорным полем. Но вместе с этими дву­мя составными сознательного движения необходимо еще одно важное условие — наличие механизмов переработки сенсорной информации и формирования мотор­ного акта. Таким образом, для выполнения сознательного движения необходимы три компонента, которые важны в одинаковой степени и без которых движения невозможны.

Следует отметить, что по мере развития психологии представления о системе организации движений изменялись. С появлением работы И. М. Сеченова «Реф­лексы головного мозга» и обоснованием термина «психомоторика», а затем с от­крытием условных рефлексов И. П. Павловым в психологии надолго укрепилось представление о рефлекторной природе движений. При этом чаще всего движе­ние рассматривалось как ответная реакция на получаемую информацию.

Связь восприятия и ответного движения стали называть сенсомоторным про­цессом. В процессе исследования психомоторики исследователи выделили три группы ответных реакций: простая сенсомоторная реакция, сложная сенсомотор-ная реакция и сенсомоторная координация.

Любая сенсомоторная реакция рассматривалась как самостоятельное действие или элемент сложного психомоторного акта. С физиологической точки зрения сенсомоторные реакции рассматривались как условные рефлексы. Поясним эту точку зрения на примере (рис. 5.2). В ответ на укус комара человек невольно от­дернул ногу — это безусловный рефлекс (1). Центральный момент его протекает в низших отделах нервной системы, хотя он также имеет свое корковое предста­вительство, вследствие чего человек почувствовал боль. Одновременно боль вы­звала изменение частоты сокращений сердца — это вегетативная реакция (2), ко­торая связана с деятельностью вегетативной нервной системы; она замыкается в подкорковых узлах мозга, но также имеет свое корковое представительство. Реф­лекторное движение ноги могло не согнать комара, и человек, до сознания которо­го дошла боль, ударил рукой по комару, осуществив произвольное психомоторное действие (3). Вместе с тем это движение рукой было и его сенсомоторной реакци­ей, центральный момент которой протекал в коре головного мозга. Этот же мотор­ный момент мог завершить и другую сенсомоторную реакцию. Человек мог не чув­ствовать боли, а увидеть комара, когда он еще только садился на ногу. В обоих случаях движения руки могли быть совершенно одинаковыми, но во втором слу­чае сенсорным моментом служило бы уже не тактильное, а зрительное восприя­тие. Соответственно изменилась бы и локализация центрального момента реак­ции в мозге.

Другой пример, иллюстрирующий смысл теории сенсомоторных реакций, — летчик, который заметил возникшее отклонение в направлении полета и повернул штурвал. Эта сенсомоторная реакция на пусковой сигнал (обнаружение отклоне­ния) явилась только частью, одним из актов двигательного действия по исправле­нию возникшего отклонения, кото-

рое потребовало дальнейших дви­жений, совершенных по механиз­му сенсомоторной координации.

В зависимости от того, насколь­ко сложен центральный момент реакции, принято различать про­стую и сложную реакции. Простая сенсомоторная реакция — это воз­можно более быстрый ответ зара­нее известным простым одиноч­ным движением на внезапно по­явившийся и, как правило, заранее известный сигнал. Она имеет толь­ко один параметр — время. При-

„ _ _{0 п}чем различают латентное время
Рис. 5.2 Схема организации сенсомоторных ^rv

процессов (па основе концепции рефлекторных реакции, т. е. время от момента

механизмов организации движения) появления раздражителя, к которо-

му привлечено внимание, до начала ответного движения, и время реализации дви­гательного действия.