ВЕРА В ИСПОЛНЯЕМУЮ ПАРТИЮ
Когда индивид исполняет какую-то житейскую партию во время взаимодействия с другими, он неявно просит своих наблюдателей всерьез воспринимать создаваемый перед ними образ. Их просят поверить, что персонаж, которого они видят перед собой, действительно обладает демонстрируемыми качествами, что исполняемая им “сценическая” задача будет иметь именно те последствия, которые ею скрыто подразумевались, и что, вообще, вещи таковы, какими кажутся. Этому соответствует распространенный взгляд, будто индивид предлагает свое исполнение и разыгрывает свой спектакль “для блага других людей”. И потому будет уместно начать разбор разновидностей исполнений, перевернув постановку вопроса и обратив внимание на собственную веру индивида в тот образ реальности, какой он пытается запечатлеть в головах окружающих его.
На одном полюсе исполнитель может быть полностью захвачен собственной игрой и искренне убежден, что впечатление о реальности, которое он создает, это и есть самая доподлинная действительность. Когда его аудитория тоже убеждена в правдивости разыгрываемого спектакля (а это, по-видимому, типичный случай), тогда, по меньшей мере на какое-то время, только социолог или лицо социально недовольное будут иметь некоторые сомнения насчет “реальности” представляемого.
На другом полюсе исполнитель может совсем не увлекаться собственной рутиной. Такая возможность допустима, потому что никто не в состоянии быть столь же совершенным наблюдателем и видеть действие насквозь так, как лицо, которое ставит его. Соответственно исполнитель [стр.49] может быть движим стремлением управлять убежденностью своей аудитории исключительно как средством для других целей и не интересоваться как конечной целью тем понятием, которое эта аудитория имеет о нем или о ситуации. Когда у человека нет веры в собственное действие и в конце концов нет интереса к верованиям своей аудитории, можно назвать его циником, закрепив термин “искренние” за людьми, верящими во впечатление, производимое их собственным исполнением. Следует иметь в виду, что циник, при всем его профессиональном безразличии, может, однако, получать от своего маскарада непрофессиональное удовольствие, испытывая в душе своеобразное злорадное веселье от самого факта, что он по прихоти может забавляться тем, что его аудитория обязана воспринимать всерьез1.
Конечно, при этом не предполагается, будто все циничные исполнители заинтересованы в обмане своих аудиторий ради личной корысти или частной выгоды. Циничный индивид может вводить в заблуждение людей своей аудитории для, как он считает, их же собственного блага, или для блага местной общины и т. п. За подтверждением этого нет нужды обращаться к умудренным печальным опытом моралистам вроде Марка Аврелия или Ян Чжу. Известно, что работники в сфере услуг, которые в остальном могут быть правдивыми, иногда просто вынуждены обманывать своих клиентов, поскольку те сами простосердечно на это напрашиваются. Доктора, прописывающие пациентам безвредные пилюли-пустышки, служители на автозаправочных станциях, которые смиренно проверяют и перепроверяют давление в шинах для успокоения беспокойных женщин-автомобилисток, продавцы в обувных магазинах, продающие подходящие по мерке туфли, но называющие покупательнице тот размер, какой она хочет услышать, — все это примеры циничных исполнителей,
1 Возможно, истинное преступление афериста не в том, что он отбирает у своих жертв деньги, а в том, что он крадет у всех веру, будто манеры и облик, характерные для среднего класса, способны показать только основательные люди из среднего класса, на деле принадлежащие к нему. Разочарованный профессионал может цинично пренебрегать определенным служебным отношением, которого ждут от него для себя его клиенты, но мошенник ставит себя в положение, которое заставляет его презирать весь законопослушный мир — мир легавых. [стр.50]
чьи аудитории не позволяют им быть до конца правдивыми. Похоже, что и сочувствующие врачам пациенты в психиатрических лечебницах иногда симулируют причудливые симптомы, чтобы не разочаровывать студентов-практикантов разумным поведением при исполнении роли душевнобольного2. Аналогично, когда подчиненные из всех гостей наиболее щедро принимают своих начальников, эгоистичное желание извлечь из этого пользу для себя может и не быть здесь главным мотивом: возможно, подчиненный всего лишь тактично пытается создать начальнику обстановку “как дома”, по своему разумению имитируя привычный тому мир.
