Глава 10. Посвящена глава динамике становления Мужского и Женского

Посвящена глава динамике становления Мужского и Женского. Не мужчины и женщины, а Мужского и Женского в каждом из нас. До конца 20 века, а в принципе и до сих пор этими вопросами занималась классическая социология и, естественно, психология. Есть фундаментальная формула классической социологии – социологическая дробь, где в числителе Логос, а в знаменателе Мифос (Мифос как совокупность всех мифологических структур). Со времен Платона Логос считается очень объемной конструкцией, и по существу, эта дробь считается достаточно большой, потому что Логос неизмеримо больше, или, по крайней мере, равен Мифосу – так считает наука со времен Платона. Но, если мы обратимся к глубинной психологии, к Юнгу и постюнгианцам, и к глубинной социологии, которая возникла под воздействием работ Юнга, то окажется, что все не так просто. И в динамике развития Мужского и Женского тоже все непросто.

Начнем мы начнем эту тему с того, что где-то в начале 30-х годов у Юнга уже появилось достаточно много сторонников в мире науки среди самых прогрессивных ученых того времени (в частности нобелевских лауреатов). И в 1933 году Юнг собирает на юге Швейцарии в живописном месте Аскония семинар Эранос. Эранос – это, в переводе с греческого, пир на который каждый приносит что-то свое, и пир продолжается до тех пор, пока у каждого есть это свое. Участниками этого семинара были ученые мирового масштаба, не психоаналитики, но именно друзья Юнга. Темой семинара было нахождение общей культорологической модели и диалог самых разны культур, вплоть до диалога культур Востока и Запада. Этот семинар действовал до самой смерти Юнга, потом его возглавил Джеймс Хиллман. К нашему времени этот семинар немного затих.

Что же было в самом начале? Какие люди туда входили и с чем они туда входили?

- Прежде всего это сам Карл Густав Юнг со своей концепцией Коллективного бессознательного, архетипов и т.д.

- Рудольф Отто – всемирно известный социолог, историк. Возможно у Кастанеды вы читали строки про ужас и восхищение от бытия человеком – эти строки были взяты из Отто. Он ввел понятие сакрального, понятие предельного человеческого переживания, которое сводится к тому, что человек испытывает обнаженный нерв ужаса и восхищения одновременно. В этот момент он не знает, кто он и где он. Это высочайшее переживание, и оно не святое или священное, это не свойство объекта, не что-то однозначно положительное или однозначно отрицательное. Это - сакральное, то, что Юнг для себя назвал нуминозным, и вход в нуминозное осуществляется через Архетипы. Когда человек входит достаточно глубоко в переживание Архетипа, он, говоря мистическим языком, восхищается этим Архетипом (восхищается – не в смысле эмоции восхищения, а в смысле захвата сознания Архетипом). Известны примеры ещё с античности, и в средних веках, когда люди под действием средневековых символов впадали в состояние экстаза, ужаса и восхищения, которое было ни с чем несравнимо и могло длиться достаточно долгое время – это сакральное переживание. Это понятие ввел и разработал его генезис Рудольф Отто.

- друг Юнга Мирча Элиаде – румынский философ, крупнейший историк религий, чье имя сопоставимо даже с самим Юнгом. Он рассмотрел наверное все существующие мифологии, включая всяких отдаленных индейцев, туземцев и т.д. И он полностью разделял идею Юнга о коллективном бессознательном, но с тем лишь отличием, что под коллективным бессознательным он понимал всю человеческую мифологию.

- Анри Корбен (на которого кстати часто ссылается Джеймс Хиллман) - философ, исследователь исламского мистицизма (суфизм). Его вкладом в семинар была разработка такого понятия как «мундус имагиналес» – то, что лежит между божественной реальностью и жизнью человека. Некое пространство воображения, и Хиллман потом заменяет Юнговское понятие «коллективное бессознательное» на понятие «воображение» в принципе. По Анри Корбену, описание структур этой "страны" и составляет смысл жизни. Творящее воображение, которое реальнее, чем сама реальность. За этой идеей пошел Хиллман. Впервые это появилось у неоплатоников, от которых собственно и тянется традиция суфизма.

- Карл Кереньи – исследователь мифологии, заслуга которого в том, что он очистил мифологию от трактовок и интерпретаций разных временных периодов, которые накопились к 20-му веку, и привел мифы к первозданному виду.

- Адольф Портман – зоолог. У него была интересная концепция неотении, согласно которой беременность человек должна была протекать не 9 месяцев, а как минимум 20 (исходя из сравнения размеров головного мозга и прочих атрибутов человека и других животных). Портман приходит к выводу, что младенец рождается, но продолжает жить в утробе, это социальная утроба. А окончательное рождение происходит лишь в год, и все это время ребенок впитывает в себя соки социальной утробы и культурной матрицы.

- Поль Роден – историк мифологии. Создал концепцию трикстера. (Джокер у меня).

- Гершом Шалем - классик исследования иудейского мистицизма, Каббалы.

- Мартин Бубер - исследователь хасидизма.

- Вольфганг Паули – один из создателей квантовой механики. Близкий друг Юнга, с которым он до последних дней дружил. Вместе они создали теорию синхронизма, учитывая то, что мир представляет собой нечто целое и все процессы взаимосвязаны.

- Гастон Башляр – историк науки. Выдвинул идею о том, что научное открытие происходит вначале в пространстве воображения. Более того, сама материалистическая парадигма была измышлена в пространстве воображения, и ничем иным, как грезами стихий.

- Жорж Дюмезиль – социолог. Известен тем, что ввел понятие антиэвгемиризм – (Эвгемер – древнегреческий мыслитель, который выдвинул гипотезу, что мифы – запись поступков конкретных но забытых людей) антиэвгемеризм – все наоборот все исторические личности повторяют паттерны мифов. Классические мифологические сюжеты есть у всех народов. Это миф развертывается в жизни, обрастая конкретикой.

- Клод Леви-Строс – основатель структурной социологии. Изучал индейцев, туземцев и народы, которые принято считать примитивными. В процессе изучения он пришел к выводу, что структура взаимосвязей и элементов культуры со всеми обрядами и ритуалами т.н. "примитивных народов" ничем не уступает структуре связей и элементов культуры современного западного общества. Просто у них другая логика, рациональность, другой тип жизни.

В результате нескольких лет работы этого семинара, ученик и друг Юнга – Жильбер Дюран – собрал все ручейки тогдашнего Эраноса в одно течение и создал т.н. глубинную социологию или социологию воображения. И это то, что до сих пор ещё не заняло свое место в науке, потому что оно, по сути, всю современную науку ставит с головы на ноги.

