Я-качество и эмоции

Сейчас мы обсудим смысл «пробужденного», которое связано с практикой випашьяны, или же медитацией прозрения. Для того чтобы начать работать с процессом медитации, нам нужно понимать наше основное психологическое устройство. Об этом можно рассказывать долго, но для краткости, на данном этапе, можно сказать, что ум имеет два аспекта. Один из них – это познание. Это означает, что присутствует чувство расщепления между мной и другим, мной и тобой. Это начальное чувство расщепления помогает нам установить, кто мы есть, что мы есть. Для удобства, нам дают имена: меня зовут Джон, или меня зовут Майкл и так далее. Обычно наша мысль не идет дальше имен. Имена, которые нам дали, так удобны, что нет необходимости думать, что стоит за ними. Мы просто принимаем себя как тех, кто имеет такие-то имена. Если кто-то спросит вас: «Кто вы?», а вы ответите: «Я Том», то это расценивается как очень разумный ответ, обычно никто не спрашивает: «Хорошо, а кто такой или что такое Том?». Но если вас будут продолжать расспрашивать, следующее, к чему вы прибегнете будет: «Я банкир», или: «Я водитель такси». Вы переключаетесь на профессию. В конечном итоге, вы мечетесь вперед-назад между этими внешними определениями себя и, обычно, вы никогда не возвращаетесь к уровню «я». Так мы обычно ведем себя в жизни. Но в этот раз мы пойдем за пределы имен к уму-основе. Мы, фактически, собираемся выяснить, кто мы есть и что мы есть. Это отправная точка для понимания ума.

Наш ум обладает определенным «я-качеством», которое, очевидно, не есть другим и не есть вами. Я‑качество отдельно от вас, другого, камня, дерева или гор, рек, неба, солнца, луны – чего бы то ни было. Здесь это я-качество является отправной точкой.

Есть общее чувство дискомфорта, когда вы обращаетесь к себе как «я», и это очень тонкий дискомфорт. Обычно мы не обращаем на него внимания или не замечаем его. Из-за того, что он так тонок, и потому что он присутствует все время, мы становимся нечувствительными к нему. Это как у собак, которые с определенного момента начинают относиться к своим поводкам как источнику безопасности, а не лишения свободы. Животные в зоопарке чувствуют то же. Вначале они испытывали чувство лишения свободы, но в какой-то момент оно стало ощущением безопасности. У нас присутствует такое же отношение. Мы лишили себя свободы определенным образом, но в то же время, мы чувствуем, что это лишение свободы является самым безопасным, что у нас есть. Такое я‑качество или моё-качество имеет болезненное качество заключения, но в то же время, оно также предоставляет безопасность, а не доставляет одну лишь только боль. Такова ситуация, в которой мы находимся в данный момент. Каждый из нас находится в этой ситуации.

Это я-качество не болезненно в смысле непосредственного страдания, какое, например, у вас будет, если вы съедите банку острого перца халапеньо. Но за всем этим стоит что-то, что причиняет нам неуловимую тошноту, совсем немного. Эта тошнота затем становится сладковатой, и мы цепляемся за эту сладость. Далее, если мы теряем нашу тошноту, мы также теряем нашу сладость. Это и есть основное состояние ума, которое ощущает каждый.

Когда первая благородная истина говорит нам о страдании, это как раз то, о чем она говорит. Есть эта очень тонкая, но в то же время, очень реальная и очень личная вещь, которая все время происходит, которая как-то угнетает вас. Конечно, есть другие моменты, когда вы можете чувствовать себя на вершине мира. У вас фантастический отпуск на берегу океана или в горах. Вы влюбляетесь или празднуете успех в карьере. Вы находите что-то положительное, что дает опору. Никто не отрицает этого, у каждого из нас был опыт такого рода триумфа. Но в то же время, когда мы испытываем пик восторга, другой конец каноэ, так сказать, немного погружается в воду. Это важное нечто, которое мы стараемся превратить в что-то незначительное, продолжает происходить. Иногда оно подходит к поверхности, и мы называем его депрессией. Мы думаем: «Я чувствую себя неважно, мне плохо, я чувствую себя ужасно, я расстроен» и тому подобное. Однако же, в действительности, происходит нечто не настолько значительное. Просто есть базовое, фундаментальное похмелье, всепроникающее похмелье, которое происходит всегда. Даже тогда, когда мы чувствуем, что все идет хорошо, у нас есть чувство, что мы в каком-то тупике.

Часто люди интерпретируют это ощущение тупика так, что они могут начать находить его причину в том, что им приходилось терпеть эмоциональные проблемы их родителей или в расстройствах, связанных с другой частью их проблемной личной истории.

У вас был плохой опыт, говорите вы, поэтому существует это эмоциональное расстройство. Люди выдвигают такие очень удобные интерпретации в духе истории болезни, возможно, даже указывая на физические симптомы. Это всё - наши очень удобные способы убежать от действительности.