Итак, предположительно существуют две крайности: индивид или искренне увлечен собственным действием, или цинично относится к нему. Эти крайности представляют собой нечто большее чем просто крайние точки некоего континуума. Каждая из них дает человеку позицию, которая имеет свои особенные средства безопасности и защиты, и потому тот, кто приблизился к одному из указанных полюсов, будет склонен дойти до конца. Начав с отсутствия внутренней веры в собственную роль, индивид может последовать логике естественного движения, описанного Р. Парком:
Вероятно, это не простое истерическое совпадение, что слова “личность”, “персона” в своих первоначальных значениях говорят о личине и маске. Скорее, это похоже на признание факта, что всегда и везде, более или менее сознательно, каждый человек играет какую-нибудь роль... Именно в этих ролях мы познаем друг друга, в этих ролях мы познаем самих себя3.
2 См.: Taxel H. Authority structure in a Menial Hospital Ward P. 4. ХарриСтак Салливан настаивал, что тактичность институционализированных исполнителей может действовать и в другом направлении, выливаясь в своеобразное noblesse-oblige здравомыслие.: “Изучение несколько лет тому назад "социальных выздоровлений" в одной из наших крупных психиатрических больниц убедило меня, что пациенты часто освобождались из-под присмотра благодаря тому, что научались не проявлять своих симптомов окружающим. Другими словами, они достаточно полно воспринимали личное окружение, чтобы распознать чужое предубеждение, враждебное их собственным маниям. Это выглядело почти так, как если бы они возвысились до мудрой терпимости к окружающей их ненормальности, окончательно решив для себя, что это просто глупость, в не злоба. После этого они могли уже получать удовлетворение от контактов с другими, хотя и снимая часть своих напряжений успокоительными средствами” (Sullt-\iirili С Socio-psychiatric research// American Journal of Psychiatry Vol 10 P. 987—988).
3 ParkR F. Race and culture Glencoe(III) The Free Press. 1950 P 249. [стр.51]
В известном смысле, поскольку маска представляет понятие, которое мы составили о себе, представляет роль, которую мы стараемся оправдать своей жизнью — эта маска есть наше более истинное Я, чем то Я, каким нам хотелось бы быть. В конце концов, наше понятие о нашей роли становится второй натурой и составной частью нашей личности. Мы приходим в этот мир как биологические особи, приобретаем характерную роль и становимся личностями4.
Сказанное можно пояснить на примере из жизни местной общины одного из Шетландских островов5. Последние четыре или пять лет островной гостиницей для туристов владела и управляла супружеская пара из местных фермеров. С самого начала эти владельцы были вынуждены отбросить напрочь свои собственные представления, как надо жить, и предложить в гостинице полный набор услуг и удобств, привычных для среднего класса. Позже, однако, эти управляющие стали менее цинично относиться к своему исполнению на гостиничной сцене. Они сами постепенно превращались в людей из среднего класса и все больше влюблялись в те образы себя, которые навязывают им клиенты.
Другим примером может послужить неопытный новобранец, который первоначально исполняет армейский устав лишь бы только избежать физических наказаний, но в конце концов начинает добросовестно следовать правилам воинского поведения, чтобы его подразделение не стыдилось за него, а командиры и сослуживцы-солдаты его уважали.
Как сказано, цикл “от неверия к вере” может быть пройден и в обратном направлении: сначала убежденность или нестойкое воодушевление, а под конец — цинизм. В профессиях, к которым публика относится с религиозным благоговением, новообращенные часто идут этим путем даже не по причине постепенного осознания того, что они обманывают ожидания своей аудитории (ибо по обыкновенному социальному стандарту то, что они делают, может быть совершенно удовлетворительным), но потому что они могут использовать этот цинизм как средство защиты своего внутреннего Я от слишком тесного соприкосновения с ауди-