Вся наука изучает Логос, и он считается основой нашей жизни, Мифос же меньше либо равен ему. Мифы наука пыталась постичь с помощью разума. Дюран взялся объяснить обратное, рассмотреть Логос через Мифос. Это привело к революционным результатам.

Дюран вводит понятие «имажинер» – но это не воображение, не воображаемое, не свойство воображения, не воображающий. Имажинер – это большее – это обобщение и воображения и воображаемого и воображающего. Это стихия воображения. В каком-то приближении можно посмотреть на это как на некий синоним коллективного бессознательного, но с важным различием.

У Платона, с которого и началось логоцентрическое мышление, есть диалог «Софист»: Платон говорит, что существует разум – он реален, существует внешний мир – он тоже реален. И между ними – два вида воображения – эйказия и фантазия. Эйказия – верная передача внешних объектов разуму, а фантазия – искаженная. Для Платона и всей западной философии воображение – лишь фильтр между реальными предметами и разумом. (Но только у неоплатоников не было этого пренебрежения).

Эта идея разрабатывалась в средневековой схоластике, потом ее подхватил Декарт, затем Кант, Гегель и вся классическая философия и так возникла современная позитивистская наука, в которой Логос занял первое место, а воображение – есть нечто промежуточное, и удел не первостепенных наук.

Жильбер Дюран заявил, что такой логоцентрический взгляд совершенно неадекватен и надо рассматривать наоборот: как раз существует реально имажинер и именно он творит и объект и субъекта. Это очень революционный ход!!! Рассматривая мир с точки зрения коллективного бессознательного, мы также можем видеть, что индивидуация коллективного бессознательного творит субъекта - эго, а его развертка во внешний мир дает нам мир предметной реальности.

Воображение творит и внешний мир и того, кто этот внешний мир наблюдает и в нем действует. С этого начинается социология воображения. Этот взгляд суммирует подходы всех участников Эраноса и усиливает их. Можно сказать, что таким образом в науку был привнесен мистический аспект. Хотя глубинную социологию, как и глубинную психологию Юнга пока далеко не везде и всегда принимают, но по крайней мере это был первый дерзкий шаг. Все теории, которые нам известны насчет мужского и женского построены на логоцентрической психологии и социологии.

Мистическое восприятие состоит в том, что бог – это зеркало в которое смотрится человек, человек – зеркало, в которое смотрится бог. Таким образом это имажинер, рождающий объективное и субъективное. При этом, т.к. имажинер – это понятие всеобщее, говоря о человеке, об антропологии, Дюран предлагает вместо объекта и субъекта говорить о траекте – то, что находится между ними, и что их порождает, оно первично. Это более узкое понятие чем имажинер, потому что в данном случае речь идет об антропологическом траекте.

Бессмысленно говорить, согласно Дюрану, о том, что что-то реально, а что-то представимо – все реально и представимо и наиболее реально то, что наиболее представимо. Антропологический траект организует внешний и внутренний миры.

Главное ядро с которым имажинер и траект имеют дело – это время и смерть. Если из времени вычесть воображаемое, то это просто развернутая смерть. В смерти нет ничего. Смерть - это Другое по отношению к имажинеру.(!) Имажинер конечен. Есть две реальности имажинер и смерть.

ИМАЖИНЕР - СТРАТЕГИЯ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО ТРАЕКТА ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ.

Это то, как отвечает пространство воображения и воображаемого на вызов смерти! Человеческая история, судьба, то, что мы видим, чувствуем, переживаем, думаем, представляем – это ответ имажинера на вызов смерти!

Это перекликается с Хайдегерровским бытием-к-смерти, в ходе которого развертывается человеческая Судьба. Воображение пытается освоить смерть. То, как имажинер пытается освоить смерть - и есть наша жизнь.

Содержание имажинера – Мифос – совокупность всех мифов. И мы теперь понимаем, что фундаментальная социологическая дробь (логос/мифос) начинает пошатываться. Если все представляет из себя Мифос, то Логос – это лишь производная Мифоса, и его можно даже не учитывать. А вся наука-то рассматривает именно Логос. Мифос считается если и не случайным, то по крайней мере не требующим особого внимания. В ходе семинара Эранос получилось, что Мифос является основой, а Логос лишь маленькое приложение. И именно поэтому возможно наполнение этого пустого времени, которое ведет к смерти, совершенно гигантским разнообразием реальностей, которое продуцирует имажинер из совокупности мифов. Миф не статичен. Архетипы взаимодействуют друг с другом, борются, пересекаются, разбегаются, и динамика из взаимодействия чрезвычайно сложна и из этой динамики возникает очень многообразная реальность.

То, что мы видим сейчас, период кризиса Логоса, когда расшатываются столпы нравственности, морали, все что было построено эпохой просвещения. Видно, что происходит некая аффектация, бурлит пространство воображаемого, и на поверхности это отражается катаклизмами, войнами, чем угодно. Наука объяснить этого не может. А с точки зрения концепции имажинера это вполне объяснимо.

Дюран опирается на теорию доминанты (кстати, тоже очень важная концепция для Магического Театра и Архетипических Исследований). Доминанта – это господствующий очаг возбуждения в любой системе, начиная от нервной системы и кончая большими социологическими и даже галактическими системами, который подчиняет себе все остальные очаги возбуждения. Основатель этой теории Ухтомский изучал лягушек. Он заставлял лягушку интенсивно глотать и в это время прижигал ей лапку. Лягушка не отдергивала лапку, а начинала ещё более интенсивно глотать. Существующая доминанта подавляет… Если человек находится в состоянии бурной радости, то что бы не происходило, оно будет подпитывать эту бурную радость, или наоборот, в тревоге очень трудно найти и уцепиться за какую-то позитивную мысль потому что эта позитивная мысль тут же тонет и проваливается в пространство тревоги.

И в результате того, как идет развитие младенца (а как мы помним, по теории Портмана, развитие младенца продолжается ещё 11 месяцев в социальной утробе), какие доминанты будут главенствовать, по тому мифу и пойдет развитие человека. Дюран выделил три основные доминанты:

- посторальная – тенденция поднимать спину, садиться и вставать.

- нутритивная – питание

- копулятивная – ритм и в последующем – эротическая деятельность

У ребенка каждый из этих рефлексов может стать доминантой и особенно ярко это развитие представлено в младенчестве. Младенчество развивается в социальной матрице и зависит от того, как жили его родители, то, в какой он живет стране, в каких социально-политических условиях и т.д. Соответственно доминанта саама зависит от множества этих условий.

