ЛЕВИТСКОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ

Восьмая глава книги «Левит» описывает посвящение священников. В ней содержится странный антикварный звон прошлого. Все в этой главе настолько удалено от современ­ности, что сразу возникает искушение считать это всего лишь антиквариатом, чем-то абсолютно недостойным нашего внимания. Такое отношение к этой главе абсолютно неверно. Все то, о чем в ней говорится, совершенно уместно для нашего времени. Это, возможно, для нас даже более уместно, чем для поколения, жившего в библейские времена, к которому были обращены слова книги «Левит».

Глава начинается с драгоценных слов: «И сказал Господь Моисею...» И эта фраза встречается на протяжении всей этой главы: «И сказал Господь Моисею... И сказал Господь Моисею... И сказал Господь Моисею...» С самого начала Бог хочет приковать наше внимание к тому факту, что все сказанное после этих слов, имеет Божественное происхождение. Здесь нет ни такого требования, ни такого постановления, которые могли бы произойти от человеческого вымысла. Вся концепция этой главы совершенно Божественна и противоположна плоти. Это — сознательная атака на человеческий здравый смысл и хороший вкус. Все это происходит из сердца Самого Бога и полностью противоречит всему человеческому. Именно по этой причине эта глава еще более драгоценна для нас.

Само чтение этой главы приводит к некоторому утомлению. А что было бы, если бы вам пришлось быть действительным исполнителем всех записанных в ней Божьих требований? Резать, окроплять кровью, махать приношением потрясания, сидеть у входа в скинию собрания семь дней — все это кажется абсолютно абсурдным и невероятно утомительным. К моменту, когда дело с жертвами и кроплением окончено, и эти вы­мазанные кровью люди сидят у скинии собрания, тускнеет и бледнеет все, что с точки зрения плоти относительно роли и титула священника выглядит привлекательным и почетным. Это излечивает нас от романтических представлений о смысле слова «священство». Служение священника полно крови и изнеможения. Подробности требований, выдвинутых Богом к посвящению священников, просто удивительны.

И сказал Господь Моисею, говоря: «Возьми Аарона и сынов его с ним, и одежды и елей помазания, и тельца для жертвы за грех и двух овнов, и корзину опресноков, и собери все общество ко входу скинии собрания» (Левит 8:1-3).

Обратите внимание на то, что народ должен был наблюдать за всем процессом посвящения. Божье повеление, переданное всему обществу Израиля, касалось не того, что священники говорили, но того, что они делали сами, и того, что делали с ними и для них. У израильтян была возможность, которой нет у нас. Мы не видим, как убивают животных, непонятно зачем собирают кровь в тазы, после чего брызгают ею на предметы и на одежду священников, а затем мажут этой кровью уши и большие пальцы ног и рук. С тем, кто видел все это, что-то происходило. В самой глубине его сознания отпечатывалось понимание значения греха и того, что требуется для его искупления. Кто-то должен был стать между Богом и человеком, и для того, чтобы приобрести то, что дает жизнь, требовалась чья-то смерть, так как жизнь — в крови.

Мы никогда не сможем по-настоящему оценить новозаветное священство и познать Богом заложенный в нем глубинный смысл, если не поймем того, что предшествовало служению священника Нового Завета, являясь его «тенью». Существуют определенные обязательные элементы священства, которые были описаны как первоочередные, распределены по категориям и перенесены в новозаветное священство по чину Мелхиседека. Приход Нового Завета не означает, что новое священство заменило старое. В определенном смысле замена действительно произошла, но священству по чину Мелхиседека также присущи определенные обязательные элементы, глубинный смысл которых был раскрыт еще в самом начале священнического служения.

Моисей сделал так, как повелел ему Господь, и собралось общество ко входу скинии собрания. И сказал Моисей к обществу: вот что повелел Господь сделать. И привел Моисей Аарона и сынов его и омыл их водою; и возложил на него хитон, и опоясал его поясом, и надел на него верхнюю ризу, и возложил на него ефод, и опоясал его поясом ефода и прикрепил им ефод на нем, и возложил на него наперсник, и на наперсник положил урим и туммим (Левит 8:4-8).

Кто из вас хотел бы быть раздетым и омытым водою Слова Божьего прямо перед людьми? Насколько вы готовы к тому, чтобы пережить унижение, будучи обнаженным на глазах у всех перед тем, как на ваше тело будет одета первая часть священнического одеяния? Моисей омыл Аарона с сыновьями до того, как были приготовлены их одежды. Это было публичное унижение, так как за предварительным этапом процесса посвящения священников наблюдал весь Израиль. Именно унижение является центральным аспектом понятия «священство». Одеяния прикреплялись к священнику искусно сплетенным шнуром. Это не просто: «раз, два — и снял; раз, два — и одел». Роль священника не выполняется только за кафедрой, а затем выбрасывается дома за ненадобностью. Это — не призвание, которое человек сам избрал для себя, потому что оно показалось ему чем-то привлекательным. Оно связано с изнурительной подготовкой, которая не дается с легкостью или безразличием.

И возложил на голову его кидар, а на кидар с передней стороны его возложил полированную дощечку, диадиму святыни, как повелел Господь Моисею (Левит 8:9).

Аарон носил на лбу священную диадиму, и с каждым шагом ощущал вес этой золотой таблички. О, если бы каждый из нас мог ощутить на своей голове эту табличку, на которой начертано: «Святыня Господня»! Тогда с каждым шагом или движением нашего тела мы бы ощущали: «Святыня Господня! Святыня Господня! Святыня Господня!» Мы не смогли бы даже почесать затылок или сделать любое другое телодвижение без того, чтобы не почувствовать на своем лбу вес этих слов: «Святыня Господня». Нам нужно все время напоминать об этом, потому что наш разум постоянно ищет удобного случая, чтобы уклониться в сторону от Божьего пути, и всегда ищет развлечений. Если мы позволим себе подобный образ мышления, то начнем поступать так, как нам хочется, и думать о том, о чем нам хочется. Разуму нужно постоянно напоминать о «святыне Господней». Если бы мы постоянно ощущали тяжесть этой золотой таблички на своем лбу, то насколько меньше было бы в нашем служении поспешности и душевности, и насколько меньше было бы в нас стремления выбежать к месту, с которого можно было бы говорить к людям. Давайте же опять ощутим вес священной диадимы во всем, что мы делаем. И только после того, как священники были облачены в свои одеяния и должным образом подготовлены, на них изливался елей помазания.