Судебно-психологическая экспертиза: цели и задачи

Данный вид экспертизы назначается работниками следственных или судебных органов в тех случаях, когда возникает вопрос о возможности квалифицировать действия обвиняемого (подсудимого) как совершенные в состоянии сильного душевного волнения (физиологического аффекта) и это состояние предусмотрено законодателем в качестве смягчающего ви­ну обстоятельства по делам об убийствах и нанесении тяжких телесных повреждений (см. статьи 107, 113 УК РФ).

Насильственные преступления против личности, в особенности убийства и нанесение телесных повреждений, нередко являются завершающей фазой конфликта, который происходил между преступником и потерпевшим. Развитие конфликтной ситуации между людьми обычно сопровождается возрастанием уровня эмоционального напряжения участников конфликта. При этом нередки случаи, ко­гда один или несколько участников конфликта своими действиями провоцируют дальнейшее развитие конфликтной ситуации, и это обстоятельство, преломляясь через индивидуальные особенности личности, способствует возникновению состояния сильного душевного волнения на стадии, предшествующей совершению насильственного преступления. Подобные ситуации, как указывалось выше, учитываются законодателем, а для разрешения вопроса о соответствующей квалификации такого преступления работники правоохранительной системы долж­ны получить заключение эксперта-психолога. Таким образом, уголовное право учитывает особенности состояний и условий, в которых находится лицо, совершившее преступление, причем эти обстоятельства существенно ограничивают меру его осознания, свободу волеизъявления и расцениваются как смягчающие обстоятельства.

Высокая степень эмоциональных переживаний специфически воздействует на характер познавательных процессов и на структуру сознания субъекта. Это воздействие приводит к феномену сужения сознания, что, в свою очередь, делает деятельность субъекта односторонней, негибкой. Психологии известен ряд эмоциональных состояний, характеризующихся высоким эмоциональным напряжением. К ним относятся состояние физиологического аффекта (сильного душевного волнения), стресс (психическая напряженность) и фрустрация. Ниже мы последовательно рассмотрим особенности этих состояний.

Состояние аффекта характеризуется краткостью и «взрывным» характером, которое обычно сопровождается ярко выраженными вегетативными (например, изменение цвета лица, выражения глаз и др.) и двигательными проявлениями.

Состояние аффекта формируется у субъекта очень быстро и в течение долей секунды может достичь своего апогея, оно возникает внезапно не только для окру­жающих, но и для самого субъекта. Обычно аффект протекает в течение нескольких десятков секунд. Как уже указывалось, он характеризуется высокой напряженностью и интенсивностью реализации физических и психологических ресурсов человека. Именно этим объясняется, что в состоянии аффекта физиче­ски слабые люди ударом высаживают дубовую дверь, наносят большое количество смертельных телесных повреждений, т. е. совершают те действия, на которые они не были способны в спокойной обстановке.

Состояние аффекта дезорганизующим образом воздействует на высшие психические функции. Как уже указывалось выше, происходит сужение сознания, что резко снижает контроль за поведением в целом.

Одним из последствий аффективного состояния является частичная утрата памяти (амнезия) в отношении событий, которые непосредственно предшествовали аффекту и происходили в период аффекта.

Существует несколько механизмов возникновения аффектов. В первом случае возникновению аффекта предшествует достаточно длительный период накопления отрицательных эмоциональных переживаний (се­рия обид и унижений пасынка со стороны отчима; травля молодого солдата в условиях «дедовщины» и др.). В этом случае характерно длительное состояние внутреннего эмоционального напряжения, и иногда незначительное дополнительное отрицательное воздействие (очередное оскорбление) может явиться «пусковым механизмом» развития и реализации аффективного состояния.

Возможны ситуации, когда аффективный механизм формируется под воздействием одноразового чрезвычайно значимого для субъекта события (внезапно вернувшийся из командировки супруг застает свою жену в постели со своим другом).

Возможен и промежуточный механизм, когда повторное отрицательное воздействие раздражителя было отсрочено во времени (от нескольких ми­нут до нескольких лет): человек внезапно встречает своего прежнего оскорбителя, который возобновляет прежнюю травлю субъекта.