Исходя из этих трех доминант Дюран выделил три группы мифов: один солнечный, аполлонический, дневной – героическая группа мифов – соответствуют посторальной доминанте (тому, как младенец встает), и два ночных, лунарных. Здесь было проделано колоссальное поле исследований. Есть миф о рождении героя, становлении героя, борьбы с великой матерью, которая кастрирует героя и т.д. Все этапы становления: уроборический, этап Великой Матери (об этом много было сказано в предыдущих лекциях). Героический миф – это то, что отвергает и борется с Женским. Ему неприемлемо Женское, это совершенно апполонический, дневной и маскулиный миф. Причем, то, что он маскулиный не значит, что он преобладает только у мужчин. Он в равной степени может преобладать у женщин, и мы далее увидим, что как раз в конце 19 – начале 20 века он начал преобладать как раз у женщин.

Лунарные мифы связаны с нутритивной и копулятивной доминантой. Питанием и ритмом.

Героический миф структурируется тогда, когда имажинер видит в смерти абсолютно Другое, неприемлемое, враждебное, то с чем нужно бороться. Это встающий младенец, который боится упасть. Для него важно встать, идти, взлететь, идти по головам и т.д. Как рождение героя - противоположно смерти и времени. Герой вступают в непримиримую борьбу с временем и смертью.

Отсюда основные принципы героического мифа это разделение, и это основной принцип западного мышления. Разделение, анализ, разъятие, освещение апполоническое, битва с драконами, чудовищами обязательно присутствует в этих мифах, чем-то внешним по отношению к себе, что напоминает время. Особенно это дракон, но для нас это не столь важно. Дракон олицетворяет собой, как не странно, женскую природу, и в каком-то смысле Сатану, дьявола.

Смерть и время здесь находятся по ту сторону фундаментального барьера, который выстроен в героическом мифе. Сюда можно отнести также грезы о полетах, сны о полетах и т.п. Женское как символ смерти. Великая Мать. Еда и женщины – это капитуляция перед смертью, поэтому героический миф – это основа многих аскетических практик.

Из героического мифа возникает маскулинность (как в мужчинах так и в женщинах). Дюран дает определение маскулинности – это совокупность аспектов имажинера, сопряженных с героическим мифом. Причем так как индивидуальный гендер не являются доминирующим, поэтому маскулинность можно рассматривать в отрыве от мужчин. Если брать литературу, то можно вспомнить Некрасовских женщин (коня на скаку остановит, в горящую избу войдет), с другой стороны Дон Жуан и культура мачо – феминно.

Если рассмотреть Шекспира, и что характерно для того времени, и не только (а Шекспир – это квинтэссенция рассмотрения вопросов мужского и женского в западной цивилизации), там можно выделить два типа женщин, либо это ведьмы типа Леди Макбет или двух дочерей короля Лира – Гонерильи и Реганы, либо это дурочки - наивные и инфантильные типа Дездемоны, Джульетты, третьей дочери короля Лира - Корделии и т.д.

Про Гонерилью, ее муж герцог Альбанский, персонаж, положительный в пьесе, говорит такие слова: «Уродство сатаны – ничто пред злобной женщины уродством». Это ключевая и я сказал бы даже архетипическая фраза. Женщина действительно сравнивается с Сатаной. Вся инквизиция, Молот ведьм, они были построены на этом отношении к женщине, как к потенциальному носителю дьявольщины. И до сих пор женщина считается недоразумением, именно с точки зрения логоцентрического подхода.

Фразу «Уродство сатаны – ничто пред злобной женщины уродством», можно ещё рассмотреть с той точки зрения, что Сатана в средние века сравнивался в частности с Апполоном (Люцифер – светоносный). Как ни странно, под маской этого мужского за скобки выносилась женщина. За всего Шекспира я не скажу, так как всего не читал, но из того что читал, единственной более-менее женщиной у него становится Катарина из «Укрощения строптивой», но и то неимоверными усилиями лихого Петруччо, который проводит чуть ли не дзенское посвящение для неё, со всеми его хитрыми выдумками. И это подчеркивается как крайне редкий случай самим Шекспиром.

Это то, что касается героических мифов и первого режима – дневного, аполлонического, солярного.

Второй режим – ночной. И его главная характеристика в мифах – эвфемизм – смягчение негативных сторон явлений. Например, если смотреть боевик, где какой-то громила убил сотни людей, и говорить – вот шалун – это некое смягчение. Можно над ним посмеяться, хотя если попасть такому на глаза, такого смеха бы не было. Потому что смотрится на ночь с точки зрения ночи. Эвфемизм в ночном режиме применяется ко всему тому, к чему героическая доминанта имажинера выступала с жестким отрицанием, отвращением, борьбой. Это женщины, животные, и, в первую очередь, время и смерть! Если эта доминанта осуществляется в человеке или человечестве, то имажинер в ночном режиме встает на сторону смерти и времени, и они не являются другим, противоположным, тем, с чем ведется война.

Если смерть для героического мифа – это бездна, то здесь, с точки зрения ночного понимания, это уже женский символ – чаша. А чаша – это уже не бездна, в неё можно спуститься, а не упасть. В ночном режиме происходит ассимиляция и сопоставление себя со временем. Имажинер здесь сам сопричастен смерти и времени. Здесь имажинер живет во времени, он терпелив, в отличие от нетерпеливого героя, который не терпит проволочки.

В ночном режиме две группы мифов.

Первая группа - мистические - где эвфемизм доходит до предела – мистическое соучастие – полный переход на сторону Другого, растворение в другом. То, что достигается в мистическом экстазе, переход на сторону Другого, чем он сам, на сторону матери, ночи. Здесь господствует нутритивная доминанта – поглощение, еда, материнское молоко, когда другое становится собой. Для младенца поглощение материнского молока связано с экстатическим чувством, с чувством подъема, счастья. Животные получают позитивное значение. Те архетипы и силы, которые для героического мифа считаются злыми, в мистическом мифе становятся сподвижниками и проводниками, и помогают герою. Мистическое восприятие отнюдь не героическое. Все это находит отражение в сновидениях. Иногда нам снятся героические сновидения, иногда мистические, иногда в рамках одного и того же сновидения, персонаж выполняет сначала роль отрицательную, а потом положительную.

Здесь уже можно говорить о феминном. Чаша – феминный символ. И если говорить о литературе, то Царство матерей, которое искал Фауст – здесь.

Женский тип реакции на маскулинную необузданность – уменьшение и превращение в ребенка. А герой воспринимает превращение в ребенка как возвращение к Великой матери и начинает с ней бороться. Отсюда и почва для гендерных войн, которые происходят, и в принципе они пока не могут закончиться, потому что наша цивилизация логоцентрическая и в ней героический и мистический мифы противодействуют.

Вторая группа ночных мифов – драматические мифы. Мы остаемся в рамках феминизма, но форма эвфемизма иная, чем в мистическом случае. В мистическом мифе имажинер полностью встает на сторону времени и смерти и снимает противоречие. В драматическом же – лишь относительно, в нем можно говорить о некоем цикле. Смерть – это не абсолютное зло, а относительное, потому что за ней идет новое возрождение. Это цикл, некая сезонность. Драматические мифы изначально основаны на сезонном мифе, мифе смены дня и ночи, возрождении и смерти.

