Рождество

НА РОЖДЕСТВЕНСКИЕ КАНИКУЛЫ по домам разъехались все — даже предположительно бездомная Аляска.

Мне подарили хорошие часы и кошелек — «взрослые подарки», как сказал папа. Почти все две недели я занимался. На рождественских каникулах, по сути, отдохнуть не получалось — это был наш последний шанс подготовиться к экзаменам, которые должны были начинаться прямо после того, как мы вернемся. Я сосредоточился на математике и биологии — именно эти два предмета были реальной угрозой моим планам заработать средний балл не ниже 3,4. Жаль, что я не могу сказать, будто занимался этим из интереса, — просто мне хотелось потом попасть в колледж поприличней.

Так что да, почти все время я сидел дома и зубрил — формулы, французские слова, как и до поступления в Калвер-Крик. Эти две недели сильно походили на мою жизнь до переезда в пансион, разве что родители радовались мне больше обычного. Про поездку в Лондон они почти ничего не рассказывали. По-моему, они чувствовали себя виноватыми. Эти родители такие странные. Я же остался в Калвер-Крике на День благодарения потому, что сам того хотел, а они винили себя. Приятно, когда кто-то из-за тебя так переживает, хотя все же я бы предпочел, чтобы мама не плакала каждый день за ужином. Она неизменно говорила: «Я плохая мать», а отец тут же возражал: «Ну что ты, вовсе нет».

Даже папа, в целом нежный, но не то чтобы сентиментальный, иногда говорил, что скучал по мне, когда мы смотрели «Симпсонов». Я отвечал, что тоже скучал. Я же скучал. В некотором смысле. Они у меня такие хорошие. Мы ходили в кино, играли в карты, и я рассказывал им о том, что творилось в пансионе — то, что им можно было рассказать без риска перепугать до смерти. Мой папа был агентом по недвижимости, но я не знаю человека, который читал бы больше него. Мы с ним обсуждали, что мы проходили по литературе, а мама настойчиво просила, чтобы я посидел с ней на кухне, и пыталась научить меня готовить простые блюда — макароны, яичницу — «раз уж я теперь один живу». Какая разница, что у меня нет кухни, да и не хочется ее иметь. И что я не люблю ни яйца, ни макароны, ни сыр. Но к новому году я все же научился.

Когда я уезжал, они оба расплакались, мама сказала, что это просто такой синдром: все плачут, когда птенец покидает гнездо, и добавила, что они очень меня любят и гордятся мной. У меня самого комок в горле от этого встал, и я уже и думать перестал о Дне благодарения. У меня есть семья.