Особенность физиологического аффекта заключается в том, что он воспринимается как необычная, пародоксальная, чуждая личности подследст­венного форма реагирования. Часто подследственный положительно характеризуется на работе и в быту, имеет позитивные социальные установки, высокую степень са­мо­кон­тро­ля. Однако взаимоотношения подследственного с потерпевшим, как правило, от­ли­ча­ют­ся конфликтностью, причем конфликт может возникнуть как непосредствен­но в ситуации де­ликта, так и задолго до него. В любом случае возникший конфликт глубоко затрагивает высокозначимые потребности подследственного, угрожает системе его ценностей. Характерно, что сложившаяся ситуация переживается подследственным как безвыходная, неразрешимая. Такое восприятие сложившегося положения может быть вызвано как объективными причинами — реальная угроза со стороны жертвы, дефицит времени принятия решения и др., так и субъективными особенностями подследственного, его повышенной ра­ни­мостью, чувствительностью, обидчивостью, склонностью к «застреванию» на психотравмирующих моментах, недостаточной гибкостью поведения и т. д.

Очень важной является оценка динамики и специфики непосредственно самого преступления.

Сам момент совершения преступления представляет со­бой внезапный выплеск накопившегося эмоционального на­пряжения, неуправляемую аффективную разрядку. Пусковым стимулом аффекта может служить как угрожающее, агрессивное действие потерпевшего на высоте конфликтной ситуации, так и незначительное, внешне безобидное воздействие, играющее роль «последней капли» на фоне продолжительного конфликта.

Подверженности аффекту способствуют предшествующие неблагоприятные условия, воздействующие на обвиняемого, — болезненное состояние, бессонница, хроническая усталость, перенапряжение и др.

Момент аффективной разрядки наступает неожиданно, внезапно для самого обвиня­емого, помимо его волевого контроля. Происходит частичное сужение сознания — ограничивается поле восприятия, внимание концентрируется целиком на предмете насилия. Вследствие этого орудием преступления может стать первый подходящий предмет, оказавшийся в поле внимания, возможность выбора ограничивается. Сознание переполняется слепой яростью, гневом, обидой, соответственно изменяется внеш­ний вид — искажаются черты лица, изменяется его цвет, расширяются зрачки глаз. Обвиня­емый слабо реагирует на внешнее воздействие, может не обращать внимания на свои ранения, вид крови. Поведение приобретает черты негибкости, становится упрощенным,­ утрачиваются сложные моторные навыки, требующие контроля сознания, действия стереотипизируются, доминируют двигательные автоматизмы — в криминалистичес­кой картине преступления может присутствовать множественность наносимых ударов­ и ранений, их однотипность, скученность и явная избыточность. Произвольность, сознательный контроль действий при этом снижается, но усиливается их энергетика, движения приобретают резкость, стремительность, непрерывность, большую силу.

Длительность подобного состояния может колебаться от нескольких секунд до нескольких минут, после чего наступает резкий и стремительный спад эмоционального возбуждения, нарастает состояние опустошения, крайней усталости, происходит постепенное осознание содеянного, часто сопровождающееся чувством раскаяния, растерянности, жалости к потерпевшему. Нередко обвиняемые сами пытаются помочь жертве, сообщают о случившемся в милицию, реже — убегают с места происшествия, не пытаясь скрыть следы преступления. В дальнейшем нередко обнаруживается забывание отдельных эпизодов преступления.

Физиологический аффект необходимо различать от патологического. В отличие от физиологического, патологический аффект рассматривается как острое кратковременное психическое расстройство, возникающее внезапно и характеризующееся следующими особенностями:

Ø глубокое помрачение сознания;

Ø бурное двигательное возбуждение;

Ø полная (или почти полная) амнезия.

Действия в состоянии патологического аффекта отличаются большой разрушительной силой, а в постаффективной стадии наблюдается глубокий сон. Патологический аффект — это болезненное состояние психики, и поэтому его экспертная оценка должна осуществляться врачом-психиатром.

В ряде случае, если у обвиняемого обнаруживаются признаки умственной отсталости, психопатические черты, если имеются данные о перенесенных им череп­но­-мозговых травмах, неврологических нарушениях и других отклонениях, не связанных с психическим заболеванием, является эффективным проведение комплексной­ психолого-психиатрической экспертизы, на разрешение которой ставятся вопросы, относящиеся к компетенциям обоих видов экспертиз.