В героических мифах – непримиримое разделение, в мистических – полное поглощение, в драматических – цикл. Что интересно, драматический миф одной стороной состоит из героического, а другой стороной из мистического мифа, они сопряжены между собой. Если посмотреть историю нашей цивилизации, то последние триста лет доминирует идея прогресса (это миф о Прометее), но почти никто не вспоминает миф о Эпиметее (брат Прометея, который является символом регресса, движения мысли назад). В сочетании эти мифы дополняют друг друга, и это закономерно для драматического мифа.

Нельзя сказать, что что-то одно лучше другого, один миф лучше другого. В частности консерваторы (современное евразийское движение, Дугин и т.д.) ратуют за Конец Света, и строят политику на том, что должен быть регресс. А люди этого движения являются серыми кардиналами правительств разных стран. С одной стороны можно сказать, что они представители драматического мировоззрения, с другой стороны становится как-то неуютно лично мне и видятся некие другие выходы. Консерваторы считаю постмодернизм абсолютным злом, потому что там время вообще разветвляется и возникает некий «сад расходящихся тропок». Различных времен, различных возможностей, различных прочтений. Я считаю это наоборот возможность очень позитивная, и мы можем, опираясь на эту возможность, выйти на совершенно новый режим, выйти из этого замкнутого цикла. Выйти не обязательно в сторону отрицания или поглощения. В имажинере ведь колоссальное количество возможностей не только проявленных, но и огромное количество непроявленных. То, чем мы грезим, то, о чем мы спим – это колоссальное количество информации, которая может прорваться на поверхность и заполнить собой окружающую реальность. Если взять эту теорию, что имажинер творит мир - а сейчас это можно буквально наблюдать, сейчас наши сновидения, элементы фантастики прорываются постепенно в реальность, туда, где стоит Логос, и Логос дает трещину. Этот процесс только начинается – все эти разговоры о конце света, 2012 годе, и не только о нем, все они видимо имеют основанием то, Логос действительно дает трещину. Именно в таком виде, в каком он есть сейчас, и каким он когда-то будет построен имажинером. Ведь именно имажинер создал Логос таким, какой он есть сейчас – это одно из сновидений имажинера. И мы это сновидение вывели в доминанту, считаем основным, рассматриваем на его основании всю науку и неприемлем все остальное. А это одно из сновидений, и этих сновидений масса, кипящий котел.

Итак, два режима – дневной и ночной и три группы мифов связанные с тремя доминантами развития: героический, мистический, драматический. Благодаря этому Дюран и предшествующий ему семинар Эранос (и, кстати, подхвативший эту тему Джеймс Хилман) дает нам ключи, чтобы взломать код Логоса, который со стороны сознания являлся доминирующим ещё со времен Платона. А до Платона, кстати, люди жили по-другому, и как – нам понять сложно, потому что мы живем, руководствуясь Логосом. И лишь некоторые люди способны к мистическому, феминному восприятию, способны воспринимать мир по-другому, как некое единое. Ведь в основании феминности – единство, монизм, все как единое целое. Максимально это было проявлено у тех же неоплатоников, которые говорили о единой мировой душе, и о том, что индивидуальная душа имеет мало смысла, если она не интегрирована в единое.

Мы приходим к тому, что Логос – это порождение мифа, и не более чем! Но выйдя на поверхность, Логос начинает демифологизировать самого себя, вытесняя в бессознательное, в имажинер то, с чем не хочется сталкиваться – теневые аспекты. Вытесняются не только ночные мифы, но и дневные, в частности героический миф тоже вытесняется. Логос лишь отчасти построен на героическом мифе, а отчасти он также вытесняется. В начале-середине 20 века мы видим резкую вспышку национал-социализма. Это абсолютный миф, когда люди со свастиками, символикой, древними щитами и факельными шествиями уничтожают целые расы – миф прорывается в реальность, взламывает логос то там то здесь. Фактически героически миф руководил всем этим.

Логос маскулинен, мифос – феминен.

Мы даже не представляем, какой хрупкой и относительной конструкцией является логос – сам порождение всего одного из трех мифов? Он не только не может описать всех режимов имажинера и его возможных комбинаций, тонких связей, всей масштабной географии мифоса – это непостижимо для логоса. Очень много белых пятен в науке, и если рассмотреть эти белые пятна подробнее, окажется, что это не маленькие пятнышки, а громадные, и сам логос – это хаотическая структура нагромождений, в которой насильственной логикой привязано одно к другому.

Социальный Логос, который изучается классической наукой – это лишь хрупкая и очень малая часть целого, которую когда-то Мифос вынес на поверхность. Получается, что социология глубин – необозрима по сравнению с наукой, которая базируется только на маскулинном логосе. Глубина скорее всего обнаружится, когда Логос каким-то образом рухнет, переживет хаос. Дюран говорит, что когда Логос рухнет, то человечество из своих сновидений соткет другие, ещё более насыщенные модели и интерпретации социума и вообще объективной реальности. Сейчас Логос утрачивается, рушится, снизу поднимаются глубинные мифы, которые снимают многие табу, это болезненно, но и несет новые возможности.

Несколько слов об исторических условиях взаимодействия феминного и маскулинного. Подмена Мужского и Женского, которая произошла еще 4 тысячи лет назад в эпоху смены Патриархатом Матриархата, в 20-м веке стала видна уже и «невооруженным глазом». Если брать мифологию – такой героический бог как Арес перешел на сторону не только феминного, а уже конкретных женщин, усилив их маскулинность.

Все это можно конечно свалить на развитие капитализма, потому что капитализму выгодно получать сверхприбыль не только за счет работы мужчин, но и работы женщин. А работающие женщины вынуждены отдавать детей в специальные структуры детского воспитания, а это ещё прибыль, дополнительные налоги и т.д. Таким образом, женщина «встала к станку», тем самым Арес стал все больше и больше переходить на сторону женщин. Так дальше продолжаться долго не могло, возник кризис экономической системы, и выход из этого кризиса был найден в том, что вместо золотых монет стали печатать купюры. Печатать их могли сколько угодно, и произошла такая вот подмена. Биржи стали выпускать ценные бумаги. Это описано у Фауста. Фауст с Мефистофелем оказались в стране, которая обнищала, и Мефистофель подговорил Фауста, а тот подговорил короля напечатать акции – в земле, по словам Мефистофеля, все равно есть какое-то золото, и когда это золото найдется, пусть не сейчас, оно окупит эти акции. Они начали печатать эти акции, а золота в конце концов не нашли, и это привело к достаточно печальным последствиям.