4 Park R. Е. Race and culture Glencoe (III ) The Free Press. 1950. Г 250.
5 Shetland Isle studv. [стр.52]
торией. И, наконец, встречаются типичные колебания веры, когда индивид начинает с известной увлеченности профессиональным исполнением, которого от него требуют, затем несколько раз колеблется между искренностью и цинизмом, пока все эти переходные фазы и повороты не завершатся в конце концов самостоятельными убеждениями, приличными человеку определенного общественного положения. Так, студенты медицинских учебных заведений утверждают, что идеалистически настроенные новички в медицинских институтах обыкновенно на какое-то время вынуждены откладывать в сторону свои святые порывы. В первые два года студенты обнаруживают, что их бескорыстно-широкий интерес к медицине надо обуздать, чтобы быть в состоянии отдавать все свое время учебе и в срок сдавать экзамены. Следующие два года они слишком заняты изучением болезней, чтобы еще и серьезно интересоваться самими больными людьми. И только после окончания курса обучения приходит время, когда можно будет подтвердить их первоначальные идеалы медицинского служения6.
Хотя вполне возможно встретить в жизни естественные колебания исполнителей между цинизмом и искренностью, все же нельзя исключать из рассмотрения своеобразный переходный случай, который держится на маленьком самообмане. Индивид может стараться побудить аудиторию определенным образом оценить его и ситуацию, и может желать этой оценки как конечной цели-в-себе, и все же неполностью верить в заслуженность того суждения о себе, которого он просит, или в достоверность того впечатления о реальности, которое он создает. Пример такой смеси цинизма и веры приводит Крёбер в своем анализе шаманизма:
Далее, перед нами старая проблема обмана. Вероятно, большинство шаманов и медиков по всему миру помогают больным, а том числе и фокусничеством при лечении и особенно при демонстрации своих способностей. Это фокусничество иногда преднамеренное, но во многих случаях сознательность здесь наверное не глубже уровня предсознания. Такая установка, подавляемая или нет, по-видимому, тяготеет к феномену набожного мо-
6 Becker I/ S. Greer В. The fate of idealism in Medical School /I American Sociological Review Vol 2.3 P. 50—56. [стр.53]
шенничества. Кажется, полевые этнографы в общем убеждены, что даже шаманы, сознающие себя мошенниками, тем не менее верят в свои способности и особенно в способности других шаманов, советуясь с последними, когда сами они или их дети болеют7.
ПЕРЕДНИЙ ПЛАН ИСПОЛНЕНИЯ
Термин “исполнение” используется для обозначения всех проявлений активности индивида за время его непрерывного присутствия перед каким-то конкретным множеством зрителей — проявлений, которые так или иначе влияют на них. В этой связи будет уместно назвать передним планом или “представительским фронтом”) ту часть индивидуального исполнения, которая регулярно проявляется в обобщенной и устойчивой форме, определяя ситуацию для наблюдающих это исполнение. Передний план тогда — это стандартный набор выразительных приемов и инструментов, намеренно или невольно выработанных индивидом в ходе исполнения. Предварительно нелишне выделить и назвать эти стандартные составляющие.
Прежде всего это обстановка, включая мебель, декорацию, физическое расположение участников и другие элементы фона, которые составляют сценический и постановочный реквизит для протекания человеческого действия. Обстановка тяготеет к неподвижности (в географическом смысле), так что тот, кто хотел бы использовать определенную обстановку как часть своего представления, не сможет его исполнять, пока не попадет в соответствующее место, и будет вынужден прекратить свое выступление, если покинет его. Лишь в исключительных случаях обстановка передвигается вместе с исполнителями: это можно наблюдать в похоронных и гражданских церемониях и в сказочно пышных шествиях с участием королевских особ. По-видимому, исключительный характер подобных церемоний создает сверхблагоприятную обстановку исполнителям, которые или являются, или на мгновение становятся священными особами. Разумеется, таких именитых исполнителей надо отличать от совсем простых бродячих
7 Kroeber A. L. The nature of culture Chicago University of Chicago Press I952
P. 311 . [стр.54]
исполнителей, передвигающих место своих выступлений часто в силу нужды. Выходит, чтобы иметь одно постоянное место для обстановки своего исполнения, правитель может оказаться чересчур сакральной, а какой-нибудь разносчик чересчур профанной фигурой.
