Политические институты и преступность

Государство как политический институт. Важнейшими социальными институтами являются политические институты, обеспечивающие установление и поддержание политической власти, а также институты экономические, обеспечивающие процесс производства и распределения благ и услуг.
Политические институты обеспечивают реализацию политической власти, необходимость которой предопределяется тем обстоятельством, что доступные для освоения индивидами, социальными группами ресурсы, ценности и иные социально значимые объекты никогда не безграничны, естественному стремлению к расширению сферы обладания ими должны быть установлены социально определяемые пределы. Подобного рода ресурсы имеют не только материальный характер; к ним относятся также безопасность, доступ к информации, статус, престиж, власть. При отсутствии таких пределов социальные взаимодействия не смогут быть упорядочены, и неизбежно будут возникать споры и конфликты, чреватые анархией, распадом социальных систем. Обеспечение пределов требует установления в обществе властных отношений, власти одних над остальными. Власть должна быть в состоянии определить те пределы развитию споров и конфликтов, по достижению которых необходимо принять властное решение, которое должно восприниматься как обязательное.
Этой цели служит и определение конкретных действий в качестве преступлений, формирование через властные предписания, через систему уголовно-правовых запретов соответствующей картины преступности. В целом власть можно определить, как возможность одного субъекта контролировать определенные акты поведения, действия другого субъекта. При этом политическая власть, во-первых, распространяется на все общество в целом и, во-вторых, только за политической властью признается право применения всех видов санкций, включая физическое принуждение, лишение собственности, свободы и самой жизни. Однако насилие со стороны политической власти должно быть легитимным, т.е. признанным и принятым большинством членов данного общества. Именно легитимность отличает государственное насилие от, например, насилия рэкетиров над предпринимателями и другими видами насилия, которому подчиняются не потому, что признают авторитет применяющего насилие, а вследствие отсутствия альтернатив поведению.
Государство как социальный институт представляет собой установленную в обществе (институционализированную) политическую власть. Легитимность как база политической власти может быть основана: а) на традиции, б) на исключительном, признанном большинством авторитете («харизме») правителя, и в) на рациональном выборе (Макс Вебер). Политическая власть может быть образована различными путями и по-разному распределяться, быть либо монолитной, либо диффузной. Традиционная типология форм государственного правления отражает следующие способы распределения власти: а) автократия, т.е. господство единоличного правителя; б) олигархия, т.е. господство немногих привилегированных лиц; в) демократия, т.е. господство большинства. Аристотель отмечал тенденцию вырождения автократии в тиранию (господство тирана, диктатора), олигархии в плутократию (господство немногих, обладающих богатством) и демократии в охлократию (господство толпы).
В основе такого перерождения лежит существенное изменение при данной форме правления соотношения закона и произвола. Переход от автократии к тирании воплощается в замене законного монарха, чья власть основана на праве наследования, а само правление связано со следованием писаным законам или не писаным нормам и традициям и т.д., тираном, основывающем свое правление на произвольном насилии, не связанном какими бы то ни было нормами. Олигархи превращаются в плутократов, используя государственную власть для преступного обогащения. Охлократия есть господство большинства, не связанное законом, опирающееся на насилие толпы, руководимой демагогом.
В XX столетии появилась особая форма правления — тоталитарное государство (гитлеризм, а Германии, сталинизм в СССР, режим Пол Пота в Камбодже и т.д.). Принципиальной характеристикой тоталитарного государства является не просто произвольное нарушение законов господствующей силой, а замена правового регулирования тотальным, всеобъемлющим террором. Если следование законам есть сущность нетиранических правлений, а беззаконие — сущность тирании, то террор есть сущность тоталитарного господства (Ханна Арендт) В этом случае стихийная уголовная преступность занимает подчиненное, менее значительное место, чем массовые преступления, совершаемые от имени государства (режим правящей уголовщины).
Смена форм государственного правления ведет к изменению определения понятия преступности, прежде всего в той части, которая относится к посягательствам на основы государственной власти. В настоящее время в Российской Федерации в круг подобного определения включены преступления, посягающие на основы конституционного строя и безопасности государства, в том числе государственная измена, преступления, посягающие на легитимность государственной власти, т.е. насильственный захват или насильственное удержание власти, насильственное изменение конституционного строя, публичные призывы к такому изменению, терроризм и др.
Легитимность власти и политическое насилие. С социологической точки зрения государственные преступления представляют собой применение незаконного насилия в политических целях. Основная социологическая характеристика подобного рода преступности заключается в том, что её объем, тяжесть совершаемых преступлений находятся в прямой зависимости от степени легитимности государственной власти. Легитимность — понятие более широкое, чем легальность, т.е. соответствие действующим законам. Легитимным является режим, опирающийся на выраженное или подразумеваемое представление большинства населении о его правомерности, оправданности по существу, его соответствии с доминирующими социальными ценностями и нормами.