Сложным является вопрос о диагностике физиологического аффекта в состоянии алкогольного опьянения. Сведения об употреблении обвиняемым алкоголя до совершения преступления не снимают с экспертов необходимости тщательно исследовать его индивидуально-психологические особенности, анализировать развитие ситуации деликта, другие обстоятельства дела, чтобы в каждом конкретном случае решать вопрос о наличии или отсутствии аффекта. Поэтому правомерно назначение СПЭ на предмет аффекта в отношении обвиняемого, находившегося в состоянии алкогольного опьянения, особенно в случае легкой степени опьянения.

Квалифицированная оценка эмоциональных состояний подследственного или свидетеля в значительной степени зависит не только от опыта психолога, но также от объема информации о личности и поведении субъекта преступления в материалах уголовного дела. К сожалению, в процессе до­просов и других следственных действий следователи редко фиксируют свое внимание на особенностях самочувствия, настроения подследственного перед случившимся. Очень важен также опрос свидетелей о том, как вы­глядел подследственный перед случившимся и в момент деликта, какие осо­бенности в его поведении наблюдались после случившегося.

Мы рекомендуем в процессе допроса свидетелей или потерпевших задать им следующие вопросы.

1. Как выглядел подследственный в момент деликта:

а) какой был цвет его лица?

б) как выглядели его глаза (бегающие зрачки, суженные или расширенные)?

в) наблюдался ли тремор рук или других частей тела?

г) каковы были особенности интонации его голоса?

2. Как выглядел подследственный и каковы были особенности его поведения после случившегося:

а) плакал?

б) сидел неподвижно?

в) пытался оказать помощь жертве?

г) адекватно отвечал на вопросы?

д) какой был темп его речи (ускоренный, замедленный, нормальный)?

е) каково было содержание его высказываний? и др.

3. Каковы были особенности взаимоотношений между подэкспертным и жертвой?

4. Каковы особенности личности и поведения подследственного?

5. Каковы личностные особенности жертвы?

В процессе допроса подследственного, особенно на первых этапах следственных действий, следователю необходимо выяснить у него следующие моменты:

соматическое состояние накануне деликта (наличие соматических, нерв­ных и других заболеваний, наличие хронической усталости, бессонницы и др.);

особенности межличностных отношений подследственного с жертвой (наличие конфликтов, их специфику и способы их разрешения);

особенности личности жертвы (особенности темперамента, характера, особенности взаимоотношений в семье и др.);

особенности и динамику взаимоотношений с жертвой (что послужило источником конфликта, были ли раньше конфликты; если были, то как они разрешались; есть ли общие знакомые с жертвой, общие интересы и др.).

В материалах уголовного дела обязательно должны быть характеристики на подследственного, причем не только бытовые и производственные, но и характеристики свидетелей. При опросе свидетелей рекомендуется задавать такие, например, вопросы: «Является ли для вас неожиданным поступок подследственного?» или: «Соответствуют ли особенностям личности подследственного его поступки?»

Ответы свидетелей на эти вопросы имеют высокую информативную значимость для эксперта-психолога. По данным ряда исследований и нашим собственным данным, лица, совершившие преступления в состоянии физиологического аффекта, отличаются повышенной заторможенностью, уравновешенностью, отсутствием агрессивности и выраженной аффективности. Содержательная сторона их деяний не согласуется с их личностными характеристиками.

В постановлении о назначении судебно-психологической экспертизы эмоциональных состояний следователем ставятся следующие вопросы.

Каковы индивидуально-психологические особенности подследственного?

Каковы особенности межличностных отношений жертвы и подследственного (социально-психологическая характеристика динамики их межличност­ных взаимоотношений, их конфликта, анализ способов разрешения конфликтных ситуаций и др.)?

Как выявленные личностные характеристики могли повлиять на особенно­сти поведения подследственного в исследуемой ситуации?

В каком психическом состоянии находился подследственный в момент совершения деликта?

Находился ли подследственный в состоянии физиологического аффекта или ином эмоциональном состоянии, оказавшем существенное влияние на его поведение?

