Почему Бог не вмешивается?

Были в истории Израиля моменты, когда никому и на ум бы не пришел вопрос, почему Бог не вмешивается. Взять, к примеру, тол­пу, к которой Моисей обращается во Второзаконии. Этим людям, выросшим в Синайской пустыне, ощущавшим зримое присутст­вие Бога, предшествовавшего им в облачном столпе, знающим о чудесно дарованной воде и пище, должно быть, и в голову не при­ходил подобный вопрос. А если б они даже и заикнулись об этом, Моисей и немногие уцелевшие из старшего поколения тут же на­помнили бы им о десяти казнях египетских, о разделении Чермного моря и поражении мощного египетского войска.

Но оглянемся на события, непосредственно предшествующие описанным во Второзаконии, и увидим, что весь народ, включая Моисея, был полон сомнений. Четыре столетия они вопияли к Бо­гу о своей ужасной жизни в Египте. Четыре столетия! Представьте себе все события мировой истории от королевы Елизаветы, от тех времен, когда первые поселенцы еще не высаживались в Америке, до наших дней. «Народ избранный» сделался посмешищем для со­седей, превратился в рабов, подвластных капризу фараона. Сколь­ко раз евреи восклицали: «Где же Ты, Господи?!», покуда не явился Моисей!

Пророк Илия заставил умолкнуть все сомнения, устроив для поучения своих соплеменников чудо с возжиганием огня на горе Кармель, но и ему пришлось потом прятаться в пещере, недоуме­вая, когда же Господь поразит Ахава и его жестокую жену Иеза­вель. Другие пророки, в том числе столь чтимые нами Исайя и Иеремия, могли бы позавидовать Илии, который по крайней мере пережил час славы: в Библии нет ни одного упоминания о чуде­сах, совершенных этими «пророками слова». Другие пророки по­платились за все свои старания мученической смертью.

Последним в Ветхом Завете звучит голос Малахии. Его книга служит прелюдией к последовавшему почти четырехсотлетнему молчанию. С точки зрения израильтян, эти четыреста лет были пе­риодом «обманутых ожиданий». Они вернулись на родину после вавилонского пленения, но теперь их страна превратилась в захо­лустную провинцию персидской (а затем греческой и римской) империи. Отстроенный заново храм лишь отдаленно напоминал архитектурное чудо Соломона. Великое будущее торжества и все­общего мира, о котором говорили пророки, превратилось в при­зрачную мечту.

Среди евреев разрасталось разочарование, глухое недоволь­ство Богом, прорывавшееся в жалобах и повседневном поведении. Они рассуждали примерно так: «Служить Господу — пустое дело. Что мы получили в награду за исполнение Его предписа­ний?». Этот вопрос тревожил евреев еще многие столетия после того, как Малахия и последние пророки давно умолкли. Люди не видели чудес, Бог не вмешивался в историю, они больше не слы­шали даже Его голоса. Неужто Бог забыл о милости и уши Его глухи к их жалобным воплям? Ветхий Завет завершается этой нотой разочарования, неисполнившихся надежд и ослабевшей веры.

Джек Майлс напоминает; что композиция еврейской Библии еще усиливает это чувство тоски и несбывшихся ожиданий. Наша Библия начинается Пятикнижием, далее следуют исторические книги, поэзия и пророки (последний раздел завершается книгой Малахии), но евреи распределяют эти книги иначе: после Пяти­книжия (Торы) у них стоят пророки, книги которых перемежают­ся с историческими разделами: книга Иисуса Навина, Книга Су­дей, книги Царств, а затем различные «сочинения»,

Последний раздел, сочинения, начинается с Псалтиря, продолжается Притчами, книгой Иова, Руфи, Екклесиаста, Есфи­ри, Даниила, Ездры, Неемии и завершается книгами Паралипоменона. Майлс полагает, что такая последовательность передает на­растающее ощущение отсутствия или молчания Бога. После длинного монолога в конце книги Иова голос Бога больше не прозвучит ни разу. Паралипоменон цитирует некоторые из прежних речей Бога, дословно приводя слова, сохранившиеся в Других разделах Библии. В Песне Песней и книге Есфири Бог во­обще не упоминается; другие книги говорят о Боге и включают молитвы к Нему, но после книги Иова Сам Бог не говорит ни ра­зу. Годы, века ожидания. Лютер говорил, что голод лучше всех приправ. В конце Ветхого Завета, перед приходом Иисуса, мы уже умираем от истощения.

Мой друг-еврей иногда сопровождает экскурсии по Израилю. Довольно быстро он понял, что основной доход гиду приносят христиане евангелического вероисповедания, совершающие паломничество в Святую землю. Ему не хотелось вникать в подроб­ности жизни Иисуса, поскольку родители запрещали ему даже упо­минать Его имя. Но ему пришлось это сделать, и, когда на своей ра­боте он познакомился с христианами, которые лучше него разби­рались в древней истории Израиля, он был поражен таким сближе­нием вер.

Он обнаружил: вполне консервативные христиане верят, что мировая история движется к некой кульминации, в которой цен­тральная роль отведена Израилю. Его спутники рассуждали о Вто­ром пришествии Иисуса, цитируя пророчества, которые мой при­ятель учил в хедере. Прислушиваясь к ним, он понял, что иудеи и христиане ждут одного и того же: Мессию, Князя мира, Который восстановит мир и справедливость на нашей ущербной планете. Христиане ждут Второго пришествия Мессии, иудеи все еще то­мятся по Первому. «Как было бы удивительно, если б выяснилось, что мы все говорим об Одном и Том же Человеке», — сказал он мне как-то раз.

На вопрос, почему Бог бездействует, христиане и иудеи дают один и тот же ответ, но с одним существенным различием: евреи верят, что Бог еще вмешается в нашу историю, послав Мессию, а христиане верят, что Бог уже вмешался, послав Мессию, и вмеша­ется вновь, послав Его во второй раз в силе и славе, а не в слабос­ти и смирении.