То же самое произошло в 20-м веке, и Арес уже вышел на поверхность в виде Первой, а потом и Второй Мировой Войны, и ещё более упрочился. Женщины во время войны ещё больше работали, мужчин стало меньше, и женщины стали бороться за вернувшихся с войны мужчин. Женщина, по сути, заняла совершенно мужскую позицию, маскулинность женщин возросла. Развитие производства и перепроизводство привело к обществу потребления, где товары должны как можно быстрее сменяться, это означало больше налогов и, как я уже говорил, развитие воспитательных учреждений для маленьких детей, а в этих учреждениях происходит подмена ценностей, приведшая к доминирующему культу денег – по сути дела, культу Люцифера.

Женщина, привыкшая к войне, у себя в семье стала вести себя как мужчина. Так и продолжается до сих пор, это особая доминанта наших поколений, где произошла подмена феминности и маскулинности. Если на уровне социальных структур продолжает как «дурилка картонная» пребывать Логос, на вершине – Патриархат, иерархические ценности, то на уровне семейной жизни, взаимоотношения полов, происходит абсолютный Матриархат и власть женщины со всеми проявлениями Великой Материм, и вынужденность мужчины проявляться через героический миф. Усиливается война полов, разрыв браков, одиночество, невозможность найти себе партнера, любовь нивелируется, насаждается культ денег, и т.д. Вот ещё одна из трещин в современном Логосе.

Но здесь есть путь к выходу. Питерский философ Александр Секацкий, рассматривая дух воинственности, проявление Ареса, различает три категории воинов, три категории духа воинственности. Это воины Пота, воины Ярости и воины Блеска.

Воин Пота – это пушечное мясо. Если это перевести на арену гендерных войн, то это ситуация, когда муж спивается, жена болеет и идет полная деградация.

Воины Ярости – это самурайский настрой, победа любой ценой или смерть. На уровне гендерных войн это когда трещит и ломается мебель, бьется посуда, драки и синяки под глазами. Более высокий уровень по сравнению с воинами Пота, хоть какой-то эмоциональный накал, хоть в чем-то поддерживается жизнь, в таких зигзагах любви и ненависти.

Воины Блеска – это аристократическое понятие. Это рыцарь, противник, который уважает другого противника. Это воин удачи, азарта, авантюры. То есть он воюет не потому, что он ненавидит или уходит в ярость, для него война – это пари, это игра, это ритуал. Если мужчина и женщина достигают такого умения, то это достаточно высокий уровень взаимоотношений, взаимоуважения противников. От ситуации противников в существующем порядке, в теперешнем имажинере мы не отходим полностью, мы все равно продолжаем воевать, Арес проявляется как в мужчинах так и в женщинах, но мы можем поднять себя до уровня воинов Блеска. То есть это не война, а по крайней мере турнир, состязание, игра, ритуал, что-то в этом духе.

Большинство художественных произведений до 20 века это все-таки произведения о героях. Начиная со сказаний об Одиссее и завершая тем же Фаустом. Но начиная с конца 19 века, может быть впервые, появляется новая категория. У Пушкина это Евгений Онегин, у Достоевского князь Мышкин, Раскольников. Это уже не герои, это антигерои. У Германа Гессе прототип Фауста – Гарри Галлер. В Степном волке – это практически та же история Фауста, но здесь Гарри Галлер уже не герой, он антигерой. Или герои Фаулза, Джойса... Это антигерои, то есть люди, которые не поддерживают солярный миф, не противостоят времени и смерти, а проживают разворачивающиеся перед ними сюжеты, испивая их до дна.

В моих художественных произведениях[6] мои герои – это антигерои, и, на мой взгляд это очень неплохой выход из-под доминанты Логоса. Это не попытка чего-то достичь. Сейчас есть огромный рынок потребления, который проник в психологию: все бегают по тренингам «как стать сексуальным», «как получить больше денег», как достичь каких-то качеств – это стратегия героическая, стратегия Логоса, она исчерпала себя. Подпитывать эту доминанту, я считаю, уже не стоит, хотя она настойчиво предлагает себя – это последняя агония, агония логоса, которая выплескивается в мир психологии.

Кстати, в Магическом Театре этого нет, здесь не ставится цель эго, цели достижения. Здесь ставятся цели проживания и исследования внутреннего мира.

Антигерой – это человек, который испивает до дна тот сюжет, в который попадает. То есть не пытается из него вырваться и ему противостоять, это ближе к мистическому, но и не целиком мистический миф. Это не полное покорение судьбе. Это и бунт, и какая-то асоциальность, то есть попытка встать поперек основных тенденций культуры. И попытка такая, это делается не для спасения человечества, просто человек так проявляет свою индивидуальность (не личность). Проживает сюжет архетипически, и этим проживанием он простраивает какую-то новую дорожку в лабиринте мироздания, имажинера, Ризомы. Своей жизнью, которая казалось бы, идет поперек героического пути достижения, голливудских образцов, он строит новую реальность. Новые сновидения, те самые, из которых возможно вырастет новый логос, логос будущего времени.

Именно об этих нюансах взаимоотношения Мужского и Жженского я хотел сегодня рассказать. И тему можно продолжить.

Итак, мы видим, что героический миф является жесткой доминантой, лежащей в основе религии, культуры, науки и бытового мировоззрения. Естественно, как и следует из принципа доминанты, открытого для науки А.А.Ухтомским[7], она обладает свойствами возбудимости, устойчивости возбуждения, инерционности и суммации, которые вовлекают в героический миф даже попытки противостоять ему. Здесь нужны очень тонкие методологические ходы, чтобы «перехитрить» доминанту и выйти из-под ее влияния. Однако, это уже тема для отдельной и очень большой работы, которая начата нами еще в начале девяностых годов 20 века[8]. Пока же остается только отметить, что не только традиционная психология находится во власти героического мифа и предлагает технологии психотерапии, развития, обучения и исследования именно в его русле, но и наиболее революционные направления психологии, которые и поставили (в ходе развития семинара Эранос и работ Жильбера Дюрана) нас перед фактом господства героического мифа, - имеется в виду аналитическая психология, постюнгианство и трансперсональная психология, - не могут пока выйти за пределы героической направленности Эго, доминирующей уже более 4 тысячелетий. Даже последователи Юнга и реформаторы его учения рассматривают процесс индивидуации, как «путешествие героя», с обязательной стадией «преодоления Великой Матери». Достаточно привести слова ближайшего сподвижника Юнга - Эриха Ноймана, работы которого играют важную роль в развитии постюнгианства, чтобы понять, насколько незначительно поколебало фундаментальное открытие Жильбера Дюрана традиционный уклад мышления даже тех людей, которые участвовали в этом открытии: «Чем сильнее становится Эго-сознание, тем больше оно осознает выхолащивающую, околдовывающую, смертельную и одурманивающую сущность Великой Богини[9]».