Размышляя о сценических аспектах переднего плана, каждый скорее всего вообразит гостиную в частном доме и небольшое число исполнителей, которые имеют право полностью отождествлять себя с жизнью этого дома. При этом недостаточное внимание уделяется крупным ансамблям знаковых средств выражения, которые на короткое время могут называть своими множество исполнителей. Для западноевропейских стран характерно, что большое число роскошных обстановок доступно там напрокат каждому добропорядочному человеку, способному это позволить себе, и такое положение без сомнения служит для этих стран дополнительным источником стабильности. Поясняющий пример можно взять из исследования образа жизни высших государственных служащих в Британии:
Вопрос, в какой мере люди, достигшие вершин на государственной службе, перенимают “тон” или “окрас” класса, иного чем тот, в котором они родились, деликатен и труден. Единственная определенная информация, имеющая отношение к этому вопросу, содержится в цифрах, характеризующих членский состав крупных лондонских клубов. Более трех четвертей высших чиновников нашей администрации числятся в одном или больше чем в одном из высоко престижных и дорогостоящих клубов, где входная плата может быть от двадцати гиней и выше, а годичный членский взнос от двенадцати до двадцати гиней. Все это заведения для высшего класса (даже не для так называемого верхнего среднего) по их предварительным требованиям к вступающему, оборудованию, практикуемому там стилю жизни, по всему их духу. Хотя многих членов этих клубов, возможно, и не стоило бы относить к очень состоятельным людям, но только богатый человек сумел бы без посторонней помощи обеспечить себе исвоей семье жилое пространство, питание, напитки, услуги и другие жизненные удобства такого же качества, какое мы найдем в клубах “Союз”, “Путешественники” или “Реформа” 8.
Другой пример можно найти в недавно проявившихся тенденциях развития медицинской профессии, где для вра-
8 Dale H. Е. The higher civil service of Great Britain. Oxford Oxford University Press, 1941 P. 50. [стр.55]
ча становится все более важным получить выход на широкую научную арену, обеспечиваемую крупными больницами, так что все меньше и меньше врачей имеют возможность почувствовать рабочую обстановку как некое личное место, которое можно запереть на ночь9.
Если термин “обстановка” используется для обозначения сценических составляющих исполнительского инструментария выразительных средств, то термин " личный передний плана можно отнести к составляющим иного рода — тем, которые наиболее тесно связаны с самим исполнителем и которые, естественно предположить, сопровождают его всюду. В качестве элементов личного переднего плана можно назвать: отличительные знаки официального положения или ранга, умение одеваться, пол, возраст и расовые характеристики, габариты и внешность, осанку, характерные речевые обороты; выражения лица; жесты и т. п. Некоторые из этих знаковых сигналов (такие, как расовые признаки) относительно постоянны для данного индивида и не меняются от ситуации к ситуации на протяжении какого-то промежутка времени. Другие же — относительно подвижны или преходящи, как например выражение лица, и могут меняться в течение одного исполнения от момента к моменту.
Иногда удобно делить знаковые сигналы, составляющие личный передний план, на внешний вид и манеры, согласно функции, исполняемой информацией, которую они передают. К внешнему виду можно отнести те из них, которые действуют в данный момент, говоря нам о социальных переменных состояниях исполнителя. Сигналы внешнего вида сообщают нам также о временном ритуальном состоянии индивида: занят ли он официальной общественной деятельностью, работает, или предается неофициальным развлечениям; переживает он или нет новую фазу в сезонном, либо во всем жизненном цикле и т. п. Манерами можно назвать сигналы исполнителя, которые в данный момент предупреждают нас о той роли во взаимодействии, какую он намеревается играть в надвигающейся ситуации. Так, надменная агрессивная манера поведения может создать впе-
9 Salomon D Career contingencies of Chicago physicians / Unpublished Ph. 1) dissertation Department of Sociology University of Chicago. 1952. P. 74. [стр.56]
чатление, что исполнитель собирается быть тем, кто начинает словесное взаимодействие и направляет его ход. Мягкая, извиняющаяся манера может сигнализировать о том, что исполнитель готов следовать за другим лидером или, что его, по крайней мере, можно склонить к этому.