Но реально в этом замешано что-то большее, что-то превосходящее чью-либо историю болезни. Мы ощущаем что-то, что выходит за пределы родителей, за пределы плохого детства, плохих родов, осложнений кесарева сечения…чего угодно. Есть что-то, что стоит за всем этим - фундаментальная горемычность, которая проникает повсюду. То, что Будда называет эго или невроз.

Это первый из двух аспектов ума, о которых мы упоминали. Он является чем-то, что мы носим с собой все время. Похоже, это довольно угнетающе.

Второй аспект ума, который вытекает из первого - это то, что общепринято называется эмоциями. Он включает эмоции всех видов, такие как страстное желание, ненависть, зависть, гордость, страх – всевозможные эмоции. Однако, использование слова «эмоция» является сомнительным. Называя их эмоциями, мы склонны рассматривать их как что-то особенное: «мои эмоции», а это приводит к не очень здоровому взгляду на себя. Мы думаем: «Если бы я только мог избавиться от своих эмоций, своей скандальности, тогда бы я мог существовать мирно и прекрасно». Но, каким-то образом, это никогда не происходит. Никто еще не достиг состояния без эмоций, сохранив при этом нормальную работоспособность ума.

С буддийской точки зрения, второй аспект ума - это не эмоции сами по себе, а скорее некие извержения, которые время от времени происходят в наших умах, и которые также рассматриваются как мысли. Они являются частью процесса мышления, и они являются, скорее, более тяжелым случаем мыслительного процесса, нежели феноменом отдельного типа - как если бы существовала особая болезнь, вроде оспы, называемая эмоциями. Они – просто тяжелая форма гриппа.

Первый упомянутый аспект ума, по большей части, занят двойственностью, начальным расщеплением, чувством фундаментально одинокого бытия. Второй аспект идет дальше. Он очень занят, чрезвычайно активен. Он производит сны наяву, обычные сны и воспоминания и хранит их в «записях акаши», или как вы там это называете.⁶ Он хранит их там повсюду, и заново извлекает их, и заново исследует их, когда у нас заканчивается материал, когда у нас имеется конфликт или конфронтация с другим. Мы постоянно стараемся выработать наше отношение к другому. Это похоже на то, как ваша собака встречает другую собаку. Они рычат, обнюхивают, приближаются, возможно, отвергают или, может быть, принимают друг друга. Это происходит постоянно. Собаки делают это очень великодушно. Что касается нас, человеческих существ, очевидно, что мы более утончены, но мы менее великодушны, потому что у нас есть больше «я». Однако этот процесс постоянно происходит – мы делаем это, когда встречаемся с нашим миром.

Это нельзя назвать просто эмоцией. Это что-то большее, более всеохватывающее. Мысленный процесс обостряется до уровня высокой интенсивности – так называемой эмоции. Но эта вторичная умственная способность является, в действительности, процессом конфронтации, процессом коммуникации, который происходит все время. И эта конфронтация и коммуникация состоит всего лишь из шаблонов мышления – ни из чего больше. Иногда ваша мысль смотрит, иногда ваша мысль говорит, иногда ваша мысль слушает, иногда ваша мысль обоняет, иногда ваша мысль осязает. Происходит мысленный процесс.

Это также связано с процессом чувственного восприятия. В соответствии с буддийской традицией есть шестое чувство, которое является ментальным чувством. Это шестое чувство, является качеством хаотической нестабильности ума, которая действует как коммутаторная панель, к которой сходятся все провода – от ваших ушей, от вашего носа, от ваших глаз, вашего языка, вашего тела. Эти органы передают свои послания в центральный штаб-квартиру, в коммутаторную панель и эта коммутаторная панель, в качестве ответной реакции, санкционирует определенную деятельность.

Вот так, в основных чертах, работает весь ментальный процесс, и это не дает нам оснований разделять мысленный процесс и эмоции. Все перечисленные аспекты являются частью того же самого текущего процесса.

В ходе изучения випашьяны мы будем говорить о том, как работать с такими мысленными процессами в практике медитации. Но сначала нужно, чтобы вы поняли в общих чертах основу, основной механизм: кто будет медитировать, и с чем мы будем медитировать. Мы будем говорить о способе работы с мыслями, с вторичным аспектом ума. В данный момент у нас очень мало средств для работы с первичным аспектом ума, основной горемычностью. И похоже, что с ментальностью двойственности, расщепления нельзя работать непосредственно. Но будем надеяться, что ее можно поднять, работая с ее плодами.

Мы могли бы сказать, что процесс мышления, включая так называемые эмоции, похож на ветви дерева. Прорезая шаг за шагом наш путь сквозь сложное устройство ветвей, мы приходим к корню и, в этот момент, с корнем не сложно разобраться. Так что, похоже, нашей отправной точкой будут мысли.