Многие представители наиболее революционных взглядов – Архетипической психологии – например, Джин Шинода Болен[10], продолжают рассматривать внутренний мир человека (и мужчины и женщины), прежде всего, как совокупность героических архетипических сюжетов, связанных с Олимпийскими богами и богинями, патриархальными по своей сути. При этом почти никто не рассматривает богов и богинь отверженных – в результате перехода от матриархата к патриархату: титанов и других хтонических богов, которые и являются, на наш взгляд, носителями глубинных и, как правило, вытесненных в Тень, структур истинной феминности и маскулинности. Большинству из них приписываются демонические, уродливые или устрашающие свойства, и очень мало кто догадывается, что это лишь маски, которые были одеты на них патриархальным сознанием из боязни саморазоблачения.

Подлинная феминность оказалась закрытой от нас (кстати, так же, как и маскулинность), начиная с победы олимпийских богов над титанами и титанидами.

Здесь можно сделать даже еще более смелое допущение: с установлением патриархата человечество оказалось в плену двойных стандартов и, в частности, главную роль здесь сыграло укрощение богами иррациональных сил хаоса: кроме победы Олимпийцев над Титанами и превращения в страшилищ прекрасных Титанид, можно обратиться к хрестоматийному примеру: мифу об Оресте, Афине, Эринниях, описанном Эсхилом[11]. Даже Ф.Энгельс[12] отмечал, что этот миф о мести Ореста матери за убийство его отца, показывает «борьбу между гибнущим материнским правом и побеждающим его отцовским правом». В результате в доминанте человеческого бытия во всех контекстах встал Рассудок. И оскудела жизненность, как таковая.

В отличие от классической аналитической психологии, которая является предшественницей наших исследований, мы считаем эго лишь одной из фигур на шахматной доске жизни. Такая позиция может привести нас к совершенно новому мировосприятию. Очень близко к взглядам, о которых мы я говорю, подошел ученик и реформатор Юнга, создатель Архетипической психологии Джеймс Хиллман. Но и он остался, на мой взгляд, в рамках героического мифа, хотя и проделал огромную работу для выхода из его обусловленности.

В 2006 году мы открыли метод Архетипических[13] путешествий, который позволяет входить в живой контакт с тем или иным Архетипом, переживать его в себе, получать от него информацию и т.п. Механизмы этого метода описаны нами в нескольких книгах[14]. В данной работе мы коснемся информации, которую мы получили в общении как раз с теми богинями и титанидами, которые в массовом патриархальном сознании представлены как чудовища и демоницы. Это следующие богини: Лилит, Эриннии, Медуза Горгона, Ехидна, Кибела, Тиамат, Лернейская Гидра, Грайи и др. В общении с этими богинями нам удалось снять с них чудовищные маски и обнаружить под ними то, что было вытеснено патриархальным сознанием – прекрасную истинную феминность.

Подробному анализу открывшейся нам информации[15] мы планируем посвятить отдельную книгу. В формате небольшой статьи мы лишь приведем некоторые основные особенности и характеристики каждой из названных богинь, их смысл и значение в нашем внутреннем мире:

Лилит. В еврейской мифологии это первая жена Адама. Согласно преданию, расставшись с Адамом, Лилит стала злым демоном, убивающим младенцев. В процессе погружения в архетипический поток мы получили информацию, что Лилит символизирует собой полную свободу в своих желаниях, абсолютное отсутствие каких-то установок, стереотипов, табу, запретов, но свободу не желаний Другого, а глубинных желаний, идущих из души. Человек, в котором этот архетипический поток раскрыт и активно проявляется, обладает такими качествами как отсутствие жестких фиксированных форм, иррациональность, интуиция, интутивное чувствование глубинных процессов, лабильная психика, раскрытие жизненного пространства, потребность пропускать через себя, одушевлять, он активно проявляется в самых различных сферах своей жизнедеятельности.

Эри́нии. В древнегреческой мифологии богини мести. В римской мифологии им соответствуют фурии. В погружении в единый архетипический поток Эриний выяснилось, что они несут в себе такое феминное свойство, как интуитивное знание золотой середины, инстинктивное чувствование - где идет перебор каких–то качеств, взаимосвязей, привязок, как процесс соморегуляции человеческого организма. Эринии несут в себе чувство равновесия и интуитивное чувствование космических законов. Если человек не развивается, застревает на каком-то раннем этапе развития души, не слышит ее никоим образом, то общение богинь с ним происходит только на языке силовых воздействий, они проявляются в нем как ярость, зависть, непрощение. А на последующих стадиях душевного роста он начинает соприкасаться с ними как с чувством прекрасного, тягой к гармонии, постижением ее законов, интуитивными озарениями.

Медуза Горгона. Наиболее известная из сестёр горгон, чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Её взгляд обращал человека в камень. Исследовав миф об этой титаниде в ходе серий погружений в архетипеский поток Медузы Горгоны, обнаружилось, что она олицетворяет собой такие качества как верность человека самому себе, его глубинную совесть. Человек, в котором этот архетип проявлен - самодостаточен. Он умеет оставаться самим собой в любом социальном окружении, помнить о своих глубинных желаниях и интересах. Медуза Горгона - хранительница и владычица архаической души человека, того ядра его души, которое составляют стихии и титанические силы, его внутренней чистоты и цельности. Открыв в себе ее поток, человек может развить в себе вольность, научиться бережному управлению своими душевными ресурсами, естественности, умению оставаться собой независимо от обстоятельств, не идти на компромиссы с совестью. Под совестью здесь подразумевается не мораль, когда человек отождествляет себя со своими социальными ролями, которые прирастают и становятся личинами, а голос его сущностных структур.

Ехидна. Согласно классической мифологии - это чудовище, полудева-полузмея. Ехидна прекрасна ликом, но ужасна в своей змеиной сущности; обитает в пещере под землей, вдали от богов и людей, где породила множество чудовищ. Общение с архетипическим потоком этой титаниды раскрыло, что она является символом глубинной естественной телесности человека, способностью воспринимать мир на уровне тонких ощущений, сенсорики. Человек, взаимодействующий с ее потоком и раскрывающий его в себе, сможет осознавать свою тело на очень глубинном уровне, восстановить свои индивидуальные естественные ритмы, получать искреннее удовольствие от своей телесности и проявлять живой и неподдельный интерес к окружающему его миру.

Лернейская Гидра из древнегреческой мифологии. Змея с девятью драконьими головами была рождена около озера Лерн, куда убийцы приходили замаливать свои грехи. По преданию, Лернейскую Гидру победил Геракл – всем известный герой древней Греции.

