Пророки; Бог отвечает

Вникая в слова пророков, мы словно все время подвергаемся уда­рам равнодушия. Нужен поистине каменный череп, чтобы вы­держать подобную встряску.

Абрахам Хешель

сли взять в руки Библию, принадлежащую даже самому усерд­ному читателю Писания, посреди книги обнаружится ряд стра­ниц с чистыми, не захватанными руками полями — явное свиде­тельство того, как редко раскрывается эта книга на текстах ветхо­заветных пророков. Хотя семнадцать книг пророчеств составляют примерно пятую часть всего объема Библии, ими, как правило, пренебрегают. Почему? Я задал этот вопрос группе студентов, и один из них попытался как-то выразить общие ощущения: «Про­роки какие-то неистовые, странные, и потом все они говорят од­но и то же». Размышляя над этим ответом, я понял, что юноша затронул проблему, которая смущала меня многие годы и препятст­вовала изучению пророков.

Да, неистовые — это чувство осталось у меня с детства, после того как я побывал на «пророческих собраниях». Огромные плака­ты, развешанные над кафедрой проповедника, кое-как сшитые бе­лые простыни с изображением монстров, не снившихся и науч­ной фантастике, — по большей части это были видения Даниила и Апокалипсиса. Ораторы, дотрагиваясь концом длинной указки до многочисленных глаз, рогов и когтей, объясняли значение каждо­го элемента. Странные это были люди — пророки. Джек Майлс от­мечает: «Три величайших пророка — Исайя, Иеремия и Иезекииль — могут восприниматься как представители маниакального, деп­рессивного и психотического пророчества, но мы не располагаем примерами спокойного, здравого, разумного прорицания».

Сбивает с толку? Еще как. На любом пророческом собрании у каждого участника была собственная теория относительно того, сколько месяцев нам, христианам, предстоит страдать в пору ис­пытаний и где сейчас, в тот момент, когда мы тут беседуем, подра­стает Антихрист. Когда организовывался Европейский рынок, все лихорадочно оживились — вот оно, чудище десятилапое! Однако затем волнение слегка улеглось, когда к Сообществу присоедини­лись одиннадцатый и двенадцатый член.

Позднее, изучая историю Церкви, я обнаружил, что христиане ошиблись в своих пророчествах в 1940-х годах, когда нароль Ан­тихриста претендовали разом Гитлер, Сталин и Муссолини, что не сбылись ожидания 1840-х годов, когда сектанты собирались на го­рах, чтобы там встретить Второе пришествие. То же самое повторя­лось в 1400-х годах и в 400-х и даже в первом столетии нашей эры. Такие гении, как Джонатан Эдварде, Мартин Лютер и Исаак Нью­тон, торжественно заявляли об осуществлении пророчеств, когда об этом — как мы теперь понимаем — и речи быть не могло.

Припоминаю, как Сейлем Кирбен распознал во вторжении в Америку африканских «пчел-убийств» исполнение Апокалипсиса, главы 5, знамения пятой трубы; как в 1980-е годы Хэл Линдси связал шпионский скандал с приближением конца света, поскольку советские кораблестроители завладели секретом, который позво­лял им сделать подводные лодки, невидимые для системы наблю­дения США. Я давно уже ничего не слышал о Линдси (его книга «Памяти великой планеты Земля», бывшая бестселлером в 1970-е годы, сейчас едва ли доступна); кажется, его внимание теперь об­ращено не столько к России, сколько к Ираку. Один мой приятель насмешливо утверждал, что своей популярностью Джеймс Добсон обязан провалу Хэла Линдси: христиане внезапно осознали, что у них до конца света еще достаточно времени, чтобы создать се­мью.

Недавно появился целый ряд книг, в которых важнейшие собы­тия отнесены к 2000 году — эхо истерии, охватившей Европу в конце первого тысячелетия. Специалисты по пророчествам наме­кают, что в Израиле тайно выращиваются рыжие коровы, что в Бельгии разрабатываются компьютерные программы, позволяю­щие отследить «метку зверя», а также что на военных базах США уже появляются представители войск ООН. Что все это может зна­чить?

Истолкователи пророчеств всегда находили убедительные до­воды в пользу того, что зашифрованные библейские предсказания должны осуществиться именно в их дни, и все они, как выясни­лось, ошибались. Что тут удивительного? У еврейских книжников было несколько веков на то, чтобы поразмыслить над пророчест­вами о рождении и жизни Иисуса, над теми стихами, которые ны­нешним верующим кажутся до прозрачности ясными. Тем не ме­нее ни один из них не сумел точно предсказать Первое пришест­вие Мессии. Вправе ли мы рассчитывать, что кому-то удастся предсказать точные сроки Второго пришествия? Такого рода раз­мышления отвращали меня от чтения пророков: если люди не мо­гут прийти к единому мнению относительно содержания этих книг, стоит ли вообще за них браться?

"Все они говорят одно и то же». Должен признаться, это сооб­ражение стало главным препятствием на моем пути к знакомству с пророками. Они наводили на меня скуку. Под видом политичес­ких рассуждений, проповеди, поэзии или литературного произве­дения они твердили одну и ту же простую мысль: «Будет плохо, ху­же некуда, а потом станет намного лучше». Словом, при мысли о пророках в моем воображении возникала вереница мрачных ста­риков, грозящих миру пальцем, точь-в-точь как на какой-нибудь политической карикатуре.