Максимальная легитимность минимизирует посягательства на государственную власть. Потеря легитимности лишает государственную власть социальной поддержки, ведет к перерастанию антигосударственной преступности в массовые насильственные проявления, что может привести к смене государственного строя, изменению социально-политической и социо-культурной организации общества и к возникновению нового определения понятия преступности.
В свою очередь, потеря легитимности и рост политического насилия связаны с рядом серьезных социологических факторов. В целом, преступность как крайнее проявление деятельности, противоречащей установленному правопорядку, есть показатель дестабилизации социальной системы. В ряде социологических исследований выявлены условия и обстоятельства, стимулирующие или тормозящие политическое насилие. данном исследовании подверглись анализу ситуации, складывавшиеся в 84 государствах в XX столетии с целью выявления общемировых закономерностей, характеризующих социальные перемены и политическое насилие (Иво и Розалинд Фиерабенд и др.). Исходной посылкой для выявления подобных обстоятельств служит тезис о том, что определенные аспекты социальных изменений, протекающих в обществе, оказывают влияние на политическое насилие и внутреннюю политическую стабильность общества.
Системная фрустрация и агрессивное поведение. Исходной посылкой анализа механизма политического насилия служит связь между состоянием фрустрации и агрессивным поведением. Термином «фрустрация» в психологии обозначается острое переживание, вызванное невозможностью достигнуть максимально желаемой цели. Такого рода желание, интенсивная устремленность ведет к активизации эмоциональной напряженности, энергии и, в случае не достижения желаемой цели, такая энергия находит стихийный выход, разрядку в форме агрессивного поступка, направленного на иной объект. Таков, связанный с переживанием фрустрации, механизм замещения.
Суть такого механизма в переключении агрессии с источника фрустрации на иной (иногда совершенно посторонний) объект. Таким образом, в случае, когда невозможность достижения активно желаемой цели блокируется и сталкивается с невозможностью отказаться от нее, возникает импульс к агрессии, направленность которой через механизм переноса может носить случайный, по отношению к не достигнутой цели, характер. Формула фрустрации: блокирование + перенос = фрустрация.
Для социологического подхода существенен переход от понимания фрустрации, как состояния, характеризующего индивидуальное поведение, к понятию «системной фрустрации», т.е. фрустрации, вызванной социальной системой. Именно системная фрустрация ведет к несогласию и социальному напряжению, что образует необходимые условия возникновения насилия. Системная фрустрация характеризуется, в свою очередь, рядом критериев. К числу критериев, наличие которых позволяет говорить о системной фрустрации, относятся следующие:
1. Фрустрация приобретает системный характер, когда она препятствует
достижению социальных целей, устремлений, обладанию социальными ценностями и их сохранению.
2. Фрустрация одновременно переживается членами социальных аггрегатов (групп,
классов, социальных общностей).
3. Фрустрация и вызванное ею напряжение воспроизводятся в структурах
социальных систем и в ходе протекающих в них процессов.
4. Фрустрация ощущается и переживается в данном обществе одновременно и
коллективно.
Социальные перемены и фрустрация. Системная фрустрация непосредственно связана с ходом социальных перемен. Сами по себе социальные изменения можно характеризовать по их направленности (ухудшение социальной жизни или её улучшение), а также по темпам перемен (постепенные или быстрые изменения). В своем взаимодействии указанные переменные (направления и темпы перемен) складываются в четыре модели, обладающие существенными содержательными характеристиками с точки зрения динамики политического насилия:
1. Модель ухудшения ситуации, остановка в развитии.
2. Модель улучшения ситуации.
3. Модель внезапного, быстрого ухудшения ситуации.
4. Модель внезапного, быстрого улучшения ситуации
В условиях ухудшения ситуации, остановки в социальном развитии на возникновение вероятности политического насилия влияет оценка людьми их будущего, их представление о будущей ситуации, в том числе их ожидание того, на сколько будут удовлетворены их интересы и в какой степени их ждет разочарование (фрустрация). В ситуации, когда в обществе доминируют ожидания удовлетворения желаний в будущем, политическое насилие менее вероятно. Если же люди предвидят резкое не достижение желаемого, интенсивную фрустрацию, вероятность насилия возрастает. Страх перед будущим (возможно и преувеличенный) мотивирует наличные действия точно также как реальные современные условия. На такого рода оценках будущего сказывается опыт, приобретенный людьми в прошлом. Те, кто постоянно обманывались в своих надеждах, также как и те, кто достигали желаемого, усваивают ожидания, соответствующие этому своему опыту. Постоянное отсутствие согласования между ожиданиями и достижениями создает невыносимую рассогласованность, ведущую к фрустрации, агрессии и политическому насилию.