Вопрос об ином эмоциональном состоянии уместен, так как подследственный в момент совершения преступления мог находиться в таком психическом состоянии, которое по своему дезорганизующему влиянию на поведение не достигало глубины физиологического аффекта, но оказало негативное влияние на сознательное регулирование его поведения. Такими эмоциональными состояниями, оказывающими дезорганизующее влияние на поведение человека в ситуации конфликта, могут быть стресс и фрустация. Эти эмоциональные состояния диагностируются психологом и могут интерпретироваться юристом как состояния сильного душевного волнения и рассматриваться в качестве смягчающего ответственность обстоятельства.

В психологии стресс понимается как состояние психического напряжения, возникающее у человека в процессе деятельности в наиболее сложных, трудных усло­виях как в повседневной жизни, так и при особых экстремальных состояниях. Стресс может оказывать как положительное, так и отрицательное влияние на деятельность человека, включая даже полную ее дезорганизацию. Объективными признаками, по которым можно судить о стрессе, являются его физиологические проявления (повышение ар­териального давления, изменение сердечно-сосуди­стой деятельности, мускульное напряжение, учащенное дыхание и др.) и психологиче­ские (переживание тре­воги, раздражительность, ощущение беспокойства, усталость и др.). Но главным признаком стресса является изменение функционального уровня деятельности, что проявляется в ее напряжении. В результате такого большого напряжения человек может мобилизовать свои силы или, наоборот, в результате чрезмерного напряжения функциональный уровень понижается, и это может способствовать дезорганизации деятельности в целом. Различают физиологиче­ский и психологический стрессы. Физиологический стресс вызывается непосредственным действием неблагоприятного стимула на организм. Например, мы погружаем руки в ледяную воду, и у нас возникают стереотипные реакции (мы отдергиваем руки). Психологический стресс как более сложное интегративное состояние требует обязательного анализа значимости ситуации, с включением интеллектуальных процессов и личностных особенностей индивида. Если при физиологическом стрессе реакции индивида стереотипны, то при психологическом стрессе реакции индивидуальны и не всегда предсказуемы. Возникновение психологического стресса в определенных жизненных ситуациях может отличаться не в силу объективных характеристик ситуации, а в связи с субъективными особенностями восприятия ее человеком. Поэтому невозможно выделить универсальные психологические стрес­сы и универсальные ситуации, вызывающие психологиче­ское напряжение в равной мере у всех людей. Например, даже очень слабый раздражитель в определенных условиях может играть роль психологического стресса или один даже очень сильный раздражитель не может вызвать стресса у всех без исключения людей, подвергшихся его воздействию. Эти факторы являются очень важными при оценке эмоционального состояния человека, особенно в судебно-следственной практике.

Г. в возрасте 58 лет, вечером, выйдя из собственной квартиры, нанес ножевой удар молодому человеку из компании, которая ежедневно, поздно вечером, собиралась под окнами квартиры Г, громко разговаривала, смеялась, пела песни и т. п. Это продолжалось в течение всех летних месяцев. Несмотря на неоднократные предупреждения жильцов дома, компания продолжала ночные посиделки и мешала отдыхать окружающим.

В последние месяцы Г. страдал бессонницей, что было обусловлено напряженной работой (перед пенсией), мелкими семейными неурядицами, общим невротическим состоянием в связи с климактерическим возрастом. В тот вечер Г. пришел домой, у него было плохое самочувствие, хотелось выспаться, отдохнуть, а в это время начались привычные возгласы с улицы, заиграла гитара, раздался смех. Г. схватил нож, которым жена резала картошку, выскочил на улицу. В это время навстречу из кустов вышел молодой человек (кстати, из этой компании). Г. нанес ему удар ножом в область руки (потерпевший, увидев человека с ножом, пытался обороняться, отмахиваться рукой). После чего Г. пришел домой и попросил жену вызвать «скорую помощь» и милицию. После судебно-психиатрической экспертизы, которая признала Г. вменяемым, была проведена судебно-психологическая экспертиза.