Вы можете сказать: «А разве хороший стратег не перерезал бы сначала корень?» Очевидно, он так бы и сделал. Но мы не в состоянии этого сделать. Если бы мы на самом деле стали пытаться бороться с корнем, ветки продолжали бы расти, и мы оказались бы полностью и беспомощно поглощены буйным ростом веток и плодами, падающими на наши головы.

Поэтому, психологический подход Будды другой. Мы начинаем работать с листьями и ветками. Затем, как только мы управились с этим, у нас есть некоторое понимание неприкрытой истины, действительности, начального расщепления. Тогда мы начинаем осознавать первую благородную истину, которая говорит о том, что истина есть страдание, истина есть вот такое эмоциональное расстройство, такая проблема.⁷

Для того чтобы понять первую благородную истину, нам нужно понять как жить с «эмоциями». Мы уделим какое-то время, чтобы поговорить об этом на этом семинаре. А сейчас, пожалуй, мы можем начать обсуждение.

Ученик: Мы начинаем работать с тем, что мы обычно считаем эмоциями, с процессом мышления целиком, которые являются ветками и листьями деревьев. А познавательный процесс скорее является корнем, до которого мы доберемся позже?

Трунгпа Ринпоче: Правильно. Для того, чтобы натереть пол, нам сначала нужно выскоблить его. Как только мы его выскоблили, вы знаете, что мы делаем. Это разумный путь работы со всем этим. Вы начинаете с того, что вам непосредственно доступно, и это дает огромный контакт с действительностью. В то время как если бы вы пытались иметь дело с начальной двойственностью, вы бы обнаружили, что это невозможно. Вместо того чтобы пытаться работать кирпич за кирпичом, это было бы похоже на попытку обрушить всю стену целиком. В итоге, вы испытаете поражение. Так что лучше начинать с чего-то небольшого, что достаточно выражено, чем начинать с основополагающих тонких явлений и пытаться решить всю проблему целиком.

Ученик: Эти основополагающие тонкие явления возникают замаскированными под фантазии?

Трунгпа Ринпоче: Они являются более-менее тем же самым, что и фантазии, но они, в действительности, не могут быть замаскированы. Корень дерева не может быть замаскирован под листья. Корень должен оставаться корнем для того, чтобы поддерживать листья и ветки. Основополагающие тонкие явления работают как поддержка, так что они должны занимать свое место.

Ученик: Эмоции сопровождаются физическими ощущениями. Это тоже мысли?

Трунгпа Ринпоче: Да. Это не означает, что у вас нет физических ощущений, но ваше тело также является вашей мыслью. Например, если вы порежете палец, когда режете лук, у вас будет кровоточащая мысль. Но она реальна. Мысли нельзя сбросить со счетов как «всего лишь мысли». Такая мысль настолько реальна, что она осязаема.

Ученик: Не могли бы вы классифицировать эти два аспекта ума еще раз? Первый характеризуется как начальная двойственность между мной и другим, а второй, худший случай, вовлечен в напряженные мысли. Это правильно?

Трунгпа Ринпоче. Это достаточно просто. Первый – это начальная двойственность, и другой – какая-либо активность первого.

У.: Можно ли их разделить на первую форму мысли и вторую?

Т.Р.: Они не являются первой и второй формой мысли, они являются корнем и ветками.

У.: Первая – это корень?

Т.Р.: Да.

У.: И нам нужно добраться до корня сквозь ветки?

Т.Р.: Да. Вначале нам нужно начать с веток.

У.: И когда мы смотрим сквозь сильно разветвленные мысли и ощущения, в которые мы вовлечены, то мы приходим к более фундаментальному процессу между собой и другим?

Т.Р.: Да, если вы начнете с того, что будете работать с собой и другим, делая это, вы произведете еще больше ветвей. Так что ваша работа будет бесконечной.

У.: Понимаю.

Т.Р.: В любом случае, это то, о чем мы говорили.

Ученик: На абстрактном уровне я понимаю то, о чем вы говорите, но я хочу перевести это в какие-то рамки личного опыта, чтобы это не было лишь абстрактной идеей.

Трунгпа Ринпоче: Ну, это то, для чего вы здесь, конечно. Мы обсудим детали в следующих лекциях. Для начала, я хотел внести ясность в предмет, о котором мы будем говорить, и обрисовать общую картину. Это могло выглядеть немного абстрактно и не совсем практично на данном этапе.

Ученик: Шестое чувство, которое вы упомянули, относится к интуиции?

Трунгпа Ринпоче: Это много чего – интуиция, паранойя, надежда и страх – всё это. Интуиция тоже, но в этом случае, интуиция имеет какую-то точку отсчета. Поэтому, эта интуиция отличается от интуиции просветленного типа, которая является интуицией мудрости. Здесь же интуиция находится на очень грубом уровне.

Глава два