При погружении в поток открылось, что Гидра является некими вратами в коллективное бессознательное. Человек, в котором Гидра жива, может общаться с различными архетипами, божественными сущностями без посредничества жреца или оракула, самостоятельно получать нужную ему информацию, постигать законы мироздания, у него развиты интуиция и способность сопереживать, маскулинность и феминность в нем не противостоят друг другу, а гармонично дополняют.

Кибела. Богиня фригийского происхождения. Великая Мать богов. Богиня требует от своих служителей полного подчинения ей, забвения себя в безумном восторге и экстазе, когда жрецы Кибелы наносят друг другу кровавые раны или когда неофиты оскопляют себя во имя Кибелы, уходя из мира обыденной жизни и предавая себя в руки мрачной и страшной богини. Так гласит классическое мифологическое описание. При погружении в поток, Кибела предстала нам как изначальная феминность, дарящая любовь, душевное тепло, открывающая пространство для развития души, достижение ею зрелости, но строго карающая за потребительское к себе отношение, за обесценивание человеком своего внутренних сокровищ. Кибела дает человеку гибкость сознания, чувствование смены сезонов – периодов его жизни, сопровождает и направляет его к переживанию сакрального опыта.

Грайи. Три сестры, одна из нескольких троиц архаичных богинь древнегреческой мифологии, считаются древними старухами, олицетворением старости. Погрузившись в архетипический поток Грай, мы увидели, что они символизируют совершенно непривычное для нашей культуры восприятие смерти, принятие ее, понимание ее ценности, выход за рамки парадигмы греческой культуры, воспевающей красоту молодости, способность видеть красоту человека независимо от возраста, способность оценить красоту старости. Грайи в человеке – это его внутренний свет, его витальность, естественность, способность видеть человека целиком - не только персону, но и его тень и его сущность.

Тиамат. В аккадской мифологии хтоническое божество, воплощение хаоса; победив Тиамат, бог Мардук рассек ее тело пополам и создал небо и землю. В процессе общения с потоком раскрылась связь Тиамат с глубинной телесностью человека, с его краниосакральными ритмами, с вписанностью его в окружающую действительность. Человек, проводящий поток Тиамат, глубоко осознает и чувствует свое тело, он экологично вписан во множество различных ритмов и циклов, вписан в бытие, он чувствует и соблюдает баланс между принятием и отдачей, умеет быть благодарным миру и принимает мир.

В результате мы видим совершенно новые горизонты как для процесса индивидуации отдельного человека, так и для разворачивания ноосферных процессов. Если в ходе наших работ по дальнейшему развитию Магического Театра и архетипических исследований удастся найти методологию для выхода из-под жесткой доминанты героического мифа, то сам процесс индивидуации станет бесструктурным, точнее говоря, постструктурным, где поступательное движение по траектории развития героя[16] сменится «садом расходящихся тропок», где могут присутствовать и героические и мистические, и драматические сюжеты в самых разнообразных и неповторимых комбинациях для каждого конкретного человека, но ни один из них не будет жестко доминировать. В конце концов, вся динамика ноосферы, претерпевающая сильнейшие перемены в последние годы, возможно и приведет к такой ситуации, и задача Магического Театра, архетипических исследований и всех, кто так или иначе работает в этом русле, заключается не столько в разрушении жесткой доминанты героического мифа (это произойдет в естественном ходе событий), сколько в разработке методологии, позволяющей адаптировать людей к столь радикальным переменам и подготовить их к переходу в совершенно новый сюжет, где будет отсутствовать жесткая структура.

И в завершение этой книги, позвольте сказать несколько слов о состоянии современной науки в целом, как оно мне видится.

В начале 90-х годов прошлого века в России произошел серьезный раскол научного сообщества. С одной стороны, образовалось радикально консервативное крыло строгой академической науки, рассматривающей в русле картезианской философии объект в отрыве от субъекта. С другой стороны, возникли сначала разрозненные, а затем все более объединяющиеся группы ученых (в том числе и очень известных, с мировыми именами), мыслящих в парадигме нового века, - века, когда открытия физики микромира, Единой Теории Поля, Аналитической и Трансперсональной психологии, Философии Взаимодействия, постмодернистской философии и т.п. задают направление развития Знания. При этом расколе появились, конечно и некоторые перегибы, но бОльшая часть прогрессивных ученых приняла новые горизонты науки, которые кажутся немыслимыми для консерваторов.

Возникли научно-исследовательские институты и ВУЗы, где можно свободно говорить и писать, например, об архетипах коллективного бессознательного, говорить не о психике, а о душе, исследовать энергетику организма человека и т.п., т.е. многое, отвергаемое консерваторами картезианской парадигмы с ее строго ограниченными прокрустовыми ложами, стало переходить из андеграунда в новую научную парадигму.

Причем, это сообщества ученых (о которых я пишу), имеющих выдающуюся научную репутацию, высокую квалификацию, отмеченную ВАКовскими степенями кандидатов и докторов наук. Есть среди этой категории ученых и академики и члены корреспонденты РАН.

Почему это произошло?

Современная академическая наука, претендующая на «объективное» отражение реальности терпит фиаско. В то же время, передовые исследования из различных областей знания, например, квантовой теории поля или глубинной психологии К.Г.Юнга, показывают, что для полноценного изучения любого предмета невозможно оторвать наблюдаемое от наблюдателя. Невозможно построить чисто «объективную» картину мира, так как сам факт присутствия субъекта радикально меняет объект измерения. И это прекрасно понимает все бОльшее число ученых как в России, так и во всем мире. Можно сказать, что еще несколько лет назад силы и количество консерваторов и нонконформистов уравнялись, а сейчас (в 2010г.) идет резкое увеличение как численности, так и авторитета нового поколения ученых.

Новой эпохе необходима новая наука, - наука, в которую на полных правах вернулась бы Душа, как это было во времена неоплатоников и еще в эпоху Возрождения.

. В такой науке фактор субъективности тесно переплетается с объективностью и возникает ризоморфная вязь взаимопроникновения человека и мира, находящаяся в нескончаемой динамике.

Это крайне актуальная задача! Напомню, что в начале этой лекции я говорил о семинарах, руководимых Юнгом – Эранос. В процессе длительных совместных исследований группы могучих ученых, ими были поставлены под сомнение основные постулаты современной науки, ориентирующейся на доминанту Логоса – рационального познания. Сейчас в 2010 году настало время воплотить разработки Эраноса в жизнь, открыв целый ряд направлений для исследований и практической работы в самых разных областях науки – науки с Душой.