Конечно, чаще всего мы ждем подтверждающей правильность восприятия сигналов согласованности между внешностью и манерами. Мы ждем, что различия в социальных статусах взаимодействующих лиц так или иначе отразятся в соответствующих различиях подаваемых сигналов об ожидаемых ролях участников взаимодействия. Такой тип согласованности элементов личного переднего плана висполнении можно проиллюстрировать следующим описанием шествия мандарина через китайский город:
Следом... все свободное пространство улицы заполняет роскошный паланкин мандарина, который несут восемь носильщиков. Он градоначальник и носитель верховной власти в городе по всем практически важным вопросам. Он идеальный образ должностного лица, ибо сам по себе внушителен и массивен по наружности, а в данный момент имеет столь суровый и неприступный вид, словно бы он следует к месту казни обезглавить какого-нибудь преступника. Таков дух постановки, создаваемой мандаринами, когда они появляются на публике. За многие годы жизни в Китае я ни разу не видел никого из них, от самых высших до низших чинов, с улыбкой на лице или с выражением сочувствия к людям во время их официального шествия по городским улицам на носилках10.
Но, разумеется, внешний вид и манеры могут и противоречить друг другу, как это происходит, например, в случае, когда исполнитель по виду более высокого чем его аудитория положения действует в манере неожиданно уравнительной, или неуместно интимной, или извиняющейся. То же бывает, когда исполнитель в наряде, соответствующем высокому положению в обществе, представляется человеку с еще более высоким статусом.
Вдобавок к ожидаемому соответствию внешнего вида и манер можно предполагать, конечно, и известное соответствие между обстановкой, внешностью и манерами11. Та-
10 Macgown J. Sidelights on Chinese life. Philadelphia Lippincoll. I908. P. 187. 11 Ср. комментарии Кеннета Берка о “соотношении сцены, действия и действующего лица”: 23 23 11 Burke К.A. grammar of motives N.Y.: Prentice-Hall. [стр.57]
кое гармоничное соответствие представляет собой идеальный тип, который возбуждает наше внимание и интерес к отклонениям от этой гармонии. В этом ученому помогает журналист, ибо исключения в ожидаемом соответствии обстановки, внешнего вида и манер придают пикантность, вызывают любопытство ко многим карьерам и обеспечивают продажную привлекательность многим журнальным статьям. Например, в очерке в "New Yorker” о Роджере Сти-венсе (агенте по продаже недвижимости, который устраивал продажу небоскреба “Empire State Building”) смакуется поразительный факт, что у самого Стивенса маленький дом, скудно обставленный кабинет и у него нет даже личных фирменных бланков12.
Чтобы полнее изучить отношения между отдельными элементами социального переднего плана, уместно рассмотреть важную характеристику передаваемой на этом уровне информации, а именно, ее абстрактность и обобщенность.
Какой бы специализированной и уникальной ни была изучаемая рутина, социальная информация ее переднего плана, за определенными исключениями, будет содержать нормы, на которые могут в равной степени претендовать и другие, в чем-то отличные рутинные исполнения. К примеру, многие занятия в сфере услуг предлагают своим клиентам исполнение, разукрашенное цветистыми обещаниями чистоты, современности, компетентности и комплексности. Хотя в действительности эти абстрактные стандарты имеют разное наполнение в разных занятиях, заинтересованного наблюдателя поощряют обращать внимание преимущественно на такие абстрактно сходные характеристики. Ибо для внешнего наблюдателя это создает замечательное, хотя иногда и коварное, удобство. Вместо необходимости вырабатывать разные образцы ожидания и разумной реакции на каждое мелкое отличие каждого исполнителя и исполнения от другого, наблюдатель может включить данную ситуацию в некую широкую категорию, вокруг которой ему легче мобилизовать свой прошлый опыт и стереотипы мышления. В этом случае наблюдателям нужно лишь быть знакомыми с небольшим и потому управля-
12 Kahn E. J.(jr.). CIosings and openings // New Yorker 1954. 13.20 February. [стр.58]
емым запасом представительских передних планов и знать как реагировать на них, чтобы ориентироваться в широком многообразии ситуаций. Так, в Лондоне существующая у трубочистов13 и продавцов парфюмерии традиция носить белое лабораторное облачение дает клиенту понять, что деликатные задачи, поставленные перед лицами в белых одеждах, будут исполнены “как в аптеке”: точно, клинически чисто и конфиденциально.