Подэкспертный в контакт с экспертами вступал легко, охотно отвечал на поставленные вопросы, в том числе относящиеся к материалам уголовного дела. Анализ индивидуально-типологических особенностей Г. выявил достаточную силу со стороны нервных процессов, но некоторую заторможенность, т. е. преобладание тормозных процессов над возбудительными. Г. отличался умеренной общительностью, конформностью, была выявлена высокая фрустрационная напряженность, тревожность. В бытовых и произ­водственных характеристиках отмечалось, что подэкспертный — уравновешенный, спокойный человек, отличается дисциплинированностью, трудолюбием, стойкими моральными принципами. Под­экспертный проявлял склонность избегать конфликтных ситуаций. Накануне (за две недели) перенес соматическое заболевание, были неприятности и на работе, связанные с уменьшением зарплаты и переменой начальства. Подэкспертный отличался импунитивным типом реагирования на конфликт (уход в себя с целью смягчения эмоционального напряжения). Подэкспертный достаточно подробно описывал ситуацию случившегося; амнезии, аффективной суженности сознания в исследуемой ситуации у подэкспертного не прослеживалось. Однако в момент деликта отмечались выраженные эмоциональные переживания гнева, обиды, глубокого недовольства. В протоколах допросов и в процессе экспертизы Г. описывал, в какой позе находилась жертва, помнил, куда попал нож, утверждал, что после этого сразу убежал вызывать «скорую помощь». Анализ динамики психического состояния подэкспертного в момент деликта не выявил у него состояния физи­ологического аффекта.

Судебно-психологическая экспертиза не ограничивается простой констатацией факта — был аффект или не был. Перед экспертом стоит задача установления причинных связей эмоциональных реакций подэкспертного. Описание психологических закономерностей возникновения эмоциональных реакций у подэксперт­ного помогает суду и следствию осветить важные аспекты юридического понятия «внезапно возникшее силь­ное душевное волнение».

Особая сложность при решении этой задачи возникает в случае кумулятивных аффективных реакций, что наглядно представлено в описанном выше случае с Г. Непосредственная, разрешающая причина эффективных реакций у Г. носила лишь провоцирующий характер, а подлинной психологической причиной его поступка являлась вся конфликтная ситуация в целом. Аффективный взрыв у Г. последовал сразу за разрешающим поводом, а именно — появлением шумной компании под окнами в полночь, но рассматривать его изолированно, в отрыве от предшествующих психотравмирующих факторов, которые имели место у подэкс­пертного, нецелесообразно. Психологический анализ показал, что Г. в течение длительного времени находился в стрессовом состоянии, что было обусловлено множеством причин: неприятностями на работе на фоне хронической загруженности и напряженного трудового процесса, перенесенным незадолго до деликта соматическим заболеванием, способствовавшим развитию астенического синдрома, климактерическим возрастом. «Последней каплей» в формировании аффективного напряжения стали хронические бессонницы в связи с постоянным шумом под окнами. Ана­лизируя внутреннюю картину деликта, т. е. субъективную значимость аффектогенного повода для подэкспертного, психолог ни в коем случае не должен смешивать ее с правовым понятием. Оценка объективной стороны содеянного — прерогатива юриста.

Важным является также разграничение физиологического аффекта от такого эмоционального состояния, как фрустрация.

Фрустрация, как уже отмечалось, — это психическое состояние дезорганизации сознания и деятельности человека, вызванное объективно непреодолимыми препятствиями. Несмотря на многообразие фрустрирующих ситуаций, они характеризуются двумя обязательными условиями: это наличие актуально значимой потребности и наличие препятствий для осуществления этой потребности. Необходимым признаком фрустрации является сильная мотивированность личности к достижению цели, удовлетворению значимой потребности и наличие преграды, препятствующей достижению этой цели.

Поведение человека в период фрустрации может выражаться в двигательном беспокойстве, в апатии, в агрессии и деструкции, в регрессии (обращении к моделям поведения более раннего периода жизни).

Необходимо отличать псевдофрустрационное поведение человека от ис­тинного фрустрационного поведения. Для фрустрационного поведения характерно нарушение мотивированности и целесообразности, при псевдофрустрационном поведении сохраняется одна из перечисленных выше ха­рактеристик.

Например, человек находится в состоянии ярости, стремясь достичь ка­кой-либо цели. Несмотря на ярость и агрессивность такого человека, его поведение целесообразно.