В России, кстати, в отличие от других стран, аттестацию ученых проводил ВАК (Высшая Аттестационная Комиссия) и присваивались звания кандидата и доктора соответствующих наук. В то время, как в Европе, Америке и подавляющем большинстве стран присваиваются квалификации – доктор философии (в области психологии, социологии, культурологии, медицины, биологии и т.п.) или доктор психологии, доктор культурологии и т.п. А также гранд-доктор. Доктор философии (психологии) соответствует кандидату наук, а гранд-доктор – доктору наук по ВАК.

Нужно отметить, что долгое время ВАКовская наука в России была достаточно консервативна, и в ряде академических институтов и университетов не признавались степени доктор философии или гранд-доктор философии. В то же время, на Западе в ряде стран столь же свысока относились к званиям кандидата и доктора наук. Поэтому многим российским ученым, ориентирующимся на международные контакты и работу в Европе или Америке, после защиты в ВАКе приходилось защищаться в МВУСе (Межправительственный Высший Ученый Совет) для присвоения степени доктор или гранд-доктор философии.

Ученым, мыслящим прогрессивно, после 1990-х удалось создать целый ряд негосударственных ВУЗов, выпускники которых высоко оцениваются как в России, так и на Западе. Это такие ВУЗы (в области психологии), как ВЕИП, Акме, МУФО, Теменос, Гармония и др.

Сейчас (в 2010г.) можно отметить позитивные сдвиги в академических кругах российской науки. Это заключается в том, что все большее количество научных организаций признают ученых, аттестованных степенями доктор философии, доктор психологии, гранд-доктор философии.

Более того, в результате переговоров ВАК и МВУС происходят такие знаменательные события, как переаттестация специалистов. Например в 2010г. намечен «обмен степенями». Так, в частности, в МУФО в 2010 году 50 ученых, имеющих степень доктор философии или гранд-доктор философии – будут автоматически аттестованы ВАКом, как соответственно, кандидаты и доктора наук, в то время, как 50 ученых из государственных ВУЗов, имеющих степень кандидата или доктора наук будут автоматически аттестованы, как доктора философии и гранд-доктора философии МВУСом. При этом и у тех и у других обе степени останутся действительными. Эти ученые получат одинаковый приоритет и в России и за рубежом. И это только начало позитивной тенденции. Увеличивается число прогрессивно мыслящих ученых. Скоро можно будет уверенно сказать, что в науку, впервые со времен Эпохи Возрождения возвращается Душа.

Поэтому обучение в МУФО (и, в частности, на кафедре МТ и АИ) становится все более перспективным. Более того, в МВУСе гораздо меньше бюрократических проволочек, чем в ВАКе. И, наконец, вступая в ряды учащихся и специалистов таких ВУЗов, как МУФО, мы приобретаем возможность избежать прокрустова ложа науки прошлого 20 века, и вступить в сообщество ученых, продвигающих передний край науки 21 века.

Основной целью нашей кафедры как раз и является создание принципиально новой парадигмы в науке, парадигмы, которую вслед за Юнгом и его коллегами я назвал Архетипические Исследования. По сути, Архетипические Исследования – это именно новая парадигма науки в целом. Они не ограничиваются областью психологии и даже культурологи и философии, но касаются всех возможных разделов уже существующей науки и множества областей науки будущего.

Магический Театр, в свою очередь (название «Магический Театр» взято из известнейшего романа лауреата Нобелевской премии по литературе Германа Гессе «Степной волк»), является не просто одним из методов в психотерапии или культурологии, но самостоятельной наукой[17], точнее, методологией науки и жизни человека и общества, частным случаем которого является психологический метод, точнее, направление в психологии. Это признано Оксфордской образовательной сетью и Международным Парламентом Мира и Безопасности (ЮНЕСКО), и показано (и будет подробно обосновано в работах научной школы, которая формируется на базе кафедры), в работах, публикующихся на этом сайте, а также в ряде научных изданий России, Европы, Америки и других стран, книгах и диссертациях, на международных конференциях и во многих проектах кафедры и международных проектах.

Сам факт, что в мировом научном сообществе совершенно официально стало возможно открытие кафедры Магического Театра и Архетипических Исследований и появление соответствующей специальности, признаваемой в 155 странах мира, что было совершенно невозможно еще несколько лет назад, говорит о том, что мы вступаем в новую эпоху развития Знания.

Заведующий кафедрой Магического Театра и Архетипических

Исследований Международного Университета Фундаментального

Обучения, Гранд-доктор философии, доктор психологии, профессор В.Е.Лебедько

Санкт Петербург, 2008-2010

[1] В.Лебедько Е.Найденов «Магический Театр – методология созидания души», 2008 Саиара, «Бахрах-М»

[2] В.Лебедько, Е.Найденов, А.Исьемин «Архетипическое исследование сновидений», 2008, Самара «Бахрах-М».

[3] В.Лебедько, Е.Найденов, М.Михайлов «Боги и эпохи». 2007 СПб «Весь».

[5] В.Лебедько «Великая Ересь» СПб Изд-во СПбГУ, 2008

[6] В.Лебедько «Медитации на Джокере», СПб «Весь», 2004; В.Лебедько «Великая Ересь», СПб «Изд-во СПбГУ», 2008; В.Лебедько «Василиск: странная повесть о сексе и Dasein», СПб «Алетейя», 2009

[7] А.А.Ухтомский «Учение о Доминанте»

[8] В.Лебедько, В.Агеев «Осознание. Мастерство. Психотерапия» СПб «Контекст», 1997

[9] Эрих Нойманн «Происхождение и эволюция сознания»

[10] Д.Ш.Болен «Богини в каждой женщине»

[11] Эсхил «Орестея»

[12] Ф.Энгельс «О происхождении семьи, частной собственности и государства»

[13] В.Лебедько, Е.Найденов, М.Михайлов «Архетипические Путешествия» Пенза «Золотое сечение», 2010

[14] В.Лебедько, Е.Найденов, М.Михайлов «Боги и эпохи» СПб «Весь», 2007, В.Лебедько, Е.Найденов «Архетипотерапия» Пенза «Золотое сечение», 2010, В.Лебедько, Е.Найденов «Архетипическое исследование Арканов Таро» Пенза «Золотое сечение», 2010

[15] Я говорю далее «нам», так как эту тему разрабатывает моя жена Оксана Лебедько и это – ее приоритет.

[16] Хайо Банцхаф «Таро: Путешествие Героя»

[17] Магический Театр и Архетипические Исследования можно рассматривать в трех основных контекстах (соответственно, расчитанны на разные, хотя и пересекающиеся аудитории людей):

1. Как новая парадигма науки: методология науки и жизни человека и общества, и развития сложных систем (для широкого круга людей и научного сообщества).

2. Как метод эффективной краткосрочной групповой психотерапии, развития и решения творческих задач (для психологического сообщества).

3. Как путь индивидуации (для узкой категории людей, являющихся Ведущими или частыми участниками Магических Театров).