Имеются основания полагать, что отмеченная тенденция, когда большое число различных актов начинает представляться небольшим числом передних планов, является естественным результатом развития социальной организации. А. Р. Радклифф-Браун подразумевал это, утверждая, что “дескриптивная” система родства, которая каждому лицу отводит единственное и неповторимое место, может работать в условиях очень малых сообществ, но, по мере того как число людей возрастает, становится необходимой клановая сегментация для введения в действие менее сложной системы идентификаций и определений14. Мы можем наблюдать указанную тенденцию на фабриках, в казармах и других крупных социальных учреждениях. Организаторы этих учреждений скоро обнаруживают, что невозможно обеспечить различное питание, узкоспециализированную методику оплаты труда, дифференцированные права на отпуск и особые санитарные удобства для каждой разновидности и статусной категории персонала в организации, и в то же время они чувствуют, что лиц разного статуса не следует неразборчиво сваливать в одну кучу или в одну классификационную группу. Тогда в порядке компромисса, весь диапазон разнообразия строится на нескольких ключевых пунктах, так что все лица в пределах данной категории обязаны или им позволяется поддерживать одинаковый социальный передний план действия в определенных ситуациях.
К тому, что разные рутинные исполнения могут использовать одинаковый передний план, следует добавить, что данный социальный передний план, как правило, институ-ционализуется в виде обобщенных стереотипных ожида-
13 Jones M. White as a sweep/ New Statesman and Nation. 1952 6 December.
14 Radcliff-Browп A.R. The social organisation of Australian tribes // Oceania Vol I P 440. [стр.59]
ний, развитию которых он дает толчок, и приобретает какое-то самостоятельное значение и стабильность независимо от конкретных задач, которые случается исполнять во имя его в определенный момент времени. Такой передний план становится “коллективным представлением” и самозаконным фактом.
Когда действующий индивид принимает постоянную социальную роль, он обычно обнаруживает, что какой-то передний план для нее уже установлен. Независимо от того, чем первично было мотивировано принятие им роли: желанием ли исполнить данную задачу или желанием сохранить соответствующий передний план — социальный актер в конечном счете поймет, что ему надо выполнять оба эти пункта.
Далее, если индивид возьмется за решение задачи, не только новой для него, но и не поставленной еще в обществе, или попытается изменить контекст ее рассмотрения, — он, весьма вероятно, обнаружит при этом наличие нескольких уже хорошо устоявшихся передних планов, среди которых ему придется выбирать. Таким образом, когда задача представлена неким новым передним планом, редко случается, что этот передний план нов сам по себе.
Поскольку существует тенденция выбирать, а не создавать заново, нужные передние планы, то можно ожидать возникновения некоторых затруднений, когда исполнители данной задачи бывают вынуждены выбирать для себя подходящий передний план из нескольких совершенно несходных между собою планов. Так, в военных организациях всегда найдутся промежуточные задачи, которые, по общему ощущению, предъявляют слишком большие требования к уровню авторитета и квалификации, связываемому с передним планом одной категории персонала, и слишком малые к уровню, подразумеваемому передним планом следующей в иерархии чинов категории персонала. До тех пор пока между иерархическими ступенями существуют относительно большие скачки, возникающие задачи будут исполняться то “слишком большими чинами”, то “слишком малыми*.
Интересный пример этой дилеммы, то есть выбора нужного переднего плана из нескольких не совсем подходящих, можно найти в сегодняшней практике применения [стр.60]
анестезии в американских медицинских учреждениях15. В некоторых больницах анестезию все еще делают медсестры при сохранении того представительского переднего плана, какой полагается иметь в больницах медсестрам независимо от исполняемых ими задач, — плана, влекущего церемониальное подчинение докторам и относительно низкий уровень оплаты. Для утверждения анестезиологии как специальности для дипломированных врачей, заинтересованные практики должны усиленно защищать идею, будто процедура анестезии достаточно сложна и жизненно важна, чтобы оправдать предоставление ее исполнителям церемониального и финансового вознаграждения, положенного докторам. Различия между передними планами деятельности медсестры (медбрата) и врача велики: многие вещи, приемлемые для сестринского персонала, являются infra dignitatem* для докторов. Некоторые причастные к медицине люди чувствуют, что ранг сестры для исполнения операционной анестезии занижен, а ранг полноправного врача завышен. Если бы существовал признанный промежуточный статус между званиями сестры и врача, то, возможно, было бы легче найти решение данной проблемы16. Аналогично, если бы в канадской армии между лейтенантом и капитаном существовал промежуточный чин на две с половиной звездочки вместо двух или трех, тогда капитанам корпуса дантистов, многие из которых “низкого" этнического происхождения, возможно, присваивали бы более подходящее в глазах кадровых военных звание, чем теперешнее их капитанство.