Двое молодых людей подошли к незнакомому человеку с целью ограбления и попросили его дать прикурить. Незнакомец грубо отказал в просьбе, и они стали его избивать, затем взяли кошелек и убежали. Один из них, который нанес первый удар пострадавшему, утверждал, что тот оскорбил его и он был в слепой ярости. Однако поведение этого молодого человека нельзя рассматривать как фрустрационное, так как он имел определенную цель — ограбить пострадавшего.

Такое псевдофрустрационное поведение характеризуется частичной утратой контроля со стороны воли человека, но оно целесообразно, мотивированно и сохраняет контроль со стороны сознания.

Фрустрационное поведение — это то поведение, которое не контролируется ни волей, ни сознанием человека, оно дезорганизовано и не имеет содержательно-смысловой связи с мотивом ситуации. При таком поведении свобода осознания и волеизъявления ограничена. В связи с этим фрустрацию можно выделить как особое состояние, которое юристы могут рассматриваться как смягчающий фактор.

Подэкспертная Б., 26 лет, находясь в неприязненных отношениях со своим отцом Д., нанесла ему удар ножом в левую половину грудной клетки, отчего потерпевший скончался на месте. По заключению судебно-психиатрической экспертизы подэкспертная признана вменяемой, эксперты-психиатры рекомендовали провести судебно-психологическую экспертизу на предмет физиологического аффекта. На разрешение экспертов были поставлены три вопроса: 1. Каковы индивидуально-психологические особенности подследственной Б.? 2. Как они могли повлиять на ее поведение в исследуемой ситуации? 3. Возможно ли считать действия Б. результатом физиологического аффекта?

В процессе экспертизы выявлено, что Б. — второй ребенок в семье, есть сестра на 13 лет старше. Подэкспертная характеризовала свое детство как безрадостное из-за систематических пьянок отца. Старшая сестра также пьет, в связи с чем отношения с ней негативные. Подэкспертная закончила 8 классов, затем ПТУ, свою специальность (радиосборщица) очень любит. Имеет двоих детей. В материалах дела указывается на наличие длительных конфликтов в семье подэкспертной в связи с систематическим пьянством отца, его агрессивным и циничным поведением по отношению к ней. Основной жизненной потребностью для подэкспертной была ее семья (муж, которого она очень любила, и дети). Все это имело высокую личностную значимость для подэкспертной. Но хрониче­ская психотравмирующая ситуация в доме отца в значительной степени препятствовала удовлетворению этой значимой потребности.

Анализ индивидуально-типологических и личностных особенностей, проведенный с помощью экспериментально-психологического обследования и изучения материалов уголовного дела, показал, что тип высшей нервной деятельности подэкспертной относится к сильному, подвижному, но неуравновешенному, с преобладанием возбудительных процессов над тор­мозными. Уровень интеллектуального развития соответствует возрасту и полученному образованию. Наблюдается снижение умственной работоспособности, что проявляется в снижении слухо-речевой памяти, в повышенной утомляемости, лабильности. Это соответствует соматическому (беременность) и психическому состоянию Б. В структуре личнос­ти выявлены эмоциональная неустойчивость, что проявляется в недостаточном са­моконт­роле, в склонности к импульсивным реакциям. Наблюдается самостоятельность, ответственность, доверчивость, настойчивость в достижении поставленной це­ли. В ситуации кон­фликта склонна к внешнеобвинительным реакциям с повышенной фиксацией на возникающих препятствиях. Анализ данных показал стойкую тенденцию подэкспертной к снятию эмоционального напряжения через повышенную раздражительность, недостаточную саморегуляцию и слабую способность к поиску адекватных способов выхода из конфликта.­