Улучшение социальной ситуации также может вести, при определенных условиях, к политическому насилию. Революции происходят не просто в условиях постоянной, стабильной недостаточности (низкого уровня жизни и т.д.), а в случае, когда растущее в течение длительного времени благосостояние прерывается внезапным и острым падением. Но и в условиях продолжающегося позитивного развития возникновению политического насилия может способствовать резкий разрыв между уровнем социальных достижений и чрезмерно завышенными ожиданиями. Как внезапный, быстрый спад, так и внезапный рост оказывают влияние на социальные ожидания, делая их нереалистичными и остро переживаемыми.
В условиях быстрых перемен преувеличенные ожидания будущих событий приводят к немедленному возникновению острой системной фрустрации. Так, приобретение независимости часто расценивается как панацея от всех бед, как средство избавления от всех социальных зол. Разочарование может вести к насилию. Острота социальной фрустрации, ведущей к политическому насилию, зависит от соотношения между завышенными надеждами, ожиданиями и заниженным, пессимистическим предвидением, представлением о результатах будущего развития. Картина ожидаемого будущего мотивирует наличное поведение.
Ещё одним условием созревания импульса к политическому насилию является социальное развитие по типу флуктуации, когда имеет место экономический рост, включающий в себя как периоды роста, так и полосы застоя, или возникают конфликтующие между собой направления политики, причем и подобные периоды в экономике и противоречивые тенденции в политике протекают либо одновременно или непосредственно одно за другим. Здесь фрустрирующие переживания определяются высоким уровнем несогласованности, непоследовательности, противоречивости социальных перемен.
Насилие враждебное и инструментальное. Агрессия, политическое насилие выступают либо в форме враждебного, либо в форме инструментального насилия. В первом случае основным мотивирующим фактором является причинение вреда оппоненту, удовлетворение резко отрицательной, злобной установки по отношению к нему. Часто этнические конфликты служат выражением враждебного насилия. Большинство умышленных убийств совершаются не предумышленно, а импульсивно, как проявление неконтролируемых эмоций.
Инструментальное насилие преследует цель достижения рационально обоснованного результата. Типичный пример — «заказное» убийство. Инструментальное и враждебное насилие тесно связано между собой. В этнических конфликтах инструментальное обоснование насилия (достижение независимости и т.д.) часто связывается с чувством враждебности, ненависти к представителям противостоящей этнической группы как таковым. Положение, согласно которому фрустрация ведет к агрессии, относится только к случаям враждебного насилия.
Модернизация, стабильность и политическое насилие. В качестве доминирующего вида социальных изменений рассматривается процесс модернизации, который охватывает в различной степени страны мира, разделяемые по этому критерию на развитые (модернизированные) страны, развивающиеся страны и традиционные страны. В качестве показателей уровня модернизации рассматриваются процент городских жителей, процент валового национального дохода, получаемый от сельского хозяйства, процент занятых в сельском хозяйстве, доход на душу населения, распространенность средств массовой информации и коммуникации, уровень участия в политике (голосование, стабильность исполнительной власти), социальные блага (образование, грамотность, продолжительность жизни). Таковы ключевые факторы, влияющие на уровень политического насилия в обществе.
По общему правилу, модернизированные страны проявляют меньший уровень политических беспорядков и насилия, чем тот, который существует в менее развитых странах. Экономическая модернизация, наличие модернизированных средств массовой коммуникации, уровень здоровья, образования, участие в политической жизни ассоциируются с меньшим уровнем политического насилия.
Политическое насилие непосредственно связано с уровнем стабильности данного общества. В качестве показателей уровня политической стабильности выступают следующие показатели, ранжированные по критерию роста нестабильности от 0 (максимальная стабильность) до 6 (максимальная нестабильность).
0 — регулярно проводимые выборы;
1 — увольнение или отставка членов правительства;
2 — мирные демонстрации или задержания (аресты);
3 — убийство (или покушения на жизнь) политических деятелей (кроме
главы государства);
4 — убийство (или покушение на жизнь) главы государства или
терроризм;
5 — государственный переворот или партизанская война;
6 — гражданская война или массовые казни.
Политическое развитие и уровень насилия. Уровень политического насилия зависит также от характера существующего режима. Характер режима может быть оценен по степени преобладания в процессе регулирования общественных отношений либо принудительным методов, либо методов разрешительного характера (принуждающий режим и разрешающий режим). В качестве категорий, позволяющих судить о такого рода характеристиках политического режима в конкретной стране, выступают данные о наличии законной конкуренции, соревнования в политической системе (многопартийность и т.д.), об уровне ограничения полицией свобод граждан. По общему правилу, наименьшим насилием характеризуются страны с наиболее разрешительным режимом. Политическое насилие возрастает с ростом принудительности режима, но несколько сокращается в условиях крайней, максимальной принудительности такого режима.