Дилемма выбора решается отнюдь не только с точки зрения какой-то формальной организации или общества:
15 См. исчерпывающее обсуждение этой проблемы а неопубликованной магистерской диссертации Д. Лорти: LortieD.C. Doctors without patients. I he anesthesiologist, a new medical speciality/ Unpublished Master's thesis Department of Sociology University of Chicago, 1950. См. также очерк М. Мерфи о докторе Ровенстайне: Murphy M. Anesthesiologist // New Yorker. 1947 25 October. 1. 8 November.
* Ниже достоинства (лат.)
16 В некоторых больницах врачи-стажеры и студенты-медики исполняют задания ниже квалификации доктора, но выше уровня медсестры. Предположительно, такие задания не требуют большого опыта и практических навыков, так как хотя этот промежуточный статус обучающегося врача-стажера постоянно сохраняется в больницах, все занимают его временно. [стр.61]
индивиду как обладателю ограниченного набора знаковых средств не избежать проблем неподходящего выбора. Так, в фермерской общине, изученной автором данной книги, хозяева часто отмечали дружеские визиты предложением выпить крепкого ликера, вина, настойки домашнего приготовления или чашку чая. Чем выше был ранг или временный церемониальный статус посетителя, тем больше была для него вероятность получить угощение, приближающееся к ликерному варианту на указанной шкале. Проблема при практическом применении имеющегося знакового снаряжения состояла в том, что некоторые фермеры-арендаторы не могли себе позволить постоянно держать дома бутылку дорогого крепкого ликера, так что самым доброжелательным жестом с их стороны чаще всего оказывалось угощение вином. Но, возможно, еще более распространенным затруднением было то обстоятельство, что некоторые посетители, при оценке их постоянного и временного статуса в данный момент, превышали ранг, достойный одной категории питейного угощения и не дотягивали до следующей. Нередко возникала опасность, что либо гость почувствует себя чуть-чуть обиженным, либо дорогостоящий и ограниченный хозяйский запас знаков внимания будет использован не лучшим образом. Похожая ситуация возникает при общении наших средних классов, когда хозяйка должна решать, выставлять на стол парадное серебро или нет, надеть свое лучшее вечернее платье или обыкновенное.
Уже отмечалось, что представительский передний план всякого действия можно разбить на такие традиционные составляющие как обстановка, внешний вид и манеры, и что (поскольку один и тот же передний план может представлять разные рутинные партии) нельзя ждать совершенной согласованности между частными особенностями исполнения и общей социализированной формой, в которой оно разыгрывается перед нами. Взятые вместе два эти факта заставляют думать, что элементы социального переднего плана в конкретной рутинной партии не только будут присутствовать в передних планах целого ряда других рутинных партий, но что к тому же диапазон рутин, в которых используется один набор элементов знакового снаряжения, будет отличаться от диапазона рутин, в кото- [стр.62]
рых при том же социальном переднем плане используется иной набор. Так, юрист может беседовать с клиентом в социальной обстановке, которую он устраивает только для этой цели (или для изучения клиента), но подходящую для таких случаев одежду он будет подбирать еще и с расчетом, чтобы она равно годилась для обеда с коллегами и для посещения театра с женой. Подобно этому, гравюры, развешанные на стенах, и ковер на полу могут встречаться и в церемонии домашних приемов. Разумеется, в случаях высоко торжественных церемоний все элементы — обстановка, манеры и внешний вид — могут быть уникальными и особенными, используемыми только для исполнений единственного типа рутины, но такое исключительное использование знакового снаряжения оказывается именно исключением, а не правилом.
Дата добавления: 2014-12-09; просмотров: 1255;