Накануне деликта подэкспертная вернулась домой от свекрови, где временно находился ее старший сын. В доме отца была ее старшая сестра, с которой отец выпивал на кухне, и мать. Подэкспертная, не обращая внимания на родственников, покормила ребенка и уложила его спать, затем взяла собаку, которая принадлежала ей, и вышла с ней на улицу. Когда на улице появилась сестра с отцом, собака стала громко лаять и прыгать на сестру. Отец стал кричать на подэкспертную, махать руками, грозить, что «задушит псину», при этом стал вырывать поводок у подэкспертной, отталкивать ее. Сестра также ругала Б. После того как все вошли в дом, подэкспертная пошла на кухню пить чай, а отец продолжал громко ругаться в своей комнате. Подэкспертная взяла нож, чтобы намазать булку маслом. До нее доносился громкий крик отца. Подэкспертная с ножом пошла в его комнату, чтобы напомнить о спящем ребенке. Отец кричал, предрекал, что родит урода, обзывал ее. Увидев дочь с ножом, стал кричать еще больше, оттолкнул ее к двери. Подэкспертная нанесла ему удар ножом, после чего ушла в спальню к плачущему ребенку. Успокоила его, сказала матери, чтобы она вызвала «скорую помощь» и милицию.

Проведенный анализ показал, что в момент деликта подэкспертная находилась в состоянии высокого нервно-психического напряжения, однако ограничения восприятия, на­рушения контроля над ситуацией у нее не наблюдалось. Она утверждала: «Почувствовала, как вошел нож, ощущение неприятное». Не наблюдалось также стереотипности действий, нарушений их произвольности. Подэкспертная сама вынула нож из тела отца,
услышала, что плачет ребенок, пошла в комнату, чтобы успокоить его, после этого посоветовала матери вызвать «скорую» и милицию, вымыла нож и положила его на место. В пост­аффективной стадии глубокой психической астении не наблюдалось. Подэкспертная ушла к соседке ждать приезда милиции, покурила с ней, затем, услышав, что плачет ребенок, вернулась домой. Эксперты пришли к выводу, что эмоциональные реакции подэкспертной не достигли глубины физиологического аффекта. Однако сами действия Б. отличались внезап­ностью и импульсивностью. В постаффективной стадии наблюдалось отсутствие интеллектуальной и физической истощенности. На особенности поведения Б. в исследуемой ситуации повлияло имеющееся у нее высокое аффективное напряжение в связи с хронической конфликтной ситуацией в семье, а также низкий уровень ее психической адап­тации вследствие общей эмоциональной неустойчивости, которая в послед­ние месяцы усугубилась беременностью. Высокая нервно-психическая напряженность (фрустрация) способствовала дезорганизации поведения подэкспертной в исследуемой ситуации, существенно ограничивала свободу воли.

Исследования лиц, совершивших преступления в состоянии фрустрации, вы­явили у них основные личностные и поведенческие характеристики, предрасполагающие к преступлению. Это глубокая эмоциональная во­влеченность в ситуацию, тенденция оценивать свои потребности как высокозначимые, недостаточная аде­кватность поведения. Повышенная эмоциональная вовлеченность в ситуацию проявляется у них в эмоциональном отклике на любые, даже несущественные стимулы.

Фрустрация проявляется не только в агрессивных формах поведения. В некоторых случаях наблюдается «уход в себя» (эмоциональное замыкание) с целью ослабления эмоционального дискомфорта. Иногда наблюдаются регрессивные формы поведения.

На специфику поведенческих реакций существенное влияние оказывают личностные характеристики, особенно степень эмоциональной устойчивости. Эмоциональная неустойчивость является существенным предрасполагающим к фрустрации фактором, она проявляется у субъекта в повышенной чувствительности и в возбудимости, эмоциональной раздражительности, в недостатке самоконтроля и тревожной самооценке.

Тенденция оценивать индивидуальные потребности как высокозначимые у фрустрированной личности обуслов­лена как внешними, так и внутренними факторами. Внутренний фактор определяется интеллектуальными и личностными характеристиками подследственных. Исследования показали, что такие личности характеризуются неадекватной самооценкой, низким уровнем психической адаптации, эгоцентризмом, ригидностью, слабыми коммуникативными качествами. Причем если при физиологическом аффекте и стрессовом состоянии опре­деляющую роль в развитии динамики этих состояний играет внешний фактор, то состояние фрустрации связано с внутренним фактором — с личностной структурой объекта. Состояние фрустрации может способствовать возникновению сильного ду­шевного волнения, и его можно рассматривать как смягчающее вину обстоятельство.

Эффективная оценка этих состояний зависит от профессионального опыта психолога, а также от объема и качества информации о личности и поведении подследственного в изучаемых ситуациях деликта, представленных в материалах уголовного дела.