Уровень политического развития также связан с уровнем насилия. Индикаторами политического развития служат показатели участия населения в решении политических вопросов, решениях правительства и в политических группировках, а также существование влиятельной законодательной власти и уровень свободы прессы. В условиях, когда военные или политическая партия играют в политике только свою, специализированную роль — налицо условия для демократии и плюрализма. В условиях, когда подобные структуры монополизируют сферу политики, создаются условия для господства авторитарной элиты.
Политическое развитие, связанное с ростом демократических структур, оказывается тесно связанным с экономическим и социальным развитием. Чем выше уровень политического развития общества, тем выше уровень доходов и грамотности населения. Тенденции политического насилия выглядят по иному. С ростом экономического и социального секторов общества изменяется и политическая система. Подобные изменения, развитие экономики, социальной сферы ведут к росту социальных конфликтов и политического насилия, политическая стабильность падает. Однако когда страна достигает полной модернизации (важный показатель — поголовная грамотность населения), a экономика достигает уровня массового потребления (душевой доход значительно превосходит уровень, достаточный лишь для поддержания существования), политическая стабильность усиливается, и уровень насилия падает.
Таким образом, легитимность власти, характер и темпы социальных перемен, степень модернизации общества, характер режима, уровень политического развития — таковы социологические характеристики, определяющие условия возникновения, состояние и тенденции политической преступности, вскрывающие её производный характер, её зависимость от состояния политических институтов данного общества и протекающих в нем социальных процессов. При этом модернизированные страны характеризуются меньшим уровнем политических беспорядков и насилия. Менее развитые страны — более высоким уровнем политического насилия.
Характер политического режима и насилие. Уровень политического насилия зависит от положения данной страны на шкале «разрешительный режим — запретительный режим». В странах разрешительного режима — наименьший уровень политического насилия. Оно возрастает с ростом принудительности режима, но снижается на некоторую степень в условиях крайнего принуждения. Ту же тенденцию проявляет и показатель политической нестабильности. В отличие от этого, уровень модернизации падает по мере перехода от крайне разрешительного режима (наивысший уровень модернизации) к условиям крайне принудительного режима (самый низкий уровень модернизации).
Демократические страны характеризуются низким уровнем политических возмущений, хотя правительства стран с репрессивным, тоталитарным режимом способны эффективно подавлять открытые выражения народного недовольства. Именно правительства в странах среднего уровня политического развития и средней разрешительности режима сталкиваются с наибольшими политическими возмущениями.
Относительная депривация и насилие. Чем быстрее происходят социально — экономические перемены, тем относительно выше уровень политических возмущений. С другой стороны — чем быстрее растет доход на душу населения, тем меньше политической нестабильности в обществе. Однако, быстрый рост образования без быстрого роста доходов ведет к политической нестабильности, т.к. получение образования, расширяя кругозор позволяет оценить свой уровень жизни, предопределить критическую оценку ситуации, связанной с низким доходом, повысит уровень ожиданий и устремлений. В целом же — чем больше в обществе ощущается разрыв между уровнем устремлений, ожиданий и уровнем реальных достижений, чем острее переживается такой разрыв, — тем выше уровень политического насилия.
Естественной посылкой для анализа мотивации социального поведения является указание на наличие потребностей и степенью, уровнем их удовлетворения. Сложность здесь заключается в том, что предположение о том, что сама по себе низкая обеспеченность порождает соответствующую неудовлетворенность, ведущую к фрустации и агрессии, не всегда оправдывает себя. Статистические данные подтверждают, что в условиях подъема экономики, роста обеспеченности уровень насилия может повышаться. Такого рода насилие является результатом относительной депривации (недостаточности).
Само по себе понятие обеспеченности имеет два измерения. Первое — материальное (количество и качество вещей, количество денег и т.д.). Второе — психологическое — оценка субъектом этого материального уровня. Именно в этом измерении возникает эффект относительной депривации как восприятия своего положения как гораздо худшего по сравнению с положением других. Так, если у лиц определенной категории материальное положение улучшилось вдвое, но у лиц другой категории это положение улучшилось на порядок, то подобное ощущение относительной депривации, чувство обойденности создают интенсивное напряжение, способное привести к насилию. Если абсолютная депривация переживается как чувство лишенности, то относительная депривация переживается как чувство обойденности. По выражению Платона бедность — это не «мало имущества», а «много жадности». Источник политического насилия не сама по себе нищета, а нищета посреди роскоши.